[Входящий звонок Ро]
Сон как рукой сняло. Тесс быстро провела по сенсорному экрану и прижала мобильник к уху. — Привет. — С добрым утром! — бодрый голос Романа вызвал у Тесс слабую улыбку. Да, после такого собеседника и утро, и день будут добрыми! — У меня для тебя хорошие новости. — Новости? — Ну, да. По нашему делу! Тесс нахмурилась, силясь вспомнить о каком деле идет речь. Говори она по телефону с Питером — все было бы куда понятнее — за словом «дело» всегда скрывались бы просмотры полюбившихся им обоим фильмов. — Приезжие из солнечной Бразилии! — не дождавшись ответа, пояснил Роман. — Мне удалось кое-что узнать, но это не телефонный разговор. Давай я приду к тебе, и мы все обсудим? — Ну давай так, — несколько неуверенно протянула Тесс, раздумывая сколько у нее есть времени, чтобы привести квартиру в порядок. — Отлично! Тогда через пятнадцать минут я буду у тебя. Раздались гудки. Разговор был окончен. Тесс положила телефон на подушку и резво вскочила с кровати. У нее есть ровно пятнадцать минут на то, чтобы навести в квартире шик и блеск. Хорошо, что они вчера с Питом не особо увлекались попкорном… Вот только, кроме поверхностного наведения порядка в спальне и гостиной, стоило бы придумать, что делать с гнездом на голове и заспанными глазами. Когда прозвенел звонок в дверь, квартиру Паркеров было не узнать: рассыпанный по ковру попкорн благополучно отправился в мусорку, журнальный столик блестел от чистоты, все лишние бумаги с него были убраны и спрятаны в ящики стола в спальне тети, сбитое на диване покрывало заново перестелено — в общем, скрыты все признаки того, что прошлым вечером они с братом устроили киномарафон. Тесс вышла встречать гостя в новой, еще неношеной блузке и в недавно купленных джинсах. Не то чтобы она была тряпичницей, готовой каждый день распаковывать новые вещи. На самом деле Тесс спокойно могла ходить в имеющейся у нее одежде по полгода и не просить дать денег на что-то новое. Да и обычных гостей, вроде Неда или Мишель, она могла спокойно встретить в поношенных домашних штанах и такой же давности футболке, ни капли при этом не смущаясь своему внешнему виду. Нед и Мишель — друзья, добрые приятели, и ее вид не разрушит их отношений. Роман же — нечто большее, и Тесс очень боялась, что какая-то непрезентабельная вещь из ее гардероба сможет перечеркнуть их чувства друг к другу. Роман Рассел не дал ей толком закрыть за ним дверь, обнял и закружил по небольшой прихожей. — Ро, хватит… Отпусти меня, — звонко смеясь, просила Тесс. — Мне нужно дверь закрыть! Роман нехотя опустил ее на линолеум. Тесс спиной чувствовала его недовольный взгляд. Однако, когда она обернулась, ее возлюбленный смотрел на нее с некой робостью. — Я хотел тебе купить розы, но… — Он опустил глаза, становясь похожим на младшеклассника с невыученным уроком. — В общем, могу тебе дать только это. И в руки удивленной Тесс попала большая коробка конфет. Конфет! Он впервые за время их знакомства подарил ей конфеты! Может быть, скоро он перестанет дарить розы? Тесс прижала коробку к груди и улыбнулась ее дарителю. — Спасибо! Я люблю молочный шоколад. Роман просиял. Робость как появилась, так и исчезла. — Идем в гостиную, расскажешь, что там по нашему делу с солнечной Бразилией. Не все же нам обсуждать в прихожей. И Тесс, все еще прижимая к груди конфеты, толкнула дверь в гостиную.***
— Что именно тебе удалось узнать? — поинтересовалась Тесс, ставя на журнальный столик новый ноутбук тети Мэй. — Все. — Сверкнул глазами Роман и показал ей, словно восьмое чудо света, обыкновенную серебристую флешку. — Где ты взял это? Роман самодовольно улыбнулся. — Позаимствовал у отца. Я уверен, там точно есть информация по этим псевдобразильцам, так что не беспокойся. — У отца?! — Рука Тесс застыла над кнопкой включения ноутбука. Нет, она, конечно, и до этого знала, что если Роман что-то захочет добыть, он это добудет. Но чтобы вот так… позаимствовать флешку с возможно… Хотя какое тут возможно? секретной информацией. — Ну да, у отца. Но ты не волнуйся, он ничего не заметит, а если и заметит, не думаю, что меня ждет хоть какое-то наказание. Он у меня не из тех, кто любит штрафовать за малейшую провинность. — Пожал плечами Роман. Тесс оставалось только покачать головой на его слова и нажать кнопку включения ноутбука. Кажется, в школе на уроках биологии им много недоговаривают. Особенно о том, что с рождения мальчишки обделены такими жизненно важными качествами, вроде благоразумия и чувства самосохранения. Экран озарился белым холодным свечением. Появилась заставка — мохнатые белые кролики на фоне зеленой травы. Роман с флешкой в руке потянулся к ноутбуку, но Тесс, поддавшись порыву, остановила его. — Давай повременим с нашим важным делом. Как ты смотришь на то, что мы немного попьем чая с конфетами, а только после этого разберемся с нашим делом? Роман моргнул, словно на него кто-то морок навел. — Предлагаешь запастись энергией и потратить ее на псевдобразильцев? — Ну да! На что же ее еще тратить? Рассел положил флешку обратно на журнальный столик. — Хорошая мысль! — воодушевился он. — Тебе, наверное, нужно помочь? — Нет-нет-нет. — Замотала головой Тесс. — Ты же мой гость! Позволять тебе хоть как-то мне помогать было бы свинством. Так что я пошла на кухню, а ты пока… посмотри телек. Скоро вернусь. Она послала ему воздушный поцелуй и отправилась на кухню, очень надеясь, что отказ от помощи не был обидным. Меньшее, что хотела Тесс, — обидеть человека, который так ее любит. Чай по фирменному рецепту тети Мэй был вскоре готов, и Тесс вернулась в гостиную с заварником и двумя фарфоровыми чашками. Роман выложил на маленький поднос пригоршню конфет в ярких обертках. — Даже не верится! — воскликнул Роман. — О чем это ты? Парень на всякий случай вернул чашку на стол. — Как это о чем? О нашем с тобой деле. О псевдобразильцах! Сейчас все узнаем и не нужно будет проникать в их тайное логово. Это звучало как одно из потаенных желаний Тесс. Получить всю информацию более чем безопасно — дома, на флешке. Не нужно рисковать головой и думать, как бы безболезненно для своей драгоценной шкурки проникнуть в великий и ужасный особняк Озборнов, пошарить по кабинетам, да еще и выбраться невредимыми! — Лучше сплюнь, а то точно ничего не получится, — посоветовала Тесс, допивая чай. Роман шкодливо улыбнулся и раз пять стукнул кулаком о поверхность деревянного стола. — Теперь все получится. — Он допил свой чай и поставил чашку на стол. — Полагаю, можно начинать? Тесс молча кивнула — от внезапно накрывшего ее волнения она не могла произнести ни слова. Роман придвинул к себе поближе серебристый ноутбук миссис Паркер, подключил флешку. Компьютер чуть слышно загудел. Тесс придвинулась ближе. Неужели сейчас они все узнают… Появилось маленькое белое окошко с единственной строчкой — для пароля. — Данные закрыты? Я думала, твоему отцу дают уже открытую информацию. — Я тоже, — напряженно ответил Роман. — Может быть, он сам зашифровал информацию? Он быстро ввел комбинацию цифр и букв. Оконце исчезло. Тесс чуть слышно выдохнула. Кажется, пронесло… Внезапно компьютер загудел, изображение пропало, ноутбук отрубился, хотя ни Тесс, ни Роман не давали такой команды. — Что происходит? — спросила Тесс, стараясь не думать о возможной поломке тётиного ноутбука. — Я не знаю. Может, так и должно быть… Роман нажал на кнопку включения, и спустя полминуты они с Тесс поняли одно — все не так, как должно быть. На экране компьютера расползся синий цвет, на фоне которого появился белый орел и окошко для пароля. Роман Рассел дрожащими пальцами ввел новую комбинацию — компьютер снова отключился без всяких команд. Попытался во второй раз — тот же самый результат, только компьютер гудел громче; в третий раз попытать удачу в кибернетике Роману не дала цепкая рука Тесс, перехватившая его запястье. — Не нужно, сомневаюсь, что мы сможем угадать. — Но что же делать теперь? Тесс тяжело вздохнула. — Воспользуемся планом Б — посетим особняк Озборнов, хотя бы плата не пострадает. — Не пострадает… Роман как-то стушевался, с третьего раза вытащил флешку и заторопился домой, Тесс едва его поймала у входной двери. — Ро, успокойся. Ты не мог знать про систему безопасности флешки… Но Рассел ее словно не слышал. Он лишь извинился в сотый раз и покинул теплую квартиру Паркеров. Тесс осталось лишь закрыть за ним дверь, прибраться после чаепития и спрятать компьютер тётушки. Лишь когда все было сделано, до нее начало доходить, что только что произошло. Она с тяжёлым сердцем опустилась на диван перед телевизором. Все плохо. Хуже и быть не может. Вот только Роману это никак не объяснишь, и никакая степень близости между ними не способна заставить открыть ее рот и выложить как есть всю подноготную. Это слишком сложно и Тесс еще к этому не готова. Не тогда, когда в душе еще свежи воспоминания об изнанке Оскорп Индастриз и научного состава корпорации. Совсем не тогда, когда свежа память превращения Питера из обычного мальчишки, коих тысячи лишь в одном их боро, в Человека-Паука.***
