«Всегда стоит быть осмотрительным, когда продолжительное время вас преследует белая полоса.»
[Иллюзия]
После первого момента их настоящей близости, не просто поцелуев, а именно трения тел, ласки и мокрого тепла, Саске не мог думать ни о чём другом. Он винил себя, буквально хлопал по щекам, чтобы перестать зацикливаться на чём-то столь низком. Но мысли потоком сшибали его самообладание даже во сне. Саске просыпался посреди ночи. На место кошмаров пришли самые развратные образы Сакуры, но у неё были розовые волосы, они не пахли сигаретами или травкой, её тело было более пышным, без намёка на торчащие кости. Он фантазировал. Представлял её в разных ракурсах, одетой, без одежды, в переднике, только в белье… В тёмной комнате с зашторенными окнами, Саске стыдливо прикрывал глаза, стараясь не думать о том, что вытворяет его рука. Он уже смирился с мыслью, что больше не может кончить, не представив хитрые зелёные глаза. Для него это было настоящим испытанием. Сакура ассоциировалась с детством. Не таким беззаботным, как у других детей, с родителями и уютным домом, но всё-таки более радужным, чем его почти совершеннолетняя жизнь. Он чувствовал, как осквернял что-то, что мысленно относил к неприкосновенному, чистому и светлому. У него сорвало предохранители, когда он увидел, какой Сакура может быть мокрой, дрожащей и горячей. Саске, борясь с отвращением к себе, продолжал обхватывать член шершавой рукой, понимая, насколько мягкие складки были липкими, гладкими и успокаивающими. Ещё больше он подсознательно боялся, что Сакура услышит какие-нибудь из звуков, что он издавал: глухие стоны, чавканье и хлюпанье. Он бы умер от позора, если бы она знала, что он представлял её в унизительных позах, слишком извращённых. Вспышки ярости иногда возвращались. Тогда Саске думал, как сильно хотел причинить ей боль, но более изощрёнными методами. Он с наслаждением вспоминал ту волну удовлетворения, когда изуродовал её бледные ягодицы пёстрыми бороздами. Что-то теперь дёргало его за волосы, возвращая к реальности. Он понимал, что ни за что не сможет так поступить, если не хотел потерять её доверие. Саске обещал больше не делать ей больно, не унижать и прислушиваться к её мнению. Саске сидел за кухонным столом, отставив пустую тарелку в сторону, пока Сакура стояла к нему спиной и мыла посуду. Она говорила ему что-то о прогрессе в улучшении техники, но всё пролетало мимо него. И ему стало стыдно ещё больше. Сакура думала о них, предлагала варианты развития событий, если придёт кто-то из Конохи. Она занималась их безопасностью, когда он просто думал о том, какая милая у неё задница в этих шортах. Ему хотелось поскорее расшибиться об стену. Он понимал, что совершенно зря тем вечером ослушался её, не отпустил, как Сакура того хотела. Уйди она спать раньше, он бы спокойно подождал, когда эрекция утихнет, и вернулся в свою комнату. — Я веду себя как грёбаный Наруто! — Саске помнил все дурацкие, пошловатые фразочки блондина в сторону совершенно незнакомых им женщин. Тогда он думал, что это низко и омерзительно, но, оказалось, что у Наруто половое созревание началось чуть раньше. — Саске, ты меня слушаешь? — Сакура вытерла мокрые руки полотенцем и повернулась к нему лицом. Видя немигающий взгляд, она нахмурилась. — Саске, я с тобой разговариваю. — Да-да. Повтори ещё раз, — он глупо моргнул, не решаясь поднять на неё глаза. Если он посмотрит на её лицо, то начнёт представлять что-нибудь неприличное. — Ты издеваешься? Я не твоя личная обезьянка! Обсудим это в другой раз, — она слишком вымоталась сегодня, чтобы спорить с ним. Да и Саске на вид был чем-то слишком загружен. Сакура начала подозревать неладное. — Наверное, я не выспался, — он врал ей. Нагло и бесстыже. — Хочешь, дам тебе