«Ненависть в сочетании с презрением способна стряхнуть любое ярмо.»
(Вольтер)
[Иллюзия]
Сакура медленно приходила в себя. Перед глазами плыло, а к горлу подкатывала тошнота. Она вновь будто прочувствовала боль, прокатившуюся по затылку в тот момент, когда парень со змеиным лицом приложил её о стену, пробивая бетонную конструкцию. И то, как отчаянно пыталась сопротивляться, задействуя весь свой потенциал. Однако решающим фактором стал элемент неожиданности. Её попросту застали врасплох в тот момент, когда Сакура меньше всего этого ожидала. Это, конечно, не оправдание для шиноби, но всё же. Первое, что она увидела — собственные ноги, поджатые к ножкам стула. Как только Сакура попыталась пошевелить конечностями, ощутила болезненное трение о шершавую бечёвку. Руки, связанные за спиной, затекли. Чёлка намертво приклеилась к лицу из-за уже запёкшейся крови на висках. — Кабуто-сан, девка очнулась! — мужской, резкий голос разрезал звенящую в ушах тишину, заставив розоволосую поморщиться. Громкие звуки сейчас не самое лучшее для раскалывающейся головы. — Проверь её, — откуда-то из-за спины раздалось полушипение. Сакура инстинктивно дёрнулась, когда около её ног показались чужие сандалии шиноби. И тут же пожалела об этом. Волна боли прошлась по треснутым рёбрам, и она сдавленно простонала. Против воли мужчина протянул руку к её подбородку, поднимая голову вверх. Её расфокусированный взгляд встретился с карими прищуренными глазами. Лицо незнакомца оставалось для неё смазанным намалёвком без точных черт. — Следи за пальцем, — он выставил указательный палец, плавно двигая его вправо и влево. Сакура искренне старалась исполнить его указание, однако получалось это из рук вон плохо. Кроме того, её зрачки были слишком расширенными, но разного размера. — У неё, кажись, сотряс, — теперь, когда грубоватый голос оказался совсем рядом с ней, Сакура пожелала оглохнуть, лишь бы не чувствовать этот звон в голове. — Отойди, — его грубо оттолкнул мужчина в бардовом одеянии, напоминающим запахнутый плащ. — Как себя чувствуешь? — Он, наверное, издевается надо мной. Мужчина поднял ладонь на уровне её лица параллельно, создавая яркое свечение из чакры. Он цыкнул, когда реакция её зрачков на свет оказалось достаточно вялой, что действительно говорило о сотрясении мозга. — Где я? — Сакура почти прохрипела, не узнавая собственный голос. Таким жалким и разбитым он оказался. Она чувствовала себя сбитым оленем в свете фар. — Голова болит? — её вопрос настойчиво игнорировали. Сакура чувствовала, что бодрствовать ей осталось недолго. Глаза сами закрывались, а губы не желали шевелиться. Последнее, что она увидела, — это расплывчатый силуэт человека, одетого во всё чёрное. Червячок надежды зашевелился, испуская дух. — Саске?.. Это всё, что она сказала, и погрузилась в беспамятство. Так продолжалось достаточно долго. Харуно «просыпалась» на том же стуле, в той же позе, опустив корпус и склонив голову. Её постоянно о чём-то спрашивали, иногда вопросы повторялись, первый мужчина часто срывался на крик, желая получить ответы, но делал лишь хуже. Неизвестные ей шиноби могли судить о её физическом состоянии лишь исходя из внешних показателей, но уже стало ясно, что пленница нуждалась в медицинской помощи. В другой раз она уже пришла в себя в немного ином помещении. Здесь практически не было света, но зато ей предоставили кровать с жёстким матрасом. Конечности так же оставались связаны, доставляя дискомфорт. Перекатившись со спины на бок, Сакура тут же пожалела. Рёбра отвратительно похрустывали, впиваясь в лёгкие. — Сука, — её хрип отразился от обшарпанных стен, отдаваясь эхом в голове. Хорошо, теперь зрение согласилось фокусироваться, хоть и слабо. Помещение представляло собой абсолютно пустую комнату, не считая железной кровати, на которой она лежала. Ещё напротив стоял стул и стол. Всё. Весьма аскетично. — Ну почему всегда я? — она приподнялась на одном локте, осматриваясь в поисках чего-нибудь острого. На полу могли валяться осколки стекла или камни. Что угодно бы подошло. Но увы, кроме пыли и плесени ничего не наблюдалось. Тогда Сакура попробовала разорвать