Тот осенний вечер Тесс запомнила настолько хорошо, что даже спустя полгода могла вспомнить его в малейших деталях. Просто потому, что это был последний спокойный октябрьский день перед неизбежным… Тесс вальяжно расположилась с книгой на втором ярусе кровати, закуталась по уши в мягкий плед и с головой ушла в интересное повествование. Её, заядлого книгомана, ничто не могло отвлечь от очередного романа Толкина — ни звук работающего телевизора в гостиной, ни бас дяди, предлагающий посмотреть бейсбол, ни грохот падающих на пол деталей, разбираемых Питером… Хотя насчет последнего она, наверное, поторопилась отнекиваться. Грохот раскуроченных деталей все же нервировал. Невозможно вникать в плач по Боромиру, когда в комнате стоит такой шум! — А можно потише? — Тесс свесилась со второго яруса и недовольно уставилась на брата. Питер положил на застеленный газетой стол очередную деталь и поднял глаза за линзами очков на недовольную сестру. — Это разве шум? — Поднял брови брат. — Ну, если это тебя напрягает — иди в гостиную и читай свою книгу там, мне еще нужно сделать отверстие под линзу, вмонтировать проводку и сделать возможным звукозапись. Тесс отложила книгу и уже с интересом посмотрела на очищенную и укороченную металлическую деталь, подобранную на свалке. — Это будет диктофон? — И портативная видеокамера, способная четко снимать даже сквозь ткань. Надо будет только поработать над излучением… Тесс отвернулась от брата и вернулась к книге.Из дальних пределов, с бескрайних равнин, с бездонных слепых болот Приносится Западный Ветер, кружа, и в древние стены бьет, О, ветер бродячий! Какая весть летит на твоих крылах? Где странствует ныне герой Боромир? в каких безвестных краях? — Я видел: скакал он чрез семь стремнин бурлящей седой воды Я видел: в сыпучих песках пустынь остались его следы. Он скрылся на север, и с этих пор я видеть его не мог. Но Северный Ветер, быть может, слыхал героя отозванный рог? О, Боромир! С высокой стены я взор устремляю вдаль. Но ты не вернулся с пустынных земель, и в сердцe моем печаль. С горячих и вспененных губ морских, от дюн, чей песок палящ, Приносится Южный Ветер, и в нем — тоскующих чаек плач. О, стонущий ветер! Какая весть сегодня пришла с тобой? Где странствует ныне герой Боромир? Вершит ли жестокий бой? — Увы, мне неведом героя путь. Но горы недвижных тел На белых и черных морских берегах я видел, пока летел: Их много легло по пути на юг — искателей светлых вод… Но Северный Ветер, быть может, тебе счастливую весть несет? О, Боромир! К дороге на юг я взором своим приник, Но слышу лишь шелест печальных волн и чаек тревожный крик…
Резкий визг болгарки заставил Тесс подпрыгнуть на месте и свел на нет все эмоции от прочитанного. — ПИТЕР! — Она так громко закричала, что брат от неожиданности чуть не подставил под диск ладонь. — Чего ты… — Договорить он не успел — метко пущенный рукой сестры плюшевый медведь ударил его по уху. — Полагаю, на сегодня пора закончить с изобретательством? — Полагаю, кому-то пора в школу ассасинов? И Питер, отставив инструмент, заготовки и защитную маску, рванул к сестре. Тесс, смеясь, вжалась в угол кровати, но не успела подтянуть за собой левую ногу. Питер схватил ее за ступню, да так, что Тесс, с семи лет занимающаяся карате, не могла извернуться и вмазать своему неожиданному противнику. — Пусти! Сегодня у меня выходной! — А у меня зато выходного нет! — И Питер защекотал ее. Тесс с детства, не переносящая щекотку, попыталась в очередной раз вывернуться из хватки брата, вот только не рассчитала силы и с треском сломала бортик кровати, а затем с визгом полетела на толстый ковер. — Ну и ну, — покачал головой вошедший через мгновение дядя, — вроде четырнадцать в августе исполнилось, а ведете себя, как дети малые. — Дядя, — с кряхтением поднялась Тесс, — по закону мы еще дети! — Ага! — поддакнул Питер и поправил очки. — Что ж, дети — значит дети! — усмехнулся Бен и потрепал по макушкам обоих племянников. — Мэй просила позвать вас ужинать… детвора. Тем же вечером, сразу же после ужина, дядя Бен лично проследил за тем, как Питер устанавливал новую гладко отшлифованную дощечку — бортик на второй ярус кровати. Мэй тем временем в ванной помогала наносить Тесс мазь от ушибов на все травмированные места, до которых девочка была не в состоянии дотянуться. Утром следующего дня сонные брат и сестра уже не помнили, что произошло накануне, и, дружески подтрунивая друг над другом, оперативно собирались в школу. Мистер Харрингтон просил не опаздывать, потому что сегодня должен прийти какой-то важный человек и сделать такое же важное объявление. Тесс очень сомневалась насколько все это было важно, но все равно внимательно поглядывала то на себя в зеркале, то на время, то на Питера. — Поправь ворот рубашки, — посоветовала она ему. Брат кивнул и выправил загнувшийся уголок. Они пришли в школу вовремя и даже нигде не запачкались, а пока шли до актового зала Тесс несколько раз скрестила пальцы, чтобы не спугнуть так кстати нахлынувшую удачу. — Ничего себе! — воскликнул Питер и схватил Тесс за руку. Прежде чем девочка успела осознать, что брата ошеломило то, что оставались места прямо перед сценой, она уже была усажена на одно из них. Питер опустился на соседнее. В течение следующих пятнадцати минут актовый зал наполнился учащимися, а ровно в восемь утра по красной ковровой дорожке на сцену поднялся мистер Морита — директор Мидтаунской школы науки и технологий. Говорил директор долго, нудно, так что Тесс и, как ей казалось, многие другие учащиеся не помнили начало его речи, некоторые уже начали посапывать. Когда глаза начали слипаться у самой Тесс, речь директора закончилась. — А сейчас я передаю слово мистеру Гринту. Мистер Рупер Гринт, мужчина лет тридцати пяти, в черном костюме-тройке вышел на сцену, и все, кто начинал дремать, разом проснулись после одной его единственной фразы: — Меня зовут Рупер Гринт. Я представляю научный отдел компании Оскорп Индастриз. Речь мистера Гринта была четко поставлена, но вместе с тем он говорил интересно, в красках рассказывал, что ждет стажеров Оскорпа. Вещал о том, что будущее за умом молодых, они будут претворять идеи в жизнь, а Оскорп поможет этим гибким умам в лицах своих стажеров стать настоящими именитыми учеными, обеспечит их материальной поддержкой. — Но стажеров мы в первую очередь будем отбирать по проектным работам, поэтому у вас есть ближайшие полгода, чтобы вместе с заявкой предоставить вашу работу. И помните: каждый из вас может стать стажером, а после ученым или инженером нашей компании, — закончил свое выступление мистер Гринт. Ему аплодировали стоя. — Поговорим во время обеденного перерыва, — шепнул