***
У вас когда-нибудь было такое ощущение, что кто-то следит за вами? И не важно, когда! Днём или ночью, утром или вечером. Этот взгляд в затылок. Нет, он вовсе не злой. Он пристальный. Иногда кажется, что кто-то прямо в упор на тебя смотрит. Ты оборачиваешься и… Никого не видишь. Удивительно! А после, когда ты забываешь о взгляде, он, как ни странно, пропадает. Кто-то говорит, что это всего лишь самовнушение. Кто-то — что это призраки, духи, и так далее. Кто-то никогда такого и не чувствовал. А некоторые, когда оборачивались, действительно кого-то видели. И нет, не страшных монстров, а вполне себе материальных людей. И дай Праймус, чтобы у этих людей были хорошие намерения! А если нет? Вот и Еве стоило обернуться. Возможно, именно тогда девушка увидела бы два синих глаза — или, лучше сказать, окуляра? — пристально смотрящих на неё. Но она не обернулась, а этот кто-то тем временем подошёл к консоли, внимательно глядя на координаты, а после и вовсе захлопнул воронку портала. В наступившей тьме раздались тяжёлые шаги. Оборачивайтесь, дорогие мои. Особенно во мраке.***
Я вышла из портала. Странные ощущения от перемещения… Интересный факт: телепорт перемещает далеко не сразу. Надо пройти по странной… Эм, разноцветной фигне, и только потом выйти на другой стороне. Думаю, это логично, особенно тогда, когда отправляешься на дальние расстояния, хотя, вроде как, различий между далёким и близким — нет. Хорошая технология, продуманная. За то, что портал не закроется, я не беспокоилась. Земной мост был обеспечен автоотключением и закрывался сразу после того, как кто-то оттуда выходил. Хотя, в этот раз он отключился не сразу. Такое может быть только в случае, если кто-то мониторит портал с другой стороны. Но я не обратила на это внимания. По сериалу Рэтчет будет делать перезагрузку моста, ибо у того появились сбои в работе после скраплетов. Скорее всего, это просто-напросто один из сбоев. А даже если и нет, то… Актёрское мастерство и удача мне в помощь. Дурой я не была, и именно поэтому — ради поддержания легенды — высадилась в часе ходьбы от своего дома, рядом с одним из более-менее значимых памятников культуры. Я даже сфоткала его, чтобы, в случае чего, доказать, что действительно была здесь чисто из интереса. А после выключила телефон, чтобы никто не смог отследить мой сигнал, если проснётся раньше и обнаружит мою пропажу. Проверять, правда ли он у меня сел, вряд ли станут. Мне это было только на руку. А когда закончу с делами, я просто-напросто попрошу кого-нибудь позвонить. Простое гениально, гениальное — просто! В России действительно был день. Стояла достаточно тёплая погода. Это неудивительно, ведь скоро лето. Русская речь была для меня усладой. Было так приятно вновь услышать родную речь, которую я прекрасно понимала. Каким бы крутым учителем Джун не была, но выучить язык на уровне носителя за несколько месяцев, увы, невозможно. Хотя, у трансформеров, насколько я знаю, есть специальные чипы, хранящие то, что в них закачено, и способные передавать это кибертронцам. Именно так «выучили» язык за несколько мгновений Смоукскрин и Ультра Магнус. Я направилась к ближайшей остановке и, вытянув руку вперёд, начала автостопить. Прошло не так много времени, когда около меня остановилась серая «Ауди». Стекло опустилось, из-за него показалась миловидная девушка. — Вам куда? — спросила она, пристально глядя на меня. — До Фрязевской тридцать девять. Подбросите? — в тот момент я была «мистером галантность». Дежурная добрая улыбка, мягкий тон и взгляд прямо в глаза. — Садись, — ответила она мне, кивнув на переднее сидение. Дело было в шляпе. Приехали к пункту назначения мы достаточно быстро. Пробок не было, что, на самом деле, было удивительно, для такого огромного города. Во время поездки с моим водителем я не разговаривала, да и она не очень-то горела желанием. Тем лучше было для меня. Приехав на место назначения и душевно поблагодарив девушку, я направилась к моему дому. От других многоэтажек он ничем не отличался. Как стоял оранжевой громадиной, так и стоит по сей день. Стоит отметить, что в этом мире ничего не отличалось от моего прежнего. Те же дома, те же магазины… А вот будут ли те же люди? Вопрос спорный. Подойдя к своему подъезду, я увидела какую-то бабульку, заходящую внутрь, и мне пришлось побежать, чтобы успеть схватить дверь, готовую захлопнуться перед моим носом. Благо, я успела. Зайдя в лифт, я нажала на кнопку этажа. Седьмой. Счастливое число. Хах, куда уж там! Как по мне, там должна красоваться либо цифра тринадцать, либо шестьсот шестьдесят шесть. И это как минимум. Бабулька, зашедшая со мной в лифт, настороженно косилась то на меня, то на трость. Наверное, думает, что я попрошайка, или ещё что. Но мне было, откровенно говоря, не до неё. Как же любят люди судить не зная о тебе ничего, и, тем более, по тупым стереотипам. Классика. Я вышла из лифта и очутилась в до боли знакомом коридоре. Те же двери, те же коврики. Всё также! Вон, даже лампочка мигает! А она, между прочим, мигает уже лет так пять. Помню, когда я зашла сюда в первый раз, она уже была в таком состоянии. Ух, ностальгия. Я посмотрела направо. Последняя дверь — моя. Квартира номер пятьдесят. Я подошла к двери. Интересно, что там будет? Дверь откроет какой-то незнакомый человек? А может, я сама открою? Даже не знаю, что хуже. Я поднесла руку к звонку и нажала на него. Чёрт, даже звонок тот же! За дверью послышались шаги, а моё сердце начало отбивать чечётку. И вот, пошёл отсчёт. Кто-то вставил ключ в скважину и начал крутить. Раз оборот, два оборот, три оборот… Дверь отворилась. На меня смотрел мужчина интеллигентной наружности, лет так сорока-пятидесяти, одетый в брюки и белую рубашку. Складывалось впечатление, что он куда-то собирался. Но интересно было не это. Интересно было другое. Я этого мужчину не знала. Вообще. И никогда в своей жизни не видела. — Вы что-то хотели? — первым заговорил мужчина, видя, что я явно не собираюсь ничего говорить и тупо пялюсь на него. — Ох, да, простите, — я неловко обернулась, — дело в том, что я ищу своих родственников. Синициных. Тут есть такие? Мужчина удивлённо поднял