верёвку зубами. — Хреновая затея, — попытки оказались напрасными. Бечёвка явно была пропитана чакрой, чтобы её нельзя было разорвать. Кроме того, она подпитывалась именно её чакрой, которая постоянно оставалась на каком-то ублюдском уровне. — Сколько с тобой возни, — мужчина ворвался в комнату, нарушая её мирное одиночество. Когда Сакура взглянула на него, то ужаснулась. Его кожа была серой, вся покрытая чешуёй, а глаза со змеиными зрачками блестели янтарём. Ему искренне льстило, что девушка в его присутствии тут же сжалась в один напряжённый комок, явно ощущая чужое превосходство. — Что тебе нужно? — сложно было скрывать раздражение, ощущая боль и ломоту во всём теле. — Ничего. Ты нужна мне для сделки с Учихой, — Сакура готова была рассмеяться в голос. Серьёзно? Эта змея-переросток хотела шантажировать Саске ею? Кабуто заметил, что девушка посмеивается, морщась от боли в рёбрах. — Я сказал что-то смешное? — он предположил, что немного переборщил, когда приложил её головой о стену. — Не знаю, чего ты там от него хочешь, но я последняя, кого ты мог использовать в качестве залога, — она буквально выплюнула это, даже не поднимая глаз на собеседника. Сакура осознавала своё положение и уже готовилась к смерти. Никто не придёт за ней. Её никто не ищет. Тем более Саске. Он найдёт другого медика и забудет о ней как о порченной странице в его жизни. — Ошибаешься. Я прекрасно знаю Саске-куна. Кем бы ты ему не приходилась, ты хоть что-то значишь для него. Но если это и правда не сработает, я легко избавлюсь от тебя, — он растягивал слова, издавая шипение. Его голос был вкрадчивым и обманчиво лилейным, спокойным. — Так чего ждёшь, давай, — жить и правда больше не хотелось. Она слишком устала от всего, что на неё навалилось. Никому ненужная, забытая замухрышка без особых способностей, которую ни раз втаптывали в грязь, указывали на её убогое место. В груди что-то затрещало, а желудок скрутило. Закашлявшись, Сакура почувствовала на языке металлический привкус, тут же сплёвывая кровь. Алые брызги попали на колени, впитываясь в тёмную ткань. — Так не пойдёт. Ты не должна откинуться раньше срока, — его слова сквозили расчётом. Ни капли сочувствия или сожаления. Кабуто с силой схватился за её плечо, опрокидывая Сакуру на кровать. Вишнёвая водолазка прилипла к её телу от пота и крови, поэтому он разрезал ткань вдоль груди скальпелем чакры. Теперь он имел полноценный доступ к её ранам. Рёбра по левую сторону были украшены гематомами, расплывшимися от диафрагмы до груди. Она захрипела, когда ощутила как сращиваются кости, издавая отвратительный хруст. Другой рукой Кабуто прижал её к кровати, чтобы предотвратить её естественное сопротивление тела. По окончании процедуры Сакура уже лежала неподвижно, чувствуя, как капли пота стекают по лицу, смывая кровь. После ей принесли какую-то ёмкость с водой, чтобы она смогла умыться. Крови на ней было много, и выглядела она жалко. Кабуто залечил только самые опасные раны, но порезы и ушибы всё ещё оставались с ней. Сакура сдёрнула с себя разорванную водолазку, точнее, то, что от неё осталось. В одном спортивном топе девушка ощущала себя достаточно зябко, подёргивая плечами. Воздух сквозил сыростью и не позволял ощущать себя хоть чуточку комфортнее. По её внутренним ощущениям прошло где-то около двух или трёх суток. Чакра продолжала бултыхаться около нуля, поэтому каждое движение являлось энергозатратным. Она знала, что её специально держали в полуобморочном состоянии, чтобы не смогла взбунтоваться и разнести всё к чёртям. И Сакура знала, что могла, но точно не в этом состоянии. Сколько ещё времени должно пройти, чтобы они наконец поняли, что Учиха за ней не придёт? Особенно, если Кабуто хотел потребовать что-то взамен. На душе было гадко, но сил на слёзы не осталось. Просто в горле образовался тугой ком, который не желал рассасываться. Она чувствовала, что умирает. И желала лишь, чтобы её кончина прошла безболезненно. С неё достаточно страданий, которые были совершенно незаслуженными. Дверь в комнату со скрежетом открылась, впуская человека, которого Сакура не имела возможности наблюдать. Она