Питер Тесс. Но во время обеденного перерыва они так и не поговорили — Тесс отвлекла Лиз Аллен делами декатлона, не поговорили они и после занятий — Тесс пришлось, не возвращаясь домой, ехать на очередную тренировку в клуб, где она уже несколько лет занималась карате. Сэнсэй, Чан Ли, напомнил о скорых соревнованиях и продержал всю группу из четырнадцати учеников до позднего вечера. Домой Тесс вернулась, когда часы пробили девять. — Есть идеи насчет проекта? — С полузакрытыми глазами она упала на ярус брата, зная, что Питер в комнате. — Есть! И уже прорабатывается. — Тесс открыла один глаз, и Питер продемонстрировал ей маленького совершенно безобидного паука. — Распишешь важность паутинных желез и образование паутины? — Банально! — Отмахнулся брат. — Название моего проекта «Регенерация в биоинженерии». Тесс открыла глаза. — Но это… это… это очень сложно… Большие расчеты… Уравнения длинные, химические… — Сложно — не значит невозможно, сестренка. Я справлюсь, если тебе… — Еще чего! — фыркнула Тесс. — Я в деле! А сейчас… душ не занимать. И она честно попыталась пройти в ванную походкой королевы, а не несмышлёного ученика сэнсэя, которого примерно сотню раз за занятие валяли по татами. Как же она любит тренироваться непосредственно с учителем Чан Ли! Тесс твердо была намерена вечером помочь Питеру с проектом, но перед самым обедом узнала ошеломляющую новость: Чан Ли решил тренировать их группу трижды в неделю. С внеплановой тренировки Тесс вернулась очень поздно и без сил рухнула на кровать брата, перед тем как провалиться в сон она дала себе твердое обещание в скором времени сесть с Питером за стол и вместе с ним заняться расчетами. «Скорое время» наступило только через две недели и то потому, что Тесс чуть попривыкла к усложненному режиму дня, стиснула зубы и сразу же по возвращении домой не рухнула на мягкий матрац. — Что-то новенькое! — присвистнул брат. — В школе ассасинов отправили на больничный главного ассасина, раз ты не валишься с ног? — Отвали, — беззлобно буркнула Тесс и сбросила с плеч рюкзак. — Мэй на дежурстве, а Бена срочно вызвали в часть, поэтому тебе придется довольствоваться скудным ужином, какой мне удалось сварганить. Тесс была не из привередливых и ужин, состоящий из яичницы с беконом и поджаренных гренок, умяла за милую душу. Этой ночью они вместе с Питером сидели над расчетами да так на них и уснули — под яркой лампой, щеками на бумажных листах, исписанных черной гелиевой ручкой. А утром, как ни в чем не бывало, пошли в школу. Так проходили недели. Нередко около двух часов ночи усталая Тесс отправляла брата спать, а сама заваривала себе крепкий кофе и сидела над теорией, формулами и расчетами до пяти часов, ложась спать только ранним утром. А все ради теоретической части работы! В один из дней, когда Тесс пришла в спальню с закрытыми глазами, уставшая до предела, Питер объявил: — Теоретическую часть можно объявить закрытой. С чем я тебя поздравляю. Сегодня у нас выходной! А завтра… Завтра мы должны подумать об экспериментальной части. — Ага… выходной, — устало пробурчала Тесс. — Сэнсэю моему это скажи! В начале октября она была счастлива лишний раз увидеть своего учителя, в конце ноября тренировки не вызывали прежней радости. Девочка хотела, чтобы ее просто оставили в покое, желательно на кровати, желательно в плену теплого одеяла и мягкой подушки. Сейчас она даже не возражала насчет экспериментов Питера над всяким хламом. …Теперь они допоздна оставались в химических лабораториях школы — Тесс с легкостью договорилась об этом с учителем химии, мисс Броун. Питер проводил опыты, Тесс все тщательно фотографировала или снимала и описывала сам опыт в блокноте, потом они менялись. Ко второй неделе постоянных опытов они исписали оба блокнота и полностью заполнили флешку. Материала накопилось достаточно. — Можно придавать исследованию товарный вид, — заметила Тесс тем же вечером, разминая затекшую шею. — Завтра же этим и займусь, — кивнул Питер. День соревнований стремительно приближался, поэтому Тесс снова отгородилась от проекта брата и всю себя посвятила тренировкам. За неделю до соревнований сэнсэй особо пристально наблюдал за спаррингами своих учеников, отрабатывал с ними их ошибки и снова, и снова заставлял биться на татами, пока допущенные ошибки не искоренялись вовсе. Тесс в этом плане попадало больше всего. — Выкинь из своей головы всю девичью чепуху и следи за движениями противника! Ты это можешь, Паркер! Я знаю твои способности! — твердил учитель. И приходилось быть гибкой, верткой, вспоминать все уроки Чан Ли и концентрироваться исключительно на поединке, на руках и ногах противника. Тесс вышла из поединка победительницей, и на мгновение в глазах учителя промелькнуло одобрение. И все. Вслух он никогда на тренировках никого не хвалил. Возвращаясь в тот день домой, Тесс некстати вспомнила об очередном экзамене на пояса. Кихон она должна будет сдать через два дня после соревнований. — Я отправил им весь наш проект! — Распахнул дверь квартиры Питер. — Пойдем, посмотришь. Тесс открыла документ и обомлела, увидев в графе авторов свое имя. Она удивленно посмотрела на близнеца. — Страна должна знать своих героев. — Пожал плечами Питер. — Эта работа также твоя, как и моя. Вот и все. Тесс встала с кресла и крепко его обняла. — Спасибо тебе. Для меня это очень много значит. Шел обратный отсчет дней перед соревнованием, а жизнь преподносила Тесс все новые и новые сюрпризы. То дяде дадут внеплановый отпуск, то тете выплатят большую премию, а за три дня до соревнований на имя Тесс вообще пришла большая подарочная коробка. Она вскрывала ее дрожащими руками, ей уже приходили подобные подарки, но привыкнуть к ним она все равно не могла, и, разворачивая, всякий раз волновалась. Нетерпеливый Питер, выглядывающий из-за плеча, только мешал. — Ну, что там? Открывай быстрее! Тесс аккуратно развязала шелковый бант, открыла коробку и ахнула: внутри лежало завернутое в прозрачную пленку шелковое темно-синее платье, о котором она давно мечтала, но позволить себе никогда не могла. Девочка вытащила платье из коробки и стащила с него пленку. — Тут еще какие-то украшения, — в руках Питера обнаружилась бархатная коробочка. Тесс повесила платье на вешалку, забрала у брата коробочку, открыла ее и вновь ахнула: пара сережек с крупными синими камнями. Неужели это и правда, сапфиры? — Ну и ну, — покачал головой брат, — похоже, твой благодетель тебя любит. Сережки-то с настоящими камнями, а не с какими-то там феанитиками! Тесс крепче прижала к себе коробочку, чувствуя себя как в сказке. Соревнования должны были пройти в Вашингтоне, выезжали рано утром. В этот день все домочадцы Тесс встали рано. Впервые за долгое время завтракали все вместе за одним столом. — Тереза, — официально начал дядя, — у тебя сегодня ответственный день. Помни: главное участие, победишь — умница, нет — не страшно. Тот факт, что ты решилась выйти на ринг, уже многое говорит. Но никогда не забывай — ты боец, будь им! Хочешь золото? Просто возьми! Уложи всех этих приезжих барышень на лопатки и взойди на пьедестал. Я верю в тебя, моя девочка! Тесс улыбнулась и отдала честь дяде: — Есть, сэр! Тетя Мэй ничего не могла говорить, то и дело обнимая и целуя племянницу, то в лоб, то в обе щеки, все охая, что бои не для девочек. — Девчонки как раз должны уметь защищать себя! — возражал ей дядя. — Сейчас столько негодяев развелось! Время еще оставалось, и они с Питером быстренько сбежали из гостиной в спальню. — Порви их, — просто попросил брат. — Обязательно, — кивнула Тесс, — постараюсь привезти вам золото или серебро, как повезет, но обещаю, что буду стараться! — Верю, — улыбнулся Питер и крепко обнял сестру. «Ты боец — так будь им», — отголоском стучало в висках девочки, пока она ехала в автобусе, переодевалась в раздевалке, проходила регистрацию и ждала, когда объявят ее