***
— Прочь. С. Блядской. Дороги, — по словам повторила я, сверля убийственным взглядом Рэтчета. Вот уже более часа, как я смогла подняться на ног… сервоприводы. Чтобы уйти. Точнее, выйти из медицинского отсека. Хотя бы просто выйти, чтобы… Чтобы что? — Сядь на платформу и закрой энергоприёмник, Ева, — от ЭМ-поля Рэтчета расходились волны усталости. Он не то что за угрозу, он меня за мелкую блоху едва ли считал. И это теперь, когда я была почти с него ростом. — Я не собираюсь сидеть здесь и ждать, пока придёт Оптимус. Я… — Ты! — вспылил Рэтчет. — Именно, Ева. Ты! По этой простой причине ты сейчас же успокоишься. В противном случае я введу тебя в принудительный стазис, и видит Праймус, я не знаю, где и в каком состоянии ты проснёшься. Я медленно прогнала воздух по системам, остужая корпус. Всё хорошо, Ева. Всё супер. Много ведь Ев есть, не так ли? Вселенных много. Тел… много. И более сговорчивых союзников тоже достаточно. Всё будет нормально. Ещё есть шанс. Девочка… Она поможет? Мегатрон? Элита? Остатки М.Е.Х., если они ещё остались? А кот? Кот сможет мне помочь?.. Господи, о чём я думаю! — О, злая матушка, простите свою Рапунцель за то, что она посмела захотеть выбраться из башни без её на то разрешения! — я сделала реверанс, но, по всей видимости, кибертронцы не были подходящи для изящных поклонов, так что я глупо свалилась набок. Процессор заполнили оповещения о маленьких вмятинах. Прекрасно. Рэтчет на это представление ничего не ответил. Он рывком поднял меня, а после почти кинул на платформу. — Сиди молча, — повторил медик. Синяя оптика мерцала, создавая жуткий образ. — Боишься, что Бамблби узнает? — невинно поинтересовалась я, потирая новые вмятины. — Узнает? Ева, Бамблби — один из лучших разведчиков. Ты правда считаешь, что он не засёк новый сигнал, фонящее ЭМ-поле, нас, запертых в отсеке, и не сложил два плюс два? Пф! — Рэтчет фыркнул напоследок, засмеялся. — Ну да, я бы тоже подумала о пересадке сознания первым делом, — я активно закивала, да так, что услышала скрежет металла моей шеи. — Это довольно очевидно. Для Оракула. — Рэтчет, — раздался громкий голос Арси из динамиков, — открывай портал. — Вы нашли Оптимуса? — мех тут же подошёл к терминалу, внимательно смотря на сигнатуры, которых до сих пор было две. — Нет. ЭМ-поле медика вспыхнуло нескрываемым беспокойством. Он мазнул взглядом по мне, как показалось, рассеянным и поспешил прочь из медотсека. — Когда я сюда вернусь, то, надеюсь, не увижу разгром. И это не намёк, Ева, а прямая просьба вести себя адекватно, — автоматические двери отворились перед Рэтчетом, выпуская его. Но, выйдя из отсека, мех развернулся ко мне фейсплейтом и посмотрел мне прямо в окуляры. Посмотрел внимательно, предостерегающе. — И ты не пленница, Ева, — ЭМ-поле Рэтчета потянулось ко мне, успокаивая. И в ту же секунду двери захлопнулись. На той стороне послышался ввод пароля, блокирующего дверь. — Эй, — я вытянула манипулятор вперёд, не веря в то, что он меня реально запер. — Рэтчет? — тишина. Хотелось плакать. Возможно, даже рыдать, биться в истерике. Ожидание. Вновь ожидание. От меня теперь ничего не зависит. Зависело ли когда-то? Неужели всё, что происходит со мной — это следствие неверно выбранного мною уровня сложности? Или здесь скрывается что-то куда более сложное, чем простое нажатие на нужную кнопку? Я сползла с платформы, опускаясь на пол. Холодный. Датчики показывали температуру в десять градусов. Что мне делать? Безумие, форменное безумие! Не существует ситуации более дерьмовой, чем эта. Может, подойти к Арси и Балкхэду, просить помощи у них? Что-то мне подсказывало, что они не пойдут против Оптимуса. Как бы хороши не были наши отношения, их приоритетом всегда будет Прайм. Но если сейчас ничего