Жена или любовница?

Кларк больше не стала заострять свое внимание на прошлом ее будущей жены, она знает все, и самое главное — Лекса открылась ей, была с ней честна. Остальное не важно, хотя блондинка стала лучше понимать девушку, почему она такая в жизни, в сексе. Девушки укладывают сына в его спальне и ближе к часу ночи перемещаются к себе. К слову, в присутствии их обеих мальчик ведет себя очень хорошо: не капризничает, не обижает. Иногда, конечно, не дает им поговорить, пообниматься, но Лекса понимает, что раньше у него такой мамы, как Кларк, не было, поэтому ее любвеобильный мальчик проявляет так свои чувства. Дети же еще не успели закрыться, не успели увидеть мир в суровых красках, ожесточиться. Девушки принимают душ по очереди, и когда блондинка входит в спальню, замечает, что Лекса опять не легла, а дожидается ее возле окна. Но в этот раз брюнетка слышит уже не тихие шаги, а топот: сына в комнате не было, и Кларк подошла к ней. — Отвезешь завтра Эйдена в сад? — спрашивает Вудс, разворачиваясь. — Заодно познакомишься с его воспитателями. — Да, я все равно завтра хотела выйти на работу, — от белокурой не ускользает ненасытный взгляд зеленых глаз. Художница пребывает перед ней в одной темной, шелковой сорочке. Темноволосая согласно кивает и движется к блондинке, легонько касаясь ее губ своими, при этом положив руки на чужой живот. — Как ты смотришь на то, чтобы зародить в тебе еще одну мою жизнь? После свадьбы. Блондинка закатывает глаза: вот как хотят, чтобы она не работала. — Если это из-за работы, Лекс, то я против. В декрет я всегда успею сесть. — Нет, не из-за этого. Ты можешь родить и выйти на работу. Эйден же как-то вырос с нянькой, хоть и Костия была все время дома. — Ошибочка, я – не Костия. И со своим ребенком просижу хоть до школы. — И это я знаю, — ухмыляется Вудс, а затем ухмылка пропадает с ее лица. Зеленые глаза темнеют, и между ними незримо воспламеняется желание. — Я так скучала по тебе, даже когда была в коме, — произносит брюнетка низким голосом, и, скорее всего, больше намек шел о теле, которое месяц не ощущало чужой ласки. Лекса вплетает пальцы в белокурые локоны и рывком притягивает девушку к себе для поцелуя. Кларк стонет, совсем не удивляясь этому грубому напору, давая свободный доступ к себе в рот. Изголодавшись по поцелуям, девушки стонут, теряясь в хитросплетении своих языков, дыхании... Гриффин немедля избавляет брюнетку от ночной пижамы, так как каждой клеточкой своего тела желает этого... Желает получить наконец лечебный бальзам, чтобы залечить все свои невидимые раны, забыть боль, которую она чувствовала на протяжении месяца. Темноволосая тоже следует за девушкой, стягивая с нее сорочку. — Ты так прекрасна, Кларк, — шепчет зеленоглазая, получая нежные поцелуи по всему смуглому лицу. — Ты тоже. И душой, и телом. Ты самая лучшая на свете, даже когда командуешь. Похоже, художница научилась языку слов во время секса, отчего брюнетка стонет, вновь завладевая чужим ртом и укладывая девушку на кровать. Губы зеленоглазой перемещаются на бледную шею, оставляя нежнейшие поцелуи, и доходят до пышной груди. Лекса целует ее выпуклости, розовые сосочки и стонет от получаемого удовольствия. Соски затвердевают при подразнивании их и особенно при посасывании. Гриффин стонет, резко втягивая в себя воздух, в то время, как возбуждение растекается по ее венам, собираясь внизу живота, отдавая болезненным спазмом во всю промежность. Она мягко толкает с себя Командующую, решая не быть сегодня безучастной, и усаживается сверху, руками начинает наминать небольшие окружности груди, при этом ерзая на лобке девушки, изредка задевая слегка выпирающий из половых губ клитор. — А-а! — Лекса стонет, запрокидывая голову назад и отдавая впервые свою главную роль. Спустя пару минут дыхание темноволосой становится частым и прерывистым. — Кларк, — шепчет она, намекая, что так может кончить, не начав, поэтому сама помогает блондинке: высвобождая свою ногу, припечатывает две плоти, от которых уже тянутся слизистые выделения, друг к другу. Художница выгибается навстречу этому пьянящему соприкосновению и трется о любимую. — Ты очень влажная, Кларк. Я ощущаю, как из тебя вытекает смазка большими порциями, — голос зеленоглазой пронизан удовольствием. — А-а... — белокурая лишь издает громкий стон, сжимая чужую грудь. — Не сдерживайся, стены звукоизолированы, — бормочет Вудс, пребывая в состоянии экстаза. Брюнетка начинает двигаться, сразу подстраиваясь под ритм елозивших движений, тем самым помогая блондинке. — Люби меня, Лекса. Люби меня сильнее, — умоляет голубоглазая ускориться. И Командующая подчиняется, разнося по венам обеих безмерное наслаждение. Вмиг два тела мощно взрываются, рассыпаясь на тысячи звезд и разлетаясь по всей нашей необъятной галактике. Гриффин практически замертво падает на грудь любимой, поглощенная любовью и счастьем. Лекса прижимает к себе девушку, поглаживая блондинистые волосы. Сердцебиение их замедляется, и они успокаиваются. — Я счастлива, — шепчет голубоглазая, практически засыпая, так и не спускаясь с теплого тела. — И я. Спокойной ночи, моя жена. Блондинка что-то невнятное бормочет, а Лекса, счастливо улыбаясь, накрывает их и следует за своей любимой.