***
Черный корвет несся по пустынным улочкам ночного Манхеттена, изредка Наташа снижала скорость, но лишь для того, чтобы проверить пульс девочки. Меньше всего она хотела привезти к Башне труп подростка. Убедившись, что раненая, чье имя-фамилию Лив непременно ей сообщала в одном из отчетов, не планирует в самом ближайшем будущем протянуть ноги, Наташа на всякий случай поднажала педаль газа. Лучше добраться до Башни в кратчайшие сроки, пока девочка-подросток более-менее стабильна, чем выжимать все из корвета, если ей внезапно станет хуже. Она подъехала к Башне со стороны знакомой парковки для Мстителей, пока она парковалась и глушила мотор, Хэппи успел выскочить из здания. Наташа опустила стекло. — Мне нужны медики, — не давая и слова ему сказать, заявила она. — В Башне должен был остаться минимальный штаб. Вопросительное выражение лица Хэппи сменилось обеспокоенностью. — Ты ранена? — Не я, — качнула головой Наташа. — Тогда что случилось? Вместо ответа она вышла из машины, обошла ее с передней стороны и осторожно отворила пассажирскую дверь, готовясь в случае чего ловить бессознательного раненого ребенка. Девочка, пусть и пристегнутая ремнем безопасности, чуть наклонилась вправо. — О, Боже! — вырвалось у Хэппи, и он тут же активировал рацию. — Будите медиков, через пять минут, максимум, я должен их видеть в медчасти. — О, так Старк все-таки оставил медчасть? — Наташа оперативно отстегивала ремень безопасности. — Медчасть и минимальный штаб, — подтвердил Хэппи. — Питер очень шебутной малый мало ли что случится… — Он — подросток, они все шебутные. Нужны носилки. — Обойдемся без них. Хэппи максимально осторожно поднял девочку на руки и вынес из машины. Белый бинт на ране практически весь пропитался кровью. Наташа захлопнула дверь корвета, заперла машину и с легкостью нагнала главу безопасности Старка. Вдвоем они вошли в знакомую до боли Башню, поднялись на лифте до медчасти и столкнулись с разбуженной группой медиков. Те встречали их у самого лифта с каталкой, видимо, Пятница успела оповестить. — Мистер Хоган, кладите ее сюда. Хэппи аккуратно переложил девочку на каталку, и ее тут же повезли в одно из стерильных помещений. Каталку сопровождала большая часть разбуженного небольшого штаба медиков. — Кто обнаружил ее? — поинтересовалась единственная оставшаяся молоденькая медсестра. — Я, — ответила Наташа. — Множественные ножевые ранения, повреждена бедренная вена. Я наложила ей давящую повязку, кровоток не должен быть нарушен. — Благодарю вас. — Девушка собиралась уже ускакать к своим коллегам в перевязочную, но Наташа успела удержать ее. — Будете шить, не забудьте, что ближайшим летом она захочет надеть бикини. — И выглядеть она в нем будет отлично, — заверила девушка. — Мы знаем свою работу, мисс Романова, не беспокойтесь. Девушка вырвала руку и спешно удалилась, оставив Романову, прятать свои истинные чувства. Память услужливо подкинула, как именно выли совсем еще юные девушки-курсанты в медчасти ЩИТа, когда медики заштопали их раны так, что уродливые шрамы остались на самых видных местах, а разведпрофиль стал под вопросом. Наташа неспешным шагом пошла по коридору, каталку из перевязочной как раз завозили в палату. Раненую переодели в новую ночную рубашку, уложили на кровать, поставили капельницу и подключили к кардиомонитору. Уходя, медики приглушили свет в палате. — Ей повезло: она потеряла не так много крови, как мы опасались, но все же будет лучше оставить ее под наблюдением. Раны зашиты. Теперь остается ждать, когда она проснется и расскажет, кто пытался ее убить. — Что капаете ей? — чуть повернулась к врачу Наташа, краем глаза продолжая следить за подростком на больничной койке. — Эптаког Альфа. — Благодарю, — кивнула она и развернулась обратно к смотровому стеклу. За ее спиной раздались шаги, врач ушел. Вернется, когда капельница с кровоостанавливающим препаратом закончится. — Не ожидал тебя здесь увидеть. Наташа сделала вид, что заметила приближение Старка только сейчас. — Башня была ближе действующего штаба, — пожала плечами женщина. — Могла бы предупредить о своем приезде. — И что бы это изменило? Ты бы заблокировал мой пропуск? Ну, тогда Пятница все равно бы оповестила всех здесь о моем приезде. Или встретил бы с цветами и шампанским? В последнем предположении сквозила неприкрытая ирония. — Ты не особо любишь цветы, — хмыкнул Старк и посмотрел на затемнённую палату. — Что случилось с девочкой? — Головорез пырнул ножом, — ровно ответила Наташа. — Но скоро она будет в порядке. Между ними повисло молчание. — Как ее зовут? Наташа не ответила. — Что ж… Пятница, информацию про чудесную юную мисс, — тут же потребовал Старк у ИИ. Наташа одарила его недовольным взглядом. — Тереза Элизабет Паркер, дата рождения 10 августа 2002 года. Мать — Мэри Парк… — Достаточно, Пятница, — перебил