Игры сильнейших

- На выход! – сурово сказал мужской голос. Его обладатель медленно открывал ворота. Неспешным шагом, покрепче сжав в руке небольшой пакетик, – столь мизерные пожитки, оставшиеся за эти годы, - молодой мужчина вышел за пределы ворот. На миг он остановился и осмотрелся вокруг. Много лет назад, когда его только вели сюда, он даже не обращал внимания на здешнюю местность, она просто не интересовала его. Тогда голова была забита иными раздумьями, но не сейчас. Внимательно осмотрев территорию вокруг вековой тюрьмы, он остановил свой взгляд на огромном дубе, который рос неподалёку отсюда. Он выделялся среди мрачного пейзажа и привлекал к себе внимание, потому как один-единственный пестрил на верхушке яркими зелёными листьями. Всё прочее, начиная от кустов и заканчивая травами и цветами, было блеклым, безжизненным. Это и неудивительно, ведь Азкабан окружали дементоры - твари, вбирающие в себя любую радость, иссушающие источник и превращающие его в такой же бесцветный и практически мертвенный сосуд, внутри которого каким-то чудом всё ещё теплится жизнь. Жизнь и хрупкая надежда на будущее. Он видел многих, кто на его глазах сходил с ума. Поначалу он не понимал, почему так происходит, ведь дементоры не трогают заключённых, которых не приговаривали к смертной казни через их поцелуй. И лишь потом понял, что эти люди попросту были лишены того, благодаря чему они могли бы держаться и грезить, как однажды покинут это злополучное место - их существование было совершенно пустым. Это было жуткое зрелище, но в такие моменты по-настоящему осознаёшь, как сильно хочешь жить, просто жить.       Вздёрнув подбородок и шумно выдохнув, Драко Люциус Малфой засунул руку в карман брюк, но только потом вспомнил, что последнюю сигарету он выкурил ещё час назад. Недовольно поморщившись, он сильнее прижал к себе пакет, резко крутанулся вокруг своей оси и исчез. Место, куда он трансгрессировал, было щедро залито солнечным светом, всё вокруг словно сияло. Его взгляд зачарованно скользил по цветущему лугу, синеве летнего неба. Невольная улыбка озарила лицо Драко... В Азкабане ему не хватало, слишком сильно не хватало обычных красок, ведь семь лет жизни тянулись для него, приобретя единый цвет, сбежать от которого было невозможно, но и не видеть который было нельзя. Серым, тусклым и безжизненным было всё. Редкие встречи с родными стали для него настоящим праздником, но не только из-за их визитов, но также и из-за красок, которые он мог различить на них - хоть что-то, будь то светлые волосы отца или золотые серьги сестры. Даже в них он видел куда большее, нежели простые предметы. За эти годы Драко заметил за собой, что стал невероятно наблюдательным, хотя иначе быть и не могло. Когда перед глазами двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю стоит единая обыденная картинка в неизменной цветовой гамме, сложно не заметить в ней даже малейшие, столь редкие изменения.       Окинув взглядом просторы поля, тянувшегося до самого горизонта, Драко обернулся. В паре сотен метров отсюда виднелся громадный и величественный Малфой-мэнор. В нём он не был куда дольше. Неспешным шагом, даже прогуливаясь, Драко направился туда, с трудом подавляя в себе по-настоящему детское желание броситься бегом к родному дому и спрятаться в нём от всех тех кошмаров, что не покидали его на протяжении долгих лет. Однако даже сейчас, в эту минуту, прекрасно помня, что он потомок аристократического рода, Драко чтил и предпочитал придерживаться привитых ему с младенчества строгих манер. Приблизившись через пару-тройку минут к воротам, он постучался в них. Двери достаточно быстро открылись, и на ступенях показался один из верных слуг его семьи – эльф по имени Килт. На короткое мгновение низкорослое создание замерло на месте, открыло рот и изумлённо уставилось на своего молодого хозяина. Эльф смотрел на него, словно на призрака, и это заставило Драко усмехнуться. Однако, вскоре собравшись с мыслями, Килт несколько раз тряхнул головой и поспешил, наконец, к воротам. - Мистер Малфой, доброго вам дня. Прошу, проходите! - Благодарю, - ответил тот, и такая ответная вежливость даже несколько удивила эльфа. Войдя на территорию особняка, Драко снова ненадолго остановился. Здесь всё было таким привычным. Лишь при жизни матери их владения время от времени переживали видимые изменения, что было связано с любовью покойной леди Малфой к новшествам и модным тенденциям. Благодаря её тонкому вкусу, всякое преображение здесь радовало глаз, оно никогда не было лишним. Нарцисса Друэлла Малфой всегда знала, как и чем следует разбавить и умело улучшить привычный интерьер. По сей день всё здесь сохранилось в том же виде, как было в последний год её жизни. Люциус не посмел ничего переставлять по своему усмотрению, да и не слишком хотел этого. Дом всегда был для него живым напоминанием о горячо любимой супруге. Нередко со стороны могло показаться, будто бы родители Драко были равнодушны по отношению друг к другу, однако лишь обитатели дома прекрасно знали и видели, как трепетно они проявляли заботу, как сильно любили. Мимолётный взгляд, тёплая улыбка на губах, нежный поцелуй руки, частые объятия отцом матери со спины – это были совсем простые, но весьма немалозначимые и красивые моменты. Их единственный сын по сей день помнил, каким живым раньше был мэнор, сколько в нём всегда было тепла и света. Однако со смертью хозяйки эта жизнь словно бы ушла, осталась далеко в прошлом. Теперь здесь было слишком тихо, что порождало в Драко грусть и щемящее сердце чувство ностальгии. Войдя в сам дом и осмотрев гостиную, Драко бросил взгляд на настенные портреты, которые веками находились в особняке. На каждом из них был изображён некогда существовавший представитель его рода. Никто из них сейчас не молчал - то и дело отовсюду доносились возбуждённые перешёптывания, а порой Драко даже ощущал на себе изучающие взгляды. Все они, хоть и были уже покойными, столько времени ждали возвращения Малфоя-младшего и наконец-то дождались. - Драко! – послышался из противоположного коридора, ведущего в кабинет Люциуса, его голос. Посмотрев на проход, Драко увидел приблизившегося к нему отца. Тот ненадолго остановился и со вниманием рассмотрел вернувшегося к нему сына, заметно изменившегося за минувшие семь лет. В его глазах Драко различил даже искреннюю радость, что было для него чем-то удивительным, потому как серые глаза отца практически всегда выражали лишь неизменные надменность и холод. Однако сейчас Люциус был по-настоящему счастлив его возвращению. Не прошло и десятка секунд, как Малфой-старший вовсе сорвался с места и обнял Драко. - Здравствуй, отец, - Драко не выдержал и заулыбался. Сейчас и он был как никогда рад видеть родителя. Отстранившись от него и сделав шаг назад, Люциус осмотрел его быстрым взглядом с ног до головы. - Как же ты всё-таки изменился! - Ты был у меня в прошлом месяце. Я так сильно успел преобразиться за столь короткое время? – с усмешкой съёрничал Драко. - За эти годы, Драко! За эти годы. Я помню тебя ещё ребёнком, помню, каким ты был на последних курсах в школе. Только дома, отчётливо видя картинку прошлого, я могу с точностью оценить, насколько ты стал другим. Ты уже больше не мальчик и не парень – ты мужчина! – с гордостью произнёс также заулыбавшийся ему уголками губ Люциус. С десяток секунд они помолчали, а затем он добавил: - Приведи себя в порядок и давай-ка мы отметим твоё возвращение! Посидим, выпьем в моём кабинете. Ради такого случая стоит открыть одну давно залежавшуюся в моих припасах бутылку коллекционного красного вина, которую я приобрёл ещё лет пятнадцать тому назад. Выдержка у него - почти три четверти века! Думаю, оно будет чудесным на вкус. - Лучше прибереги эту бутылку для наших будущих празднований по поводу подписания максимально удачных контрактов и соглашений, которые расширят наш семейный бизнес до предельных вершин, - криво усмехнувшись, сказал на это Драко. Люциус довольно кивнул, поддержав решимость сына, и произнёс: - Жду тебя через двадцать минут в своём кабинете.       Малфой-старший вздёрнул подбородок и ушёл в библиотеку. Ещё раз окинув взглядом пустую, но величественную гостиную, Драко направился в свою спальню. На протяжении всего пути его сопровождали перешёптывания и пристальные взгляды с многовековых гобеленов, но Драко не отвлекался на их болтовню. Открыв дверь, он медленно вошёл, остановился при входе и глубоко вздохнул. Комната была всё той же, ничего в ней не менялось на протяжении всей его жизни. Драко не любил здесь перемен и не стал бы привносить их даже сейчас. Это была всего лишь комната, но как много всего было с ней связано! Для него его собственная спальня стала настоящей кладовой множества важных воспоминаний, связанных с ней и нередко мелькающих в его мыслях во время заточения в Азкабане. Что-то он намерено старался не вспоминать и блокировал в своей памяти, а какими-то призраками прошлого хотелось даже жить.       Он бросил взгляд на подоконник - здесь он когда-то поздней бессонной ночью подолгу сидел со своей матерью и шёпотом разговаривал о жизни; взгляд на кресла и небольшой стоявший между ними столик – здесь он некогда сидел со своими друзьями. В памяти всплыло воспоминание, как его однажды навестили Блейз и Теодор. В те времена Драко ещё не общался толком с Ноттом. Оба они уже тогда были умными и до крайности сдержанными, даже хладнокровными отпрысками родовитых магических семейств. Долгое время они относились друг к другу с подозрением, а по-настоящему научились взаимному доверию и нашли в другом лучшего друга лишь восемь лет назад, когда Драко позвал Нотта в свою шайку убийц. По сей день он называл ту свою группу ребят шайкой - иначе и не мог. Пусть и ради благих целей, но они творили страшные и мерзкие поступки, даже слишком грязные. Да только Драко всегда старался объективно оценивать их деятельность. Себя и своих приятелей он никогда не считал добродетелями, после всех тех многочисленных жертв это было даже неуместно.       Взгляд упал на камин – из него однажды, решив сделать ему сюрприз, вышла на Рождество его гриффиндорка... Та ночь в результате стала для него одним из самых тёплых воспоминаний. Он по сей день дословно помнил каждый их разговор, состоявшийся за тот недолгий период времени, что они пробыли здесь вдвоём. Они едва слышно перешёптывались, но все те слова были как никогда значимы и важны, они навеки отпечатались в его памяти. Драко отчётливо помнил, как голова Гермионы покоилась на его плече, а её нежные руки – на его груди. Он же обнимал её за талию и мягко прижимал к себе. В ту ночь Гермиона принадлежала лишь ему одному, и меньше всего ему хотелось, чтобы наступило утро, и она покинула его.       