брови. — Синициных? Хм, я живу тут достаточно долго, но ни разу не слышал этой фамилии, — мужчина задумчиво потёр подбородок, — даже в соседних подъездах таких нет. Может, вы ошиблись номером дома? — участливо поинтересовался он, внимательнее всматриваясь в меня. — Да… — я потёрла переносицу, — скорее всего. Всё равно, спасибо за помощь! — я кивнула мужчине и направилась к лифту. Спиной я чувствовала, что он смотрит мне вслед. И продолжал смотреть до того момента, пока я не зашла в лифт, и двери не захлопнулись за мной. Я выдохнула. На что я надеялась? Шанс того, что тут могли найтись я и мои родственники, был ничтожно мал. Так говорит логика. А вот сердце просило совсем иного результата. Точнее, ровно противоположного. Может, смотаться на дачу? Там ведь тоже могут быть домашние!.. Но имеет ли это смысл? Нет. Просто стоит признать, что тут нет ни меня, ни моих родственников. Хотя… Я всё-таки кое-что сделаю. Выйдя на улицу, я осмотрелась. Мой взгляд упал на компанию подростков, сидящих на лавочке и о чём-то беседовавших. Я подошла к ним. — Ребят, не могли бы вы мне дать звякнуть? Просто телефон сел, — я состроила печальную мордашку. На меня подозрительно покосились. — Номер местный? — спросил какой-то парень. Я кивнула. Хм, с чего бы такие вопросы? Неужели, у меня появился акцент после долгого времени разговоров на английском? Парень протянул мне телефон. Так-с, восемь, девятьсот девяносто шесть… Я набирала заветный номер с некоторой надеждой в груди. Может, домашние после моей «смерти» решили продать квартиру и уехать? Хотя, это другой мир… Меня тут могло и вообще не быть. Как и всей моей семьи и знакомых. Я решила позвонить себе. Нажав на кнопку вызова, слухом уловила гудки. Так, этот номер существует. Отлично! Вскоре мне ответили. — Да, слушаю, — послышался в трубке чей-то женский голос. Он был мне не знаком, но я всё же спросила: — Можно к телефону Ольгу Синицыну? — в тот момент мне уже было понятно, что нет на том конце провода никаких Синицыных. — Тут таких нет, — и трубку сбросили, даже не интересуясь моим ответом на их высказывание. Что же, краткость — сестра таланта. Я вздохнула. — Какие-то проблемы? — поинтересовался тот самый парень, что доверил мне свой телефон. — Нет, всё в порядке. Спасибо, что дал позвонить. — Я попыталась выдавить из себя что-то на подобии улыбки, но это было похоже на оскал. Но ответом от парня мне всё же стала улыбка. Нормальная улыбка. Я развернулась и пошла прочь от компании. Жалела ли я обо всём, что услышала и увидела? Нет, не жалела. Теперь я с чистой совестью могу отпустить свою прошлую жизнь. Да, печально, что всё так сложилось, но что поделать. Реальность изменить мне не под силу, даже если я этого буду желать всей душой. Сейчас надо думать о своём будущем в этом диковинном мире. Я вышла со двора и направилась к фонтанам. Нужно же продолжать поддерживать легенду о том, что я просто решила полюбоваться достопримечательностями. Подойдя к фонтану, я достала телефон и стала показательно разговаривать на английском. На меня кинули пару заинтересованных взглядов. Мышка в мышеловке. Проболтав так с самой собой где-то минуту, я резко оторвала телефон от уха, состроила лицо, мол: «смертельно больной человек узнал о том, что он болен», и начала беспомощно оглядываться по сторонам. Ко мне подошла какая-то девушка и на ломаном английском поинтересовалась, что случилось. Я, продолжая играть самого несчастного человека на Земле, объяснила ей, что у меня сел телефон, а мне очень надо закончить этот разговор. Девушка улыбнулась и протянула мне свой, сказав, что я могу позвонить с него. Для приличия я начала отказываться и говорить, что звонить в другую страну дорого, но меня убедили в том, что от одного звонка они не обеднеют, зато человеку приятное сделают. Ну и прекрасно! Я набрала номер Джека и отошла от девушки подальше. Она понимала английский, а значит, могла удивиться, услышав, что я прошу открыть портал. — Алё, Джек? — позвала я, услышав, что оный взял трубку. — М-м-м… — промычал парень. Видно, я его разбудила. Ну, не мудрено, там у них сейчас семь или восемь часов утра. — Джек, открой Граундбридж по моим координатам. — М-м-м… — опять промычал парень, — каким координатам? — сонно поинтересовался он. — Где ты вообще? — кажется, понимание происходящего медленно начало возвращаться к парню. — В России, Москва, — просто ответила я. На несколько секунд в трубке воцарилась тишина, а после послышался грохот и возглас Мико. Кажется, Джек упал с дивана. — Где-где?! — кажется, парень поперхнулся воздухом, — то есть, что ты там делаешь? И что это за номер? — Давай по порядку. Я рано проснулась и решила воспользоваться Граундбриджем для того, чтобы посмотреть достопримечательности мира, о чём всегда мечтала. Ну… Скажу по секрету… — я понизила голос до шёпота, — я кое-что вроде как вспомнила из прошлого… — я вновь вернулась голос в прежнюю тональность. — В общем-то переместилась в Москву, но телефон сел, и именно поэтому я звоню тебе сейчас с телефона, который попросила у прохожего. — Хорошо, — протянул парень, — подожди минутку. Я рад за то, что ты что-то вспомнила. Надеюсь, что ты мне расскажешь о воспоминаниях. По крайней мере, теперь мы знаем, где ты жила, — голос Джека стал радостным. Как мило, что за меня беспокоятся и радуются моим «победам», — надо будет сообщить агенту Фоулеру и Джун. И… Мне открывать мост по координатам номера? — Нет, — ответила я, анализируя его слова, и то, в какое дерьмо себя вроде как загнала, — сейчас я нахожусь в людном месте. Мне нужно отойти куда-нибудь. Потом я включу свой телефон, и ты отследишь уже его сигнал, но делать это придётся быстро. Он ведь разряжен. — Хорошо, — Джек повесил трубку. Я выдохнула и подошла к девушке, протягивая ей телефон. — Огромное спасибо! — душевно поблагодарила я. — Не за что, — ответом мне была тёплая улыбка. Девушка развернулась и ушла. Я осмотрелась. Нужно было найти какой-нибудь тайный закоулок. Впрочем, сделать это было нетрудно. Пройдя во дворы и осмотревшись, я включила телефон. Он загрузился. Подождав несколько секунд, я вновь его выключила. Рядом со мной открылась сине-зелёная воронка. Что же… Пора домой!***