ее Тони. Мужчина повернулся к Наташе, в его голосе звучало неприкрытое волнение. — Что… что с ней случилось? — Я же сказала: девочку несколько раз ударил ножом тот псих, которого мы ловили, — ответила Романова, подмечая обеспокоенность Старка. — Ей повезло, что мы оказались там вовремя, иначе бы к утру в газетах Бруклина появилась бы коротенькая статейка о трупе шестнадцатилетки в заброшенной промзоне, — нехотя добавила она. — Ей пятнадцать, — поправил ее Старк. Выглядел он так, словно Пятница окатила его ледяной водой и выпихнула на мороз. — Полагаю, возраст ты узнал не случайно. — Ее брат… Наташа сдержала стон. Внезапная догадка была слишком уж очевидной. — Только не говори, что твой малолетний арахнид — ее брат. — Тони ничего не ответил. — Какого хрена, Тони, ты разузнал все, что мог о мальчишке, но решил ничего не узнавать о его ближайшем окружении?! — Она — девочка, должна быть намного спокойнее… Наташа круто развернулась к нему, ее глаза метали молнии. В уме не укладывалось, как кто-то, вроде Старка, мог допустить такую досадную ошибку. И ведь не глупый же человек! — Спокойнее?! — переспросила женщина. — Девчонки ни хрена не спокойнее парней, Тони. Мне каждый день приходится больше половины девиц-курсантов отправлять на хозработы, потому что они мало того что борзеют, так еще и пытаются со своими жизнями попрощаться миллионом способов. А тут у тебя двое детей. Детей, Тони! Им свойственно любопытство и практически полное отсутствие мысли о том, что их действия могут привести к их же смерти. Тони поморщился так, словно она снова дала ему от души по лицу, как в тот раз, когда они с Кэпом передавали Питера в руки медиков. — Двойняшка Питера нигде не отсвечивала, беспокойство было излишне. — Они еще и близнецы… Не отсвечивала она в твоих базах, у ЩИТа она неплохо так отсвечивала, — отчеканила Наташа. — Шутка ли быть свидетелем убийства одного из Осведомителей! Если до этого момента Тони продолжал с ней спорить, то после слов об убийстве он мог только с удивлением переводить взгляд с Романовой на Терезу и обратно. — Как она осталась после этого жива? — Подфартило. Сестрица Паука очень везучая, попытаться поиграть в детектива и остаться в живых — большая удача. — Один супергерой на минималках, вторая… — Возможный Осведомитель, — мрачно вставила Наташа. Тони также помрачнел. Они оба знали, кто такие Осведомители и в чем заключается их роль. — А теперь, когда мы выяснили родственную связь между ней, — она кивнула в сторону смотрового окна палаты, — и юным арахнидом, возникает вопрос: где сейчас второй ребенок? Словно в ответ на этот вопрос в медчасть прилетел, отлучавшийся Хэппи с планшетом в руках. — Тони! Ты должен это видеть! Пока Старк смотрел новое видео, набирающее лайки и просмотры на Ютубе, на его лице промелькнула буря эмоций. Наташа взглянула на видео из чистого любопытства и почти сразу же захотела огреть недонаставника чем-то тяжелым по голове. Как можно так безответственно относиться к супергерою-подростку? — Какого… Пляж Кони-Айленд пылал ярким пламенем. По всему пляжу валялись обломки рухнувшего самолета и рассыпавшиеся коробки. С «Циклона» свисала нога, облаченная в красно-синий костюм. — Я за пацаном, — тут же объявила Наташа. — Возьму людей, привезем сюда все, что уцелело при крушении, — сообщил Хэппи. Оба они, как и некоторое время назад, зашли в один лифт, вышли оттуда порознь: Наташа отправилась скорее на парковку, а Хэппи — собирать сотрудников охраны. Заводя двигатель, она старательно отгоняла от себя лицо молодой женщины с обрезанными каштановыми волосами, что покинула этот мир так рано, заменяя его лицом заново обретенной младшей сестры и картинками нового дома в Огайо, куда Елена переехала вместе с приемными родителями. Машина, плавно набирая скорость, выехала с парковки.***
Питер, не жалея никаких сил, прыгал с одного высокого фонарного столба, выпускал паутину, цеплялся к другому столбу и пролетал, прыгал на машины, сокращал расстояние от промзоны до пляжа и снова перебирался на привычные конструкции. Мысль о том, что он, возможно, уже опоздал, он гнал из головы со всей своей паучьей силы. Стервятника настигнет правосудие, иначе и быть не может! Огромную страшную птицу Питер заметил еще с земли и, не сомневаясь ни минуты, выстрелил паутиной в огромный рекламный баннер, раскачался, прыгнул, приземлился обеими ногами на баннер. В зловещий костюм Стервятника Питер выпустил сразу две нити паутины. Он почувствовал резкий рывок и лишился надежной опоры под ногами, Стервятник полетел за самолетом мистера Старка. «Спокойно, Питер, — сам себе приказал он, — это все ради будущего города. Стервятник и так сделал уже слишком многое, пора это прекратить!» Питер старался дышать глубоко и спокойно, старался не смотреть на синюю бездну под ногами и