снотворное? Пойдём, я видела его в ящике. Я сделала себе более сильнодействующее, поэтому это мне больше не нужно, — она поманила его за собой, направляясь в свою комнату. Он остановился у порога, не решаясь войти. В её комнате пахло травами, чем-то сладким и мятой. Сакура поднесла к нему пузырек, но Саске отреагировал как-то вяло. — Эй, — она отставила снотворное на тумбу, хватая его за ладонь. — Всё в порядке? — Сакура пыталась заглянуть ему в глаза, но он наклонился так, что чёлка полностью закрывала обзор. — Нет, — он честно признался. — В чём дело? Ты какой-то загруженный, рассеянный. Когда я говорю с тобой, ты неподвижно сидишь и смотришь в стену. — Я не могу сказать об этом, — потому что ты разочаруешься во мне. Они сели на её кровать. Сакура погладила его по щеке. — И всё-таки, ты должен сказать, в чём проблема? Что-то случилось? — Ничего не случилось. Но это мешает мне. — Ты говоришь расплывчато. Что «это»? Саске сглотнул тугой ком, пытаясь собраться с мыслями. Стоило ли говорить ей? А если бы Сакура накричала на него за это и прогнала? Он не хотел снова мириться с дистанцией между ними. Почувствовав её тепло один раз, он уже не хотел оставаться один. — Не важно. Тебе не стоит этого знать, — он уже собрался подняться, как она схватила его за локоть, потянув назад. — А ну, стой. Ничего хорошего не выйдет, если ты просто будешь и дальше терпеть это. — Это связано с нами, ясно? И то, что я могу сказать, всё испортит. Сакура отчасти разделяла его страх. Она просыпалась каждое утро с той мыслью, что всё закончится. Что Саске снова станет холоден с ней, будет измываться и воспринимать за ничтожество. — Я обещаю, что, если это касается меня, я не отреагирую плохо. То, что было между нами раньше… Мы пережили это. И я сомневаюсь, что ты сможешь сделать хуже или переплюнуть себя. — Ладно… Я просто… Не могу думать ни о чём другом. Ты провоцируешь меня, я не знаю, что с этим делать. — Стой, — Сакура нахмурилась. Ход его мыслей был беспорядочен, она видела, как пульсирует вена на его виске. Саске был взволнован и крайне возбуждён. — Давай по порядку. Я провоцирую тебя на что? — Теперь, когда я злюсь, или ты споришь со мной, я думаю о том, что хочу с тобой сделать. Но я не могу, потому что ты снова будешь бояться меня. Он утаил большую часть того, что с ним происходило. Но он пытался дать ей понять, что это серьёзная проблема. Потому что Саске слишком вспыльчив, чтобы сдерживать абсолютно все свои порывы. — Ты хочешь сделать мне больно? Сакура чувствовала, как начинают трястись её колени. Внутренняя дрожь от холодка, пробежавшего по спине, распространялась по всему телу. Он контролировал себя, чтобы не причинить ей вреда. Но Сакура думала, что эти мысли давно ушли из его головы. Оказывается, всё было не так хорошо, как она представляла. — Да, но не так, как ты думаешь, — он не хотел резать её по кусочкам или избивать до потери сознания. Саске хотел получить полный контроль над ней, чтобы она смиренно легла под него, потакала всем прихотям. Чтобы она сама предложила себя ему. Как когда-то это было раньше. — И, скорее, не больно, а… — Саске сам толком не знал, как это объяснить. Но он определённо точно хотел её зависимости и потребности в нём. — Я хочу знать, что ты останешься до конца. Сакура поджала губы, услышав между строк «Я хочу знать, что ты принадлежишь мне». Она выдохнула с едва ощущаемым облегчением. Саске был собственником до мозга костей. Он хотел контролировать, знать о каждом её шаге, не позволять делать что-то без его ведома. Возможно, она могла смириться с этим, в обмен на душевное спокойствие, которое обретала, когда он крепко прижимал её к себе и зарывался носом в короткие волосы. — Ты можешь делать то, что хочешь. Сакура приподняла железный