Обман. Он везде и всюду. Но, поверьте мне, его легко вскрыть, если достаточно хорошо знать человека или обстоятельства. Вот даже сейчас. Джек мог бы легко подловить Еву на вранье, если бы знал, что она никогда и ни при каких обстоятельствах не выходит куда-либо с телефоном, заряд которого составляет меньше пятидесяти процентов. В принципе, таких ситуаций никогда и не случалось. У Евы всегда в прошлой жизни была с собой переносная зарядка. Сейчас такой нет, но и телефоном она пользуется значительно меньше. Возможно, потому что именно тут, в этой вселенной, действительность интереснее виртуальной реальности. Прошлое медленно, но верно отступало, передавая законные права настоящему и будущему.***
Когда я вышла из портала и очутилась на уже родной базе, меня встретил рассерженный взгляд Джека и весёлый оклик Мико. А ещё настороженный взгляд Рэтчета. — Всем привет, — спокойно поздоровалась я. — Ну здравствуй, ранняя пташка, — Джек был зол… Хотя, нет, не так. Он был возмущён, — ты что творишь? Ушла в другую страну, никого не предупредив, да ещё и с разряженным телефоном! Ты вообще понимаешь, как рисковала?! — мамочка-Джеки разошлась не на шутку. Ну, ничего, и не перед такими стояли. Я спокойно поднялась к своему дивану — уже собранному — взяла зарядку, которую, хвала Праймусу, предусмотрительно принёс Раф, и поставила телефон на подзарядку, не забыв повернуть его стеклом к полу. Стекло, конечно, жаль, но легенду поддерживать — бесценно. — Нет причин для беспокойства. Всё хорошо, не так ли? Мне просто было интересно посмотреть на Москву, и… — я кинула быстрый взгляд на Рэтчета, — ну, ты понял. Прекрасный город! Чёрт, меня беспокоит Рэтчет, точнее, его взгляд. Не хочу быть параноиком, но он явно что-то подозревает. Я села на диван. — Мико, — обратилась я к девочке, — давай сыграем? — На что? — с азартом спросила она. Нифига себе, сказала я себе. Какие мы азартные… Джек, до сего момента спокойно наблюдавший за нами где-то в сторонке, присел на диван, с интересом прислушиваясь к нашей беседе. Как же быстро он отошёл. Кажется, для него намечалось шоу. — Как на что? — ухмыльнулась я, — на домашку! — дурой я не была. Можно было играть на желания, но, во-первых, ружей, которые вряд ли выстрелят, я вешать не хочу, а во-вторых, мне сюрпризы не нужны. Кто знает, как там жизнь повернётся. И пусть желания не имели никакой силы, и их можно было спокойно не выполнять, но это значило потерять авторитет, поэтому лучше с самого начала отказаться, нежели потом расхлёбывать собственноручно заваренную кашу. — Если победишь ты, то я буду делать за тебя домашку до конца учебного года. Если же выиграю я, тогда ты будешь самостоятельно делать её. Без помощи Рэтчета, Рафа или Джека, — да, Мико смогла уломать всех троих помогать ей с домашкой. Это было после прецедента со школьным проектом. Одна я стояла скалой и не велась на глазки кота из «Шрека». Мико явно была удивлена моим предложением. Она, скорее всего, действительно хотела играть на желания. Кукиш тебе, дорогуша. Самый настоящий русский кукиш. — А давай! — воскликнула она, протянув мне руку, — играем до трёх. Я пожала её с ухмылкой. — Договорились! Три — ноль. В мою пользу, естественно. Я с самого детства играла с отцом в подобные игры-гонки. Хоть какие-то нормальные воспоминания у меня остались об этом человеке… Хм, может, предложить Мико сыграть в дурака? Там вообще без вариантов… Победы для других. Когда тебя учит играть пьяный дед — ты становишься не просто профи. Ты становишься пьяным дедом-профи, играющим в карты. М-да, чего только прошлое тебе не подкинет… Ах, да, это же жизнь. Пока мы играли, в главный отсек подтянулись и остальные. Первым после Рэтчета зашёл Прайм. Поздоровавшись с доком, он перевёл взгляд на нас. — Доброго утра, — мягко произнёс он. — Утро добрым не бывает, — буркнула Мико, скрестив руки на груди и сверля меня рассерженным взглядом. Ох, да что она дуется! Всё равно же не будет ничего сама делать. Зато мне помогла — я стресс сняла. — Не соглашусь, — отмахнулась я, кивнув Прайму. Джек также ограничился кивком. — Так, дети, — оторвавшись от мониторов, произнёс Рэтчет, — если вам нечем заняться, то вот, — он обвёл манипуляторами пространство вокруг себя, — убирайтесь. Действительно, убраться стоило, ведь никто после вчерашнего нашествия скраплетов этого не сделал. — Док, ты что?! — с притворным возмущением воскликнула я, — ты что, не видишь, что я — инвалид?! — мне на самом деле лень было всё это убирать. — Кто инвалид? — с удивлением спросила только что вошедшая Арси. За ней шли Балкхэд и Бамблби. Рэтчет не обратил на них никакого внимания. — Ах, инвалид! Как шляться неизвестно где, никого не предупредив, так ты не инвалид, а как убраться, так сразу всё? — мамочка-Рэтчет была куда страшнее мамочки-Джеки. Кажется, док шутки не понял. Всё это время внимательно слушавший нас Прайм оборвал дока: — Рэтчет, — остудил пыл своего давнего друга Прайм, — думаю, Ева поняла свою ошибку и больше так делать не будет, — он повернулся ко мне, — верно? Я неопределённо повела плечами. Мало думаешь, начальник. Но за меня заступился сам Прайм. Какая честь. И снизошло адское пламя на землю грешную, и началась уборка под чутким руководством Рэтчета… Проще говоря, закончили мы только часам к одиннадцати, если не позже. — Ну всё, уборка закончена! — весело сказала Мико, сидя на плече у Балкхэда, — теперь мы можем покататься по дюнам? — обратилась она к здоровяку. — Не знаю, Мико. В прошлый раз я целый день вытряхивал песок из суставов. Но в городе проходят состязания Монстр-траков… — Балкхэд был прерван Рэтчетом. — Оптимус, я получаю сигнал на закрытой частоте. Похоже, он идёт с космического корабля! В Солнечной системе, — док что-то ввёл на мониторе, — это идентификационный маяк автоботов! — Так значит, есть и другие? — удивился Джек. Братик, ты заставляешь меня сомневаться в наличии у тебя мозга. — Многие были разбросаны по галактикам, когда Кибертрон погиб, — пояснила Арси, — но… Касаемо этого маяка… Такие часто используют десептиконы для своих ловушек. — Неизвестное судно! — начал Прайм. Это… Был не