не обращать внимания на промозглый ветер, пробирающий его до костей. Так бывает, успокаивал он сам себя, на высоте всегда холодно, а они уже достаточно высоко. Питера мотало из стороны в сторону, шум двигателей костюма Стервятника оглушал. Мальчик цеплялся за две свои нити паутины железной хваткой, боясь даже допустить мысль, что будет, если кто-то нарушит целостность его паутины. Высота тем временем все больше и больше увеличивалась. В один миг из поля зрения исчезли самые высокие здания Нью-Йорка, а со всех сторон возникли большие кустистые облака. Питер мог протянуть руку и коснуться одного из них, но он на это не решился. Стервятник ускорился, а Питеру стало еще холоднее, от сплошной облачной массы медленно начинали болеть глаза. Периодически Стервятник пролетал через те места, где облака рассеивались, и тогда мальчик мог видеть желтые огни ночного города, но их было мало. В один особо неприятный момент Питера рвануло вперед, и он несколько раз очень сильно ударился головой и телом о невидимый во тьме лайнер Старка. — Боже мой! — сорвалось с губ мальчика восклицание, когда он попытался прогнать звезды из глаз и удержать в руках нити паутины. Питер на всякий случай выпустил паутину в корпус самолета, схватился за его поверхность обеими ладонями, напряг ноги и, с ужасом, обнаружил, что его начало сдувать. Ноги просто заскользили по поверхности, а руки начали медленно отлипать. Он выпустил новую порцию паутины, прижался к лайнеру, борясь с неумолимой стихией. Старая паутина взбугрилась и безжизненными нитями отвалилась от поверхности лайнера, исчезая в ночи. «Стервятник наверняка снова применил фазорегулятор материи, как тогда в Вашингтоне, а значит, нужно просто найти это фиолетовое окошко и проникнуть внутрь самолета». Мучительно медленно, преодолевая стихию, силу притяжения и собственный страх, Питер пополз по брюху самолета, рискуя в любой момент сорваться с огромной высоты. Впервые в жизни он чувствовал себя максимально неуверенно на высоте. Тогда на Монументе руки и ноги хотя бы не скользили… Он продолжал ползти, когда приличных размеров металлическая птица чуть не скинула его. Питер успел крепче схватиться за опору и сильнее упереться ногами в корпус, удерживая равновесие. Птица улетела, издевательски осветив его лицо красным огнем. «Это только начало, — подумал он, когда начал очень-очень медленно переползать с брюха самолета на его „бок“. — Сейчас начнется самое сложное». Сопротивляясь порывам ветра и попыткам стихии его угробить, сбросив с самолета, Питер не замечал боли, кольнувшей бедро. Мальчик медленно, но верно, с большим трудом, полз. Окошко он так и не нашел, но ненужное внимание любимого отца Лиз привлечь умудрился. Зарычавший мотор костюма Стервятника мог напугать любого, Питер собрал всю имеющуюся у него силу и быстрее пополз к иллюминатору на боку лайнера. Паучье чутье орало благим матом и вместе с усиленным слухом предупреждало о появлении не очень дружелюбно настроенного Стервятника. Тот то появлялся, то исчезал. — Обыкновенный Осенний бал, — пробормотал Питер, вцепившись в лайнер. — На всех же балах отцы девушек пытаются убить их кавалеров? Он, как можно сильнее, вжался в корпус лайнера, слыша приближающийся мотор своего врага. — Что может быть лучше атак Стервятника? Стервятник, царапая бока лайнера, несся прямо на Питера, мальчик, улучив момент, выпустил паутину в корпус его костюма, пригнулся и прыгнул в чернеющую под ногами бездну. Одной рукой Питер уцепился за Стервятника, другой — за бок лайнера. Сильнейшим рывком, таким что казалось вот-вот суставы повылетают из рук, противник понес его в свою сторону. Попытка Питера не дать ему улететь, как тогда на пароме, окончилась неудачей: Стервятник приложил чуть больше сил, оторвал Питера вместе с неплохим куском лайнера и потащил за собой следом. Мега-дорогой самолет, круто развернувшись, понесся прямо на Питера. Мальчик лихорадочно выпустил две нити паутины, цепляясь за что придется, и только мгновением позже понял, что совершил большую ошибку. Паутина попала во вращающийся двигатель и прямо сейчас утаскивала следом за собой и Питера. Он выпустил максимум паутины чисто на инстинкте, не успел испугаться, не обратил никакого внимания на боль, когда замедляющиеся винты сильно били его по всему телу, только попытался как можно скорее выбраться из оторвавшейся металлической, полной паутины, дымящейся катушки, готовой вот-вот оторваться от лайнера, чтобы она не унесла его следом за собой. Питер еле-еле вытащил из ловушки ноги и отбросил катушку подальше, отрывая ее от тонкой нити паутины, позволяя свалиться на далекую землю. — Неужели это все же сработало? — прошептал он едва слышно, пытаясь перевести дух. Стервятник ему этого сделать не дал. Он спикировал сверху, царапая металл, и двинулся прямо на