номер выхода на ринг. Стучало и на второй и на третий день боев. Тесс концентрировалась на смысле, концентрировалась на боях, улавливала ошибки соперниц и успешно использовала их. Золото! Только это отложилось в ее голове в последний, третий, день. Золото! И огромная радость затопила ее. Она искренне улыбалась в камеру, стоя на средней, самой высокой, ступени пьедестала. — Молодец, Тереза! — Хлопнул ее по плечу сэнсэй. — Сегодня празднуй, а завтра, чтобы была холодная голова — тебе еще экзамен сдавать. Экзамен на пояса прошел хоть и волнительно, но достаточно быстро. После прошедшего соревнования показать все, на что она способна, было легче легкого. Даже строгие судьи не пугали. В Куинс Тесс возвращалась счастливая, ей не терпелось порадовать родных. Она взлетела на седьмой этаж, ни разу не остановившись, чтобы перевести дыхание, быстро открыла дверь, зашла в прихожую и услышала охи тети из гостиной. — Питер! Мальчик мой, какая же это радость! Стажировка, подумать только! Тесс быстрым шагом вошла в гостиную, брат, тетя и дядя выжидающе на нее посмотрели и, она, не выдержав их внимания, просто достала из рюкзака кубок, медаль и синий пояс и положила все на стол. С минуту стояла тишина, а после — все пространство наполнилось радостью, аплодисментами и восторгом. Дядя вытащил из-под стола бутылку шампанского и открыл ее. — Давайте выпьем за вас, ребята, — подмигнул он близнецам. — Я безумно вами горжусь! Счастливая тетя Мэй не пыталась остановить мужа, когда Бен наливал шампанское виновникам торжества. Поздно вечером Питер рассказал Тесс, что днем ему позвонил Рупер Гринт и сказал, что отныне он стажер корпорации, и завтра подпишет некоторые бумаги. Тесс от души поздравила брата и легла спать, чувствуя себя абсолютно счастливой. Теперь всякий раз, как Тесс утюжила Питеру форму, у нее в груди распирало от гордости. От осознания того, что она также приложила руку к стажировке Питера, к их общему проекту. Тесс представляла светлое будущее их семьи: они, наконец, выплатят все долги, накопят денег и купят домик с зеленым газоном где-нибудь в пригороде, а потом каждую субботу будут собираться за столом, в саду, на барбекю. Розовые мечты частенько стали являться Тесс во снах, особенно после того как Питер с восторгом рассказывал сестре о своей работе в Оскорпе. Однако все хорошее имеет свойство заканчиваться, так и розовые мечты, а вместе с ними и спокойная жизнь, в один момент закончились… В тот злополучный день Питер вернулся намного позже обычного, часы уже давно перевалили за полночь. Как назло дома в ту ночь никого из взрослых не было, поэтому никто не мог успокоить Тесс, что и так уже была встревожена до предела. Когда послышался звук открывающегося замка, она подорвалась с дивана и поспешила в коридор прихожей. — Прости, что так поздно, — очень тихо сказал Питер. — Я все объясню, только чуть позже. Питер обошел сестру и, не раздеваясь, направился в туалет, совмещенный с душевой. Тесс не могла и слова вымолвить, она, как увидела брата, лишилась дара речи и только и могла, что ошарашенными глазами смотреть на дверь, в которую он вошел. Таким она Питера не видела ни разу. Брат был бледен, весь в грязи и крови, а его лицо и руки сплошь покрыты порезами и ссадинами. Тесс пришла в себя, тряхнула головой и вернулась на диван в гостиной, надеясь, что вымывшись, Питер сам ей все объяснит. Девочка закуталась в плед и начала ждать, однако время шло, часы тикали, а Питер все не приходил. Тесс почувствовала, как у нее начали слипаться глаза, и решила отложить этот разговор до утра. Питер все равно никуда не денется. Она вернулась в спальню и сразу же обнаружила брата мирно спящим в своей кровати. Он выглядел таким умиротворенным, что вспыхнувший праведный гнев, о том, что он лег спать, а она столько времени его ждала, быстро улегся и забылся. Тесс, широко зевая, расстелила постель и вскоре забылась сном. Но средь ночи ее разбудили громкие звуки из туалета. Спросонья Тесс не могла понять, что там происходит, но и спать дальше она не могла. Когда звук повторился, девочка, не тратя лишнего времени, просто спрыгнула вниз с двухъярусной кровати, игнорируя лестницу. Приземление было не особо мягким, но Тесс мимолетная боль беспокоила в последнюю очередь, она поспешила на звук. Яркий свет от включившегося светильника вызвал протяжный стон у того, кто находился в туалете. Несколько секунд и Тесс смогла ясно разглядеть, что здесь происходит. Питер весь покрытый потом, дрожащий, как в лихорадке, не отрывался от унитаза. — Пит! — ахнула Тесс. Мальчик повернулся к ней. Его карие глаза как-то странно блестели. С трудом Питер поднялся на ноги, сделал шаг, пошатнулся и упал навзничь. — Питер! — вскрикнула Тесс. Она проехалась по скользкой плитке и бухнулась на колени рядом с головой Питера, больно ударившись. Девочка, как могла, перевернула его щуплое тело на бок, брат едва заметно дышал. Тесс встала на резко ставшие ватными ноги и поспешила в комнату за оставленным на подушке телефоном. Парамедики, приехавшие спустя три минуты, смогли только оформить документы на госпитализацию. Когда Питера, завернутого в толстое одеяло, грузили в синюю медицинскую машину, он все также был без сознания. Единственное, что Тесс смогла узнать от медиков — это название больницы, куда увезли ее брата. Следующим утром Тесс едва заставила себя собраться в школу. Уроки прошли, как в тумане. Она мало реагировала на расспросы приятельниц о том, какая помада лучше: алая или вишневая или что модно в этом сезоне: темно-синее или все же черное, и они вскоре от нее отстали, чему Тесс была очень рада. После школы она незамедлительно отправилась в Центральную Больницу, адрес которой прижимала к себе всю эту беспокойную ночь. Девушка у стойки регистрации бодро задавала в компьютере данные Питера, которые помертвевшая за ночь Тесс едва могла вымолвить, после уточнила возраст Тесс и отложила мышку в сторону. — Извините, но лицам младше шестнадцати лет информацию о состоянии больного разглашать не положено. — Но он же мой брат! — Эти правила придумала не я. — У меня здесь тетя работает. Я — племянница сотрудника! — Зовите тетю, — монотонно сказала девушка. — Ей я сообщу о состоянии мистера Паркера, вам же не положено. Тесс дрожащими руками набирала номер Мэй, а после короткого разговора едва смогла дойти до мягкого пуфика в фойе первого этажа. Напротив нее находился керамический фонтан, который громко журчал, но Тесс его не замечала. Мэй пришлось ждать пятнадцать минут, а когда она пришла в наглухо застегнутом белом халате, девушка у стойки регистрации стала что-то говорить, но Тесс не могла понять ни слова, вылетающего из ее рта, словно девушка перешла на какой-то тарабарский язык. Однако тетя понимала и мрачнела с каждой секундой. — Вы можете переговорить с его лечащим врачом… — Мы обязательно это сделаем. Тесс почувствовала, как тетя Мэй крепко взяла ее за запястье и потащила к прозрачному лифту для посетителей. Они поднялись на десятый этаж в реанимационное отделение. Девочка сразу же увидела палату Питера и его врача — полноватую женщину средних лет — и самого Питера, бледного и маленького, на этой огромной кровати. Мэй и врач долго о чем-то говорили. О чем именно Тесс снова не поняла. Чаще всего в их разговоре повторялось слово «коллапс». Домой Тесс увез дядя на служебной машине. Он ничего не спрашивал, а Тесс ничего не рассказывала. Она так ничего и не поняла, но по лицу тети, которая слышала это таинственное слово «коллапс», Тесс поняла одно: с Питером что-то не так и это «что-то» — серьезно. Дядя проводил Тесс до самой квартиры, помог снять куртку, велел на улицу не выходить, а перед самым своим уходом вдруг положил ей тяжелую руку на плечо. — С Питером беда приключилась, милая. Остается надеяться, что он выживет. Врачи говорят: все очень серьезно. И сразу же ушел. Видимо, чтобы