английский. Кибертронский. Какой же прекрасный у него голос, и как он звучит на его родном языке… — говорит база автоботов Омега-1. Назовите себя. — Я не понимала его речи, но, благо, я помнила, что говорилось в сериале. Раздались помехи. — Меня встречали теплее даже боевые отряды десептиконов, — раздался из динамиков приятный мужской голос. — Уилджек! — радостно воскликнул Балкхэд, — Ах ты, старый скраплет! Как же ты здесь оказался?! — Балкхэд? — удивлённо произнёс Уилджек, — к чему все эти предосторожности? — На этой планете полно десептиконов, — менее радостно ответил Балкхэд, — когда ты сможешь у нас приземлиться? — Уже завтра, если прибавлю газа. — Кто это? Ещё один автобот? — с восторгом спросила Мико, — вот здорово! — Это Уилджек? — поинтересовался Прайм, вновь перейдя на знакомый мне язык, не состоящий из щёлкающих звуков, которые человеческий организм воспроизвести правильно был не в силах, — я знаю о нём только понаслышке. Ты можешь идентифицировать его голос? — Я уверен, что это он, на тысячу процентов, Оптимус! — голос здоровяка был полон самой настоящей детской радости. — Высылаем координаты для приземления, Уилджек. Мягкой тебе посадки, — произнёс Прайм, что-то введя на мониторе. — Мы ждём тебя! Я подготовлю тёплую встречу, — вновь влез Разрушитель. — Так это твой лучший друг? — спросила Арси. Мне показалось, что она хотела сказать нечто другое. Напарник, Арси, напарник. — Мы с ним просто как братья! — ну, и это тоже… — мы служили в одном боевом подразделении Разрушителей. То есть, десептиконы очень не хотят, чтобы он нас нашёл… Мико с Балкхэдом продолжили беседовать об Уилджеке, а я тем временем направилась к Джеку. — Эй, — произнесла я, обвив руками его шею и наклонившись к самому уху, — пора идти домой, получать нагоняй от Джун… — брат не отвечал. Я украдкой кинула взгляд на его лицо. Оно было красным. Ради чего весь этот цирк? Естественно, ради зрителей. Точнее, зрителя. Одного единственного. Я аккуратно перевела взгляд на Прайма. Он спокойно стоял у мониторов, даже не глядя на нас. Ага, Рэтчет, «будь осторожна». Бедного трансформера оклеветал. Вон, стоит себе спокойно, что-то делает. Тьфу ты! Признаться честно, я была разочарована. — Ева, не надо так близко! — Джек снял мои руки со своей шеи, — да, пошли, нам действительно надо домой. Вот девственник несчастный. Вдруг послышался треск. Я резко повернула голову в сторону звука. Панель перед мониторами была разбита, а перед этим всем стоял Прайм. — Оптимус, ты что творишь?! — зашипел Рэтчет, но ответа не последовало. Прайм молча и как-то рвано подошёл к другой панели около портала, ввёл какие-то координаты и исчез в сине-зелёной воронке. Прости, Рэтчет, это я тебя оклеветала. Кажется, у кое-кого действительно крыша поехала… Разочарование как рукой сняло. Я сейчас об этом так легкомысленно рассуждаю, а ведь это может выйти мне боком. Даже не знаю, что и думать… Точнее, знаю, но принимать мне это не хочется. — А ты что творишь? — повернулся медик теперь ко мне. — А что я творю? — притворно-удивлённо спросила я, — спокойно разговариваю с Джеком. Я не виновата, что у некоторых какие-то приступы агрессии. Рэтчет ещё несколько секунд разочарованно смотрел на меня, а после отвернулся. Кажется, я действительно совершила ошибку. — Ладно, прости, Джек, — извинилась я. Ну, нужно же хоть перед кем-то извиниться? — я просто хотела пошутить, но шутка, видно, вышла неудачной. — Ничего, — сказал Джек, положив руку мне на плечо, — Арси, — названный брат повернулся к двухколёсной, всё это время спокойно наблюдавшей за нами. Та внимательно смотрела на меня. Да что им от меня надо?! — Нам с Евой надо домой. — Хорошо, — кивнула она и трансформировалась. Джек направился к ней. — Ой, подождите! — воскликнула я, забравшись на платформу с диваном, — телефон чуть не забыла! — я победоносно подняла его над собой.***
И вот мы подъезжаем к дому Джека и Джун. Обычный дом, коих в Америке сотни. — Удачи нам, — сказал Джек, входя в дом. Арси мы оставили там, где и положено быть всем законопослушным мотоциклам. В гараже. Шли мы на цыпочках, хотя смысла в этом не было. Нужно же было показаться Джун на глаза, а не скрыться от неё. Сейчас как раз таки было время обеда, значит, Джун дома. А ещё это значит, что нам не нужно будет ждать её прихода, чтобы получить крепких родительских пиздюлей. Мы услышали, что кто-то возится на кухне. — Привет, ма, — первым решил говорить Джек, как родной сын и просто старший из нашего тандема, — мы дома! — сейчас мы будем на кладбище. В роли трупа. И живыми. — Джексон Дарби и Ева Дарби, — третье место по шипению змеи получает… Джун Дарби! — Почему вы не брали трубку?! Почему твой телефон, Ева, вне зоны действия сети?! — Прости, я забыл телефон дома, — извинился Джек, опустив глаза в пол. Я последовала его примеру. — А у меня телефон сел, — с придыханием произнесла я. — Хорошо, — ответила Джун, остывая, — как придёшь в больницу — поставь телефон на подзарядку. Мне уже пора, я подвезу тебя. И, да, Джексон Дарби и Ева Дарби, вы попадаете под домашний арест. Оба. Бля, домашний арест… В прошлой жизни никогда меня под него не сажали. — Жду тебя в машине, — сказала женщина и выскользнула за дверь. Я вздохнула. — Так что там с твоими воспоминаниями? — спокойно спросил Джек, точно это не его посадили под домашний арест. — Ну, — я замялась, думая, как бы правдоподобнее соврать, — это был сон… Какие-то обрывки… Люди… Я слышала русскую речь, но ничьих лиц не видела, а ещё во сне часто мелькал памятник… И… Когда я проснулась, то сразу полезла в Интернет искать этот памятник, и нашла в Москве. — А почему именно Москва? — подозрительно спросил Джек, — ты могла быть просто туристом! — Ты меня вообще чем слушаешь? — я раздражённо рыкнула, — во сне он мелькал часто! Причём в разные времена года! — я перевела дыхание. — И… Джек, не говори никому об этом, ладно? Я… Я не хочу уезжать… — Ты что-то ещё вспомнила, не так ли? — спросил Джек, внимательно глядя на меня. Что?.. Он… Он… Он подумал, что я вспомнила что-то такое, о чём не хочу говорить… Зачем кому-то врать, если ты скажешь только первую букву слова, а за тебя уже всё остальное выдумают?! — Джек… Пожалуйста… — я пыталась говорить как можно печальнее, — когда придёт время… Я всё всем расскажу. Джек задумчиво кивнул, а я, кинув на него ещё один последний взгляд, направилась к выходу, но перед самой дверью остановилась и обернулась. — Спасибо, — и вышла за дверь.***