Стоило же ему посмотреть на кровать, и в памяти моментально закружился целый водоворот самых различных воспоминаний. Вспомнилась даже Панси Паркинсон, которая на протяжении нескольких лет тоже была значимой частью его жизни. Драко привык к ней, она действительно нравилась ему, вот только полюбить её он так и не смог. Куда важней было всё то, что связывало его с Гермионой. Точно в такой же комнате, только в её копии, воссозданной Выручай-комнатой, он провёл с некогда своей любимой девушкой множество ночей. В одни из них он мучил её, доводил до истерик и слёз и даже, страшно признать, получал животное, нечеловеческое наслаждение от наблюдения за теми страданиями, которые он причинял подруге Гарри Поттера и бывшей девушке Рона Уизли. Вот только на самом деле в такие моменты он всегда осознавал, какая он всё-таки мразь. В действительности же он не желал ей зла - лишь безумно хотел заполучить эту строптивую заучку с некогда растрёпанными каштановыми волосами и длинноватыми зубами, которые он самолично волей случая подправил ей, ещё маленькой гриффиндорской девочке, в первые годы их обучения. Начиная с четвёртого курса, он влюбился в неё, вот только тогда Драко слишком отчётливо осознавал, насколько это нелепо и глупо, какой это недопустимый нонсенс, даже вопиющий случай для представителя чистокровного семейства. Однако поделать с собой и своими чувствами он ничего не мог. Годами он наблюдал за Гермионой, видел, как она убивалась по Уизли, по этому недалёкому нищеброду, и всё гадал, откровенно не понимая, как она вообще могла полюбить такого. Раз за разом это злило его, и закончилось всё тем, что он вынужденно поселил в своей душе ненависть к этой магглорождённой представительнице ненавистного ему Золотого Трио. Но разве то была ненависть?! Или же боль эгоистичного мальчишки, привыкшего получать всё, что он пожелает, но не способного добиться её внимания или хотя бы малейшей ответной симпатии? Скорее, второе. Разве был смысл теперь, спустя столько лет, врать самому себе об этом? Драко с силой зажмурил глаза.       Грейнджер. Грейнджер. Грейнджер…       Почему она никак не идёт из его головы? Почему практически любые мысли и воспоминания упрямо возвращают его к ней даже теперь, спустя столько лет? Неужели он всерьёз надеялся, что, выйдя с территории Азкабана, увидит её, дождавшуюся его возвращения, не изменившуюся за эти годы и державшую за руку его маленького сынишку? Да, чёрт подери! Он безумно этого хотел… Но разве за всю его жизнь хоть когда-либо случалось, чтобы он на самом деле получал то, чего по-настоящему страстно желал, чем грезил? Бывало и такое, зачем темнить, но лишь на недолгий промежуток времени. Потом же коварная госпожа судьба обязательно забирала это, в очередной раз демонстрируя ему, эгоистичному мальчишке, что ничто не вечно, и ждать чуда не стоит. - Не стоит, - вслух повторил свою мысль Драко, и это вернуло его к реальности. Он посмотрел на настенные часы – с тех пор, как он вошёл в спальню, прошло уже пятнадцать минут. И всё это время он провёл за грузными размышлениями и воспоминаниями. Поджав губы, Драко подошёл к стоявшей рядом с кроватью тумбочке, положил на неё небольшой свёрток с его вещами, а затем направился в ванную. Он подошёл к зеркалу и мгновенно вскинул брови: его взору предстал обросший и сильно запущенный молодой мужчина с уже довольно длинными спутавшимися усами и бородой. Его волосы также отросли и были теперь ниже плеч. Закачав головой, Драко не выдержал, зажал рот рукой и рассмеялся, осматривая весь этот ужас. В Азкабане не было ни малейшей возможности ни следить за собой, ни даже видеть со стороны, каким он стал. В голову закралась глупая, но позабавившая его мысль, что, не будь у него дома, в таком виде он смело мог бы просить подаяния в подворотнях. Никто и никогда не узнал бы в нём отпрыска рода Малфой, а нацепи он вдобавок шапку – даже возраст его угадать не смогли бы. Разве что в их магическом мире его тогда изредка могли принять за этакого забросившего себя и осунувшегося Люциуса. - Твинд! Килт! – громко позвал домовиков Драко. - Да, хозяин? – быстро появившись у него за спиной, хором откликнулись эльфы. - Килт, скажи моему отцу, что я немного задержусь. Твинд, поможешь мне избавиться от всего этого великолепия, - скомандовал Драко, на мгновение поморщившись и отведя взгляд от зеркала: даже видеть себя такого он больше не желал. Эльфы переглянулись, а после посмотрели на вернувшегося домой молодого хозяина и низко поклонились ему. Сразу после Килт исчез, а Твинд принялся за дело…

* * *

      Только через час Драко снова подошёл к зеркалу. Как и в былые времена, он был теперь чистым, ухоженным и разодетым в дорогой чёрный костюм. Видеть себя таким ему было намного привычней. Этот образ даже радовал глаз и напомнил Драко, каким он был до попадания в Азкабан. Он также был гладко выбрит, волосы – подстрижены, не слишком коротко, но и чрезмерной длины больше не было. Небольшая чёлка аккуратно расчёсана и разделена на две равные части. Наконец-то он вновь стал собой! Разве что сам он и впрямь изменился – возмужал. Годы, проведённые в заключении, взяли своё, однако Драко даже радовало, что он покинул пределы стен тюрьмы именно сейчас, будучи в самом расцвете сил и лет. Это было даже немного забавно, ведь прежде Драко всегда выглядел старше своего возраста, тогда как сейчас его внешний вид полностью соответствовал годам.       Немного ослабив серо-зелёный в полоску галстук и расстегнув верхнюю пуговицу шёлковой белоснежной рубашки, Драко вернулся назад в спальню. Теперь он чувствовал себя намного лучше. Подойдя к столику, он взял свёрток и достал из него свою волшебную палочку. Все эти годы она пролежала в Азкабане на хранении в качестве улики - и его палочка, и палочка Гермионы Грейнджер, которую он вытащил следом. Только сегодня их вернули бывшему заключённому. Драко не сомневался, что Гермиона давно обзавелась другой палочкой, новой... Как и новой жизнью и, быть может даже, мужем, которому наверняка уже родила общих детей. А если нет, то это произойдёт в ближайшие годы. И вновь у Драко возник вопрос, мучавший его на протяжении всех этих лет: оставила ли Гермиона его ребёнка? сохранила ли ему жизнь?.. И хуже всего во всём этом было то, что он не мог даже всерьёз предположить верный ответ. Здесь было всё элементарно: либо да, либо нет. Но так ли просто на самом деле? Он не мог угадать наверняка, захотела ли она сохранить жизнь ребёнку своего насильника… Или же даровать жизнь малышу, который мог родиться от её бывшего любимого человека? А может, Гермиона вовсе потеряла его ещё тогда, семь лет назад? За все эти годы она так и не навестила его, в то время как его родные упорно молчали и ничего о ней не говорили, всё больше потому, что окончательно утратили с ней всякую связь. Вполне возможно, Гермиона сторонилась его, потому что не хотела причинять себе боль, но ведь также велика вероятность, что она попросту не хотела видеть того, кто бросил её беременную, самолично поставил жирную точку в их отношениях, а позже ещё и относился к ней с показным равнодушием, даже ощутимой прохладой… Или же она просто не сочла нужным сделать этого, действительно начав всё с чистого листа?       Шумно выдохнув, Драко сел на край кровати и достал из пакета последнюю вещицу, которая хранилась при нём на протяжении последних четырёх лет – его письмо Гермионе. Почта была единственным способом связаться с внешним миром, и потому он нередко прибегал к её помощи. Драко отчётливо помнил, как попросил в тот злополучный день лист бумаги и перо с чернилами. Почти два часа он писал послание, на деле занявшее у него лишь треть пергамента. Он тщательно обдумывал каждое слово, вот только отправить его Драко так и не решился. Он раскрыл конверт, медленно извлёк из него сложенный пополам пергамент и пробежался глазами по давно заученным наизусть строкам, которые некогда тщательно были выведены аккуратным ровным почерком:       «Здравствуй, Грейнджер. Даже спустя десятки лет мне будет привычно называть тебя именно так. За последние три года мы ни разу не виделись. Я не знаю, что с тобой, как ты и где ты теперь, но искренне надеюсь, что у тебя всё наладилось. Возможно, ты уже думать про меня забыла. Я даже надеюсь на это. Тебе многое пришлось пережить, и я хотел бы, чтобы у тебя теперь всё в корне изменилось в лучшую сторону. Вероятно, сейчас я покажусь наивным глупцом, либо же окажусь прав - не знаю, ибо мне неизвестно, чем ты теперь живёшь. В душе таится крохотная надежда, что ты всё-таки решилась дождаться моего возвращения. И если это так, прошу, забудь меня и начни всё сначала! Не хорони свою молодость в ожидании чуда, ведь впереди, ты знаешь, ещё четыре нелёгких года. Если найдётся тот, кого ты полюбишь или кто полюбит тебя (быть может, им даже окажется Уизли) - будь с ним. Стань счастливой, я желаю этого тебе. Если же мои первоначальные предположения верны, и ты уже живёшь иной жизнью - не вспоминай меня больше. Просто сожги это письмо, словно его никогда и не было. В любом случае, будь счастлива. Д.М».       Драко устало потёр глаза, отложил письмо и откинулся на кровать. Конечно же, в этих строках он лгал ей. Драко искренне надеялся, что, несмотря ни на что, Гермиона дождётся его, но разве имел он право просить её об этом?! Мудрые всегда говорят: «Если любишь кого-то – отпусти. Ведь он может вернуться»... Или же трусы, не способные бороться до победного конца?! Он снова тяжело вздохнул и закрыл глаза. Драко понимал, что должен был отпустить Гермиону в первую очередь для себя, но так и не смог этого сделать. Все эти годы в его душе теплилась надежда, за которую он цеплялся, как за спасательный круг – что любимая по-прежнему ждёт его и обязательно дождётся. Драко так и не решился отправить это письмо. Эгоизм и остатки зыбкой веры не позволили ему отказаться от своей мечты, ведь если она всё же была верна ему, прочти Гермиона это письмо, могло случиться и так, что она всерьёз исполнила бы его просьбу, даже призыв. Тогда Драко оказался бы в итоге сам повинен в том, что однажды окончательно освободил её от себя и тем самым навсегда потерял. Вернись он из Азкабана и разыщи её, насколько больно бы ему стало, узнай он, что именно отправленное годы назад письмо толкнули его Гермиону в объятия другого, и что из-за его же настойчивости она отказалась от тягостных ожиданий. Драко не хотел рушить эту хрупкую иллюзию, ведь тогда у него не осталось бы ничего, ради чего он продолжал держаться все эти годы, как и упрямо считать дни, когда он, наконец, покинет пределы Азкабана. Но вот теперь он здесь, а где она? Чем живёт? Вспоминает ли о нём хоть иногда?       