не видеть вмиг посеревшего лица племянницы. Тесс показалось, словно чья-то жестокая рука выбила у нее из-под ног землю и безжалостно столкнула ее с обрыва. Несколько лет назад они с Питером, находясь на ферме одного из приятелей Бена, прошмыгнули в лес, да и поспорили, кто заберется на дерево. Тесс забралась совсем невысоко, уселась на широкую ветку и свесила ноги, но от налетевшего сильного ветра девочка рухнула с ветки на спину. Из груди выбило весь воздух, да так, что она не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть, Тесс чувствовала сильную боль в спине и копчике и не могла даже закричать. Сейчас боль, разрывающая ее грудь, была в три раза сильнее той… К вечеру она слегла с высокой температурой, к отвратительным ощущениям добавилось чувство собственной беспомощности. Болела Тесс тяжело: дневное напряжение и ночные слезы не давали ни шанса ослабленному организму. Болезнь была упряма и на несколько дней буквально приковала ослабленную переживаниями за брата девочку к кровати, но дядя Бен был упрямее болезни и постоянно давал племяннице противовирусные и жаропонижающие. К концу недели Тесс встала на ноги и смогла в понедельник отправиться на занятия. О состоянии Питера она знала только то, что тот так и не пришел в себя и все еще находится в реанимации. Весь школьный день Тесс проходила подавленная, на уроках слушала вполуха. Когда на физике ее вызвали к доске Тесс не могла связать и пары слов и долго стояла перед условием простейшей задачи, не имея ни малейшего представления как ее решать. За пять минут до звонка ее отправили на место с гордо красующейся «F» в табеле и требованием зайти в кабинет директора после уроков. Тесс кивала на все упреки учителя, как китайский болванчик, а в конце дня она понуро побрела к мистеру Морите в кабинет. — Мисс Паркер, что с вами происходит? Вы же умная девушка, а так начали учиться! Если завтра ко мне поступит еще хоть одна жалоба, я буду вынужден отстранить вас от занятий на три дня. — Простите, господин директор. Я постараюсь больше этого не допускать, но… мой брат в больнице, — голос Тесс дрогнул, — мы не знаем, выживет ли он, — добавила она совсем тихо и отвернулась, чтобы мужчина не видел блеснувших в глазах слез. Директор придвинул ей стакан воды. Тесс сделала несколько глотков. — Отправляйтесь домой, Тереза, и надейтесь на лучшее. Тесс слабо кивнула, встала с кресла и вышла из кабинета. Больше ее к директору не вызывали, как и не сообщали никакой информации о состоянии брата. Тетю Тесс практически не видела, а если и видела то с красными от слез глазами, дядя же сурово жевал губы и все чаще и чаще пропадал в летной части. Однажды, придя домой, Тесс встретила сослуживца дяди, мужчину лет тридцати пяти. Они сидели за столом в гостиной и что-то обсуждали, когда вошла Тесс, мужчины замолчали, только гость вежливо кивнул девочке. — Это моя племянница, Тереза, — представил гостю ее дядя Бен. — Кристофер Олсен, — кивнул ей сослуживец дяди. Тесс поспешила скрыться в своей комнате, военные разговоры ее не интересовали, куда важнее был брат. Она снова позвонила в больницу, и ей снова ответили, что информацию о состоянии больного они не могут раскрывать. Этим же вечером мистер Олсен отвез ее и дядю Бена на служебной машине в Центральную Больницу. Тесс прильнула к окошку палаты реанимации. К щуплому телу брата было подключено множество проводов, трубок и каких-то устройств, мерно пищал неизвестный ей аппарат. Врач в белом накрахмаленном халате что-то шепнул ее дяде, а спустя пару минут угрюмый Бен положил ей руку на плечо и сказал, что им пора уходить. Только дома она узнала, что именно сказал врач. У Питера окончательно отказали обе почки. — Но ведь… Но ведь… Есть доноры… Ему же помогут? Ответом ей стало молчание и чуть заметно подрагивающие плечи. Впервые на памяти Тесс ее дядя плакал. Однообразные, серые, безрадостные дни потянулись своим чередом. Тети и дяди все чаще не было дома, Тесс острее чувствовала одиночество и так же остро переживала за брата. В груди что-то отчаянно сжималось на каждый новый телефонный звонок. Ей все казалось, что постоянно звонят из больницы и объявляют о смерти пациента с фамилией Паркер, но, к счастью, почти всегда звонок шел из каких-либо служб, не имеющих никакого отношения к медицинским. Тесс чуть слышно выдыхала и на подгибающихся ногах шла делать уроки либо готовить. Готовила, убирала, стирала лишь бы отвлечься от кошмарных мыслей, роящихся у нее в голове. Только вот оказалось, что спасаться нужно не только от плохих мыслей, но и от кое-чего другого. В один из дней, когда Тесс пришла в школу, ее хорошая знакомая, Бетти Брант, перелистывала толстый глянцевый журнал. — Что нового в мире моды? — поинтересовалась она. Бетти чуть ли не подпрыгнула на месте. — Тесс! Черт тебя задери! Так напугать! — воскликнула Бетти, но все же ткнула наманикюренным пальчиком в небольшую статью, которую с упоением читала. «За биоинженерией будущее!» — с таким лозунгом представил свою новую работу Рупер Гринт, возглавляющий научный отдел Оскорп Индастриз. В своей работе «Ускоренная регенерация клеток в биоинженерных технологиях» он стимулировал живые системы на восстановление наносимых ей повреждений. Отмечается, что после введения выведенного им вещества, формула которого не разглашается, устойчивость системы возросла, по меньшей мере, в три раза. Работу уже оценили… Читать хвалебные отзывы таких именитых людей вроде Тони Старка и Брюса Беннера было выше ее сил, Тесс отдала журнал Бетти и сжала кулаки. Рупер Гринт на самом деле не искал талантливых ребят, он искал только талантливые проекты, чтобы присвоить их себе и возвыситься. Ночью пришло отчаяние. То, что хорошо удавалось побороть днем, ночью накрывало с головой, пережимало горьким комком горло и заставляло выть раненым зверем. Тесс куталась в одеяло, зарывалась носом в подушку, еще хранившую запах шампуня Питера, но никак не могла остановить громкого безутешного рыдания. Ее трясло как в лихорадке, дрожь доходила до кончиков пальцев. — Девочка… — Постель прогнулась, и Тесс, закутанную, словно в кокон, в одеяло, кто-то поднял на руки и крепко прижал к груди. — Тише, милая, тише… Дядина тяжелая ладонь успокаивающе гладила ее то по голове, то по спине, но Тесс, практически не замечая этого, уткнулась в его грудь и еще горше заплакала. Она тут же услышала, как дядя начал напевать знакомую ей с детства колыбельную и легонько укачивать, словно это могло, хоть немного, облегчить их общее горе. Утром она, едва разлепив глаза, ощутила пронизывающую головную боль. Ночные переживания не прошли для нее даром. Девочка умывалась и одевалась, крепко сжав зубы, чтобы не застонать. — С добрым утром. — Не успела Тесс пройти в кухню в поисках обезболивающего, как дядя поставил перед ней граненый стакан с водой и дал таблетку. — Спасибо. — Завтракать будешь? Я пожарил омлет и колбаски… Тесс покачала головой. — Прости, но, боюсь, что в меня ничего не влезет. Дядя обеспокоенно посмотрел на нее. — Знаешь, Реза, — Тесс вздрогнула от столь непривычного к ней обращения, — у нас в военно-воздушном заведено негласное правило: не оплакивать тех, в чьей смерти мы не уверены, и не терять надежды увидеть их в мире живых. Так вот ты должна верить в лучшее! Пусть эти в белом халате и болтают, что с Питером ничего хорошего не будет, но… Врачи же тоже люди, верно? А значит, они могут ошибаться, могут посмотреть не туда, снять не те показания и все — картина кардинально отличается от реальной. — А если они говорят правду? — дрожащим голосом спросила Тесс. — Что если они прямо сейчас позвонят нам и скажут, что у моего брата отказывает сердце? Что он… у-у-умирает… Дядя, такой же бледный, как и она, сердито тряхнул головой. — Не позвонят, — отрезал он. — Его сердце здоровое. Оно не может отказать. Твой брат жив, Реза. Он в коме, но он жив. И