сидела на кровати, опустив голову, и завесила лицо рваной чёлкой. Кто бы это ни был, сейчас он также безмолвно покинет её. Но что-то пошло не так. Шиноби оставил какой-то предмет на столе и уже было развернулся лицом к двери, но, видимо, передумал. Он направился к девушке, хватая её за лицо мозолистыми пальцами. Сакура узнала в нём того же мужчину, что и в первый раз, когда она открыла глаза. — Эй, а ты, оказывается, миленькая, — он прошёлся большим пальцем по её сухой губе, надавливая на неё. — Всего-то нужно было стереть кровь, — Сакуре определённо не нравились действия мужчины, однако больше её напрягала неизвестность. Инстинкты самосохранения визжали где-то на задворках сознания, звеня во все колокола. Потянув Сакуру за плечо, он заставил её подняться, пихая в спину по направлению к столу. Куноичи не сопротивлялась, но внимательно выжидала хоть каких-то знаков, пытаясь распознать замысел. Она шагала вяло, поэтому мужчина грубо пихал её в лопатки. — К чему такая спешка? Вдруг он схватил ее за волосы на затылке, прижимая щекой к столу. Сам прижался сзади к её отставленной заднице и шумно выдохнул, холодя её открытую спину ещё больше. — А, вот к чему. Он ухмыльнулся, оценивая вид, который ему открылся. Бледная спина привлекательно прогнулась в пояснице. Долгое отсутствие женщины давало о себе знать, поэтому его руки подрагивали, и мужчина резко дёрнул замок на молнии и стянул с куноичи штаны. На её ягодицах оставались зажившие, но всё ещё видные красные полосы от ремня. — Признайся, — он хмыкнул, — уже трахалась с этим ублюдком Учихой? Сакуре искренне хотелось разреветься, но физическое изнеможение не позволяло ей такой роскоши, поэтому слёзы лишь беззвучно потекли по её щекам, застилая пеленой глаза. — Эй, наши девки и то разговорчивее, — под «наши» он подразумевал куноичи Звука. Девушки там не отличались женственностью, но не редко их использовали без согласия. Насиловали. И это считалось в порядке вещей. Он коснулся её промежности рукой, надавливая большим пальцем там, где предположительно находился вход во влагалище. Сакура слабо дёрнулась, будто от хлыста. Она бы умерла от позора прямо сейчас, если бы его пальцы и её тело не разделяла тонкая материя в виде трусов. Она зажмурилась и сцепила зубы, стараясь мысленно абстрагироваться от того, что сейчас будет с ней происходить. Но после пары движений шиноби поднял её корпус за волосы, прижимая к своему телу. — Давай, мы можем сделать это так, что ты даже получишь удовольствие, — Сакуре пришлось прогнуть шею назад, чтобы уменьшить натяжение розовых прядей. Когда он коснулся её бедра и провёл одно длинное движение вверх, её тело покрылось мурашками, а по щеке прокатилась ещё одна горькая слеза. — Вот только давай без нытья, — он недовольно шикнул и сдвинул брови на переносице. Ему не хотелось иметь дело с девичьими чувствами. Чем она заслужила все эти испытания? Побои? Домогательства? Чем она так прогневала Ками, что тот решил скинуть на её хрупкие плечи весь этот груз? — Сиськи бы побольше, — с этими словами он сжал её левое полушарие, благо, покрытое чёрной тканью топа. — Чёрт, я заставлю тебя издавать звуки. Даже если это будет боль, — его рука вновь скользнула вниз по плоскому животу, поддевая пальцами резинку трусов. Когда грубые пальцы коснулись клитора, Сакура громко всхлипнула, содрогаясь всем телом. — Наконец-то. Мир начал уходить из-под ног, когда чужие руки в её белье продолжили издевательские движения. Если бы он не прижимал её к себе, Сакура тот час бы рухнула ниц, умирая от душевной боли. Сначала раздался шум, как от мощного взрыва, потом крики. Мужчина чертыхнулся, тут же отстраняясь от розоволосой, и с завидной скоростью покинул комнату. Сакура задохнулась от удара коленей о каменный пол. Она не слышала ничего, кроме собственных хрипов. Сильный поток слёез хлынул из глаз. Она действительно начала осознавать, что могло с ней произойти, если бы не возня снаружи. С трудом поднявшись на ноги, девушка подпёрла спинкой стула дверь и отошла к кровати, оседая на пол рядом с ней. Ей было плевать, почему ушёл шиноби. Что, возможно, на них напали, и Сакуре следовало делать ноги, пока ею не были озадачены.[Иллюзия]