— Надеюсь, этого больше не повторится, — произнесла Джун, когда мы выходили из машины. А она повторялась. — Естественно, — будет намного легче, когда она узнает о том, что трансформеры существуют. — Здравствуй, Джун. Юная леди, — кивнул нам старик, — вижу, потеряшка отыскалась? — Как видите, — сухо сказала женщина, — Ева, иди к себе в палату. И зайди в четыре часа к миссис Тёрнер на обследование, будь добра. — Хорошо, ма, — я смиренно опустила голову и побрела к себе в палату. Я зашла к себе в палату и легла на койку. Так, у меня ещё целых два часа свободного времени. Книги… Книг нет. Я всё прочитала, и Джун вернула их домой. Поспать? Тогда ночью спать не буду. Замкнутый круг. Подумать? Слишком сложно. Посидеть в телефоне? Ох, почитать книги в телефоне! В принципе, неплохая идея. И вот, я все два часа до посещения миссис Тёрнер сидела и читала. События книги калейдоскопом пролетали мимо меня, отвлекая от реального мира. Да, когда-то я думала, что у меня подобным образом пойдёт вся жизнь… Стоп, так ведь оно и случается!***
На что мы тратим свою жизнь? Да на какую-то херню, простите меня за мой французский. Вы мне можете сказать, что являетесь очень занятыми людьми, и у вас просто-напросто нет времени на что-либо… Но мы оба знаем, что это — ложь, да и только. Учёба, работа, семья — всё это занимает огромную часть нашей жизни, но, отнюдь, не всю её. Да что там! Вместо того, чтобы слушать меня, вы могли бы пойти и заняться чем-нибудь более полезным. Даже не знаю… Выучить ядерную физику. Помочь маме по дому. Пойти заняться спортом. Измениться, а не откладывать всё до следующего понедельника, месяца, года или жизни. Но вы тут. И так будет продолжаться до самого конца. Да уж, эту систему не сломает, пожалуй, ничто.***
— Ева Дарби, на осмотр! — сказала вошедшая медсестра. Я с неохотой оторвалась от книги и посмотрела на время. Ох, как быстро два часа за чтением пролетели. Осмотр занял всего тридцать минут. Миссис Тёрнер сказала, что всё зажило относительно хорошо, но при беге у меня всё равно будет болеть и нога, и спина. Скорее всего, до скончания дней. После осмотра она выписала мне мазь и отправила восвояси, попросив больше не беспокоить Джун своими побегами и неявкой в больницу. Вот уж сплетники! Никакой личной жизни! Ничего от них не скроешь! К пяти часам я была полностью свободна. Ну, теперь можно и поспать. На ужин я решила не идти. Я достаточно долго лежала в кровати. Час с чем-то. Ну не могу я быстро уснуть, особенно, когда не устала. Может, почитать? Хм, нет, если я сейчас засяду, то завтра явно не встану. Делать было нечего, поэтому сон всё-таки сморил меня.***
Прибыла на базу я самой первой. Ну, как прибыла. Позвонила Рэтчету и попросила активировать портал. И, да, сегодня я опять вряд ли вернусь в больницу… Плевать. С очень высокой колокольни. Рэтчет со мной вообще не разговаривал, и лишь иногда я ловила на себе его взгляды. Да что же такое! Через час к нам подтянулись и остальные. Ребята подошли к одному из мониторов и стали отслеживать сигнал Уилджека. Тот уже шёл на посадку. — Интересно, он навсегда, или только погостить? — спросил Раф. — Может, он останется? — с надеждой спросила Мико, — хм, ему тоже нужен друг-человек! — Друг-человек? — усмехнулась я, — тогда уж будь добра, найти подобного «друга» и для Рэтчета с Оптимусом. Мико посмотрела на меня как на ненормальную. — А зачем Оптимусу ещё кто-то? У него же есть ты! А Рэтчет… — она прыснула в кулак, — за что ты так ненавидишь дока и того самого беднягу, который мог бы стать его напарником? Я зависла. — Земной Мост подготовлен, — произнёс Рэтчет, вводя координаты. Вдруг панель заискрилась. Однако, док быстро всё исправил, ударив по ней. Я подобным образом чинила на даче телевизор, — проклятые скраплеты! Оборудование всё ещё требует серьёзного ремонта, — жаловался Рэтчет, а потом вдруг совсем тихо произнёс: — Да и Оптимус вчера помог, — он кинул взгляд на Прайма. — Выходит, он должен сесть на другом конце Земли, и только тогда вы кинете ему Мост? — поинтересовался Джек, обращаясь к лидеру автоботов. — Мы не можем раскрыть местоположение нашей базы, — холодно отвечал Джеку Оптимус, даже не смотря на него, — вполне возможно, что десептиконы будут следить за кораблём Уилджека. — Дружище, да ты светишься от счастья! — а это уже Мико обратилась к Балкхэду. — Оу, тебе понравится Уилджек, мы с ним как братья! И сегодня у нас тут будет праздник! — здоровяк прям-таки «светился» от счастья. — Здорово! — девушка показала большой палец вверх. Вдруг раздался вой сигнализации. На дисплее, где отображался сигнал Уилджека, показались ещё пять сигналов. — Гости, — усмехнулась Арси, точно появление врагов не стало для неё неожиданностью, — кто-то приближается к кораблю Уилджека. — Проклятые десептиконы! — разозлился Балкхэд. Вскоре ребята отправились на помощь незадачливому новичку. Рэтчет тоже хотел пойти, но Балкхэд только отмахнулся от него, сказав, что доктор там может понадобиться только десептиконам. Не прошло и пяти минут, как автоботы вернулись обратно. С Уилджеком, естественно. Сам «автобот» представлял собой довольно-таки массивного робота с бело-красной расцветкой — где преобладал белый цвет — и двумя катанами за спиной. Чем-то он мне напомнил самурая. Как только ребята вышли из портала, произошло несколько вспышек, и он резко отрубился. Граундбридж сломался. — Джеки, подойди! — весело сказал Балкхэд, даже не заметив поломки, — познакомься с моим новым другом — Мико. Она сравнится с лучшими из нас! — Приветик! — поздоровалась девочка, с интересом рассматривая нового друга. — Оберегаешь Балка от проблем? — с усмешкой спросил новоприбывший. Хм, интересно, их совсем не смущает, что их «друг» говорит на английском? — Стараюсь, — смущённо ответила она, — но он всё равно их находит. — Думаю, мы с ней прекрасно поладим! — Уилджек