него, намереваясь сбросить с крыла. Питер что есть сил схватился за нить паутины, чувствуя под ногами одну лишь пустоту. Мальчик постарался подтянуться и оказаться ногами снова на поверхности крыла. Твердая поверхность убавила чуточку скрытого страха и добавила уверенности. Стервятник резко сократил дистанцию между ними, взмахнул крылом и перерезал нить паутины — все то, что увеличивало шанс Питера выйти из этой битвы живым. Мальчишку резко тряхнуло назад, скинуло с крыла, всем телом он больно ударился о двигатель, но все же успел выпустить паутину и зацепиться за лайнер. Он смог вскарабкаться, постоянно цепляясь паутиной за поверхность лайнера, и занять максимально устойчивое положение. Стервятник больше не нападал на него, а устремился в нужную ему часть самолета. Питер не успел задаться этим вопросом, как резко возникла новая проблема: лайнер сильно тряхнуло, он начал крениться носом вниз. Питеру стало по-настоящему страшно. Лайнер падал.***
Он с ужасом глядел на яркие огни приближающегося пляжа. Лайнер неумолимо быстро снижался и вот-вот мог либо клюнуть носом в воду залива, либо начать сносить всю архитектуру пляжа. «Если ничего не делать, может погибнуть множество людей», — догадался Питер и тут же выстрелил паутиной в крыло самолета. Он крепко сжал нить в руке, встал в полный рост и приложил максимум силы, чтобы изменить траекторию полета. Лайнер наклонился так, что стал лететь боком. Все это время Питер вкладывал все силы, чтобы самолет не задел линию электропередач, не снес дома, не придавая никакого значения начинающей болеть спине. — Нужно развернуться, нужно увести его как можно дальше от общественных мест, — твердил сам себе он и пытался это выполнить. Внезапно нить паутины от сильного натяжения лопнула, Питер потерял равновесие, а лайнер — управление. Мальчик успел схватиться обеими руками за крыло, куда упал на живот, его ноги остались болтаться в воздухе, не находя себе опоры. Яркие огни пляжа Кони-Айленд, который он смог пару раз облететь, пугали. Питер не успел и не смог ничего сделать, когда самолет начал сносить все на своем пути. Рушились верхушки высотных построек пляжа, разрывалась линия электропередач, во все стороны летели яркие искры, вспыхивало пламя. Единственное, что смог сделать Питер — крепче схватиться за крыло самолета, как за соломинку, и постараться не выпускать его из рук. Лайнер вошел в песок с сильнейшим толчком. Питера бросило вперед, мальчик пролетел кубарем по пляжу, добавляя и без того травмированному телу лишних ушибов. После раздался взрыв, и все осветило разгоревшееся пламя. Питер чувствовал слабость во всем теле, в ушах звенело, он попытался сесть. Это ему удалось только с третьего раза. Дрожащими руками он снял с себя маску, вдохнул витающий дым и согнулся в кашле. Звон в ушах не прекращался. Еле-еле он развернулся всем телом к пылающему самолету, неуверенно встать на постоянно подгибающиеся в коленях ноги он смог не сразу, а когда смог это сделать, его немедленно сбила огромная металлическая хищная птица, едва он продвинулся, шатаясь, на ярд вперед. Мальчик снова поднялся на ноги, на сей раз не с таким большим трудом, посмотрел на копошащегося в коробках Стервятника, чей костюм уже искрился, и понял: совсем скоро бой возобновится. — Привет, Педро! — прогромыхал монстр и полетел прямо на него. Питер, не задумываясь, кувыркнулся вперед, надеясь так спастись от острых когтей Стервятника и дать себе какую-никакую фору. Над его головой просвистели металлические крылья, от первой атаки ему уйти удалось, но едва он встал на ноги, как крылатый монстр опрокинул его на спину, прижал когтями к песку, а после сильная боль опалила лицо. Питер устал, очень устал и просто хотел, чтобы это скорее закончилось. Он лежал на песке неподвижно, пока Стервятник его избивал, не пытался отбиться, когда враг подхватил его, набрал высоту, сбросил, снова схватил, проделал это несколько раз, прежде чем просто бросить в песок с высоты. Питер был практически рад, когда чернота накрыла его. Мальчик не знал сколько времени прошло, прежде чем он смог открыть глаза, но все вокруг по-прежнему пылало. Изменилось только то, что он не мог пошевелить правым плечом. Питер приподнял голову и увидел, как Стервятник в сильно искрящемся костюме пытался утащить целый ящик дуговых реакторов. — Ваш костюм! — что есть сил, закричал он. — Он же сейчас взорвется! Питер не ожидал никакого ответа, а действовал так, как считал нужным. Он выпустил паутину в крыло Стервятника, заставил себя подняться на ноги и потянул за тонкую нить. — Пора домой, Питер, — ухмыльнулся ему в лицо отец Лиз, поднимая все выше ящик. — Я пытаюсь спасти вас! — крикнул ему в лицо мальчик, надеясь, что крик образумит этого безумца. Костюм еще сильнее заискрил и взорвался, отбрасывая Питера в сторону. Мальчик