нам с тобой лучше не хоронить его раньше времени, а верить в то, что он скоро придет в себя и вернется к нам. — Я пытаюсь в это верить, дядя. Я, пожалуй, пойду прилягу, что-то голова еще не прошла. Дядя кивнул, и Тесс поплелась в комнату, когда она переступила через порог и была готова уже закрыть дверь, зазвонил дядин телефон. Тесс прижалась к косяку, да так и замерла. Пульсирующие виски беспокоили мало, важно было услышать дядин разговор. Зычный голос дяди позволял без труда расслышать все его ответы неведомому собеседнику. — Да… Да… Опекун… Если вы так шутите… Понятно. Скоро буду. Тесс отскочила от косяка и прикрыла дверь. Буквально через минуту в нее постучал дядя. — Тереза, я уезжаю в больницу, оставайся дома. Девочка тут же распахнула дверь. — В больницу? Что-то случилось с Питером? Можно я поеду с тобой? — Не стоит, дорогая, — качнул головой Бен. — Поверь своему старику. Лучше я один туда съезжу и все узнаю. — Мой старик живет по уставу, — вздохнула Тесс. — Ну ладно. Я останусь. Тесс вернулась в комнату и села на кровать Питера, приготовившись ждать новостей. Время тянулось мучительно долго и было наполнено неизвестностью. Тесс боялась предположить, зачем дядю вызвали в больницу по телефону, она лишь надеялась, что звонили не из морга. Когда в двери начал поворачиваться ключ, Тесс спрыгнула с кровати и только тогда задалась вопросом, сколько времени просидела неподвижно, прошивая взглядом пол. Она выбежала в прихожую, боясь увидеть вносимый в квартиру гроб. Дверь медленно начала открываться и девочка от напряжения впилась ногтями в ладони. Тесс разжала кулаки, когда увидела вошедших. Тетя Мэй приобнимала за плечи Питера и осторожно вводила его в прихожую, за ними в квартиру вошел дядя Бен. — Пит! — закричала Тесс и кинулась навстречу брату. Питер выглядел откровенно говоря неважно: бледный, худющий с исколотыми венами. — Тесс, осторожнее он только после болезни. — Донеслось до Тесс запоздалое предупреждение тети, когда она уже прижимала тело брата к себе. — Ты меня очень напугал, — шептала она Питеру на ухо. — Прости. Я не хотел. — Так, молодежь! Питер, марш в кровать, у тебя постельный режим, а ты, Тесс, идешь со мной! Будем снова приучать твоего брата к домашней еде! — распорядилась тетя. Впервые за всю жизнь Тесс была рада подчиниться указаниям тетушки. Девочка без лишних слов взяла нож и начала чистить картошку для легкого супа. — Они куда-то не туда посмотрели, ты представляешь?! — возмущалась тетя. — Я думала: у Питера действительно отказывают органы! А это они напутали! И кто только выпускает таких специалистов?! Я чуть не поседела за эти две недели! Тесс дочистила картошку, сложила ее в миску и, не удержавшись, быстренько убежала в ванную — проверить волосы на седые пряди. — Мэй возмущается некомпетентности врачей реанимации. Говорит, что поубивает их, пусть только случай удобный появится, но я-то все видела. Счастливая она! — поделилась Тесс с Питером, пока он ел суп. Мальчик слабо улыбнулся. — Завтра же походи по учителям, возьми брату задания. Питер ближайший месяц проведет дома, не хотелось бы, чтобы из-за проблем со здоровьем его не смогли аттестовать, — велела ей тетя в этот день перед сном. — Конечно, мне не трудно. Спокойной ночи. — Спокойной, моя милая. Мэй притянула ее к груди и поцеловала в макушку. — Нет, пожалуй, не буду убивать этих идиоток. Питер все-таки жив, — донеслось до Тесс. В школе прошло все практически гладко. К директору Тесс послали разве что физик с математиком, но мистер Морита, только услышав, что Питеру стало лучше, сразу же в письменном виде приказал обоим преподавателям отступить и выдать задания для больного. Так что можно считать это удачей. Куда сложнее было объяснить Бетти Брант и некоторым другим девчонкам то, что Питер достаточно умен и способен быстро нагнать программу, и в этом классе на дополнительный год его никто оставлять не будет. К концу учебного дня она была выжата, как лимон, постоянными расспросами и перед последним уроком приспособилась посылать куда подальше всех, кто лез с глупыми вопросами или фальшивым сочувствием. Дома никого из взрослых не оказалось, для Тесс это значило только одно: она может рассказать Питеру весь свой школьный день, не стесняясь выражений. — Тук-тук-тук. — Тесс шутливо постучала о косяк двери и шагнула в комнату. В их спальне царил полумрак, Питер отчего-то решил не открывать шторы. — Привет. — Брат до середины спины, замотанный в одеяло, посмотрел на нее. — Как день прошел? — Раздобыла тебе задания! — Тесс похлопала по рюкзаку. — Почему у тебя так темно? Прежде чем брат успел ответить, она распахнула шторы. Еще яркий солнечный свет упал на Питера. Брат приглушенно вскрикнул. Тесс, обеспокоенно обернувшись к нему, успела заметить, как тот корчится на кровати и быстро зашторила окно. — Пит… Питер, что случилось? — Глаза… — простонал брат, — больно. Очень больно. Свет, словно ударил по ним. — Я звоню тете! — Тесс схватила телефон. — Не надо! — Питер так быстро, как позволяла слабость после болезни, схватил ее за запястье. — Прошу тебя, Тесс, не говори ей! Тесс опустила телефон. Пожалуй, стоит немного подождать, если у Питера эта странность с глазами не пройдет, она сообщит Мэй, а пока… Пока стоит заняться уроками, да и возобновить тренировки по карате было бы неплохо. Однако на глазах странности не закончились… В один из дней у вернувшейся домой Тесс громко зазвонил телефон и все бы ничего, она бы этого даже не заметила, если бы не одно но: Питер. Брат преспокойно делал домашку в гостиной, но услышав громкий рингтон, рухнул с кресла на пол и попытался зажать уши обеими ладонями. Тесс перепугалась не на шутку, отклонив вызов, она упала на колени рядом с братом. — Что случилось? — Уши болят! Прямо пульсируют! Мэй и Бена, как назло, снова не оказалось дома, и снова Питер попросил Тесс молчать. И снова она ничего и никому не стала рассказывать, лишь отмечая в этот и последующие дни все появляющиеся странности в поведении и самочувствии брата. Например, за ужином через три дня Питер вполне спокойно уже мог переносить громкую музыку и яркий свет. Не будь Тесс свидетелем того, как он буквального корчился от света и звука, подумала бы, что Питер просто ее обманывал. — Питер, а что с твоими очками? — Когда все только сели за стол поинтересовался дядя. Тесс мысленно хлопнула себя по лбу. Очки! Ее ничуть не смутило их отсутствие, потому что брат не щурился и смотрел на все ясно, словно у него снова появилась единица по зрению. — Он перешел на контактные линзы, — ответила за растерянного вопросом брата Тесс. — Теперь ему никто не будет ломать очки! — Хорошая идея, — поддержал Бен. — Тереза, дорогая, как твои тренировки? С выздоровления Питера Тесс перебралась обратно на свой верхний ярус. Внизу спал брат, он жив и здоров, ей там делать сейчас нечего. К тому же она настолько устала на недавней тренировке, что единственное, что ей хотелось — это спать. — Тесс, ты не спишь? — раздался тихий голос брата во тьме их спальни. — Нет. Тесс оторвала голову от подушки и подползла к краю полки. — Спасибо тебе. Ну, за линзы, — в голосе брата слышалось смущение. — Пожалуйста, может объя… — Тихо! — шикнул на нее брат. На мгновение в комнате наступила полная тишина. — Ты слышишь это? Тесс прислушалась, но ничего не услышала. — Что именно? — спросила она. — Разговор. — Ничего не слышу, — мотнула головой девочка. — Как так? Я же слышу! — Пит, я, правда, ничего не слышу и ужасно хочу спать. Спокойной ночи! И Тесс отвернулась к стене и закрыла глаза. Брат снизу что-то возмущенно пыхтел о том, какие девчонки хитрюги ни с чем не хотят соглашаться, но она уже засыпала и ничего не могла ему ответить. Дни стремительно летели, сменяясь один другим, Тесс практически перестала удивляться улучшенному восприятию братом мира («Лучше не пей сок, он скис. Говорил же