не будет сделано, то дальше меня ждёт плен куда более страшный, чем это. Если мы с Оптимусом станем связаны, то он не только узнает всё, но и я пропаду как личность. Не смогу сбежать, не буду сопротивляться. Этого нельзя было допустить ни при каких обстоятельствах. И если Оптимус сошёл с ума и уже не может помочь Земле, то… Тогда… — Я хочу закончить Игру! — чётко произнесла я. Громко, так, что меня наверняка было слышно за пределами медотсека. — Я согласна на смерть. Тишина. Помещение осталось безмолвным к моим словам. Девочка не появилась ни в образе меня-человека, ни в виде странной тени. Кота рядом так же не наблюдалось. — Если Игра не закончится сама, то её закончу я! — тщетно. Я чувствовала, понимала, что за мной следят. Где-то из самых тёмных и далёких углов на меня смотрел кто-то, внимательно, но молчаливо. Он не спешил вступать в контакт и реагировать на мои слова. Я поднялась, села на платформу, сама не веря до конца в то, что планирую сделать. Хватит ли у меня сил на то, чтобы довести дело до конца? Пулей в висок было бы проще, но у меня не было возможности реализовать этот план. А на новом-старом кибертронском теле так и не появилось никакого оружия, даже самого безобидного. Безусловно, здесь, в медотсеке было много вещей, которые могли помочь умереть, но я точно знала: кибертронца не так легко убить. В любом случае, у них была одна Ахиллесова пята. — Так, — я напряглась, сосредотачивая свою волю на грудном отсеке. — Ты моё тело. Ты обязана подчиняться моим командам. Несколько сегментов на грудном отсеке сдвинулись, но этого было недостаточно, чтобы открыть вид на камеру с Искрой. Я притушила окуляры. В процессоре появилось несколько предупреждений об опасной попытке открытия жизненно-важных механизмов, но я их проигнорировала. — Нет, меня не нужно предупреждать об опасности. Мне нужно открыть чёртов грудной отсек! Если тело не хотело поддаваться мысленным командам, то пусть выполнит физические. Я неловко протянула манипуляторы к вытаращенным сегментам брони, которые, хоть и не дошли до конца, но в обратное положение не вернулись. Сперва я аккуратно подёргала каждый. Это было не больно, но корпус всё равно непроизвольно вздрогнул. Я стала прикладывать силу, с каждой секундой увеличивая её. Что-то хрустнуло. Я резко дёрнула манипулятором, в котором теперь держала… обломок сегмента своего корпуса. Я хихикнула. Больно. Больно, блять! Энергон тоненькой струйкой полился из отломанной части. В процессор прилетело ещё сразу несколько уведомлений: деформация правого сегмента грудного корпуса; незначительная потеря энергона; открытие внутренней протоформы; опасная близость внешних раздражителей с… камерой Искры? О. У меня не было таких шикарных когтей, как у Старскрима, но я умудрилась поддеть оставшийся правый сегмент, закрывающий внутренние механизмы. Приложила усилие, отодвигая в сторону, параллельно отправляя корпусу команды на подчинение. С трудом, но всё получилось. Теперь внутренние механизмы были открыты: высветилось очередное предупреждение. Но этого было недостаточно. Искра находилась глубже, а вырывать собственные, очевидно, жизненно важные механические органы — дело не нужное. Я не собиралась обеспечивать себе настолько мучительную смерть. Помню, Оптимус так легко смог открыть камеру Искры… Это же не должно быть тяжелее, чем просто поднять руку и встать! Почему мой новый корпус не подчиняется мне?! С каждой секундой уверенность уменьшалась. Запал проходил, оставался логичный для всего живого страх перед гибелью. А что если найти иной выход? Не такой радикальный? Вечное рабство лучше самоубийства, или?.. Я выключила оптику, оказавшись в полной темноте. Грудной отсек пульсировал странной, не похожей на человеческую, болью. Я