упал в песок, закрыл голову руками и прислушался, треск огня усилился. В пятнадцати шагах от него выросла новая огненная стена. — О, нет, — сорвалось с губ. А перед глазами встала Лиз, та самая Лиз, которую ему пришлось сегодня оставить во время Осеннего бала и нанести ей глубокую рану. Если он сейчас ничего не предпримет, если не вмешается, если позволит ее отцу просто взять и сгореть, он нанесет ей рану еще глубже. Отец за решеткой, лучше отца в могиле. Питер, прикрыв лицо рукой, бросился сквозь стену пламени, стараясь пробежать там, где вероятность заработать ожоги была бы минимальной. На каком-то адреналине он начал разгребать завал из раскаленного металла, постоянно пребольно обжигаясь, пока не докопался до бессознательного Стервятника. На пределе сил он вынес его из огня, как мешок с картошкой, бросил на песок и повалился рядом, тяжело дыша и кашляя. Огонь все пылал и пылал. «Интересно, когда же этот безумный день закончится?» — подумал Питер, пытаясь чуть перевести дух. Встать на ноги в самое ближайшее время будет тем еще квестом.***
Хэппи и его люди прибыли на пляж так скоро, что Питер едва успел забраться на «Циклон», скрываясь от зорких взглядов подчиненных мистера Хогана. Он знал, что Хэппи с его людьми найдут в самом центре пляжа — оплетенные в паутину уцелевшие коробки с лайнера и примотанного к ним той же самой паутиной раненого, обожжённого, но живого Стервятника. Мальчик тяжело дышал, наблюдая за работой множества людей в дорогущей форме. Последние силы ушли на то, чтобы оплести паутиной коробки, притащить к ним папашу Лиз, раздобыть где-то клочок бумаги и ручку, сочинить короткую записку и в конце убраться с места происшествия подальше и повыше. Хэппи что-то говорил своим людям, но до Питера не доходил смысл его слов. Он слишком устал. Теперь, после того как действие адреналина прошло, Питер начал особо остро чувствовать усталость и боль во всем многострадальном теле. Ушибы, вывихи, ожоги, множественные раны — все это слилось в одну сплошную волну боли. — Прочешите весь пляж, возможно, еще что-то уцелело, — громко приказал Хэппи своим людям. «Это надолго, — понял Питер. — Нужно спускаться и уходить отсюда прямо сейчас». Он свесился с огромной буквы «С», выстрелил паутиной в ближайшую балку и прыгнул. На землю он нормально не спустился, при приземлении колени отчего-то подогнулись, и Питер упал лицом в песок. Чья-то рука осторожно, но настойчиво потянула его вверх, помогая встать на ноги. Питер поднял израненное, все в кровоподтеках лицо к своему помощнику и встретился с взглядом зеленых глаз. — Идти сможешь, парень? После всего случившегося, после тяжелой битвы и нелегкой победы меньше всего он ожидал столкнуться на разгромленном пляже с Романовой. — Д-да… — хрипло ответил он, язык еле ворочался во рту, очень хотелось пить. — Наверное…мэм, мисс… — Зови меня Нат, — оборвала его женщина. — Чувствую, скоро наши встречи с тобой станут регулярными, а потому никакие формальности не нужны. А теперь идем, пока никто не сложил два и два. Питер не задавался вопросом, куда именно его вела Вдова, мечтая чтобы все это, наконец, закончилось, и он смог вернуться домой и зализать раны. Шел он, сильно хромая, постоянно рискуя свалиться на землю. Романова его, конечно, придерживала за плечо, но это, наверное, не помогло бы, если бы он начал падать. Они остановились у черной машины, припаркованной в настолько плохо освещенном месте, что Питер с его улучшенным зрением едва мог видеть, где именно находится у машины ручка двери. Наташа Романова отпустила его плечо, отворила ему пассажирскую дверь и кивнула на сидение. — Забирайся, боец. Паучье чутье Питера молчало, и потому мальчик рискнул сесть в незнакомую машину к человеку с сомнительной репутацией. «В любом случае, — подумал он. — Одного гада я сегодня уже победил, вряд ли придется драться еще раз». Стоило ему залезть, как пассажирская дверь захлопнулась, Наташа обошла машину и забралась в нее со стороны водителя. — Держи, пока обезвоживание не накрыло. Питер не сразу понял, что именно ему предлагают подержать, только спустя минуту он осознал, что предмет в руках Вдовы — бутылка воды. Он с благодарностью кивнул, открутил крышку дрожащими пальцами и жадно припал к горлышку, быстро осушая бутылку. — Спасибо, — тихо сказал он, в изнеможении откидываясь на спинку кресла. — Не за что. Ехать минимум полчаса, так что можешь пока вздремнуть. Питер тут же прикрыл глаза. Машина плавно двинулась по дорогам ночного города.***