Драко цокнул языком и прервал свои неутешительные размышления. Приподнявшись, он посмотрел на старинные настенные часы - с момента его возвращения в мэнор пролетело уже целых полтора часа. Захватив свою волшебную палочку и спрятав её во внутренний карман пиджака, Драко поднялся и поспешил в кабинет отца. Невежливо было заставлять его столько ждать. На этот раз он преодолел путь, вышагивая мимо болтливых гобеленов с гордо поднятой головой. Открыв дверь, он на мгновение задержался в проходе. Люциус привычно сидел за столом и копался в каких-то бумагах. - Ты сильно задержался! – укоризненно заметил он. - Приводил себя в порядок. Не мог же я вечно разгуливать в том виде, в каком вернулся. Это уж слишком, - закрыв за собой дверь и опустившись на бежевый кожаный диван, ответил на это Драко. Взглянув на него, Люциус одобрительно кивнул, а затем отложил в сторону документы и сел рядом с сыном. На низком журнальном столике перед ними уже стояли на серебряном подносе графин с дорогим коньяком и две высокие хрустальные рюмки. Люциус откупорил графин, разлил коньяк и протянул одну из рюмок Драко. - Давай выпьем за твоё возвращение, сын! Я рад снова видеть тебя дома, - произнёс он тост. Благодарно кивнув, Драко приподнял рюмку и сделал пару глотков, а после вальяжно закинул ногу на ногу и уселся поудобней. - Я следил, насколько это было возможно, за происходящими в магическом Лондоне событиями, однако узнавал не так уж много. Расскажи мне, отец, чем живёт страна в последние годы, - попросил Драко и внимательно посмотрел в лицо заметно постаревшего Люциуса. - На самом деле не так уж многое изменилось. Бруствер по-прежнему возглавляет Министерство, с которым едва ли возможно о чём-то договориться; Крауч - всё так же главный судья Визенгамота. Разве что второстепенные министры сменялись время от времени. Все пойманные Пожиратели Смерти были заточены в Азкабан, в большинстве своём на пожизненные сроки. Разрушенные здания быстро отстроили и восстановили. Эти годы, в сравнении с тем, что было прежде, вообще выдались достаточно спокойными и размеренными. Крупных массовых терактов не случалось. Разве что была поднята шумиха вокруг смерти судьи Джозефа Гордона. Ты должен его помнить, - Люциус самодовольно ухмыльнулся. - Рискну предположить, что его неожиданная смерть наступила не без твоей помощи? – сузив глаза, высказал своё предположение Драко, также не сумев скрыть едва заметной усмешки. - Увы, нет. Я и сам был порядком удивлён, когда прочёл в газете, что бездыханное тело Гордона найдено в его собственном особняке. Его явно убили с помощью Авады. Я бы не стал действовать настолько открыто, это безрассудно! - осуждающе ответил Люциус. - А где Кассандра? - Всё ещё в Хогвартсе. Лето только началось, и ещё не все ученики успели сдать экзамены. Однако она должна вернуться домой уже в течение недели. - Люциус сделал ещё пару глотков коньяка. - МакГонагалл на следующий год пообещала отдать ей полноценные бразды преподавания Трансфигурации у всех курсов. Старушка отжила своё как учитель. - Как вы здесь с ней уживаетесь? – с интересом спросил Драко, неотрывно глядя на отца. - Я уже привык к Кассандре. К тому же, признаться честно, одному в огромном особняке тоскливо, - забарабанив пальцами по подлокотнику, рассказал Люциус. - Она во многом напоминает мне Беллатрису, однако безумия, присущего её матери, в Кассандре нет. И это радует. Тем не менее, она более… - Добрая и порой даже мягкосердечная, - закончил за отца, увидев неудовольствие в его лице, Драко. - Именно. Но какая есть, - Люциус договорил и осушил рюмку, после чего наполнил её снова. - Расскажи тогда уж и о своём нынешнем бизнесе, - попросил Драко и задумчиво посмотрел на искусной работы графин из цветного стекла, на гранях которого искрился и переливался дневной свет. - Перевозка ценных товаров и бумаг высокопоставленным лицам, в основном самим министрам. Безопасная доставка из других стран и наоборот, - отмахнувшись, коротко поведал Люциус. - Подучу тебя, и станешь моим партнёром. Заниматься всем этим со временем в любом случае предстоит тебе. - Так понимаю, перевозишь ты далеко не только ценные бумажки да законные товары? – пронзительно посмотрев на отца, криво усмехнулся Драко. - Само собой, нет. На такой однообразной, так ещё и подконтрольной деятельности особо не разживёшься, - подтвердил без того очевидное Люциус. - Если бы ты только знал, какого рода краденные и незаконные вещицы пытаются незаметно переправить из одной страны в другую сами наши дражайшие высокопоставленные чиновники! – сыронизировал он. - Сколько живу, редко когда приходится столкнуться с честным, не повязшим в коррупции должностным лицом. Однако Бруствер один из таковых и жёстко отслеживает в том числе и мою деятельность. - Но даже его тебе с лёгкостью удаётся обвести вокруг пальца, - подытожил не перестававший усмехаться Драко. - Не без этого. Кто-то подкупает меня, кого-то подкупаю уже я сам. Шаткая система и азартная игра, но я в этом бизнесе уже долгие годы - знаю каждую лазейку в нужных мне законах и, как видишь, весьма преуспеваю в своём деле, - самодовольно улыбнувшись уголками тонких губ, приоткрыл занавесу своих секретов Люциус. - Но при этом ты так и не женился во второй раз, - заметил Драко, для которого эта тема была далеко не из самых приятных. - Ты знаешь, чем я живу. - Распутными связями и доступными на одну ночь женщинами, да, - холодно отозвался Драко. - В этом доме была лишь одна достойная его и нашего рода леди Малфой, и никакой другой я здесь больше не потерплю! Если только это не будет твоя супруга, - посмотрев сыну в глаза, намекнул Люциус. - Я только вернулся из Азкабана, - хмыкнул Драко. - К тому же я бывший заключённый с серьёзной судимостью за плечами. Кто захочет за такого замуж? - Ты зря себя недооцениваешь, - вздёрнув нос, горделиво произнёс Люциус, одним своим видом напоминая, что он не кто иной, как лорд Малфой. - Для многих ты стал настоящим героем, забрав жизнь у предводителя тёмных сил. Ты получил немалую славу. Многие чистокровные семьи будут выстраиваться в очередь в стремлении выдать за тебя замуж своих дочерей. К тому же ты богат и родовит, а в скором времени вдобавок станешь успешным бизнесменом. Мы найдём тебе достойную невесту! Думаю, было бы неплохо женить тебя на Астории Гринграсс. Она красива, умна, происходит из семьи обеспеченных аристократов с безупречной репутацией. Однако девушка до сих пор одна - она сама не спешила связывать себя узами брака. На мой взгляд, это самая подходящая для тебя кандидатура. Попробую переговорить с её отцом…       Люциус всё продолжал озвучивать свои планы на тему женитьбы сына, но Драко уже не слушал его. Он снова вспомнил её и с головой погрузился в свои раздумья... А что, если бы Грейнджер стала его супругой? Конечно, добиться этого было бы нелегко. Главным противовесом в такой истории выступит его родной отец: Люциус до последнего станет противиться, возможно, даже возьмётся угрожать Драко лишением наследства и исключением из семейного древа, либо же вовсе отказом от поддерживания всяких дальнейших отношений с ним. Но Драко точно знал, что настоял бы тогда на своём… Если бы только она дождалась его. - Извини, отец, но мне срочно нужно уйти, - неожиданно бросил резко поднявшийся на ноги Драко. Он быстро допил остатки коньяка в своей рюмке и отправился на выход. С недовольством и даже растерянностью посмотрев ему вслед, Люциус только покачал головой и налил себе ещё одну порцию крепкого напитка.

* * *

      Беглым шагом дойдя до своей спальни, Драко вошёл в неё, схватил с тумбочки палочку Гермионы и поспешил покинуть особняк. Уже в третий раз портреты не без удивления перешёптывались за его спиной, но Драко не обращал на них никакого внимания. В голове билась лишь одна мысль: «Хотя бы найти её. Узнать, как она. Просто увидеть!». Он слишком долго не видел свою гриффиндорку… В душе с новой силой нахлынули жгучие сомнения и подозрения, что его появление на пороге её дома станет огромной глупостью. Гермиона наверняка уже замужем, причём, скорее всего, за Уизли. Тот не упустил бы своего шанса, в этом Драко не сомневался. Быть может, у них давно своя полноценная семья с кучей конопатых, рыжеволосых детишек, а о нём Гермиона и думать забыла - для неё Драко Малфой стал лишь неприятным эпизодом из прошлого. Но как же всё-таки хотелось хотя бы единственный раз за все эти долгие годы просто увидеть её! А заодно наверняка убедиться для себя в том, что между ними всё кончено, либо же, каким-то чудом, ещё нет. Хотя бы один чёртов раз!       Он даже не заметил, как вышел за пределы ворот и теперь двигался вдоль дороги. Резко остановившись, только сейчас Драко понял, что не знает, куда ему идти, где её искать. Ведь теперь он даже не был в курсе, где проживает её мать. Разве что можно начать поиски с Норы, вот только вряд ли кто-то из тамошних жильцов захочет с ним говорить. Да и Джинни, которая, пожалуй, была единственной, кто мог бы уделить ему пару минут своего времени, наверняка уже вышла замуж за Поттера и теперь живёт где-то в городе. Итого, где искать Гермиону, куда идти?! Единственной разумной идеей стал её дом, тот самый старый дом. Драко лично спалил его ещё восемь лет назад, но для неё это место, несомненно, осталось слишком родным. Решив переместиться туда и хотя бы посмотреть, что стало с землёй, не живёт ли на той территории кто-то ещё, Драко трансгрессировал на ту улицу, где раньше обитали Гермиона Грейнджер и её родители.       Он переместился за один из магазинов и поспешно обошёл его, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. На наполненной многочисленными домами улице было довольно безлюдно, хотя ничего удивительно в том и не было, ведь сегодня была пятница, самый разгар рабочего дня. Выйдя на тропинку, Драко направился вдоль неё по направлению к тому месту, где раньше стоял дом Гермионы. Мимо него вдруг проехали на велосипедах дети лет пяти-шести на вид. Поджав губы и спрятав руки в карманы брюк, Драко лишь молча смотрел вперёд, однако беспокойная и как никогда навязчивая мысль о том, что таким же мог сейчас быть и его ребёнок, не давала покоя. Его мучила неизвестность, и это сводило с ума.       Найдя взглядом нужное место, Драко на мгновение замер. На той земле возвышался новый и явно жилой дом. Драко замедлил шаг, подошёл ближе и остановился уже напротив него. Логичней всего было предположить, что в нём живёт другая семья. Но что, если нет? Глупо было бы не проверить, не убедиться наверняка, когда он уже здесь. Драко шумно выдохнул, поднялся по ступенькам на крыльцо, вытащил руки из карманов и с небывалой нерешительностью постучался. Долго ждать не пришлось, и уже через пару секунд в доме послышались едва слышные отдалённые шаги. Мгновение спустя дверь открылась.       Казалось, словно время остановилось, а невозможное стало возможным. Прямо перед Драко стояла маленькая девочка лет шести с длинными белыми, словно снег, волосами, как и у него самого. Единственное, что было различно, это присущая ей лёгкая кучерявость. Девчушка была невероятным образом похожа на него, особенно правильными чертами лица. Однако сильней всего в её внешности выделялись насыщенно-карие глаза, которыми она удивлённо глядела на незваного гостя, чуть нахмурив лоб. Около минуты, застыв на месте, они просто молча смотрели друг на друга, а затем девочка высказала вслух мысль, о которой Драко, не веря происходящему, не решался даже подумать: - Вы же мой папа, да? - Цисси, кто там? - послышался из соседней комнаты хорошо знакомый Драко голос Джин Грейнджер, которая вскоре тоже появилась в дверях. Женщина раскрыла от изумления рот и уставилась на него, словно на призрака. Однако ни Драко, ни её внучка никак не отреагировали на её появление - они так и стояли напротив друг друга, не сводя с другого глаз и внимательно, даже изучающе, разглядывая. - Гермиона! Гермиона! - возобладав над собой, закричала Джин. Лишь это заставило Драко прийти в себя и посмотреть в её сторону. - Да? Что случилось? – отозвался на крик матери до боли родной голос, и из кухни в прихожую спешно зашла Гермиона. Будто оцепенев, она встретилась с Драко взглядом. В один миг ему захотелось так многое ей сказать, но слова предательски застыли комом в горле. Он так и не проронил ни слова… Вот она, стоит перед ним – его гриффиндорка, такая домашняя и родная. Гермиона была одета в сиреневую кофту и обычные синие джинсы, слегка потрёпанные, в которых она возилась за домашними делами. Она была всё такой же стройной и красивой, как и всегда. Длинные каштановые волосы ниспадали на спину, некоторые локоны лежали на плечах. На правом плече у неё висело кухонное полотенце. Всё та же Гермиона, только ощутимо повзрослевшая, как и он сам. Она стала восхитительной молодой женщиной, у которой, в чём он не сомневался, было немало поклонников. - Мам, так это и есть мой папа, да? Я его узнала. Тот же, что и на колдографиях в газетах, которые ты мне показывала. Это ведь он, да?       