откинула в сторону часть своего корпуса, которую до сих пор сжимала в другом манипуляторе. Она бряцнула, упав на пол. Нет, Ева, надо делать что-то здесь и сейчас. Оптимус может прийти в любую минуту, а Рэтчет и того раньше. Я застыла, полностью сосредоточившись на себе. Кибертронцы — это роботы, так? Так. Значит, в их головах есть вещи, что-то типа команд, которые можно принудительно запустить. Это логично? Да. И если я не могу по собственной воле или через силу открыть вид на камеру с Искрой, то сделаю это третьим путём. Но появлялась иная проблема. Как найти поле для команд? Если оно, конечно, существовало, и поддавалось человеческому представлению о роботах. То, как я воспринимала оповещения о поломках, было трудно объяснить. Не могу сказать, что я видела их своими глазами, но, тем не менее, они были понятны мне и пропадали, стоило мне подумать об этом. Значит, я должно подумать о поле для ввода? //Команда: … О! Стало интереснее. Во мне взыграл азарт, который, говоря честно, был напускным. Всё ещё было страшно. Теперь мне надо что-то написать? Сказать? Подумать? Почему функционал кибертронцев такой трудный? — Я хочу… — медленно начала я, подбирая слова, — хочу, чтобы камера Искры открылась. //Команда: нераспознанная команда. //Предупреждение: опасная близость внешнего мира с камерой Искры. — Что за?.. — я включила оптику, опустила взгляд вниз. Всё как было, так и осталось. Только энергон перестал течь. Кибертронское тело имело высокую регенерацию. Значило ли это, что мне нужно как-то переформулировать приказ? — Я хочу, чтобы внешняя броня грудного отсека открылась, — тихо, но чётко произнесла я, совсем не уверенная в том, что нужно говорить вслух. //Команда: … //Предупреждение: опасное расположение протоформы к внешней среде. Продолжить? — Да, да, обязательно продолжить! Сегменты, которые я поломала собственными глупыми действиями, сперва нехотя выпрямились, послав по цепям волну боли, а после разъехались в сторону. Теперь я могла видеть кучу магистралей, проводов и металла, куда более хрупкого, чем моя внешняя оболочка. И всё это сделали М.Е.Х. по приказу Оптимуса? Даже если он дал им чертежи, то они всё равно чёртовы гении. — Теперь я хочу увидеть свою Искру. Ну же! Искра, — я чувствовала себя дурой. Может, если сейчас сюда придёт Рэтчет, то сжалится надо мной и сам прикончит? //Команда: нераспознанная команда. — Чёртово тело, ты что, издеваешься надо мной? Искра! — рявкнула я, теряя терпение. Времени оставалось мало, Рэтчет должен был скоро вернуться. //Оповещение: нужный элемент не найден. //Предупреждение: опасная близость внешнего мира с камерой Искры. Это была какая-то шутка. Как Искра не может быть найдена, но оповещения об опасности всё равно появлялись? По всей видимости, я поспешила хвалить организацию Механоидов. Если они отдали Оптимусу недоработанный корпус, то плохи мои дела. — Камера Искры, — с нажимом произнесла я, отдалённо понимая, что пытаюсь угрожать собственному телу. Телу, которое не воспринималось, как своё. //Предупреждение: опас… — Плевать, открывайся! Сегменты медленно сдвинулись. Они уходили вглубь моего маленького корпуса, пропадая там, где точно не могли поместиться. Но помещались. Я склонилась ещё ниже, вопросительным знаком сгибая спину. И… Отсек, в котором хранилась Искра, безусловно, был похож на то, что было у Оптимуса. Меньше, но почти идентичный. Только… Искры не было. Была камера, в которой она должна была находиться. К этой камере велись трубки с энергоном, провода, но… Пусто. В держателе не было ничего. Никакой Искры. В ту же секунду автоматические двери отворились: вернулся Рэтчет. Его ЭМ-поле было скрыто, я не могла прочитать эмоции. Я резко выпрямилась, но закрыть грудной отсек не