скис!», «Телефон за диваном. Почему? Он же вибрирует! Ты разве не слышишь?»). Не удивилась она и тому, что в один прекрасный день Питер перестал наедаться привычной ему порцией. Тесс взяла себе в привычку вставать пораньше и перед уходом в школу оставлять бедолаге полную кастрюлю сладкой манной каши на молоке, которую она специально выучилась варить без комочков (спасибо эмигрантке из какой-то славянской страны, что посоветовала ее купить именно эту крупу и даже показала, где она продается). А ужин готовить достаточно калорийным, чтобы ненаедающийся братец перестал пухнуть с голода. В один момент Тесс поймала себя на том, что смотрит на вставшего из-за стола брата с открытым ртом. Все их детство Питер был меньше и тоще ее, из-за постоянных болезней он не набирал вес, но теперь… Теперь брат был абсолютно не похож на самого себя. Он перестал походить на тощего низкого астматика. Тесс не замечала у него ни болезненной худобы, ни тонких, как две ниточки, рук. Питер как-то быстро поднабрал вес, как-то быстро перерос Тесс на целую голову, как-то быстро подкачался… Да у него вообще все прошло как-то быстро! Не прошло и трех недель с его возвращения домой, а выглядит он так, словно и не умирал три недели назад. — Не хочешь размяться? — Размяться? — Удивленно посмотрел на сестру Питер, а в глазах так и плясало веселье. — Ну да. Покажу тебе пару приемчиков, азы карате. Мне просто нужен спарринг-партнер! — Хорошо, — кивнул Питер. — Только имей ввиду, я тебя могу уделать. — Еще кто кого уделает! Они вместе с Питером раздвинули, как могли, мебель в гостиной, перенесли журнальный столик в коридор и начали разминаться. Тети с дядей дома не было и никто не мог стать случайным свидетелем их шуточного поединка. После разминки Тесс наглядно показала самые элементарные боевые приемы, проследила, чтобы Питер их правильно усвоил, и решила атаковать. Питер приемы усвоил хорошо, даже очень хорошо — эта мысль пришла в голову Тесс, когда она отлетела на другой конец комнаты, не успела сгруппироваться и больно стукнулась затылком о стол. Питер ударил слишком сильно. — Тесс! — ахнул брат. — Прости… Я не хотел! Тесс подняла руку вверх, призывая его замолчать. — Ничего, все в порядке. Могу сказать, что хулиганы в подворотне тебе не грозят, ну, и думаю: на сегодня стоит закончить. — Угу, — кивнул брат и помог ей расставить всю мебель по своим местам. Тесс ненадолго ушла в кухню за льдом, а когда вернулась, увидела Питера с дверной ручкой в руках. — Похоже, дядя Бен ошибся насчет двери! — усмехнулась она. — Не такая уж это ручка и долговечная. — Я завтра же все прикручу, — клятвенно пообещал Питер. — Ты только дяде не говори. Ни о чем. Разумеется, Тесс снова молчала. Только в ее мысленном блокноте о новых способностях Питера после пункта о хорошо развитом обонянии, появилась строчка «большая физическая сила». В середине марта по случаю победы в очередном соревновании дядя в награду отправил Тесс с тетей в театр. Вернулись они оттуда глубоким вечером, и Тесс сразу же поспешила забрать со своей полки в тумбочке средства для снятия макияжа. Распускать аккуратный узел на голове она пока не планировала. Она успела лишь взять нужный флакончик, как в комнату зашел Питер. — Нам нужно серьезно поговорить. Тесс убрала флакончик в тумбочку. — О чем? — О нашем украденном проекте, о моей бывшей стажировке в Оскорпе, о моей болезни. Тебе лучше присесть на кровать. Тесс решила довериться брату в этом вопросе и села на кровать, расправив складки синего подола платья. — Пожалуй, стоит начать с того, что это информация не должна никуда уйти. Я не хочу, чтобы Мэй или Бен знали такую правду. — За это не беспокойся, я умею хранить секреты. — Хорошо. — Питер перевел дух. — Думаю, ты и так знаешь, что нашу работу украли, так вот я захотел выяснить, что это за хрень в научном журнале. Почему под нашим с тобой общим проектом стоит фамилия Гринт, почему ему достаются все лавры, а нам ничего. Знаешь, что он мне ответил? В глазах Питера появилась бессильная злость. — Он сказал, что я должен быть благодарен, что вообще работаю на них, что это единственное высокооплачиваемое место, где могут работать идиоты-подростки. Я точно не понял как так получилось, но он меня толкнул… Дальше помню все урывками… Вроде на меня свалился шкаф с реактивами, и меня затопило щелочами, кислотами и органикой. Точно не могу сказать, но было очень больно. Кажется, я кричал… Питер прервался, и Тесс улучив момент, принесла ему, а заодно и себе по стакану с водой. Откровения брата заставили ее вздрогнуть. Питер сделал глоток и продолжил свой невеселый рассказ. — Потом была темнота. Очнулся в какой-то тесной каморке, а вокруг были сотни мертвых пауков. Их пауков. Не знаю, что они делали рядом со мной, но явно ничего хорошего. Что было дальше думаю, ты и так знаешь, добавлю только от себя, что дома мне резко стало плохо. Ну, знаешь, то чувство, когда тебя раскачивают изо всех сил на карусели и тебя начинает мутить? — Тесс кивнула. — Добавь к нему еще уходящий из-под ног пол и будет как раз то комбо, которое меня как раз и накрыло. Тесс представила, и ей резко стало дурно. — Значит, все это вина Оскорпа? — бледнея щеками, спросила Тесс брата. — Не знаю насколько Оскорп причастен к этому, — Питер задрал футболку, показывая тренированный живот, — но вот то, что они воруют работы — правда. То, что они ставят опыты на людях — правда, я, когда выбирался из стен корпорации, видел десятки заспиртованных тел в огромных колбах под колпаком. Может быть, я упустил еще какие-то их преступления, но то, что я уже назвал, я видел лично. — Оскорп — корпорация зла! — воскликнула Тесс. — Если бы мы могли доказать их преступления… — Нет, нет и еще раз нет, — отрезал Питер. — Мы не будем в это соваться. В конце концов, есть более компетентные организации, а не кучка каких-то подростков. Пусть они этим занимаются, а мы нормально поживем и порадуемся, что этот кошмар закончился. Он взял сестру за руки. — Не нужно туда лезть, хорошо? Я никогда не прощу себе, если потеряю тебя. — Не потеряешь, — мягко улыбнулась Тесс. — Я не собираюсь лезть в логово зла. Честное слово.***
— Просыпайся, соня! — кто-то несильно потряс ее за плечо. Тесс, зевая, разлепила глаза. Интересно, когда она умудрилась задремать? И сколько сейчас времени. Она сразу же почувствовала тупую головную боль и ломоту во всем теле, сильнее всего это ощущалось в руках и ногах. Тесс казалось, что на месте конечностей каким-то образом образовались четыре толстые ледяные глыбы. Конечно, и до этого она чувствовала неприятную тяжесть в руках, словно поднимала тяжелые гири, но тогда это было хотя бы терпимо. — Ну ты даешь! Пожарником точно будешь! — засмеялся брат. — Сколько времени? — Пять вечера. Питер небрежно забросил рюкзак в кресло и схватил со стола пульт. Тесс же была мягко говоря немного ошеломлена. Она хорошо помнила, что когда уходил Роман было около часа. Неужели она проспала целых четыре часа? — Тесс, что будем смотреть… — Властелин колец, — ответила она, прежде чем Питер вздумал бы ей предложить выбор. Брат горестно вздохнул и с видом мученика, которому грозит четвертование, начал искать нужный фильм. Пока он это делал, Тесс кое-как встала с дивана и медленно побрела в кухню ставить чайник, а заодно делать парочку бутербродов, насквозь пропитанных майонезом — Питеру от такого угощения точно не грозит потолстеть. Назад с подносом в руках она возвращалась так же медленно, едва переставляя ноги. Руки едва подчинялись ей. — Я сделала нам перекус, — она поставила поднос на стол. — О, отлично! — воскликнул Питер. Он бросил пульт на стол, запрыгнул на диван, схватил бутерброд и умял его за несколько секунд. — Ты только не подавись. Тесс попыталась удобнее устроиться на диване, но мышцы спины сильно ломило. Девочке едва удавалось прятать от брата болезненное выражение