Детский голос заставил их вернуться к реальности. Посмотрев на собственную дочь, Драко пару раз моргнул, всерьёз желая убедиться, что это не сон. - Пойдём, милая! Маме с… твоим папой нужно поговорить, - подойдя к внучке и взяв её за руку, попыталась увести её в другую комнату Джин. - Бабушка! Подожди ты! Бабушка! – возмущённо повторяла девочка, предпринимая бойкие попытки вырваться. Всё её внимание было приковано к объявившемуся отцу. - Ты вернулся, - еле слышно проговорила Гермиона, и Драко снова обратил свой взгляд к ней. Не сдержавшись больше, Гермиона сорвалась с места, бросилась к нему на шею и обняла. Тяжело дыша, она уткнулась носом в его плечо, тогда как Драко ещё какое-то время не смел пошевелиться. Всё происходящее с ним сейчас казалось немыслимым, слишком счастливым и оттого невозможным сном, и потому больше всего он боялся сделать всего одно неверное движение и проснуться. Слегка отстранившись, Гермиона изменилась в лице. Она вся светилась от счастья, тогда как реакция Драко была неоднозначной, и это ставило её в тупик. Он стоял, будто прикованный к полу, и просто смотрел на неё. Он ничего не делал, ничего не говорил, лишь смотрел. - Малфой? – несмело позвала Гермиона, и Драко глубоко вздохнул. - Ты дождалась, - шёпотом сказал он, наконец решившись заговорить. - Да, - на выдохе твёрдо ответила Гермиона. Всего спустя мгновение Драко резко притянул её к себе и страстно поцеловал. Заулыбавшись, она ответила на поцелуй. Крепко обняв её через какую-то минуту, Драко уткнулся носом в её волосы, Гермиона же сильнее прижалась к нему, закрыла глаза и облегчённо выдохнула. Ему всё ещё не верилось, что всё это правда. Гермиона дождалась его, и теперь она была здесь, с ним, спустя столько лет. Это казалось желанной фантазией, сладостным бредом тяжелобольного человека – да чем угодно, но не реальностью! Разве может у него всё быть настолько хорошо? Разве его мечты способны сбываться? Неужели и он, наконец, после всего пережитого за последние нелёгкие годы, заслужил кусочек счастья?!       Его внимание неожиданно привлекла белокурая маленькая девчушка, которая, вытянув тонкую шею, подсматривала за ними из соседней комнаты. Несмотря на то, что она была немного смущена, она всё же с нескрываемым интересом наблюдала за своими родителями и, поймав взгляд Драко, неуверенно улыбнулась ему. Не сдержавшись, Драко мягко усмехнулся и улыбнулся в ответ родной дочери. Заметившая это Гермиона тоже посмотрела на их маленькую Нарциссу, однако взгляд той был прикован лишь к отцу, которого она не видела все эти годы. Через некоторое время Драко ещё раз посмотрел на всё также стоявшую с ним в обнимку Гермиону. Она всегда была красивой, но теперь стала в разы привлекательней. Его гриффиндорка! Он не знал, что будет дальше, как сложится его жизнь, но в эту самую секунду Драко твёрдо решил для себя одно: он никогда больше не отпустит её. Никогда!..

* * *

5 лет спустя.

      Выйдя из библиотеки, слегка опиравшийся на трость Люциус Малфой уверенной походкой отправился вдоль длинного коридора. Перед портретом покойной супруги он остановился и на мгновение опустил глаза. Та была по-прежнему прекрасна и оставалась внешне такой же, как в последний год их совместной жизни. Однако покойная миссис Малфой лишь молча улыбалась ему и участливо смотрела в ответ. Она могла говорить с портрета, но ни разу за всё это время не заговорила ни с ним, ни с их сыном. Она только безмолвно наблюдала за ними. Люциус не сильно изменился с тех времён, разве что редкие морщины стали виднеться на его лице, а трость в руке была теперь уже не украшением и подчёркиванием его статуса и величественности, а необходимым атрибутом, ведь все последние годы он мучился с больным бедром. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга. Их любовь была крепкой и взаимной, но с тех пор, как Нарциссы не стало, как её отняли у него, прошло уже больше одиннадцати лет. Для него она навсегда осталась идеальной супругой, идеальной матерью. Именно поэтому за столько лет Люциус так и не решился жениться на ком-то ещё, да и не хотел. Нарцисса была и по-прежнему являлась единственной женщиной, которую он по-настоящему сильно любил.       Резко отвернувшись от неё, он побрёл прочь от портрета. Его покойная супруга с гобелена безмолвно смотрела ему вслед, но тут её внимание привлекла только сейчас замеченная ею книга в красивом синем бархатном переплёте, которую Люциус держал в другой руке. Поначалу удивлённо приподняв изящную чёрную бровь, Нарцисса затем тепло улыбнулась, догадавшись, для кого был предназначен этот маленький подарок.       Медленным шагом Люциус дошёл до нужной спальни, остановился возле двери и постучался. - Войдите! – послышался звонкий голос через стенку. Всё также неспешно Люциус вошёл в комнату, но ненадолго задержался в проходе и взглянул на сидевшую за письменным столом и причёсывавшую волосы юную Нарциссу Малфой. - Ещё раз доброе утро, дедушка, - заулыбалась она, и Люциус не мог не отметить, что его жизнерадостная внучка с живыми карими глазами была по-настоящему красивым ребёнком, чем он мог только гордиться. - Доброе, Цисси, - поприветствовал он её, а после вручил книгу. - Это тебе.       С нескрываемым любопытством глядя на неожиданный подарок, Нарцисса раскрыла книгу, но тут же нахмурилась, потому что обнаружила внутри лишь пустые белые страницы. Усевшись в кресло в метре от неё, Люциус стал наблюдать за реакцией внучки. - Дневник, - догадалась та. - Верно, - кивнул Люциус, и его губы тронула довольная улыбка. - На днях ты высказала мысль, что неплохо было бы обзавестись им. И я решил, что это станет подходящим подарком к твоему поступлению в Хогвартс. - Но почему синий переплёт? Ты так уверен, что я поступлю на Когтевран? – отложив дневник на стол, спросила Нарцисса. - К своему неудовольствию, уверен, - подтвердил её слова поджавший губы Люциус. - Ты можешь попроситься на любой факультет, в том числе и на Слизерин, как и подобает истинной леди Малфой. Но с твоими умом, сообразительностью и находчивостью, я не сомневаюсь, что самым верным решением Шляпы станет распределение тебя именно на Когтевран. - Это плохо? – осторожно спросила Нарцисса и неуверенно посмотрела на него. - Ты знаешь, каких взглядов я придерживаюсь, но этот факультет, увы, действительно подходит тебе. Как-никак, это не Гриффиндор, так что переживу, - с усмешкой ответил Люциус. - Или Пуффендуй? – вставила Нарцисса. - Никогда отпрыски рода Малфой не будут обучаться на Пуффендуе! Только через мой труп! – безапелляционно заявил Люциус, и расплывшаяся в широкой улыбке Нарцисса еле сдержала смех. - Тогда стоит туда попроситься, - послышался вдруг ехидный голос за спиной. Нарцисса обернулась и увидела младшего брата, стоявшего в дверях и посматривавшего на её подарок, который лежал перед ней на столе. - Сейчас кто-то довредничается! – недовольно пригрозил пальцем Люциус, на что внук опустил в пол свои серые глаза, но уже спустя мгновение, сузив их, бросил ещё один пытливый взгляд на дневник. - Нарцисса, а ты уже что-то писала там? – с хитринкой поинтересовался он. - А тебе какая разница? – вздёрнув носик, вопросом на вопрос ответила она. - Ты всё равно читать толком ещё не научился. - Научусь! И уже в скором времени, - разозлился на её замечание четырёхлетний мальчик и сжал пальцы рук в кулачки. - Асмодеус, оставь сестру в покое! – донёсся из коридора уже строгий голос матери. Сжавшись, мальчик медленно обернулся и посмотрел на Гермиону, которая не менее разозлённо смотрела на своего извечного сорванца. - Я только поздороваться зашёл, - соврал он. - Марш в свою комнату! Либо отправляйся к Давиду, - потребовала мать, и Асмодеус, бросив ещё один взгляд на дневник Нарциссы, который она теперь прижимала к себе, сдался, опустил голову и ушёл. Обернувшись к Люциусу, с усмешкой наблюдавшему за ней, Гермиона уверенно произнесла: - Можете порадоваться, мистер Малфой, один будущий слизеринец в младшем поколении нашей семьи точно будет. - На его счёт я даже не сомневаюсь. Уж больно хитрый, - хмыкнул Люциус и укоризненно заметил: – А вот его брат, рискну предположить, пойдёт по стопам матери и поступит на Гриффиндор. - Вот и замечательно! - вздёрнув носик, гордо ответила Гермиона, на что он криво усмехнулся и демонстративно отвёл взгляд от своей невестки. - Вы отправитесь с нами провожать Нарциссу на поезд? - Нет. Должен же кто-то присматривать за близнецами. К тому же я уже поздравил свою внучку, - сказал Люциус, после чего поднялся и отправился на выход, но уже в дверях обернулся и ещё раз посмотрел на Нарциссу. – Не забывай, Нарцисса, ты всегда должна вести себя достойно. Ты - Малфой! – закончив, он всё-таки покинул спальню. - Подарок дедушки? – поинтересовалась Гермиона, подойдя ближе и кивком головы указав на книгу в руках дочери. Параллельно с тем она застёгивала вторую золотую серьгу с красным алмазом. - Да, дедушка решил подарить мне дневник. И я уже даже придумала, что с ним сделаю: каждый раз перед отправлением в Хогвартс я буду записывать в него все важные события прошедшего года, а сейчас просто опишу, чем и как мы, наши родные и друзья живём, - пожав плечами, поделилась Нарцисса. - Хорошая идея, - улыбнулась ей Гермиона. – Но поторопись! Через два часа нам нужно выходить. - Я успею, - кивнула Нарцисса и бегло осмотрела её внешний вид. - Тебе очень идёт этот бордовый костюм, мам. - Вот и мне он понравился. Однажды я уже надевала костюм такого же цвета, но, думаю, этот в любом случае гораздо лучше, - со вздохом отозвалась Гермиона, и на короткое мгновение в её глазах проскользнула тревога, навеянная воспоминаниями минувших дней. - Нарцисса, к тебе кое-кто пришёл. Он ждёт тебя на улице, - войдя вдруг в комнату, сообщил Драко. Он подошёл к супруге и нежно обнял её со спины. Нарцисса уже отложила дневник и поднялась со стула, но тут резко остановилась. Она обернулась, снова взяла дневник и спрятала его под подушку, после чего с облегчённым вздохом вскинула подбородок и поспешила уйти. Заметив тревогу в глазах Гермионы, Драко, ныне уже лорд Малфой, нахмурился. – В чём дело? - Хочу переодеться. Не нравится мне этот цвет, - уклончиво ответила она, хоть и знала, что Драко поймёт, в чём на самом деле заключалась проблема. Она рассказывала ему прежде, как когда-то давно присутствовала на его последнем суде. - А лично мне он очень нравится, - прошептал ей на ухо супруг и поцеловал в плечо. Неспешно он взял Гермиону за руку и развернул к себе. - Гермиона, это было давно. Не стоит везде и во всём проводить параллели. Это другой костюм, другое место, другое время. Прежде бордовый цвет прочно ассоциировался у тебя с моим судом - не самым лучшим для нас периодом, однако сегодня мы провожаем нашу дочь в школу. Нарцисса поступает на первый курс. Отбрось все тревоги и лучше представь, какие светлые воспоминания у тебя впредь будут ассоциироваться с этим цветом! - окинув взглядом её костюм, который действительно очень шёл Гермионе и выгодно подчёркивал достоинства её фигуры, негромким, но уверенным голосом сказал Драко. - Разве светлые? Я же буду скучать по ней, - грустно улыбнувшись, пожаловалась ему Гермиона. - Все мы будем, но и нам в своё время также приходилось расстаться с родными и отправиться на обучение в Хогвартс. Нарциссу ждёт новая жизнь, новые приключения. - Только бы они не были такими, как у нас! - покачала головой слегка усмехнувшаяся Гермиона. - Нет, они будут ещё интересней, но куда менее опасными. Можешь не сомневаться, - ответил на это замечание Драко, а сразу после прижал любимую к себе и нежно поцеловал.