смогла. Встретилась взглядом с медиком. — Рэтчет, а где, ну… Искра? — я заикнулась, сама не веря тому, что меня волнует отсутствие элемента, которого и не должно было быть у человека. И у машины, похожей на кибертронца, но всё ещё созданной органическими руками. Док не выглядел удивлённым, нет. Он смотрел как-то даже насмешливо, но всё так же устало. — Ева, когда я сказал, что уйду, а здесь должен был быть порядок — это включая тот момент, что ты не должна была попытаться потушить собственную Искру самостоятельно, — Рэтчет склонил голову чуть в сторону, заметив сломанный сегмент внешней брони, — это первый и единственный раз, когда я лечу тебя из-за твоей же глупости. Мех направился к столу с различными приборами, не спеша отвечать на мой вопрос. — Рэтчет, где моя Искра? Я же кибертронец! — мне требовалось подтверждение очевидного. — Кибертронец? — задумчиво повторил за мной мех, взяв со стола некий предмет. Это было нечто… сварки? — Полагаю, ты им была в той вселенной, когда тебя там, с использованием адекватных технологий, артефакта и Вектора Сигмы, превратили в кибертронца с Искрой. У нас был менее внушительный арсенал. Рэтчет движением манипулятора приказал мне лечь на платформу. Медленно я подчинилась. Всё внутри напряглось от осознания чудовищной правды и того, что хуже быть всё же может. — Корпус, предоставленный мне Оптимусом, был сконструирован М.Е.Х., — повторил Рэтчет то, что я и без того знала. — Откуда им взять Искру? Артефакт? — мех поднял с пола часть моего корпуса, отошёл с ней к одному из столов. Я нахмурилась. У Сэма был чертёж артефакта. Механоиды не смогли его повторить? Блять, и спросить ведь уже не у кого! — Тебя что-то смущает, Ева, — озвучил Рэтчет мои эмоции, вернувшись ко мне. Он просканировал меня, внимательно смотря на показатели. — Верни на место все слои брони. К твоему счастью, ты успела повредить только внешний слой брони и не очень серьёзно. — Да так, ничего, — отмахнулась я, погружаясь в себя. Я не стану при Рэтчете говорить вслух команды. Позориться ещё больше ни к чему. «Закрыть протоформу», — подумала я, и, о, чудо, корпус послушался меня. Всё оказалось проще, чем представлялось ранее. Вскоре Рэтчет приступил к работе. Боль от сварки выражалась в предупреждениях о слишком большой температуре у одного из внешних сегментов, и не более того. И вдруг меня осенило. Мысль была неожиданной, но… воодушевляющей. Я с сомнением посмотрела на Рэтчета, занятого работой. Сказать? Когда-то у меня в планах было сделать его, если не другом, то союзником, и… — Говори, Ева, — Рэтчет улыбнулся, не отрываясь от моего лечения. — Ты как спарк, — ответил мех на молчаливый вопрос. — Твоё ЭМ-поле читается даже легче, чем у них. Я подавила в себе чувство смущения. — Искра. Её нет. И это значит, что я и Оптимус не сможем быть Бондмейтами. Верно? — осторожно уточнила я, боясь услышать обратное. Несколько секунд док помолчал, доделывая работу. Провентилировал системы, а после посмотрел на меня серьёзно, так, как смотрел на Мико после её побегов. — Ты поняла всё правильно, Ева. Удобная отсрочка для всех нас, не находишь? — и моргнул правой оптикой, имитируя… подмигивание? ЭМ-поле Рэтчета открылось мне, и я поняла, что он был абсолютно честен. Напряжение оставалось, но страх отступил. Рэтчет, безусловно, ставил на первое место Кибертрон и его благополучие. Где-то рядом с этой планкой был Оптимус, а я, в любом обличии, явно не вписывалась в светлое будущее. Значило ли это, что Рэтчет мне не враг? Что он готов помогать мне сейчас? Но для чего? Искать мнемохирургов? Но на их поиски могли уйти сотни человеческих лет. И всё это время я буду недо-кибертронцем? И, возможно, подстилкой Оптимуса, если он меня не убьёт в очередном порыве безумия. — Оптимус