Казалось, прошло не больше минуты, как он закрыл глаза, и вот его уже трясли за здоровое плечо. Питер нехотя открыл глаза. — Приехали, парень, вылезай. Меньше всего ему сейчас хотелось выбираться куда-то из теплой машины, где он за время не такого уж долгого пути успел пригреться и даже немного вздремнуть. Но делать было нечего, не включать же режим капризного ребенка, и Питер открыл дверь и выпрыгнул из машины, чудом удержавшись на ногах, легкое головокружение ни на минуту его не оставляло. Романова заперла машину и повела его знакомой Питеру дорогой по коридорам Башни, прямиком к лифту. Этим же путем не так давно его вел Хэппи. Мысль о Хэппи разбудила у него внутри нервного червячка. Он обещал мистеру Старку, что до того момента, пока тот не вернет ему костюм, будет примерным школьником и сам же это обещание и нарушил. Вдруг для наставника аргумент «Стервятник хотел убить всю мою семью» не будет аргументом? Вдруг мистер Старк после того, что произошло этой ночью, просто вышвырнет на улицу и скажет забыть дорогу к Башне? Вдруг снова пропишет, как после случая с паромом? От каждой новой мыслью Питеру становилось все хуже и хуже и к тому моменту, как приехал лифт, мальчик был свято уверен, что Тони Старк в самом скором времени если не убьет его, то точно выкинет из Башни на улицу. — Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила внезапно Романова. — Что? — не понял Питер. — Тебе стало хуже? — перефразировала она свой вопрос. — Ты побледнел. Питер очень надеялся, что его собственное изумление такой проницательностью было не особо заметным для Вдовы. — Нет, мэм, со мной все в порядке, — ответил он так уверенно, как только мог. Питер очень надеялся, что последствия его первого серьезного боя незаметны для опытной шпионки. Женщина пропустила его первым в приехавший лифт, Питер шагнул в кабину, ощущая на себе пронизывающий взгляд. Разумеется, она ему не поверила. — Куда сейчас? — спросил мальчик, только чтобы не молчать. — В жилую часть? — В медчасть, — поправила его Вдова и нажала на нужную кнопку. Питер пошатнулся и тут же почувствовал, как женщина обхватила его за плечо, не давая поцеловаться с металлическим полом кабины, словно всю жизнь только и делала, что помогала в транспортировке раненых. — Держись, маленький паучок, почти приехали. Питер воздержался от комментариев. С самого отъезда с горящего пляжа он вел себя максимально тихо, первый бой был очень болезненным и изматывающим. «Интересно, Тесс нормально добралась до дома?» Двери распахнулись на нужном этаже с длинными пустыми коридорами. Романова довела мальчика до ближайшего вестибюля с мягким диванчиком и усадила. — Жди меня здесь. Раздобуду тебе что-нибудь, в чем можно спать, и будем решать, что делать с тобой дальше, — приказала она ему. Она быстрым шагом пошла по коридору, прежде чем Наташа скрылась за поворотом, Питер успел крикнуть: — Подождите! А мистер Старк? Он придет? Ему сообщили, что я здесь? Все вопросы остались без ответа. Женщина просто исчезла из поля зрения Питера. Питеру оставалось только сидеть, облокотившись на спину мягкого диванчика, ощущая неутихающую боль во всем теле, особенно в правом плече, которым он не в силах просто пошевелить. Слезть с дивана — не самый лучший вариант: с большой вероятностью может снова накатить головокружение, и он просто свалится на плитку пола. Его окружала мертвая тишина и гнетущее ожидание чего-то ужасного. Почему мистер Старк не встретил их с мисс Романовой? Неужели Питер все же умудрился совершить нечто такое, что окончательно отвратило от него наставника? Неужели он должен был просто не обращать внимания на угон лайнера с ценным грузом? Приближающиеся шаги не дали ему окончательно себя съесть. Мисс Романова вернулась достаточно скоро с каким-то свертком в руках. — Так, это тебе. — Сверток быстро перекочевал в руки Питера. — Голова сильно кружится? — Не очень. — Сможешь посетить душ и выйти оттуда с целой головой? — Да, конечно. Питер на миг испугался, что было бы ответь он «нет». — Хорошо, — кивнула ему Вдова. — Вставай. Питер слез с дивана, приспосабливаясь к несильно вращающемуся пространству вокруг него, и последовал за женщиной. Та показала ему на какую-то темную лакированную дверь. — Душевая. — После показала третью дверь по коридору, куда больших размеров. — Там — перевязочная. Примешь душ, иди туда. Помогу тебе разобраться с последствиями «обычного школьного вечера». Глаза Питера округлились от удивления. — Вы? Я думал медики Башни… — Время — три часа ночи, парень, — сухо оповестила его женщина. — Незачем будить людей и посвящать их в особенности твоей регенерации. Не смотри на меня так, я присутствовала в медчасти, когда Старк с Кэпом привезли тебя после Берлина. С тем, что случилось этой ночью, тебе прекрасно помочь смогу и я. — Но… — Без но, — оборвала его Наташа. — Иди в душ, у тебя есть пятнадцать минут, максимум, после — жду тебя в перевязочной. Питер поплелся к темной лакированной двери, вошел в предбанник душевой и повернул замок на ручке. Стягивал с себя костюм он максимально осторожно, в местах, где ткань буквально прилипла к