обернулся и встретился взглядом с Праймом, — Оптимус Прайм! Это большая честь. — Как и для меня, — ох, какие мы культурные, — что ты можешь рассказать о своём долгом путешествии? — кто бы что не говорил, а Прайм действительно лидер с большой буквы. Успевает и учтивым быть, и аккуратно разведывать информацию. — Я прыгал с планеты на планету в поисках друзей или врагов. И нашёл — здесь. — Нас мало, но мы сильны, — к чему этот бред клишированного героя? — мы потеряли товарища, но всё-таки сумели это перенести. И мы будем рады приветствовать нового члена в нашем отряде, — ещё бы ты был не рад! У нас тут как бы война! Каждый кусок пушечного мяса… Точнее, человек и кибертронец на счету! — Это великая честь, — повторился Уилджек. А я тем временем думала, палить этого недошпиона, или нет. Настоящий Уилджек сейчас был на Немезиде, а это всего лишь десептикон, который может менять обличие. Хм, нет, не буду. Себе дороже. Всё равно никто не пострадает. — Значит, скорее начнём наш праздник! — воскликнул Балкхэд. — Прощай, тишина, — сокрушённо покачал головой Рэтчет. И началось. Мико побежала за гитарой. Балкхэд достал откуда-то огромный металлический шар и начал играть с Уилджеком в кибертронскую версию баскетбола. — Ева, — позвал меня подошедший Прайм. Голос его был необычайно тих, — я не очень люблю шумные праздники. Если хочешь, то можешь пойти со мной. — Эм, конечно? — я сомневалась в правильности своего решения, но всё же нужно было делать что-то и продвигать сюжет. — Рэтчет, мы с Евой уедем на некоторое время, — предупредил Оптимус дока. Тот посмотрел сперва на Прайма, а потом на меня. — Хорошо, — как-то недоверчиво сказал Рэтчет. Но «благословение» от главной змеи сего штаба мы уже получили. Большего и не надо было. — Давай, подружка, действуй! — прошептала мне на ухо только что подошедшая Мико. Какого чёрта здесь творится?! Прайм трансформировался и призывно открыл дверь, ведущую к водительскому месту. Каков джентльмен. Выехав с базы, мы двинулись в неизвестном мне направлении. Я могла сказать только то, что ехали мы в противоположную от города сторону. Было так спокойно. Прайм молчал. Музыка, в отличии от того, как это бывает в поездках с Балкхэдом или Бамблби, отсутствовала, и это было даже хорошо. Ремень безопасности аккуратно накинут на меня, легонько сжимая. Не знаю, сколько мы ехали. Час, два, может даже все три. Я не следила за временем. За окном пролетали пейзажи. Вот знаете, как приятно бывает иногда молчать с кем-то? Именно молчать. Это не то молчание, когда ты что-то не договорил. Не то, когда между тобой и твоим собеседником сквозит неловкость. Нет. Это было действительно приятное молчание. Хм, а может, я тогда уснула? Всё было так… Хорошо. Это странно, учитывая моё состояние. Всё слишком хорошо. Когда я в последний раз чувствовала подобное? Когда столь открыто доверяла кому-либо? Не знаю. Просто мне хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Это спокойствие. Я задумчиво взяла в руку ремень безопасности, часть Оптимуса, и начала аккуратно поглаживать. Не специально, просто… Было так уютно. Но ничто не может длиться вечно. Хотя, если это «что-то» прерывает нечто ещё более хорошее, то я не против. — Можешь выходить, — мягко сказал Оптимус. Сказано — сделано. Аккуратно отстегнувшись, я вышла из Прайма. Ой, как это двусмысленно звучит… Оптимус трансформировался, но я не обратила на это никакого внимания. Перед нами, уходя далеко за горизонт, расстилалось… Море. Ну, возможно, это был океан, я не сильна в географии, но всё-таки… Это было прекрасно. — По какой причине ты сейчас пускаешь омыватель? — спросил Оптимус, садясь рядом и аккуратно поглаживая меня по голове. Оптимус пытался делать это как можно аккуратнее… Как приятно. Как же хорошо иметь эрогенные зоны в области головы и шеи… Меня это быстро отрезвило. — Просто… Просто… Спасибо, — ещё раз шмыгнув, но уже перестав плакать, произнесла я, начиная быстро вытирать слёзы. — За что? — вот вы когда-нибудь видели, как Прайм улыбается? Могу поспорить, что нет. А я видела. Точнее, вижу. — Тебе идёт улыбка, — перевела я тему. Лучшая защита — это нападение, а лучшее нападение — внезапная правда. Очень внезапная. Прям вообще. Окуляры Прайма сверкнули. Он подхватил меня и посадил себе на плечо. — Как ты нашёл это место? — решила я начать разговор. — Однажды Клиффджампер с Бамблби устроили праздник, а я просто выехал с базы и продолжительное время двигался в одном направлении. Проще говоря, случайно наткнулся, — голос Прайма был тих. — Да, правду говорят, случайности не случайны, — прошептала я невпопад. Мы некоторое время молчали. Прайм облокотился на ближайшую скалу и отключил оптику. Насколько я знаю, так трансформеры спят и моргают, как ни странно. Я же сидела, прислонившись к его голове. — Оптимус, ты не будешь против, если я у тебя что-нибудь поспрашиваю? — просто сидеть в тишине, конечно, приятно, но вот любопытство утолить — бесценно. — Ты всегда можешь спросить у меня что угодно. О, парень, зря ты это сказал. Я же могу спросить такое… — Кто такие Бондмейты? — спросила я напрямую. Но про Элиту пока ничего говорить не буду. Не те отношения. Хотя, сейчас я скорей всего спалилась. Ну и пусть. — Тебе рассказал Рэтчет, не так ли? — ответил вопросом на вопрос, Прайм. Как невежливо! — Да, Рэтчет, — спокойно ответила я, — правда он мне так нормально и не пояснил, что это такое… — Он рассказывал что-то ещё? — оптика Оптимуса активировалась. Он посмотрел на меня. — Нет! А что он должен был мне сказать? — вот чёрт, думает, что я знаю про Элиту. Или боится? Прайм ещё несколько мгновений смотрел на меня, а после вновь отключил оптику. — Бондмейты — это аналог брака на Земле. Он бывает двух видов — вечный и нет. Если два трансформера объединяют свои Искры, то отныне они зависят друг от друга до скончания времён. Если умрёт один, то погибнет и второй. У них общая трансформация… Нет, не так. Они дополняют друг друга по силе. Если один имел скорость, а другой силу, то их характеристики в этом направлении улучшаются. А ещё они знают друг о друге буквально всё. Прошлое каждого из партнёров становится известно другому в момент