лица. — Спасибо, — Питер шумно отхлебнул чая. — Кстати, с завтрашнего дня квартира вся твоя. Тесс чуть не подпрыгнула на диване. Умеет Пит выдавать новости! — А что случилось? — как можно более сдержанно спросила она. — Декатлон случился! — бодро ответил брат и принялся за второй бутерброд. — Завтра едем в Вашингтон, вернемся где-то через неделю. Откуда, кстати, конфетки? — Питер указал на цветную коробку, которую сегодня утром принес Роман. — Роман заходил с утра меня проведать, он и принес. Мышцы не давали спокойно сидеть, Тесс мысленно начала молиться, чтобы Пит поскорее врубал фильм ПиДжея. Этот допрос до добра не доведет. — Роз не приносил? — Нет, только конфеты. — Этот парень мне начинает нравиться! — усмехнулся Питер и засунул руку в коробку и немного не рассчитал силу. Картонная коробка проехалась по столу, упала на ковер, множество маленьких шоколадных конфет рассыпались по всей гостиной. Тесс среагировала быстрее брата. Упала на ковер и стала собирать сладости в ладони. — Что ты делаешь? — удивленно спросил Питер. — Зачем так? Мы же сейчас одни. — Я собираю конфеты. Не давить же добро ногами. Тут же Тесс ощутила, как брат рывком поднимает ее на ноги и затаскивает на диван. Уже поднятые с пола конфеты посыпались обратно. Снова белый ковер был синий от множества упакованных в фантики конфет. — В чем де… — Питер замолчал на полуслове и, не мигая, уставился на распухшие руки Тесс. — Что это? Он аккуратно взял сестру за запястье и с широко распахнутыми глазами начал рассматривать сетку взбугрившихся вен, легко прощупывающихся под кожей. — Как это возможно? Тесс вырвала руку. — Я просто хотела быть нормальной, — едва слышно прошептала она. — Не хотела, чтобы меня воспринимали как какого-то… урода. Питер резко отпрянул от нее, словно сестра залепила ему хлесткую пощечину. Тесс же морщась от боли, оперлась спиной о спинку дивана. — Но ты не урод! — воскликнул Питер. — Ты же сама знаешь, что тебе нельзя сдерживать это. Твоя сила способна разрушить тебя! Она уже это делает! Тебе больно! Тесс, дальше может быть только хуже. Тесс прикрыла глаза, руки-глыбы, словно подтверждая слова Питера начали пульсировать. Она зашипела. — Как это прекратить? — Подними конфеты, подними все предметы в доме, выплесни свою силу. Тесс слабо кивнула. Закрыла глаза и сконцентрировалась. Сначала была резкая боль, вроде той, когда делают надрез на гнойнике, чтобы содержимое могло выйти наружу и не отравлять чистую кровь. Эта боль была хоть и сильной, но краткосрочной. Одно мгновение и понемногу стало приходить своего рода облегчение, как при рассасывании отека. Глыбы вместо рук медленно начали таять, боль в теле притуплялась. Тесс встала с дивана сделала шаг, другой и почувствовала это. Свою силу. Конфеты одна за другой взлетали в воздух и горкой ложились на стол, только-только образовавшаяся пыль на верхушке шкафа тонким серебристым шлейфом вылетала из приоткрытого окна на улицу, в воздух взлетала мебель и вся грязь, что была под ней, до которой хрупкая Тесс не могла добраться неделями, также покидала дом через окно. Тело окутала теплая волна энергии, по венам растеклась сила и сконцентрировалась в кончиках пальцев едва заметным покалыванием. Она, словно хотела сказать: «Я здесь, с тобой. От меня ты так просто не избавишься». Тесс открыла глаза и с непривычки, пошатнувшись, упала. Она уже успела отвыкнуть от того чувства, когда сила наполняет тебя до краев. — Тесс, сестренка. — Питер присел рядом с ней. — Ты как? — Лучше. Значительно лучше. И в подтверждение своих слов она взмахнула рукой, и две чашки недопитого чая зависли перед их с Питером лицами. Брат взял обе чашки и вернул их на стол, а затем протянул руку Тесс, помогая встать на ноги. — Как себя чувствуешь? — Он бережно усадил Тесс на диван. — Хорошо. Я тебе уже говорила. — Знаю. — Качнул головой Питер. — Просто мне одна птичка нашептала, что вам телекинетикам нельзя перенапрягаться, а то кровь может из глаз и носа пойти. Уж не знаю насколько это правда, мое дело только сделать все, чтобы ты не пострадала из-за своих сил. — Пострадать я могу только из-за некоторых людей, — невесело усмехнулась Тесс. — Неизвестно, что они делают с такими как я. Питер быстро поставил чашку на стол и приобнял сестру за плечи. — Не бойся. Даже если такие организации существуют, они никогда тебя не тронут. Я никому не позволю причинить тебе вред. Тесс спрятала голову у него на груди, слушая размеренный стук его сердца. — А что насчет тебя самого? Что если эти организации что-то узнают о тебе, поймут, кто скрывается под красной маской костюма? Тебе самому грозит опасность! — выдохнула она в рубашку брата. Питер успокаивающе погладил ее по волосам. — Со мной все будет хорошо, правда. А вот насчет опасности. — Он замолк. Тесс внутренне напряглась. — В городе промышляет злодей. Он собирает и продает инопланетное оружие. Оно за доли секунд разносит камень, да так, что от него ничего не остается. Поэтому, если вечером увидишь в небе какие-то вспышки, беги домой и не высовывайся до утра. Меня не будет неделю… Ты просто береги себя, хорошо? — Конечно, — кивнула Тесс и шутливо толкнула его плечом, — мистер Паук. Брат рассмеялся. Улыбнулась и Тесс. — Не буду даже поправлять. Я тогда очень глупо спалился. Улыбка Тесс погасла. Она хорошо помнила, одну очень длинную ночь, когда раздевала одного раненого героя. В ту ночь она чуть в обморок не свалилась, поняв, что человек перед ней весь в крови — родной четырнадцатилетний брат. Тогда она дрожащими руками поливала раны антисептиком, а самые длинные и самые глубокие, как могла сшивала кетгутовой нитью. А после, дотащив буквально на себе раздетого до трусов брата до кровати, вручную стирала и перешивала его костюм. — Зато я смог понять одну вещь, — как ни в чем не бывало продолжил Питер. — Тебе можно доверять, сестренка. — Я тоже доверила тебе свою тайну, — заметила Тесс и вспомнила, как на следующее утро показывала ошеломленному брату все трюки с летающими чашками и ложками, а он смотрел на это широко распахнутыми от удивления глазами. — Ты — моя сестра! Обеспечить сохранность твоей тайны — мой долг! Тесс полулежала на дивана в его крепких братских объятиях, защищающих ее от всего мира, и думала не рассказать ли Питеру все, что ей известно: про убийц мисс Броун, про псевдобразильцев, про их муть с Оскорпом. Питер точно никому не расскажет, она, что в детстве, что сейчас, доверяла брату все свои тайны. Но не повредит ли эта тайна самому Питеру? Тесс вспомнила белую палату реанимации, щуплого Питера, увешенного проводами и трубками, и содрогнулась. Год назад она чуть не потеряла брата из-за человеческой алчности. Она не готова пройти это снова. Если с Питером, с самым близким ей человеком, что-то случится, она точно не переживет. Просто свалится там, где будет стоять. Доверие важно. И у них оно есть и всегда было. Они всегда говорили друг другу правду во всей ее полноте, даже если эта полнота и была отвратительной, невеселой или вообще ужасной. Но сейчас ведь дело куда серьезней. Сейчас не Сара Роббинс через два дома встречается с баскетболистом и вешает лапшу на уши Питеру, сейчас не тетина ваза рухнула с прикроватного столика от очень активной игры Тесс в мяч. Сейчас дело жизни и смерти. Все что связано с Озборнами — чрезвычайно серьезно, а Тесс больше не намерена ставить жизнь Питера под угрозу. Возможно, она будет плохой сестрой, нагло скрывающей правду от брата, но лучше так, чем быть прекрасной сестрой, облаченной в траурный наряд, стоящий у серого камня его могилы. — Ты тоже будь осторожен, — прошептала она. — Не влипни в неприятности. Объятия стали крепче. Более защитными. — Буду, — пообещал Питер. Тесс прикрыла глаза. Когда они с Романом распутают этот клубок и отправят преступников в тюрьму, тогда она все расскажет Питеру, а пока… Пока пусть наслаждается блаженным неведением.