Весь его холодный фасад полетел к чертям. Стоит только разобраться с одной проблемой, как тут же появляются две. Саске буквально вытряс информацию из каждого, кто находился в гостинице в тот момент, когда Сакуру похитили. Однако никто ничего не видел и не слышал. Тогда он сделал вывод, что Кабуто наложил массовое гендзюцу. Ублюдок. Запечатав все вещи девушки в свиток, Саске направился туда, где всё началось. Страна Рисовых полей. Деревня Звука. Он ни разу не сделал остановку на сон или еду, на ходу проглатывая пилюли, которые Сакура изготовила недавно. Вкус горечи ещё надолго сохранялся во рту, однако стоило отдать ей должное, пилюли не только утоляли голод, но и стимулировали выработку чакры. Поэтому в груди разгоралось пламя. Саске чувствовал, как в его теле в бешенном ритме циркулирует чакра, пропитывая каждую клеточку его тела. Ярость застилала глаза, окрашивая их в красный. Подумать только, жалкий Якуши подумал, что сможет быть с ним на равных. — Я убил змеиного Саннина. Этот бой будет коротким, — Саске нисколько в себе не сомневался. Кабуто всегда оставался в тени Орочимару, не способный ни превзойти его, ни держаться на уровне. Под ложечкой засосало. Сакура оказалась впутана в это по его вине и ничьей больше. Он двигался по самой границе Страны Горячих источников, преодолев расстояние за двое суток непрерывного бега. Дыхание клокотало в глотке, но Саске лишь сильнее концентрировал чакру в ногах, ускоряя шаг. Под его ногами деревья сокрушались, массивные ветки осыпались, словно хвойные иголки. Всё окружающее смазывалось в единое пятно, и если бы не Шаринган, Саске бы едва различал обстановку или ландшафт. Когда он достиг деревни Звука, то сделал короткую остановку. По улицам шныряли колонны людей. Рабы, закованные в кандалы. Шиноби Звука подгоняли тех электрическими хлыстами. На него практически не обращали внимание, но если же и замечали, то стремились отойти как можно дальше. У Саске в этом месте была дурная слава. Он считал забавным то, что даже после смерти Орочимару в этом концлагере царила прежняя дисциплина, и работало всё по-прежнему. Возможно, за этим стоял сам Кабуто, продолжая дело сенсея. Саске проглотил целую горсть оставшихся пилюль, чтобы сравнять уровень недосыпа и усталости. Тело разгорелось пожаром, кровь прилила к глазам. Он нашёл возвышенное место, сканируя местность в радиусе пяти километров, — столько занимала деревня Звука. Без Шарингана он бы не заметил практически мизерную сигнатуру знакомой чакры. В отличие от Карин, Учиха не обладал такими выдающимися способностями сенсора. По всей видимости, Сакура находилась где-то в подземелье, которое делилось на несколько уровней. Не медля больше ни секунды, Саске призвал Сусаноо, пробивая его огромной костлявой рукой землю в некотором отдалении от розоволосой. Стены в подземельях Орочимару всегда укреплялись по максимуму, но всё же был велик шанс того, что девушка могла погибнуть под развалинами, если взрывная волна сложит коридоры как карточный домик. План Саске был таков, что сначала он отведёт Сакуру в безопасное (по возможности) место, а после разберётся с Кабуто самым зверским способом, который только мог себе представить. Но медик показался быстрее, чем Саске рассчитывал. При этом до Харуно он так и не добрался. — Далеко собрался? — Кабуто выглядел отвратительно. Его кожа превратилась в серебряную чешую, уголки рта будто разорвались, а глаза стали буквально змеиными. Ничего человеческого. — Где она? — Саске не хотел тратить время на ненужный треп. Но эта змея от него просто так не отстанет. — Сначала твоя часть сделки, — тело парня оставалось наиграно спокойным и расслабленным. Хотя он, будто змея, готов был броситься в атаку в любой момент. Что ж, если он этого хочет… Саске вытащил из набедренной сумки свиток, в который когда-то давно запечатал мёртвое тело Орочимару. Впоследствии Карин улучшила возможности печати, и тело не продолжило разлагаться, оставаясь в прежнем виде. Именно за этим и гонялся Кабуто. Он желал вернуть учителя к жизни с помощью своих извращённых техник, которым