слияния Искр. Подобных… Браков на Кибертроне мало. Не все готовы разделить с кем-то другим всё самое сокровенное. Даже смерть. Второй вид связи возникает после коннекта, — Прайм украдкой посмотрел на меня, наверное, думая, нужно ли пояснять значение этого слова, — это аналог человеческого интима, — ну спасибо, кэп, теперь мне снова начнут сниться мокрые сны… С тобой и мной в главной роли, — после коннекта у трансформеров устанавливается связь. Она не столь прочная, как при слиянии Искр. Подобные Бондмейты могут только чувствовать отголоски эмоций друг друга, да и вскоре, если не поддерживать этот тип связи временным Слиянием, эта связь пропадёт вовсе. — А что случается… При измене одного из партнёров? — вот чёрт меня дёрнул спросить это. Я всем своим телом почувствовала, как Прайм вздрогнул. — При слиянии Искр партнёр, который изменил другому, умирает. При раскаянии. А если нет, то… Не сразу. Он может жить много ворнов, но жизнью это вряд ли можно назвать. Помимо того, что у трансформера появляются проблемы с внешним видом, ухудшается его… Психическое здоровье. Что касается того, кому изменили, то связь Искр рвётся, оставляя второго трансформера без части, если можно так выразиться, души. Это крайне болезненный процесс. Не многие выживали после этого… Если говорить про измену второго типа Бондмейтов, то ничего не случается. Связь обрывается, но не причиняет никому большого вреда. — У тебя было слияние Искр, и тебе изменила Бондмейт, да? — да, я спрашиваю всё напрямую. Да, мне абсолютно плевать на чужие чувства. И да… Я лгу насчёт второго. — Тебе не стоит об этом задумываться, — Оптимус вновь посмотрел на меня и нежно улыбнулся. Блин, а ведь тогда всё сходится… Элита изменила Прайму, тот потерял «часть своей души» и самую малость тронулся. А что тогда стало с Элитой? Она умерла? Или жива и бродит где-то по Кибертрону или по космосу, поглощённая своим безумием? Рэтчет сказал, что она погибла в бою… Маленький врунишка. Стоп, а как Прайм не заметил гнильцу, если он мог чувствовать эмоции Элиты, и ему было известно её прошлое? Неужели он всё знал и давал наставлять себе рога? Если это так, то моё уважение к нему знатно пошатнётся. Хотя, может, если один не любит другого, то они не полностью «раскрываются» между собой? Довольно-таки правдоподобная теория. По крайней мере куда правдивее того, что Оптимус позволял кому-либо обманывать себя. Блин, жаль, что я не могу его об этом спросить. Так, ладно, надо перевести тему. — А как заниматься коннектом? — язык мой — враг мой. — Тебя интересует коннект между трансформером и трансформером, или между трансформером и человеком? — лаконичные вопросы однако. — Ну, логично, что меня как-то больше интересует второе… — заткните меня, кто-нибудь, пожалуйста, — то есть, я имела ввиду… Между разными… Видами живых существ… Связь может быть? — Слияние Искр по понятным причинам произойти не может, а касаемо другой связи… Этого я не знаю. И, да, чтобы заниматься коннектом, партнёрам не обязательно быть одного биологического вида. По крайней мере, у нас так. Есть много других способов. Электрические импульсы, глосса, штекеры, магистрали, проводящие энергон… — Спасибо за информацию! Очень интересно! Как-нибудь попробуем!.. — так, какие у меня там планы на ближайшее время? Надо добавить пункты: «Отрубить язык» и «Больше никогда не смотреть в окуляры Прайму», — то есть, я хотела сказать, что… Просто не уследила за языком. Извини, — ну почему я так туплю в важные моменты? На лице Оптимуса появилась усмешка. — Ничего. Может, ты хочешь ещё что-нибудь спросить? — Да… При изнасиловании связь устанавливается? — не знаю, почему эта тема была мне так интересна. Может, мои внутренние демоны не дремлют и дело тут вовсе не в сборе информации? — Нет, — как-то отстранённо произнёс Прайм, точно вспоминая нечто неприятное, — только при добровольном согласии. Хм, почему он так это произнёс? Какие-то «давние моменты из прошлого»? А если Прайм кого-нибудь… Насиловал, раз уж ему тут несложно убить своего товарища? Не важно. А Праймус толково-то придумал. Так, нужно перевести тему в другое русло. — А фемки могут забеременеть? — вот прям вообще «другое русло». Ой, я дура, дура… Оптимус кивнул. — Да, могут. Это называется заискрение. Но рождают спарклинга чаще всего те пары, что не делали слияние Искр. Тем, кто слил Искры воедино, третий не нужен. Он, скорее всего, будет больше мешать паре, чем дополнять её. Да и лишиться обоих альф в один момент — это большой удар. Есть ещё Искра Прайма… Сигма Компьютер. Оттуда тоже появляются спарклинги. Сам Праймус даёт им жизнь. Сейчас ядро Кибертрона отравлено, и оно не может производить на свет новых жителей Кибертрона, — Прайм на секунду замолк, — когда закончится война, мы восстановим ядро, чтобы новые поколения Кибертронцев смогли увидеть свет. Толково. Вот, хоть где-то природа позаботилась об этом… Точнее, Праймус. А касаемо войны… Надо переводить тему, срочно. Хотя, нет. Пока ещё рано. — А как фемки могут забеременеть? — я правда этого не понимала. С человеком то всё понятно, а вот с трансформерами… У них есть аналог спермы? Почему-та эта мысль заставила меня скривиться. Блин, я же не ханжа! — С помощью Слияния Искр, — просто ответил Прайм, — это нечто особенное, что может произойти в любом из видов Бондмейтов, — он провентилировал системы, — это происходит не так как у вас, людей. У нас нет подобного. При слиянии Искр и при нужном… Желании, если тебе будет так удобно, двух сторон, рядом с Искрой дани, матери, появляется ещё одна Искра, а после там образуется трансформер, — он смолк. — М, то есть, это что-то типа… Магии? — я действительно этого не понимала. Блин, как это вообще работает? Хотя, может для трансформеров тема с нашим зачатием тоже что-то типа магии? — Если тебе подобно выражаться таким образом, то, да. Искра — это наша, как выражаетесь вы, люди, душа. В отличии от вашего сердца это не что-то нематериальное, а вполне себе реальный объект, который можно потрогать и в котором заложена наша личность, — Прайм включил окуляры и посмотрел на меня, — как думаешь, сердце — это ваша душа? Я задумалась. Блин, а вопрос-то