не глуп, — вырвал меня из мыслей Рэтчет, — безусловно, он знает, что у тебя нет Искры. Знает. А тёмный Прайм? Он говорил, что не медлил бы. Получается, он знает, как сделать мне Искру, и может открыть это знание Оптимусу? О, нет. Блять, я ведь даже не имею понятия, как работает тот артефакт! Я не могу делать выводы, сделанные на собственных предположениях. В любом случае нужен тот, кто сможет подтвердить мои догадки. — Я хочу выйти в главный отсек базы, — спокойно произнесла я. — Ты же не будешь меня скрывать от остальных? Учитывая то, что они уже, хах, знают, — смех выдался неискренним. Рэтчет несколько мгновений посмотрел на меня, кивнул. Протянул манипулятор, помогая подняться на сервоприводы. — Без глупостей, Ева. Тебе с базы бежать некуда. И… Прайма всё ещё не нашли. Я кивнула и поспешила выйти из медотсека, несколько раз чуть не запнувшись от спешки. Бункерные лампы мерно гудели, раздражая меня. Путь до главного отсека был мал, но я медлила. Мой взгляд постоянно падал назад, туда, где остался седьмой отсек. Бамблби на посту не было, он наверняка вернулся ко всем, чтобы обсудить новости. Стоило ли мне зайти к Элите? Это было глупостью. Она может взять меня в заложники, а отбиться я никак не смогу. Да и кода доступа я не знаю. Но я всё ещё могла поговорить с ней через дверь. Воровато оглянувшись, я вернулась назад. Постучала в заблокированные автоматические. Несколько секунд за ними стояла гробовая тишина и даже кибертронские аудиосенсоры не смогли уловить ни звука. Она спит? Или притворяется? — Элита! — громче нужного позвала я. Чёрт, нужно вспоминать время от времени об регулировке громкости голоса. За дверью ни звука. Она сбежала?! А что, если Бамблби не ушёл, а она каким-то образом заманила его к себе, и… — Ева? Я дрогнула, медленно оборачиваясь назад. Разведчик смотрел на меня округлившимися голубыми линзами. — Би? — я повернулась полностью, облокотившись о двери, — а я, кажется, тебя понимать стала. И это было правдой. Бамблби не научился говорить, но сигналы, которые он издавал легко преобразовывались процессором в речь, пусть и безличную. Мех ничего не ответил, продолжая смотреть на меня с непосредственным удивлением и интересом. Его ЭМ-поле было плотно скрыто. Это было либо из-за профессии, либо из-за близости с Элитой или… мной. Нет, бред. На этой базе ни у кого нет причин не доверять мне настолько. Ну, не считая Оптимуса и Рэтчета. — Я пойду, — я аккуратно двинулась в сторону, — я просто хотела… увидела, что тебя нет на посту, и решила проверить, всё ли в норме. И быстро двинулась прочь из коридора, ставшего почему-то слишком маленьким для меня. И что же я имела у себя на руках? Если раньше Девочка требовала от меня продвижения сюжета, то сейчас всё двигалось без моего ведома, а первоначальный сюжет сериала пропал вовсе. Где же артефакты? А Омега Замок? Смоукскрин? Предаконы? Это не будет или будет, но чуть позже? И я её странные признания. Я — она? Я — кот? Звучит глупо. Даже если во всех мультивселенных есть куча моих версий, и, предположим, эти двое — это я, то зачем им отправлять себя же в эту Игру? Либо я упускаю важную деталь пазла, либо в этом нет смысла. И как в это всё вписывается доктор и его скоропостижная гибель? Мыслей всё ещё не было, но были структурированные логические цепочки. Много где виднелись пробелы с красными крестиками. Что-то вытекало из чего-то, перетекая в последующий вывод, но информации было критически мало. Далее… Оптимус нашёл Ориона. Нашёл случайно, или его подбросили? Или Оптимус всё знает? Но откуда? Мы встретились лишь более года назад, Дефект сработал сразу же, но до этого момента Оптимус не мог искать меня ни тут, ни в других вселенных. Но это мог делать тёмный Прайм. Но если в