Жена или любовница?

Кларк не смогла ответить что-то сознательное, у нее вообще пропал дар речи, поэтому Нельсон пришлось положить трубку: она могла быть и за рулем. Сердце Гриффин колотится как сумасшедшее, а боль чувствуется во всем ее теле. Одна только боль... в голове, груди, ногах и руках, – обжигающая боль. Нет, Лекса, нет!!! Это я во всем виновата!!! Безмолвно кричит Кларк от мучительного ужаса, который творится у нее внутри. Она ощущает самую настоящую физическую боль, как будто ее часами избивали по голове, ребрам, почкам... Научно доказано, что человек может чувствовать чужую боль.* Зажмурив глаза, Гриффин чувствует, как к ее горлу подкатывает ком тошноты, и она опускает автомобильное стекло, впуская свежий воздух, который служит ей спасательным кругом на время. Пожалуйста... Пожалуйста... Она этого не заслуживает... Художница вбегает в двери больницы и устремляется к регистратуре, но ее кто-то перехватывает. — Кларк, пойдем, Анья просила дождаться тебя и отвести к Лексе. — Что с ней?!! — блондинка быстрым шагом движется рядом с подругой, — Что с моей Лексой??? — Я не знаю, Кларк, я тебя ждала, — Рейес придерживает голубоглазую, наблюдая за ее шаткой походкой, — А что с тобой, Кларк? Ты заболела? Тебя шатает! Кидает из стороны в сторону.. — Не важно, не важно, — повторяет белокурая как мантру, только чтобы не упасть, — Мне нужно к Лексе. Девушки заходят в палату, и Анья подрывается к ним. Кларк останавливают недалеко от больничной койки, на которой лежит брюнетка, и белокурая видит любимую, всю замотанную в бинтах, трубки торчат из рук, рта... Повсюду провода, и лишь противный писк нарушает умиротворенную тишину этого белого помещения. Художница смотрит на спокойное лицо Командующей с прикрытыми глазами, и оно начинает расплываться перед ее глазами... По бокам, сверху и снизу начинает замыкаться темнота... Любимая становится все дальше от нее, поглощаясь этой ниоткуда взявшейся тьмой. Гриффин слышит испуганный крик своей подруги, голос Аньи, который зовет ее, но девушка не может ответить... Темнота везде, и внезапный покой в ее теле, освобождающий девушку от недавней боли... Ночной туман рассеивается. Неизвестно, сколько времени на это ушло, но блондинка ощущает, как изымают иглу из ее локтевого сгиба, и незнакомый голос говорит: — Нервное перенапряжение, испуг, истощение нервной системы, что привело к потери сознания. Но мы все же проверим уровень сахара в крови или беременность. С ней все будет хорошо. — Она очнулась! Кла-арк... Ты знаешь, как ты меня напугала??? — верещит взволнованно Рэйвен. — Спасибо, доктор, — Нельсон благодарит, пытаясь отцепить свою девушку от пострадавшей, — Рэй, ты так ее задушишь! — Что с Лексой? — голубоглазую ничего не волнует: ни ее состояние, ни слова об удушье. Беременность? Ей плевать, что о ней могут подумать другие. Она привстает, осматриваясь. — Кларк, ты не успела открыть глаза еще... — Не вставай, Кларк, — говорит строго Анья, — Ты еще не окрепла. Обмороки – дело нешуточное. — Что с Лексой? Ответьте мне!!! — срывается вновь блондинка в слезы. — Тихо-тихо, Кларк, тебе нельзя нервничать, — успокаивает подруга, — Ань, расскажи ты ей уже все! — Хорошо, но Кларк сиди спокойно, и вот, возьми... это нашатырь, на всякий случай... — старшая шатенка протягивает комок ваты, — С Лексой все более или менее хорошо, считай, она отделалась легким испугом. Царапины, ссадины, синяки – на первый взгляд, ничего страшного... Но... при сборе анализов, а точнее, когда получили результаты, обнаружен яд в ее крови... — Что? — Кларк хмурится, ничего не понимая. — Да, именно яд. Его подсыпали ежедневно малыми порциями в еду, кофе, чай. По прогнозам врачей Лекса бы не дожила до десятилетия сына. Яд имеет свойство накопления без последствий: ни тошноты, ни рвоты, ни плохого самочувствия... а потом внезапная, беспричинная остановка сердца – мгновенная смерть. — Кто это... — художница в шоке. — А как ты думаешь? И нам кажется с Рэй, что это Костия, сейчас полиция обшаривает ее дом... — Но, возможно, они ничего не найдут... — размышляет Рейес вслух. — И мне так кажется... — соглашается Нельсон. — А что дальше? — Дальше... Проверят всех на работе, а если никого не найдут, то закроют дело, — вздыхает старшая шатенка, — Ты не входишь в круг подозреваемых, Кларк: яд подсыпался как минимум пять лет... — Она сейчас спит, Ань? — блондинка наблюдает за обездвиженным телом любимой. — Можно сказать и так... Лекса в коме. — Что? Почему??? Ты же сказала, что ей повезло? — взволнованно проговорила голубоглазая. — И это правда, ей повезло в аварии. Яд... Когда врачи начали выводить яд из нее, организм привык к веществу как к естественной среде: взбрыкнул и увел Лексу в кому. — То есть если ввести яд назад, она очнется? — Бинго, Кларк, бинго! — А если не вводить? — Я не знаю, что будет, Кларк... Мы все надеемся, что она справится. Она сильная! — Анья пытается подбодрить девушку. — Я знаю, — шепчет художница, — Почему ты здесь, а не жена Лексы? — Бывшая жена, не забывай. Костия подписала уже все документы. Плюс она первая подозреваемая, и я запретила впускать ее в палату. Я – назначенный опекун Лексы, если она, к примеру, как сейчас будет недееспособна, я распоряжаюсь ее жизнью и всеми активами, — объяснила Нельсон. — Ты же не отключишь ее..? — осторожно спрашивает Гриффин. — Нет, Кларк, ни за что и никогда! Лекса – моя семья. — Можно мне к ней? — Если обещаешь больше так не нервничать и не пугать нас, — заботливо проговорила Рэйвен. Блондинка кивает, встает с кресла и движется к больничной койке. Несмотря на все ссадины на лице брюнетки и рану на губе, она прекрасна! Она божество! Чистый, спящий ангел! — Прости меня... — одними губами нашептывает художница и осторожно целует Лексу в плечо, чтобы не причинить боли.

***

Для Кларк месяц показался невыносимо трудным, казалось, что она вместе с Лексой проходила все этапы заживления тела с присутствием боли: в ногах, руках, голове, груди, глазах... Вот только брюнетка все время спала сном младенца, а блондинка переживала это все наяву. Художница была беспомощна в этой ситуации, но ни на одну минуту не оставляла свою любовь. Только если по физиологии или пятиминутный душ, пищу же она впихивала в себя, не отходя от больничной койки. Рэйвен и Анья приходили раз в день, приносили с собой одежду и ресторанную еду для голубоглазой. Больше в палату никого не пускали. Когда все уходили, ближе к ночи Кларк нашептывала со слезами извинения, что была не права и для чего это было сделано. А также просила вернуться к ней и Эйдену, что они без Лексы пропадут... В конце Гриффин добавляла, что скучает и сильно любит. Возможно, это глупо разговаривать с человеком в коме... Но Кларк хотелось верить, что Командующая где-то рядом с ней... Позже блондинка сворачивается в клубочек на кресле и часам к трем ночи засыпает. С семи утра начинается все по-новому. День сурка. Обмывание, вытирание, врачи, инъекции...