занавес запрета, сорвала все печати и замки. Она достаточно разбиралась в психологии, чтобы понимать, что запретный плод сладок. Если и позволять ему что-то, то сейчас, когда он на полпути к тому, чтобы сломаться и озвереть. Когда Саске поймёт, что у него есть постоянный доступ ко всему, чего бы он только хотел, он будет более спокоен, зная, что это никуда не пропадёт. — Ты уверена? — Всё, что ты сделаешь, будет на твоей совести. Сакура применила один из приёмов манипулятора. Она изначально возложила всю ответственность на него. Так Саске будет чувствовать себя единственным, кто ответственен за ситуацию, и это сдержит его от необдуманных действий. Саске подумал, что не заслужил этого. Сакура слишком спокойно приняла всё, смирившись с его тараканами. Теперь он просто не мог позволить себе предать её доверие. Он погладил её щеку, напрягаясь всем телом от того, что Сакура не поднимала на него глаз. Он знал, что расстроил её, возможно, вернул их на несколько месяцев назад, когда всё было очень плохо. Сакура несколько раз прокручивала в мыслях перед сном их первый раз. Она совсем не представляла Саске нежным, осторожным. Наоборот, не тешила себя лишний раз ванильными фантазиями. В характере Саске быть с ней грубым, едва-едва доходя до жестокости, жадным, резким и порывистым. Она даже не вздрогнула, когда он поцеловал её. Прохладность его губ уже была знакома, и она почувствовала какое-то спокойствие. Он всё же постарался, проложив определённую дорогу между ними; он прощупал почву, подготовив её к тому, как он будет себя вести. Сакура уже даже могла представить, что и как ему нравится, и уже готовилась к синякам, щипкам и шлепкам. Она бы могла сказать, что ей до замирания сердца нравилась тяжесть его тела на ней, цепкие руки и твёрдость ширинки, которая упирается ей в промежность. Саске поначалу старался быть осторожным, держать себя в руках. Но, чем больше она раздвигала ноги, тем меньше оставалось самоконтроля. Он уже знал, как выглядела её грудь: плотной, дерзкой и провоцирующей. Сакура развязала ему руки, дав свободу действий. Но всё-таки он был рад, что она разделяла то удовольствие, которое приносили их тела друг другу. Сакура как всегда была искренней, льнула к его груди, пытаясь не быть такой громкой. Он спустился от измученной и припухшей груди к животу, чуть прикусив самый низ, который за последнее время стал наконец-то приятно мягким. Сакура судорожно дышала, чувствуя его горячее дыхание между своих бёдер, мокрый язык и губы. Он избавился от раздражающих шорт, освобождая себе доступ к её влажным складкам. Они всё ещё были скрыты под тонким слоем трусов, но Саске не торопился, желая ещё немного помучить внутреннюю сторону её бёдер. Саске стащил с неё трусы — всё, что отделяло их от долгожданного соприкосновения. Сакура попыталась что-то возразить, когда он лизнул вдоль складок, раскрывая их. Действие оказалось щекотным, но при этом похожим на разряд тока. По всему телу побежали мурашки. Саске почувствовал почти детский восторг, когда заметил розовые волоски. Сакура была очаровательно розовой здесь, с бледно-алыми и влажными внутренностями. Он прижался губами к её клитору, услышав слабый писк. Девушка впутала пальцы в его волосы, пытаясь то ли оттащить, то ли прижать сильнее. Во всяком случае, Саске не обращал на это никакого внимания. Он просто воплощал свои грязные фантазии в реальность, где она извивалась под ним, марала простынь своими соками и прижималась к его лицу своей горячей киской. — С-саске-кун… Как давно он этого не слышал. На секунду Саске осознал, что перед ним его маленькая, наивная и преданная Сакура, которая всегда будет рядом. Сакура из-под опущенных ресниц наблюдала, как он отстранился от неё, приспуская пояс штанов. Её