коже, самодельный костюм приходилось отдирать и больно закусывать губу, сдерживая крик. Питер вздохнул с облегчением, когда костюм оказался снят и отправлен в шкафчик для одежды. Душ он принял достаточно быстро, охлаждая обожжённую кожу прохладной водой и смывая с себя всю кровь. После таких водных процедур даже поврежденное плечо стало болеть чуть меньше. Наскоро обтерпевшись полотенцем, входившим в сверток, Питер переоделся и поспешил покинуть душевую. Неизвестно сколько времени прошло, вдруг все пятнадцать минут. Перевязочная встретила его неприятным запахом спирта и видом множества жутких вещей, вроде запечатанного скальпеля, нескольких шприцов и набора инъекционных препаратов. Глядя на все это великолепие, Питер застыл в дверях, не решаясь войти. — Пришел даже раньше, чем я предполагала, — заметила Наташа, сверившись с часами. — Молодец. Проходи, не бойся. Детьми я уж точно не питаюсь. Питер сделал нерешительный шаг, ощущая усилившееся головокружение, подошел к кушетке, уселся и чуть ли не с ужасом покосился на набор пугающего вида инструментов. «Разве перевязочная не от слова „перевязать“? Зачем это все?» Входная дверь захлопнулась сама собой, и от этого хлопка мальчик вздрогнул. — Сними футболку, — попросила его Наташа, неспешно приближаясь. — Мне нужно осмотреть твое плечо. Осмотр плеча в кабинете, по скромному мнению Питера, срисованному из самых кошмарных ужастиков, не нес в себе ничего хорошего. Плечо болело адски, мысль о том, что к нему решит кто-то прикоснуться и осмотреть, заставляла мелко дрожать. Мальчик хотел уже на этой стадии помощи после «обычного школьного вечера» задать деру из самого кошмарного места во всей Башне, но его останавливала элементарная гордость. Ему пятнадцать, а не пять, а он боится какой-то медицинской манипуляции. Стыдобища! Медленно и достаточно неловко он стащил с себя футболку и почувствовал, как неприятная прохлада коснулась голой кожи. Питер сморщился и в очередной раз пожелал, чтобы это скорее кончилось. Стоило женским пальцам коснуться его плеча, как Питер дернулся и закусил губу, сдерживая болезненный стон. Было больно! Стало только больнее, когда Наташа начала что-то умело прощупывать. Внезапно все это прекратилось, и он смог немного перевести дух. — Напомни, Пит, у тебя есть какая-нибудь аллергия на лекарства? — обратилась к нему Вдова. — Нет. А зачем это вам? Женщина отошла к столу, на котором рядком на металлическом подносе были выстроены различные подписанные флаконы и ампулы для приготовления инъекций. Она выбрала нужный препарат. — Затем, что вправлять плечо наживую — не лучший план. «Вправлять плечо?» Питер похолодел. Мысль о том, чтобы просто удрать из кабинета, больше не казалась ему такой уж постыдной. Вправлять плечо после вывиха наверняка ужасно больно! — Прямо сейчас? Может подождем или…или… Женщина обернулась к нему, в ее глазах промелькнуло что-то похожее на сочувствие. Шприц в ее руке, наполненный обезболивающим препаратом, заставил Питера сглотнуть. — Если не устранить вывих сейчас, все закончится операцией. А операция с твоим метаболизмом — совсем не то, что ты хотел бы. Твой метаболизм максимально быстро укорачивает действие препарата, а ввести больше не позволит печень. Так что давай разберемся с этой проблемой сейчас. Она постучала по шприцу, выгоняя лишний воздух. Питер посмотрел на иглу и испугался еще больше. Металлическое острие страшно блестело в свете лампы. Когда Наташа со страшным инструментом в руках направилась к нему, Питер почувствовал подступающую панику. — А может… может… — Тебе не стоит так трястись. Мучить тебя я точно не собираюсь. — Она взяла его правую руку и тщательно обработала спиртовой салфеткой локтевой сгиб. — И мой тебе совет: расслабься, так будет проще и не так уж и больно. Расслабиться — это точно не то, что он мог сделать в данный момент. Стоило Наташе убрать салфетку от его вены, как мальчик со свистом втянул в себя воздух и крепко зажмурился лишь бы не видеть, как огромная и страшная игла сделает дырку в его руке. Укол он почти не почувствовал, то ли игла была все же не такой огромной, то ли у Вдовы имелся какой-никакой опыт в оказании медицинской помощи. Питер открыл глаза, неуверенно посмотрел на свою руку и не нашел на ней страшных увечий. — У обычного человека препарат должен подействовать минут через десять, у тебя срок будет меньше. Подождем, — как ни в чем ни бывало сообщила ему Романова. Питер тут же поймал себя на мысли, что лучше бы он еще раз подрался со Стервятником или с кем-то еще более сильным, чем просто проходить сейчас этот медицинский кошмар. Он готов был идти в бой первым, на земле он проходит или на воздухе, но сидеть на табурете и ждать следующей медицинской манипуляции — это точно не то, что он мог спокойно перенести. Питер уже давно понял иглы и скальпели — самая ужасная вещь на земле, ужаснее всех воришек и преступников, которых он останавливал. — Мистер Старк знает, что я здесь? — спросил он, разрушая кошмарную тишину кабинета. — Конечно. — А почему… — …его сейчас здесь нет? — договорила за него Романова. — Ему и Хэппи нужно разобраться с уцелевшим грузом, но думаю, утром вы сможете поговорить. — Там ведь не все уцелело, — вспомнил Питер. — Так много вещей сгорело, мне стоило… — Если ты сейчас решишь себя начать обвинять, утром будешь писать лично мне эссе, — пригрозила ему Наташа. — Не тебе стоило что-то сделать, а Старку. Это он отправил лайнер, набитый потенциально опасными вещами, без какой-либо вооруженной охраны. Сам прокололся, сам подсчитывает убытки, впредь будет думать. А сейчас давай займемся твоим плечом. Она тщательно ощупала поврежденное плечо Питера, проверяя, как подействовало обезболивающее. Чувствительность в руке сохранилась, но боль была не такой сильной. Питер вновь зажмурился, когда она двумя руками крепко обхватила его плечо. Резкая боль была настолько сильной, что у него чуть ли искры из глаз не полетели, зато плечо стало болеть существенно меньше. Питер открыл глаза, сморгнул выступившие слезы и чуть ли не шарахнулся в сторону от Вдовы. — Спокойнее, малец, — подняла она руки. — Мы закончили с самым сложным, сейчас обработаю тебе раны, наложу повязку на плечо и пойдешь спать. Питер посмотрел на нее с недоверием. — Точно все? — Ну, если у тебя есть другое вывихнутое плечо… Он замотал головой так сильно, что у Наташи появилось опасение, как бы голова у мальчишки не отлетела. — Когда я погнался сегодня за Стервятником, не думал, что все этим закончится, — буркнул Питер, как бы извиняясь за свое недавнее поведение и страх. Наташа схватила со стола салфетки, антисептик и мазь против ожогов и начала осторожно обрабатывать раны. После вправления плеча Питер даже не морщился. — О, так всегда бывает. Редко из какого боя удается выйти невредимым, удача, если это только порезанный палец. — И часто медпомощь нужна агентам ЩИТа или Мстителям? — Оперативникам, более чем. И чаще всего нам приходится самим себе и напарникам оказывать помощь. Полевая служба — то еще удовольствие. Мстителям в этом плане везет больше — медпомощь будет на высоком уровне и точно будет обезбол. Питер не заметил, как быстро обработка закончилась. Наташа нанесла на ожоги заживляющую мазь, подождала, пока она впитается, и отошла за несколькими широкими бинтами для перевязки. Бинтовала она ловко и быстро, и совсем скоро половину груди и все плечо Питера оплетали аккуратные белые полосы эластичного бинта. — Ну вот. Как новенький, — отметила Наташа и посерьезнела. — Плечо пройдет через день-два, а повязку можно будет снять через неделю, минимум. — Почему так долго? — Должна зажить суставная капсула. Снимешь раньше, можешь снова обзавестись вывихом. Глаза Питера слипались. Он кивал на каждое слово Вдовы, пытался бороться со сном, но усталость и тяжелый день брали свое. — Время четвертый час. Тебе пора спать, пошли. Питер медленно поплелся за ней, чувствуя, что готов заснуть прямо посреди этого широкого коридора. Завал в промзоне, битва со Стервятником и болезненная обработка ран сил ему не добавляли. У новой двери он вдруг взбодрился, внезапная мысль просто не могла позволить ему клевать носом. — Мистер Старк сердится на меня, да? У меня будут проблемы? Более-менее расслабленная Наташа резко посерьезнела. — Нет, точно нет. Тебе не стоит волноваться, парень. Максимум, что тебя ждет завтра — небольшая беседа, где ты в случае чего сможешь объясниться. Большего тебе бояться не стоит. Питер выдохнул, не скрывая своего облегчения. — Ну ладно. Хватит разговоров. Наташа открыла дверь в неосвещенную комнату и лично проводила его до ближайшей кровати. — Доброй ночи, паучок, — тихо пожелала ему женщина. Питер сбросил с себя обувь, забрался под одеяло, прикрыл глаза. — Спасибо вам за помощь, — шепнул он. — Не за что, — последовал ответ. Чуткие уши Питера уловили чуть слышный шепот. — Арахнидам стоит держаться вместе. Дверь неслышно отворилась, и Наташа покинула темную комнату. «Нужно будет утром раздобыть телефон и позвонить Тесс. Она, наверное, волнуется», — подумал Питер, засыпая. Осознание того, что этот тяжелый день, наконец-то, кончился, Стервятник не разнес город, а что-то из вещей мистера Старка даже уцелели, позволило Питеру легко и быстро заснуть. Завтра он обязательно обо всем расскажет сестре, они вместе посмеются над тем, какие иногда преступники несообразительные, он выслушает от нее целую лекцию о том, что нужно быть осторожнее, а после вместе будут решать какой фильм смотреть в следующие выходные. Питер уснул, так и не узнав, что Тесс лежала на соседней от него койке, и ему достаточно было просто протянуть руку, чтобы коснуться ее руки.