* * *

- Дядя Тео! – радостно воскликнула Нарцисса, выйдя на ступеньки и увидев в саду своего гостя. - Доброе утро, Нарцисса, – поприветствовал её Теодор Нотт и улыбнулся уголками губ. - Уже готова к отправлению в Хогвартс? - Не особо. Немного страшновато уезжать из дома почти на год, - приблизившись к нему, призналась она и закусила нижнюю губу. - Ты привыкнешь. Хогвартс – отличное место, это очень хорошая школа. У тебя появятся новые друзья, и в твоей жизни обязательно произойдёт много всего интересного, - присев на скамейку в арке, сооружённой из живых зачарованных цветов, сказал Нотт. - Надеюсь. Вчера даже заснуть не удавалось, пока мама не навестила и не успокоила, - призналась опустившаяся рядом с ним Нарцисса. - А тётя Кассандра осталась дома с Лиамом? - Именно. Наш малыш каким-то чудом сумел простудиться даже жарким летом, - покачав головой, подтвердил Теодор. - Пусть поскорее выздоравливает! Как бы банально это ни было, передайте тёте от меня привет и пожелание скорейшего выздоровления моему кузену, - встретившись с ним взглядом, попросила Нарцисса. - Непременно передам, - пообещал Нотт и снова улыбнулся, отметив про себя, насколько выросла дочь его лучшего друга. Через пару секунд он достал из внутреннего кармана мантии какую-то книгу и передал её Нарциссе. - А это тебе от нас к поступлению в школу чародейства и волшебства! - Спасибо, - забрав книгу, заулыбалась Нарцисса и рассмотрела обложку. Книга называлась: «Мифы и легенды Древнего мира». - Ты же любишь эту тематику. - Люблю, - подтвердила она, но отложила подарок в сторону и внимательно посмотрела на своего гостя. – Дядя Тео, можно попросить вас рассказать мне о школьной жизни мамы и папы? Родители крайне редко упоминают те времена, а мне очень хотелось бы узнать, как они вообще познакомились, как оказались вместе. Я так мало знаю об их жизни в Хогвартсе! - Быть может, лучше спросить это у них? – мягко усмехнулся Нотт. - Может, но я же спрашиваю у вас, - не позволив ему уйти от ответа, с хитринкой сказала на это Нарцисса. - Сразу видно, истинная представительница рода Малфой! - покачав головой, усмехнулся Нотт. - Хорошо… Даже не знаю с чего начать. На самом деле история твоих родителей началась двенадцать лет назад. - За год до моего рождения, - тут же подсчитала Нарцисса. - Верно, - кивнул он. - Твой отец, как выяснилось позже, ещё с четвёртого курса был влюблён в твою маму. Ты и сама знаешь, что они учились на одном курсе, но на разных факультетах. Гермиона входила в состав Золотого Трио - компанию, к которой кроме неё относились Гарри Поттер и Рон Уизли. Драко, не сумев подружиться с Поттером ещё на первом году обучения, всегда в последующем враждовал с ним. Само собой, твоя мама испытывала к нему неприязнь. В те годы твой папа был другим. Не таким, как сейчас… - Это каким же? – перебив его, с нескрываемым любопытством поинтересовалась Нарцисса. - Он был похож на Асмодеуса. - Заносчивый, хитрый и вредный? – вскинув брови, изумилась она, сходу перечислив черты характера одного из младших братьев. - Да, - широко улыбнувшись, подтвердил Нотт. - В юности Драко не был столь силён духом, каким является сейчас. Когда закончилась война с Волдемортом, твоему отцу пришлось нелегко. Он на какое-то время был помещён в Азкабан. Его хотели судить за причастность к делам Волдеморта… - Дядя Тео, это мне и так известно, - закатила глаза Нарцисса. - Сейчас кто-то нетерпеливый останется без желанной истории, - с усмешкой сказал на это Теодор. - Ладно, молчу! - сдалась она. - Драко посадили в одну камеру с Мартином Бернаром, и тогда он изменился. Сильно изменился. Он стал решительнее, сильнее, сделался более волевым и безжалостным. Тогда-то он и задумал заставить твою маму обратить на себя внимание. И ему это удалось. Поначалу между ними были очень сложные отношения. У Гермионы тогда задался не лучший год, а Драко своими поступками подлил масла в огонь. Лишь со временем её отношение к Драко стало меняться, когда твоя мама однажды поняла, что он может принадлежать не только ей одной. - Он уколол её женское самолюбие, став встречаться с другой? – ввернула Нарцисса, сощурив глаза. - Что-то в этом роде. В любом случае, от тебя сложно что-либо скрыть - ты довольно догадливая, - заметил не перестававший усмехаться Нотт. - Мне все это говорят. Вы продолжайте, пожалуйста! - В результате между твоими родителями завязалась куда более тонкая, но также крепкая связь. Постепенно твоя мама сумела разглядеть в Драко иного человека, не только жестокого, каким она его тогда считала. Она стала видеть в нём положительные черты, да и попросту привыкла к нему. Произошедшие позже события, а именно, убийства твоих дедушки и бабушки, сблизили их ещё сильнее. Оба пытались пережить своё горе, поддерживали друг друга. Всё это вылилось в то, что они стали встречаться. Поначалу в тайне ото всех. - Эти слова вновь заставили глаза Нарциссы округлиться, но Теодор продолжил: - А потом они перестали скрывать это, и их отношения стали настоящей сенсацией в нашей школе. - Почему? – нахмурилась она. - Они, конечно, относились к разным социальным слоям, а также принадлежали к разным, даже противоположным факультетам… - Не просто противоположным, - прервал её рассуждения Нотт, уже привыкший, что хорошо образованная юная Нарцисса приучала себя говорить, как взрослый человек, и смело включала в свою речь разнообразные уместные к ситуации термины, - а враждующим! Слизерин и Гриффиндор не просто не ладят - они воюют вот уже сотни лет. А тут вдруг образовалась такая нетипичная и выбивающаяся из всех привычных рамок пара. К тому же Гермиона и Драко и сами были недругами, и это ни для кого не было секретом. Но, несмотря ни на что, они начали встречаться, и это продлилось несколько месяцев. У них всё было хорошо, однако в их жизнь однажды стремительно вторглись война и множество не самых приятных обстоятельств, заставивших их расстаться. И хотя это произошло, они до самого конца шли рука об руку. У них были трудные отношения, но, пожалуй, именно такой и бывает настоящая любовь, - проговорил он и на мгновение замолчал, глубоко задумавшись над чем-то. - Знаешь, Нарцисса, твоим родителям на самом деле очень повезло друг с другом. Их пара самая необычная из всех тех, что я когда-либо встречал в своей жизни. У них были невероятно сложные взаимоотношения: они долгое время мучили друг друга, множество раз пытались выкинуть из головы, горели яростным желанием избавиться от своих чувств, но, как ни старались, так и не смогли сделать этого. Они всё время старались держаться вместе, не были в силах отпустить. Столько раз расставались, но всё это были лишь пустые слова. На деле они всё время были рядом, переживали друг за друга и искренне боялись потерять. Играли на публике в безразличие, а на деле искали в толпе родной взгляд. Их любовь возникла необычным образом, словно порождённая пережитыми ужасами прошлого болезнь, лекарство от которой заключалось в стремлении уйти от боли и страданий, забывшись в объятиях близкого и дорогого человека. И, вопреки всему, их любовь доказала своё право на существование, когда твоя мама спустя столько лет дождалась Драко. Необычная история, но что-то я совсем заболтался… - опомнившись, хмыкнул Нотт, оторвал взгляд от стройных рядов деревьев и посмотрел на Нарциссу. Её глаза были прищурены от неудовольствия, а сама она явно была разочарована, что ей так мало удалось выведать. – Дорогая Цисси, порой некоторые вещи лучше не знать. Главное, помни для себя, что твои родители любят друг друга, они вместе, и это самое важное.       Вместо ответа Нарцисса только хмыкнула и сложила губы в тонкую ниточку, но спустя некоторое время молчания снова задала Теодору вопрос: - Я тут не так давно подсчитала и выяснила, что мама забеременела мной где-то в конце зимы, когда ещё училась в школе. А как папа к этому отнёсся? Вряд ли они планировали меня. - Не планировали, но для них обоих ты в итоге стала радостным и очень желанным сюрпризом, - кратко ответил ей Нотт, и это снова заставило Нарциссу тяжело вздохнуть. - Из вас подробного рассказа не выбьешь, - подытожила она. - Нет, - покачал головой Теодор, и его губы тронула неизменная усмешка. - Ладно, дядя Тео, - произнесла Нарцисса и поднялась на ноги, – пойду собираться. Спасибо вам и тёте Кассандре за книгу, - искренне улыбнулась она. - Удачи в школе, Нарцисса, - кивнул он и направился к воротам. Проводив Нотта взглядом, Нарцисса вернулась в свою комнату. Она положила книгу к себе в чемодан, а затем достала из-под подушки дневник, села за стол и, пододвинув поближе чернила, взялась за перо. Однако стоило ей отрыть первую страницу, как она замешкалась. Несколько минут она просидела, так и не придумав, с чего начать. - Над чем задумалась, принцесса? – услышала она голос отца, который незаметно вошёл в спальню и теперь стоял у Нарциссы за спиной. Повернувшись к нему, она недовольно заговорила: - Никак не могу определиться, с чего начать. Написать банально: «Дорогой дневник»? Или что-то в этом роде? - «Дорогой дневник», «Любимый дневник», «Друг ты мой сердечный»!.. – в шутку произнёс Драко. - Папа! – нахмурив лоб, прервала его Нарцисса. Однако сдержать улыбку ей так и не удалось. - Чтобы ты да вела дневник? – приподняв брови, недоверчиво заметил Драко. - Насколько мне известно, у бабушки он тоже был, - вздёрнула носик Нарцисса. - Да, а я об этом узнал всего несколько лет назад, - посерьёзнев, сказал Драко и бросил взгляд на небольшую колдографию его матери, которая стояла в красивой рамочке на столе дочери. На ней Нарцисса, которая была примерно в том возрасте, в котором её не стало, тепло улыбалась глазами в камеру, но вот лицо её тем не менее выражало гордость и даже некое величие. Именно такой и была всегда Нарцисса Друэлла Малфой, истинная аристократка и прекрасная женщина и мать. Однако теперь перед Драко сидела уже другая, но немало похожая на свою родную бабушку, причём даже внешне, Нарцисса - его дочь, получившая своё редкое имя в память о его матери. - Пап, - вдруг неуверенно позвала дочь, заставив его вынырнуть из своих воспоминаний. - Да? – отозвался он и присел в кресло. Нарцисса в смятении смотрела на него, причём взгляд её сделался затравленным и как никогда робким. – Что такое? – насторожился Драко. - Я хочу попасть на Когтевран, но никто из нашей семьи никогда не обучался на этом факультете. Лишь на Слизерине! Будет очень плохо, если я поступлю туда? – еле слышно