действительно хороший. — Нет, — через несколько секунд молчания ответила я, — думаю, что наша душа — это наш разум. Мозг, если быть точнее. Наша личность, мысли и так далее. А сердце… Это просто моторчик, который гоняет кровь. Не просто же так водится, что если встанет сердце, а потом его вновь запустят, человек будет жить, а если повредится мозг, то… Умрёт, — я выдохнула, — да, я понимаю, что это не так красиво, как Искра, но… Это жизнь? — я замолчала. Знаете, Прайм был отличным слушателем. Он не перебивал меня, не насмехался надо мной, а внимательно слушал, не отводя от меня глаз. Это было приятно. — Знаешь, — продолжила я, — я тут подумала… Искра — это душа. И твои грудные пластины… Они раздвигаются. Их можно открыть и посмотреть на твою душу. Это очень… Рискованно. Это очень личное, да? — мысли шли невпопад, а излагала я их ещё хуже. — Ты права, — ответил мне носитель Матрицы, — это действительно очень личное. Но Искра имеет одно очень интересное свойство: она обжигает. Чем сильнее кто-то хочет причинить тебе вред, тем больше она обожжёт его, поэтому выдрать Искру из корпуса не так-то и просто, тем более, если учесть то, что её скрывают ещё детали. Что касается добровольного открытия камеры Искры, то Бондмейта она никогда не обожжёт, — и вновь нас окутала тишина. — Воу, — я была действительно шокирована, — а человек может потрогать Искру? — Я не знаю, — в голосе Прайма послышалось что-то… Печальное. Почему-то на ум пришла ассоциация с птицей, которая потеряла крылья и тоскует по небу, — думаю, что Искра всё-таки будет обжигать, но вот сожжёт ли, если… — Оптимус умолк, — не важно. А вот теперь настал момент переводить тему. Сегодня было слишком много личной информации. Дальше расспрашивать будет опасно. И, всё же… Что он имел ввиду? Я вновь пожалела, что не умею читать чужие мысли. — А… А из чего вы состоите? — премия по экстремальному и незаметному изменению темы вручается… Мне! — Мы состоим из кибертрония, — какое оригинальное название, — этот… Металл имеет схожие с вашей кожей особенности. Наши раны тоже имеют свойство затягиваться, — кажется, Прайм был вовсе не удивлён тому, как я быстро поменяла тему и оставался невозмутим. Или не заметил? — … А ещё из него и появляется корпус трансформера, из самого тела дани. Её кибертроний делает нового трансформера, меняя форму и цвет. По корпусу Оптимуса это особенно заметно. Он весь испещрён… Шрамами, если можно так выразиться. Но правда есть правда. Они действительно заживают, хотя некоторые глубокие всё-таки до сих пор виднеются. Касаемо фемок и их спарклингов… Это действительно удивительно для меня. — Также кибертроний может изменять свою форму даже на химическом уровне. То есть, в качестве примера могу привести тот факт, что наш истинный облик до прибытия на Землю был другим. Тот, который мы имеем сейчас, образовался вследствие того, что мы выбрали себе альт-формы в виде ваших земных средств передвижения. У нас на Кибертроне тоже есть своего вида машины и самолёты, но они не подходят для Земли. Хм, теперь мне действительно многое стало понятно. — А ты какую форму трансформации имел на Кибертроне? — учитывая тот факт, что Прайм довольно-таки большой бот, то я просто-напросто не могу представить его в виде маленькой машинки, коею я видела в некоторых играх по миру Трансформеров. — У меня её не было, — просто ответил Прайм, — я работал архивистом и мне она просто была не нужна, — ох, а Прайм любитель хороших книг, хах, — а когда началась война, я больше предпочитал звездолёты. — А почему ты не выбрал себе альт-форму самолёта? — я действительно не понимала этого. На небе куда больше возможностей, чем на Земле. Правда, десептиконам это мало помогло. — Идеологические причины, — односложно ответил Прайм, не собираясь продолжать предложение. Хм, это, наверное, логично. Война всё же. Автоботы в большинстве своём выбирают альт-форму наземных средств. Выбери Прайм форму трансформации самолётом, не обошлось бы без идиотов, которые кричали бы, что Оптимус предатель и так далее. Эх, жаль, что некоторые в угоду своему мнению совсем забывают про логику. — Оптимус, а у тебя есть родители? — ну, раз уж спрашивать, то по полной. — Нет, — Прайм покачал головой, — Альф у меня нет. Я родился в Сигма-Компьютере. Это, наверное, неплохо. Ну, то есть, лучше вообще не иметь родителей, чем плохих, верно? Но вслух я ничего не произнесла, а лишь кивнула в знак того, что услышала Прайма. — А ты… Ну… Как ты ощущаешь прикосновения? То есть… — я нерешительно протянула руку к фейсплейту Оптимуса и прикоснулась ладонью к «щеке». Гладкий металл… Кибертроний приятно холодил руку, — Что ты чувствуешь? — Тепло твоей ладони… Это приятно. Что я делаю? Нет, не так… Зачем я это делаю? — Спасибо, что ответил на вопросы, — я благодарно посмотрела ему в оптику, — ты тоже можешь у меня что-нибудь спросить, если хочешь… — дура, что роботу многомиллионного возраста спрашивать у малолетней белковой? — Я хотел бы перед тобой извиниться, — вдруг произнёс Оптимус, — за тот инцидент во время поездки. Я не знаю, что на меня нашло. — Тебе не за что просить прощения! Я… Я всё понимаю, — нет, я ничего не понимала, — и… Ты меня тоже прости, — стоп. За что я прошу прощения? Так, нужно избавляться от этой привычки — просить прощения после извинений другого существа. Это выглядит как минимум глупо… А может, мне просто есть, за что извиниться? Прайм кивнул. Зачем он кивнул? Он меня простил? За что?! Блять, кажется у нас произошло недопонимание… Надеюсь, мне это боком не выйдет… В который раз. — Мне очень приятно, что ты стала называть меня по имени и на «ты», — вдруг заговорил Прайм. — Всё для тебя, — улыбнувшись, ответила я. Хах, а ведь правда, я даже не усмотрела тот момент, когда перестала обращаться к Оптимусу с приставкой «сэр» и называть его Праймом. Последующее время мы молчали. Тишина эта была приятной и законченной. Не было недопонимания и недоговорённости. Когда мы только приехали сюда, волны бились о скалы в своём бешеном танце, а сейчас гладь моря была на удивление спокойна. Вода отражала диск садящегося солнца, которое отдавало права господства тьме. Наступала ночь.