те времена другая моя версия ещё была жива, то у него не было смысла искать кого-то на стороне, если он, конечно, не хотел собрать гарем из моих версий. С другой стороны, какое-то третье чувство подсказывало мне, что Игра — это одно, что-то более глобальное, а путешествия между вселенными здесь — это нечто незначительное. В противном случае в моём первом родном мире сериалы, игры и фильмы по трансформерам — это не выдумка, а вполне себе реальные репортажи. Только непонятно, кто позволил бы так открыто рассказывать о войне другой цивилизации в разных вариациях, которые, так или иначе, на полотне мультивселенной являлись истиной. //Оповещение: логические ошибки. Да знаю я! Знаю. Но легче от этого не становится. Прошло уже много месяцев, а информации всё так же мало. Девочка не хочет, чтобы я знала правду? Но она просила думать. Думать не о том, что творится на базе, а о том, что происходит глобально. И если я не могу глобально восстановить картину происходящего, то могу ли попробовать обдумать то, что происходит сейчас? А ничего хорошего не происходило. Оптимус взбесился. Очевидно, виной всему стал Дефект, и… это плохо. Это опасно. Для всех. Для мира в целом, а не только для Земли и Кибертрона. И где гарантия, что Оптимус в своём припадке не направился… А куда он мог направиться? В то место, куда меня отвозил тёмный Прайм? Но Оптимусу нечего там искать. Безусловно, был мизерный шанс, что Оптимус сам сможет справиться с собой и сейчас просто проветривается, но в такое чудо верилось с очень большим трудом. Господи, не сходила ли я с ума, ища вещи, которые, может быть, существовали только в моём воображении? Но нужно было откинуть все ненужные эмоции и действовать с умом. Пусть выход с базы был невозможен, пусть скоро я встречусь с Оптимусом в новом обличии, но… К тому времени, как я подошла к главному отсеку базы, во мне яростным огнём пылала решимость. Решимость не перевернуть мир или сделать что-то великое, а узнать ответы и выжить. Минутная слабость, тяга к смерти: всё пропало, сгорело в этом пламени. Нужно было продолжать бороться.***
Джаспер встретил Сэмюэля тишиной. Ночь опустилась на и без этого тихий город, закрыла его собой, спрятала в тени. Редкие прохожие шли медленно, будто усыплённые этой странной аурой: не спешили. Не знали о том, что над миром медленно сгущались тучи. Сэм стоял на одной из немногочисленных парковок. Его альт-форма — мотоцикл — не привлекала лишнего внимания. Никаких изысков во время миссий: отец хорошо обучил своего сына тактике. Бывший человек ехал более двух дней без остановки, гнал себя, как если бы за ним была погоня. Но, безусловно, ничего такого не было. Бывшие враги и союзники считали его мёртвым, а нынешние компаньоны только открывали себя с той или иной стороны. В Джаспер Сэм возвращался далеко не из-за ностальгии. Не так давно к нему вновь явилась та сущность. Девчачий голос зазвучал в голове, но системы не выявили, откуда он исходил. — Помнишь наш уговор, да? — сладко, на распев, говорило существо. — Свобода действий за помощь Еве. Так вот, настал твой час. Адрес ты знаешь. И голос, и чужое присутствие пропали, растворились в тишине леса. А сейчас Сэм ждал и думал, думал и ждал. Как помочь, в чём именно заключалась его помощь и как дорого это ему обойдётся? Сэму не сказали, но он и не спешил узнавать. Знал, что излишняя спешка и самоуверенность подставят его быстрее, чем чужие неясные планы. Где-то справа и спереди стал нарастать шум от приближающейся машины. Сэм, оставшись нейтральным внутренне к внешнему раздражителю, всё же перевёл взгляд туда, где должен был появиться побеспокоивший его незнакомец. Ещё секунда, и из темноты неосвещённой дороги вынырнул красно-синий грузовик марки Peterbilt 379.