спросила Нарцисса и нервно закусила нижнюю губу, отчего-то заранее приготовившись к порицаниям отца. - Конечно же нет, Цисси! - тепло улыбнулся ей Драко, и на его глазах она облегчённо выдохнула. - Ещё несколько лет назад я нарушил все семейные традиции… - Женившись на маме, - кивнула Нарцисса, быстро сообразив, что речь сейчас пойдёт о чистоте крови. - Да, но разве это как-то отразилось на нашей семье? Ничто не вечно, и, как ни крути, единственное, чего хочет человек, так это быть счастливым. Тебе действительно подходит этот факультет, и нет ничего страшного в том, что ты будешь обучаться на нём. А если ты боишься недовольства своего дедушки, то не беспокойся на этот счёт - он давно уже смирился с этой мыслью. Ещё со дня знакомства с тобой он понял, что перед ним стоит сообразительная девчушка, в которой уже тогда преобладали черты настоящей представительницы факультета Когтевран. И, знаешь, я буду даже рад, если ты будешь обучаться именно там. - Почему? – не могла не спросить даже несколько удивлённая Нарцисса. - У нас с твоей мамой на последнем курсе была общая подруга - невероятно умная и отважная девушка с философским складом ума. Она обучалась как раз на Когтевране, - с улыбкой ответил Драко, и в памяти всплыло немало добрых воспоминаний о ней. - Раз так, хочу быть на неё похожей! - улыбнувшись, заявила ему Нарцисса. - Слишком сильно усердствовать не стоит. Полумна Лавгуд была весьма своеобразной, хотя это не мешало ей быть золотым человеком, - с грустной улыбкой сказал Драко. - Была… - нахмурившись, повторила дочь. - Что с ней стало? Я никогда прежде не слышала о ней. - Она погибла задолго до твоего рождения, спасая мне жизнь, - рассказал Драко и на мгновение скорбно опустил взгляд. - Нарцисса, поторопись! – напомнила появившаяся в дверях Гермиона. Теперь она полностью была готова к выходу: на лице Гермионы виднелся неброский, но умело подчёркивающий её естественную красоту макияж. Лишь губы были накрашены яркой алого цвета помадой. Волосы же были завиты в красивые крупные кудри, спадавшие на спину и плечи. - Я хочу, чтобы мы вышли пораньше. Заглянем тогда в кондитерскую, купим тебе в дорогу вкусненького, - подмигнула она дочери. - Мам, а можно выйти к сроку? Я хотела бы успеть сделать запись в дневнике, - попросила Нарцисса. - Наши домовики за час вполне управятся и приготовят Нарциссе с собой всё, что душа пожелает, а она пусть пока займётся полезным делом, - поднявшись и направившись к двери, предложил выход из положения Драко. - Опять ты ей потакаешь! - прищурив глаза, хмыкнула Гермиона. - У меня всего одна дочь, - ответил на это Драко и улыбнулся супруге, после чего взял её за руку и вывел из спальни. Он закрыл за собой дверь и оставил Нарциссу наедине со своими мыслями.       Вернувшись к написанию строк, Нарцисса крепко задумалась над тем, с чего же ей начать. Однако в итоге она решила упростить себе задачу и указала в правом углу первого листа лишь год создания записи о небольшом повествовании её жизни: «две тысячи девятый». Вернувшись к новой строчке, она уже уверенней приступила:       «Знаете, а у нас всё хорошо. Я живу в Малфой-мэноре, в магическом Лондоне, в прекрасном мире магии и волшебства. Сегодня я отправляюсь в Хогвартс. Не представляю, что ждёт меня там, но уже заранее знаю, на каком факультете буду обучаться. Однако мне хотелось бы ненадолго вернуться в прошлое. Не так давно моя жизнь сильно изменилась - вот уже почти что четыре года и восемь месяцев я живу здесь, в большом богато обставленном особняке, который принадлежит семье моего отца и великому роду потомственных аристократов с громким именем - Малфои. Пять лет назад я познакомилась со своим отцом, когда он сам пришёл к нам. Никогда не забуду, как обрадовалась ему тогда, ведь мама не скрывала от меня, кто мой папа, и за это я благодарна ей. Всегда, когда я спрашивала что-либо о нём, мама честно рассказывала мне, а я со вниманием слушала её и очень ждала нашей встречи с ним, которая, я искренне верила, однажды обязательно должна была случиться. До конца того лета мы с мамой жили в нашем прежнем доме, у бабушки. Папа часто приходил к нам и намеревался забрать нас к себе, в некий огромный и красивый особняк, но сделать это ему удалось не сразу. Дедушка был против, чтобы мы, грязнокровка и полукровка - так он нас называл – вообще находились в его доме. Помню, как он однажды пришёл поговорить с моей мамой. Они громко спорили в гостиной, а я сидела с бабушкой на кухне. Мне очень сильно хотелось хотя бы посмотреть на него, ведь видеть его вживую мне прежде тоже не приходилось. Через какое-то время мне всё же удалось ускользнуть от бабушки и зайти к ним. В тот момент дедушка просил маму оставить его сына в покое. В какой-то миг мне даже показалось, что в его словах проскользнули нотки угрозы, но мама решительно ответила ему: «Боитесь, что ваш сын станет счастливым с грязнокровкой?! Это его выбор, его право! Мне наплевать на ваши многовековые традиции, я слишком многое пережила за эти годы и не намерена снова потерять его». Почему-то эти слова, все до единого, прочно врезались мне в память. Даже сейчас я помню их и весь тот день. Когда дедушка увидел меня, мама вдруг испуганно подбежала и встала передо мной, загораживая собой. Как мне показалось, она словно боялась, что он может убить меня, но вместо этого дедушка только попросил подвести меня к нему».       Нарцисса ненадолго прервалась и тяжело вздохнула, записывать прочно врезавшийся в память дальнейший диалог ей совершенно не хотелось. Она отчётливо помнила ту встречу и помнила, как ей передался страх матери. Нарцисса всерьёз тогда боялась подходить к грозному, каким он ей показался, Люциусу Малфою. « - Подведи её ко мне. - Нет! – сквозь зубы ответила отрицательно закачавшая головой Гермиона. - Я просто хочу с ней познакомиться, - настойчиво проговорил Люциус. - Не поверю, что вами сейчас движут светлые чувства. Я не позволю вам приблизиться к моему ребёнку! – упрямо повторила она. - Она также и моя внучка, Грейнджер! Не забывай, что если каким-то чудесным образом вы всё же переселитесь в мэнор, она всё время будет находиться бок о бок со мной. - Как-то сильно сомневаюсь, что когда-либо вообще там окажусь. - Дай мне просто увидеть вашу дочь! – отложив в сторону палочку, вновь скорее потребовал, нежели попросил Люциус. Крепко сжав в руке свою волшебную палочку, Гермиона всё-таки подвела к нему Нарциссу, но при этом внимательно следила за каждым его движением. Девочка к тому времени уже вся тряслась, ей стало по-настоящему страшно. Хотелось броситься прочь, но она всё же продолжала стоять на месте и не могла оторвать взгляда от красиво и богато разодетого преимущественно в чёрного цвета одежды мужчину с серыми глазами и длинными белоснежными, как и у неё самой, волосами. - Ну здравствуй, Нарцисса! – произнёс он, однако девочке не удалось заставить себя вымолвить в ответ и слова. Она лишь молча стояла напротив и рассматривала своего родного деда, который на тот момент был ей известен только по нескольким колдографиям в газетах.       Вынырнув из напряжённого воспоминания, Нарцисса снова взяла перо и вернулась к написанию своего повествования.       «Мне кажется, в ту минуту что-то смягчилось в нём. Быть может, он давно хотел внуков, а может, просто не посмел навредить ребёнку. Однако уже спустя месяц мы с мамой переехали в Малфой-мэнор, наш нынешний дом, а ещё через два месяца родители поженились. Никогда прежде я не бывала на таких роскошных мероприятиях. Мама, наряженная в длинное пышное платье белого цвета, светилась от счастья и танцевала с папой посреди банкетного зала в окружении сотен самых избранных и близких гостей. На папе тогда был красивый костюм такого же цвета, и с мамой они смотрелись очень красиво и гармонично. Дедушки на том празднике не было. Он так и не появился, но, наверно, на тот момент это было даже к лучшему. Меня же в тот день то и дело пытались сфотографировать и разговорить журналисты. Поначалу я терялась от такого непривычного и излишнего внимания, а потом привыкла и даже улыбалась в камеру, но вот разговоров упорно старалась избегать. Уже на следующий день заголовки всех газет пестрели колдографиями со свадьбы моих родителей. На многих снимках была запечатлена и я сама, двигающаяся и улыбающаяся в камеру. Ещё через неделю мы с мамой сменили фамилию и официально стали Малфоями. Это было непривычно, но постепенно мне стало даже нравиться моё полное имя. Большим сюрпризом для всех нас стала новость, которую нам предстояло узнать спустя всего половину месяца после радостного события: мама вновь была беременна. Я тогда очень обрадовалась. Мне почему-то всегда хотелось младших братика или сестрёнку. Вот только, даже несмотря на эти приятные происшествия, внутри нашей семьи поначалу всё было не настолько хорошо, как могло показаться со стороны. Долгое время дедушка избегал встреч с мамой и со мной, держался очень отстранённо и даже высокомерно. Но со временем стал периодически заглядывать ко мне - он пытался узнать меня. Спустя ещё некоторое время они с мамой за обедом даже начали перебрасываться парой дежурных фраз. И лишь примерно через год они научились чуть проще относиться друг к другу. Наверное, привыкли, а, быть может, не видели больше смысла презирать друг друга и избегать любых встреч. Они так и не стали друзьями, но всё-таки теперь свободно общаются, а порой и спрашивают у другого совета. Сейчас же, могу сказать с уверенностью, дедушка даже уважает маму. Он сам нередко это говорит, но только не ей самой. А однажды и вовсе, перебрав с огневиски, разошёлся и высказал нам, своим внукам, пламенную речь».       Во второй раз прервавшись, Нарцисса усмехнулась и в деталях припомнила тот вечер.       «Это произошло год назад. Гермиона и Драко отправились в город на День рождения Джинни Поттер, а Люциус остался присматривать за внуками. Они тогда разместились в гостиной, где и провели весь свой вечер. Братья Нарциссы вместе играли на полу, тогда как она, сидя в конце зала, музицировала на пианино. Люциус по своему обыкновению сидел в кресле с высокой спинкой и пил коньяк, но через пару часов заметно перебрал, из-за чего у него неожиданно развязался язык. Когда Нарцисса подсела к нему, он тут же заговорил про Гермиону. Его слова надолго врезались ей в память, иначе быть и не могло: - Мой сын сломал всю систему! Пошёл против целого ряда многовековых традиций, сделал всё по-своему, однако сумел добиться своего, - растягивая слова, вслух рассуждал Люциус и мутным взглядом всматривался в огонь в камине. - Никогда ещё в стенах этого дома не жили отпрыски нашего великого рода, являвшиеся полукровками. Как и не бывало здесь прежде грязнокровки, которая была бы супругой самого лорда Малфоя! Святой Мерлин, и как такое вообще могло произойти?!       