щёки покраснели, когда она увидела, как Саске касается рукой её промежности, обволакивая пальцы в вязкую влагу, а после растирает её по члену. Она зажмурилась от того, что горячая головка слегка растянула её узкий вход. Саске с громким выдохом толкнулся в неё, погружаясь глубже. Как только он не смог пройти дальше из-за плевы, наклонился к Сакуре, утыкаясь лбом ей в плечо. Он знал, что не сможет сделать это безболезненно. Но надеялся, что она вытерпит это и простит очередную порцию боли. Сакура обняла его за шею, шумно втягивая воздух. Она постаралась расслабиться, чтобы не осложнять проникновение. Болезненный крик разрезал тишину, Саске подумал, что его ударили по затылку. Но он продолжил двигаться в ней, постепенно теряя контроль. Её лоно туго обхватывало его член, обжигая горячими стенками. Он схватился одной рукой за её бедро, чтобы войти глубже. Его толчки были беспорядочными, резкими и сильными. Сакура глотала слёзы, стараясь не издавать ни звука. Он слышал только её всхлипывания. Она не чувствовала удовольствия даже после десяти минут, как Саске вбивался в неё. Всё, что было, это тянущая боль. Его руки гладили её тело, но доставляли ещё больше дискомфорта. Она просто смирилась с тем, что этот раз будет неприятным до самого конца. Она внушила себе, что следующий ей обязательно понравится, что сама будет желать большего, грубости и страсти. Саске чувствовал, что приближается к финалу. Он замедлился, а после и вовсе застыл. Его член и лобок были перемазаны в крови. Он посмотрел на Сакуру, её лицо скривилось от боли, по щекам текли слёзы. Он понимал, что говорить что-то бессмысленно. В этот раз Учиха решил не быть эгоистом хотя бы в конце, выйдя из неё и прижав к себе. Сакура дрожала, но всё-таки перевернулась на бок, уткнувшись лбом в его грудь. Следующие несколько дней прошли относительно спокойно. Саске периодически оценивающе посматривал на неё, спрашивая, всё ли нормально. К счастью, Сакура улыбалась ему. — Сакура, я не хотел, чтобы это было так… — он всё-таки чувствовал вину, не веря в то, что Сакура могла оставаться такой позитивной. — Всё хорошо. Мне уже не больно. Ей было достаточно его тепла и мягких касаний к незащищённой спине, чтобы на время забыть про боль.[Иллюзия]
Эта ночь выдалась неспокойной: — Сакура, это всего лишь кошмар, — Саске услышал всхлипы и крик, тут же подрываясь с кровати. Он вломился в комнату Сакуры, ожидая, что к ним ворвался злоумышленник, которому, несомненно, он бы снёс голову одним движением Кусанаги. Но Сакура была в комнате одна. — Я знаю, но это было… Слишком реально, — Сакура сидела на своей постели, пытаясь отдышаться. Ей снились ужасные вещи. Она убивала шиноби Конохи, это были её знакомые и друзья. Она смотрела на свои руки, которые, как ей до сих пор казалось, были багряного цвета. — Почему у тебя кровь на подушке? — Саске включил ночник, всматриваясь в чёткие три полосы как от пальцев. — Что? — Сакура посмотрела на подушку, не понимая, откуда они могли взяться. После она присмотрелась к полу. Он был вымазан в грязи и сухой листве. — Мне кажется или это следы? — Какие? — Саске посмотрел себе под ноги, замечая что-то странное. Он вышел в коридор, проверяя, осталось ли что-то там. И он нашёл. — В коридоре тоже, — он напрягся всем телом. — Здесь кто-то был! — Сакура тут же поднялась с кровати, вслушиваясь в окружающие звуки. Было тихо, чакры поблизости она не заметила. — Мы бы поняли это, — Саске скептически отнёсся к этой теории. Он спал слишком чутко, чтобы просто пропустить мимо себя какого-то шиноби. — Ладно, хорошо, может, это просто животное? Это предположение не устроило обоих. Но никаких зацепок не было. Саске просто поставил печати на все выходы из дома. Той ночью Сакура напросилась спать с ним.