посвятил всю сознательную жизнь. Тогда Саске думал, что может как-то использовать Орочимару в будущем. Но теперь, когда на его шее не стояло проклятое клеймо, бесхозный труп в свитке просто занимал место в его багаже. — Ты это хотел? — Учиха приподнял руку выше, чтобы можно было рассмотреть свиток. — Так получай, — чёрные томоэ закрутились по оси, и свиток загорелся чёрным пламенем Аматэрасу, превращая пергамент в кучку пепла. — Ты… — глаза Кабуто блеснули яростью, сужая вертикальный зрачок до минимума. — Как ты смеешь?! — сложив последовательность ручных печатей, он запустил в сторону Саске водяных драконов, которые бессильно разбились о броню Сусаноо. — При всём величии Орочимару, он оставался слеп к своим творениям, — Учиха говорил непосредственно о себе. Ведь змеиный Саннин ошибочно предполагал, что завладеет сосудом с таким редким Кеккей Генкай*. Битва продолжалась недолго. Кабуто использовал различные комбинации водных техник, запускал скальпели чакры, призывал целые клубки разъярённых змей, но всё без толку против Шарингана. В конце концов, Саске решил поиздеваться, копируя техники медика и оборачивая их против него. Учиха не был уверен до конца, не чувствовал он усталости из-за большой концентрации адреналина и злости в крови или из-за пилюль Сакуры. Чакра продолжала гудеть в грудине, подпитывая Сусаноо, почти полностью сформировавшееся до итоговой формы. Боль пронзала каждую клеточку тела, пока техника развивалась прямо на глазах, но эти чувства приглушались предвкушением скорой победы.** Кабуто быстро ослаб, его чакра бурлила где-то на нуле. Он испустил последний вздох, когда Саске раздавил его в огромной руке. Хруст костей, разрывания внутренностей и истошные вопли оглушили Звук. Все шиноби, находящиеся поблизости, распахнули глаза от ужаса, ретируясь с опасной территории. Пленные, закованные в кандалы, тут же воспользовались шансом и спешили совершить побег. Саске с омерзением отбросил нечто в бордовых лохмотьях в сторону. Зажмурившись от рези в глазах, он мысленно приказал технике развеяться, но Шаринган всё ещё продолжал работать. Сакура находилась в пятидесяти метрах от него под землей. Он пробивал сквозные проходы в стенах, минуя бесконечный лабиринт коридоров. Наконец он достиг последней двери, ограждающей его от девицы. Сакура сидела в том же положении, что и полчаса назад, когда раздался грохот. Она только прикрыла глаза, будто уже давно приняла неизбежное — смерть. И даже не дрогнула, когда кто-то опустился перед ней на колени. — Сакура. Ей снится. Он не может быть здесь. Как и не может вернуться за ней. — Сакура, мать твою, — он тяжело дышал, от чего её розовые пряди у лица причудливо колыхались в разные стороны. — Ты меня слышишь? — сердце снова начало биться, когда девушка приоткрыла глаза, с залегающими под ними глубокими тенями. — Что ты здесь делаешь? — спросила она с хрипом. — Издеваешься?! — Саске не выдержал, срываясь на крик. — Дура, — уже более тихо, но не менее недовольно. Он беглым взглядом осмотрел её с ног до головы на наличие повреждений, заметив странную деталь. — Что со штанами? — пуговица отсутствовала, на её месте торчали нитки, молния была расстёгнута до самого основания. — Каждый считает своим долгом с меня их снять, — несмотря на отвратительное положение дел, она всё ещё находила силы язвить. Саске понял, что она имеет в виду и сжал зубы. — Идти можешь? — чуть отстранившись от неё, но всё ещё придерживая за локоть, Учиха цыкнул, когда Сакура тут же начала заваливаться на него. — Отлично, — он процедил это сквозь зубы, но всё-таки поднял её на руки, уходя прочь из этих проклятых катакомб. ________________________________________ *Кеккей Генкай (血継限界, «Ограничение по крови») — генетические коды, влияющие на ДНК носителя, которые предоставляют ему дополнительные способности. По этому название Кеккей Генкай обозначает как коды, так и образовавшиеся способности. Кеккей Генкай передаются из поколения в поколение внутри клана и проявляются различными способами. **Саске сам описывал свои ощущения при использовании Сусаноо в аниме и манге, так что это достоверная информация.