Нарцисса тогда нахмурилась, в который раз обидевшись на слова Люциуса. Ей было крайне неприятно, когда он заводил такого рода разговоры, хотя с годами они и становились всё реже. Ей всегда казалось, словно он порицает её семью за их происхождение, но в особенности своих внуков. Неприятно было слышать такое из уст родного деда, но ничего поделать с его откровениями было нельзя, да и не привыкать ей было к таким его монологам. - Грязнокровка, приятельница Гарри Поттера, бывшая подружка Уизли… Однако я её уважаю! – вдруг добавил Люциус, и ошарашенная Нарцисса недоумённо уставилась на него. - Дедушка, тебя не поймёшь! - покачала она головой, подумав над тем, услышала бы эти слова её мать. - Гермиона семь лет прождала моего сына из Азкабана, родила ему дочь и даже не попыталась связать свою жизнь с кем-то ещё. Столько лет она всё тянула практически на себе, всю свою тяжкую ношу! - задумчиво проговорил Люциус, а затем сделал пару глотков из бокала, которые, по соображениям Нарциссы, явно были лишними. - Впрочем, наплевать на то, что она магглорождённая! - вскоре продолжил он. - Она героиня войны, и потому мой сын сделал достойный выбор. Мне есть чем гордиться, однако, если я доживу до того времени, когда женить и выдавать замуж нужно будет уже вас, подыщу вам чистокровных спутников жизни, если только вы не сделаете это раньше меня. Я не позволю традициям моего рода раз и навсегда исчезнуть! – решительно заявил Люциус, а после самодовольно улыбнулся, посмотрев в лицо Нарциссы. - Внучка, двое внуков. Даже здесь мой сын преуспел! В роду Малфоев практически всегда рождались лишь сыновья, причём в семье заводился один-единственный ребёнок – вас же сразу трое! Жаль только, цветом волос твои братья пошли в свою мать, зато глаза у них серые, как и у всех Малфоев. Асмодеус поступит на Слизерин, он станет моей гордостью! Этот мальчик, вне всяких сомнений, продолжит наши обычаи. А вот Давида Томаса распределят на Гриффиндор, - последнее слово он почти выплюнул и на мгновение поморщился. – Хотя, возможно, он ещё пойдёт по твоим стопам. Уже сейчас я уверен, что ты поступишь на Когтевран. Что ж, надеюсь, второй мой внук, раз уж Слизерин ему не подходит, тоже».       Шумно выдохнув, Нарцисса улыбнулась этому воспоминанию и вернулась к своей записи.       «Ещё тогда я решила для себя, что хочу поступить на орлиный факультет. А сейчас утвердилась с этой мыслью. Мне всегда казалось, что папа поддержит меня в этом выборе, и я не прогадала. Дедушка часто ворчит, но он точно любит нас, своих внуков. Меня, как он сам пару раз сказал, он любит во многом за карие глаза, которые хоть и нетипичны для отпрысков рода Малфой, зато характерны Блэкам. Внешностью я также очень напоминаю дедушке его покойную супругу, мою бабушку, Нарциссу Друэллу Малфой, которая в девичестве как раз была Блэк. Я часто подхожу к её портрету и даже говорю с ней, но, в отличие от остальных образов наших покойных предков, что украшают стены особняка, бабушка никогда ни с кем не вступает в диалог. Она только смотрит, внимательно слушает, может даже улыбнуться, но всегда молчит. Даже никогда не смеётся. Поначалу у меня были мысли, что это связано с дефектом, который был допущен при создании волшебной картины, однако я ошиблась. Однажды мне всё-таки довелось услышать голос бабушки - она разговаривала с мамой. Правда, это продлилось недолго, ведь бабушка обронила всего пару фраз. Она сказала, что очень рада, что у её сына теперь всё хорошо, пусть даже он пошёл против воли отца. Его благополучие для неё куда важнее. Также она рада вновь видеть оживший дом, который наполнился маленькими детьми, и рада, что может наблюдать за нами и видеть счастливое семейство. Больше бабушка ничего не сказала, да и не говорила больше с тех пор, однако благодаря тому признанию моё отношение к ней сделалось ещё теплее. Я стала с благодарностью относиться к ней и всегда, когда проходила мимо её портрета, не могла теперь сдержать улыбки. Дедушка тоже не раз вскользь упоминал, что дом ожил с тех пор, как мы с мамой поселились в нём: новоиспечённая леди Малфой вдохнула вторую жизнь в эти стены. Стоит отметить, что за последний год отношения между дедушкой и мамой укрепились и даже стали деловыми. Дедушка нередко просит у мамы совета по вопросам, которые касаются его бизнеса, и мама никогда не упускает случая помочь ему в таких делах. Папа тоже работает с дедушкой, так что смело могу сказать, что у них – семейный бизнес. Папе много времени приходится уделять деловым бумагам и разъездам, но, несмотря на загруженность, он всегда находит время для родных. Больше всего ему нравится возиться и играть с маленькими сыновьями. Асмодеус сильнее привязан к нему и всегда прислушивается к его мнению. Отец для него - пример для подражания, равно как и дедушка. Вот только жутко этот мой братец вредный!!!»       Не сдержавшись, нахмурившаяся Нарцисса поставила три восклицательных знака, после чего поджала губы и продолжила писать.       «А вот Давид Томас, получивший своё второе имя в память о нашем покойном дедушке Томасе Грейнджере, куда больше привязан к маме. Он обожает находиться рядом с ней, помогать ей. Давид Томас - её маленький личный защитник. Асмодеус же, в отличие от него, побаивается мамы, хоть и очень любит её. Она - единственный человек, который может поставить этого моего братца на место. Несмотря на ещё совсем малый возраст, свой скверный характер Асмодеус демонстрирует при любом удобном случае. Со мной мама тоже часто проводит время. Мы много гуляем, разговариваем. Я считаю её своей лучшей подругой. Наверно, это очень даже хорошо. Также я всегда могу ей довериться. Папа тоже любит проводить со мной время, в основном беседовать. Он нередко говорит, что я довольно умна для своих лет. Хотя, в кого в таком семействе мне быть глупой?! С ним мы достаточно быстро сблизились. Помню, как при наших первых встречах жадно вслушивалась в каждое его слово. С папой можно и поспорить, и порассуждать обо всём на свете, и даже пофилософствовать. В любом случае, с ним всегда весело. Он говорит, что во мне есть такого рода задатки, как склонность к писательству. Хочется в это верить.       Мама с папой действительно любят друг друга, и это заметно. Практически всегда, когда они вместе, они смеются и улыбаются, нередко даже целуются. Папа часто дарит маме подарки. В основном это роскошные наряды, подобные которым однажды мечтаю носить и я. Они действительно очень красивые и, несомненно, очень дорогие. Также папа дарит маме цветы и украшения. В их спальне, которая раньше была личной комнатой папы, у мамы даже есть большая шкатулка, целиком наполненная украшениями. Большинство из них золотые и со вставками в виде разноцветных драгоценных камней. Не сказать, чтобы мама питала к украшениям большую страсть, но ей всё же приятны эти подарки, ведь их преподносит ей папа. Однако самые частые его дары маме – книги. В библиотеке у неё даже имеется личный уголок, заполненный её любимой литературой. Рискну сказать, что ни одна книга, подаренная папой, не помещалась на эту полку, пока не была прочитана от корки до корки. Мама вообще очень любит читать. А ещё она любит заниматься благотворительностью и тратит на это немалые суммы денег. Однажды мама рассказала мне, что когда-то давно её мечтой было податься в политическую сферу и многое изменить в нашем порой сильно несправедливом мире, но после всего пережитого она поняла для себя, что эти амбиции уже не так важны, а семья для неё – самое главное. И именно с нами она хочет проводить всё своё время, даже если сделать для блага общества она сможет несколько меньше, чем если бы она постоянно работала. Но, если бы она устроилась на хорошую должность, уделять нам достаточно времени ей уж точно не удавалось, потому самым оптимальным она сейчас нашла как раз занятия благотворительными мероприятиями, в которые она щедро вкладывается. Папа никогда не противится этому, однако он строго-настрого запретил ей продавать ради этого собственные вещи и драгоценности. Для таких целей он всегда выдаёт маме наличные деньги, которыми она может распоряжаться по своему усмотрению, но куда уходит большая их часть, я уже писала. Что касается родителей, я также заметила, что, несмотря на все многочисленные украшения и приличный гардероб мамы, папе намного больше нравится, когда она ходит дома без макияжа и излишних аксессуаров. Ему нравится её естественная красота. Я очень рада за них, конечно, но всё же искренне надеюсь, что за всей этой взрослой любовью-морковью у нас не случится очередного пополнения в семействе. Двоих младших братьев мне уже за глаза!       Что до остальных, бабушка Джин всё также проживает в нашем старом доме. Мы часто навещаем её, но сама она бывает у нас здесь крайне редко. Папа не против её приездов, но бабушка сама не горит желанием лишний раз появляться в нашем особняке и пересекаться с дедушкой Люциусом, который в некоторых аспектах придерживается прежних строгих взглядов на жизнь. Так что как минимум раз в неделю мы сами обязательно проведываем её.       Дядя Теодор три года назад женился на тёте Кассандре. Прежде она жила с нами, но потом переселилась в поместье дяди Теодора. Год назад у них родился сын, Лиам Нотт, и потому теперь чаще всего ездим к ним именно мы, тогда как раньше они сами были у нас нередкими гостями. Я рада за них. Скажу больше - мне даже нравится бывать у них дома. Там тоже всегда красиво, величественно, но, одновременно с тем, по-домашнему уютно. В последний раз мы были у них три дня назад. Малыш Лиам уже начал понемногу ходить и говорить свои первые слова. Он очень напоминает мне моих младших братьев, разве что внешне иной: глаза и волосы у него чёрные, как смоль. Его родители тоже любят друг друга. Мама несколько раз упоминала, что они хорошо общались ещё в школьные времена, когда тётя попала в Хогвартс. Уже тогда эти двое с лёгкостью находили общий язык, и порой ей даже казалось, что однажды это может перерасти в нечто большее. Она не ошиблась.       У тёти Джинни и дяди Гарри тоже всё хорошо. Они живут в городе, в довольно большой квартире неподалёку от Косого Переулка. У них трое детей, и тоже двое мальчиков и одна девочка, только в их случае всё наоборот: девочка у них – младший ребёнок. Они тоже периодически заглядывают к нам в гости со своими детьми. Мама всех их очень любит, а вот папа… Ну, он неплохо к ним относится, они ладят. Не так давно я слышала разговор тёти Джинни и мамы. Миссис Поттер рассказывала о своём брате, дяде Роне. Я плохо знаю его - видела всего пару раз, да и в те редкие случаи ни с кем из членов нашей семьи он не стремился пообщаться. Из его прошлого знаю лишь, что в школьное время он был другом мамы, и они вместе учились на Гриффиндоре. Позже он влюбился в неё. Дальнейшей истории мне, увы, неизвестно (Вечно все от меня всё скрывают!..). Вот уже одиннадцать лет дядя Рон живёт в Румынии, а два года назад женился. В этом году у него родилась дочь, которая была названа Розой. Теперь он счастлив. Помню, как мама обрадовалась этой новости, тогда как папа только сухо хмыкнул и никак не стал комментировать это известие. Дядя Джордж женат на своей бывшей однокурснице по имени Анджелина. Их сын Фред уже на следующий год тоже будет поступать в Хогвартс, а вот их младшая дочь Роксана завтра придёт к нам. Ей нравится играть с моими братьями, ведь сама она ненамного старше их.       Тётя Панси и дядя Блейз тоже поженились. Мама сильно удивилась этому, потому что всегда считала, что они лишь друзья. Но, как оказалось, дядя Блейз ещё со школьных времён был влюблён в тётю Панси, вот только тогда она являлась девушкой моего папы, и он не рискнул лезть в их отношения. Он дождался момента, когда они окончательно расстанутся, и только после признался тёте Панси в своих чувствах. Сейчас они растят семилетнюю дочь Морису – смуглую девочку с яркими каре-зелёными глазами. Наши родители дружат семьями, и потому они тоже часто заходят к нам в гости.       Дядя Кормак несколько лет назад женился на тёте Астории. Он тоже был однокурсником моих родителей, и они по сей день неплохо общаются. Около месяца назад, вернувшись с работы, папа сообщил нам, что тётя Астория беременна, и в семействе МакЛаггенов ожидается прибавление. Дядя Кормак работает в Министерстве и, насколько я наслышана, тоже имеет отношение к бизнесу моих отца и деда, но вот каким конкретно образом, я не знаю.       Дядя Невилл женился на тёте Парвати. Забавная из них вышла пара, если честно: тётя Парвати очень болтливая, в то время как дядя Невилл довольно молчаливый. Они тоже растят ребёнка, их сыну недавно исполнилось восемь лет. Дядя Невилл преподаёт в Хогвартсе Травологию, что меня даже обнадёживает, ведь приятно будет увидеть в школе знакомое лицо.       Тётя Падма вышла замуж за дядю Грегори Гойла. Они тоже неплохо живут. Мама рассказывала, что многие долгое время удивлялись с того, что эти двое решили пожениться. Исключением не был и мой папа. Вот только, когда он однажды посмеялся при упоминании их четы, мама сказала ему: «Ты лучше на нас посмотри!». Папа тогда криво усмехнулся и ничего ей не ответил. Видимо, сказать на такое заявление было и нечего. Тётя Падма и дядя Грегори стали ещё одной необычной парой их поколения. Их сын - мой ровесник и будет поступать на первый курс вместе со мной. Но Альбус Северус мне всё же больше нравится, хотя он на два года младше меня. Пожалуй, пошлю ему через пару лет валентинку на четырнадцатое февраля».       Лишь написав эти строки, Нарцисса поняла, что слишком увлеклась и записала два последних предложения в том числе, а эти её мысли никому не следовало знать. Приложив немало усилий, она постаралась зачеркнуть их, чтобы никто и никогда не смог прочесть о её симпатии к Альбусу и как-либо использовать эту информацию против неё. А таковым легко мог стать тот же настырный Асмодеус, и одна мысль об этом приводила Нарциссу в ужас… - Дочка, ты скоро? Через пятнадцать минут нам уже нужно выходить, - напомнила заглянувшая в её комнату Гермиона. - Да, мам. Я почти закончила, - поспешно закрыв дневник, ответила Нарцисса. – Можно у тебя кое-что спросить? - Слушаю, - войдя в саму спальню и опустившись в кресло напротив неё, серьёзно сказала Гермиона. - Я хотела дописать последние строки, закончив про падающую звезду, которую мы видели с тобой вчера перед сном. Правда ведь, что она исполняет желания? - Да, - тепло улыбнувшись, медленно кивнула мать. - Моё заветное желание одна упавшая ещё двенадцать лет назад звезда исполнила. - А что ты тогда загадала, если не секрет? – с интересом посмотрев на неё, оживилась Нарцисса. - Счастья для всех нас, - просто ответила Гермиона, глубоко вздохнула и посмотрела на дочку. Её улыбка стала ещё шире. - Поторопись, дорогая! Время идёт, а поезд никого ждать не будет. - Хорошо, - кивнула та. Гермиона оставила её одну, и Нарцисса, закусив кончик пера, задумчиво уставилась перед собой. Совсем позабыв о времени, она просидела так, даже не шевелясь и редко моргая, около десяти минут. Она думала о том, какое будущее её может ждать, а также всех остальных. К реальности же её вернул голос матери, причём теперь уже более суровый: - Цисси, мы опоздаем! - Я уже иду, - соврала Нарцисса и, быстро раскрыв страницы дневника, взялась дописать несколько последних строк.       «Ну а в целом живём мы очень даже неплохо. В магическом и маггловском мирах царят мир и покой, тишина и…» - Нарцисса! – вновь раздался на всю комнату возмущённый возглас Гермионы. - Ты ещё даже не одета. - Мам, дай всего минутку! – взглянув на неё, попросила дочь. – Я всё успею. - Никакой минутки. Бегом собираться! – настойчиво потребовала Гермиона. - Да иду я, иду…       С недовольным видом и огромной неохотой Нарцисса захлопнула свой дневник. - Дай ты ребёнку минуту, мы везде успеем. С такими темпами мы вообще окажемся на площадке почти за полчаса до отправления Хогвартс-экспресса. Прибудем за двадцать или пятнадцать минут - какая разница! – обратился к супруге вошедший следом Драко. - Она уже целый час не может собраться, и потому мы как раз таки с лёгкостью можем пропустить поезд! - скрестив руки на груди, раздражённо возразила Гермиона и с укором посмотрела на дочь. - Я не задержусь надолго, правда! Идите пока в гостиную, а я через пять минут спущусь к вам полностью готовая к отправлению. Я уже всё написала, - заверила жалобно заглянувшая матери в глаза Нарцисса. - Пять минут! – безапелляционно проговорила Гермиона и развернулась к супругу. – И опять ты ей позволяешь намного больше, чем стоило бы! Учти, что, если она не успеет одеться, мы опоздаем. Я уже сейчас в этом не сомневаюсь. - Этого не будет, не волнуйся так, - уверенно ответил на это Драко и чмокнул любимую в губы. Ничего ему не сказав, Гермиона только прищурила глаза, а затем покинула спальню. Драко же взглянул на дочь и уже более строго произнёс: - Нарцисса, в самом деле, поторопись! Ждём тебя с мамой внизу. - Хорошо, пап. Сейчас спущусь, - поспешно ответила та, и перо рьяно забегало по белоснежной странице. На этот раз Нарцисса всерьёз намеревалась до конца изложить свои мысли и поскорее закончить. Драко оставил её одну и направился в гостиную к сыновьям.

* * *

      Войдя в их с Драко спальню, Гермиона подошла к зеркалу и внимательно посмотрела на собственное отражение. За последние годы ей стало привычно видеть себя такой: супругой настоящего лорда, которая ежедневно разодета в очень изящные и дорогостоящие одежды из последних коллекций, которые ещё только появлялись на прилавках модных бутиков. Она всегда была ухоженной и выглядела под стать мужу и свёкру. Раз за разом в зеркале она видела новую леди Малфой, как её все теперь называли. Гермиона уже привыкла к этому статусу и к самой такой жизни. Их спальня по-прежнему была всё той же, сохранив тона змеиного факультета и даже полностью прежний интерьер. Со времён своего переезда в мэнор Гермиона ничего не стала менять здесь, хотя супруг дал ей разрешение обставить их общую комнату по её усмотрению. Однако это было их с Драко место, где всё однажды началось - пусть даже их совместные дни и ночи прежде проходили не в этом особняке, а лишь в воссозданной магией её копии. И потому для Гермионы всё здесь было слишком родным.       Подкрасив губы алого цвета помадой и местами освежив макияж, Гермиона окинула себя напоследок оценивающим взглядом. Оставшись удовлётворённой увиденным, она отправилась в гостиную. Гермиона неспешно спустилась по лестнице, но остановилась на последней ступени и, затаив дыхание, осмотрелась по сторонам. Огромный и прекрасный Малфой-мэнор, её теперь уже родной дом, как никогда радовал своим теплом и уютом. В кресле возле камина привычно сидел Люциус, который целиком был поглощён чтением свежей газеты. На полу в центре комнаты сидели её младшие дети, игравшие с отцом. Драко не упускал случая уделить им как можно больше своего свободного времени, и даже сейчас, в оставшиеся минуты перед выходом из дома, решил посвятить себя сыновьям. Их дочь с минуты на минуту должна присоединиться к ним. Нарцисса стала такой взрослой и так заметно изменилась за последние годы, что совсем не верилось, что сегодня их девочка уже поступала на первый курс обучения в Хогвартс. Совсем как они с Драко когда-то! Облегчённо выдохнув, Гермиона вдруг заулыбалась. А ведь та звезда действительно исполнила желание той на тот момент ещё совсем наивной молодой девушки, много лет назад стоявшей поздней ночью возле окна в Норе и наблюдавшей за небосводом. Пусть даже поначалу судьба заставила всех их доказать своё право на счастье и пройти через множество тяжких испытаний. Но ведь в результате они всё-таки добились своего! Теперь Гермиона была безмерно счастлива. Все они.

* * * Гермиона * * *

Обязательно загадывайте желания под падающую звезду. Правда, не стоит ждать их исполнения слишком скоро. Всё произойдёт, но постепенно; всё исполнится, однако всему своё время. Счастливая пора непременно наступит, но нередко для этого нужно немножко потерпеть. Необходимо обязательно верить в лучшее, надеяться на чудо и всей душой верить в него, в настоящее волшебство. Иначе, согласитесь, жизнь станет чересчур обыденной и скучной. Не стоит жить одной лишь мечтой, но никогда не помешает загадать лишнее желание, особенно если оно заветное, взглянув однажды ночью на прекрасное звёздное небо. Всегда, во все времена, до последнего верьте в свои мечты, надейтесь на лучшее и загадывайте желания, ведь порой ненароком упавшая на ваших глазах звезда может воплотить их в жизнь!