Если любишь - отпусти

— И что это значит? — прошипел Ягер, со злостью глядя в бесстрастное лицо Даллеса.- Почему я получаю через свою домработницу просьбу больше похожую на приказ? — Может быть потому, что в последние недели вас невозможно найти напрямую, — холодно ответил тот.- Решили залечь на дно? — он проницательно усмехнулся.- Ваша контора закрыта, дома вы почти не появляетесь. А между тем у меня есть для вас серьезное задание. — Меня это больше не интересует, — Клаус ответил ему ледяным взглядом. Считаться с положением Даллеса безусловно стоило, но он рассчитывал что тот займет выжидательную позицию. Отправить его за решетку конечно можно — ЦРУшник знал немало пикантных фактов его биографии. Но тут все было взаимно. Кроме того Даллесу потребуется время, чтобы грамотно подставить его. Чего он, естественно, ждать не собирается. Нужно окончательно решить кое-какие вопросы и уезжать. — Вы уверены? — невозмутимо спросил Даллес, угрожающе прищурившись.- Я не люблю неблагодарных людей. Все, что вы от меня хотели, вы обычно получали. Подправленную биографию, работу, я во всем шел навстречу бывшему нацисту. — Я давно расплатился с вами, Даллес, — жестко ответил Ягер, — неужели вы всерьез рассчитывали, что всю оставшуюся жизнь я буду у вас на коротком поводке? — И все же довольно безрассудно с вашей стороны отказываться от моей протекции, — намекнул он.- Что, если я обнародую как вы провели военные годы? — А давайте, — широко ухмыльнулся Клаус, — представляю как охотно меня распнет общественность. И хотя Нюрнбергский процесс позади, всегда можно устроить показательный суд снова. Ну, а я кину журналистам кость — поделюсь своей историй спасения. Как думаете — какая будет реакция добропорядочных граждан Америки, когда они узнают скольким нацистам помогло укрыться их правительство? — Сукин сын, — по бесстрастному лицу Даллеса пробежала злая усмешка.- Напомните, что мне мешает вас по-тихому убрать? — Ничего не мешает, — согласился Клаус. Он знал, что если упомянет сейчас о скопившихся за столько времени компроматах, утопит себя окончательно. Они сейчас находятся в безлюдном доке. Если Даллес почувствует прямую угрозу, то просто не выпустит его живым. Клаус не обольщался — не сейчас, так потом ЦРУшник попытается убрать его. Весь вопрос насколько он пока для него полезен. С минуту мужчины сверлили друг друга напряженными взглядами. Наконец Даллес достал последний козырь: — Я знаю у вас есть маленький сын. Возможно ради него вы подумаете над моим предложением. Клаус яростно стиснул зубы и, отбросив спокойно-насмешливый тон, процедил: — Знаете, Даллес, я старался не играть с вами грязно. Но если кто-нибудь из вашей конторы приблизится к моему ребенку вы пожалеете, поверьте. Удар в солнечное сплетение застал его врасплох — реакция у Даллеса была на высоте. Не успел Клаус как-то отреагировать, как пропустил следующий удар под дых. Судорожно втянув воздух, он пытался восстановить дыхание, а Даллес подсечкой сбил его на пол. Клаус перекатился в сторону, собираясь подняться, но Даллес тут же оказался рядом и с силой ударил его коленом, едва не сломав нос. Вторая попытка подняться не удалась. И следующая тоже. Не давая больше не увернуться, ни подняться, Даллес методично избивал его выверенными хлесткими ударами. Короткий хук слева. Болезненный удар по правой почке. Жесткий пинок по коленям. — Вы живы до тех пор пока выполняете мои приказы, — рассерженной змеей прошипел он, снова пнув Клауса по ребрам. — Подумайте еще раз, стоит ли кусать руку которая вас кормит. Он склонился к Ягеру для нового удара, но передумав, небрежно провел пальцем, стирая кровь с разбитой губы: — И думайте не слишком долго. Клаус, морщась от боли, поднялся. Мрачным взглядом проводил уходящего Даллеса, жалея что не может сейчас взять реванш. Этот ублюдок очень ошибается если думает, что его можно вот так прессовать. Клаус ни под кого не прогибался и сейчас не собирается этого делать. Он понимал, что до сих жив лишь потому, что Даллесу позарез нужно отправить его на какое-то очередное провальное дельце. Клаусу даже стало интересно что за дрянь хочет навесить на него ЦРУшник. Видать что-то действительно серьезное раз столько возится, уговаривая его. В любом случае их сотрудничество закончено — даже если бы он согласился, очевидно, что его не собираются оставлять в живых после. Клаус, прихрамывая, дошел до машины с досадой подумав, что уезжать нужно было еще намного раньше, как только он решил соскочить. Он слишком много времени потерял, пытаясь сломить Лину. И снова их отношения зашли в тупик. Все, чего в последнее время он смог добиться — ее напускной покорности. Она словно отгораживалась глухой стеной отчуждения. Не признавала его, никогда не целовала его сама, избегала его прикосновений. Она была в его руках — и в тоже время далеко словно за тысячи миль. Это бесило, вызывая желание каждый раз распалить грубыми ласками неподатливое тело, заставить плавиться в огненном водовороте страсти, вырвать признания, что она его хочет. Но этого было мало. Клаус понимал что для того, чтобы она осталась с ним нужна любовь. А ее как не было, так и нет. Сколько бы он ни бился, все на что он может рассчитывать — это ее тело. И того, что он готов на все чтобы удержать ее, недостаточно для того чтобы стать семьей. Доверить ей Кристофа, зная что она скорее всего попытается сбежать? Постоянно ссориться, вынуждая сына расти в нездоровой атмосфере? Держать ее под контролем сейчас легко, но им придется переезжать. Пока что он не представлял как она поведет себя, когда он вернет ей детей. У него осталось чертовски мало времени, чтобы позволить ей и дальше рефлексировать. Нужен какой-то толчок, который заставит задуматься о ком-то, кроме себя. — Ну и что мы забыли в этом парке? — Лина едва успела увернуться от проезжающего на велосипеде подростка. Она без малейшего энтузиазма уже битый час терпела эту прогулку. Сидеть целыми днями взаперти было ужасно, но она бы никогда не выбрала оживленный парк, где носились чьи-то дети. Каждый раз, когда она встречала счастливую мамашу гордо катившую коляску, ее сердце сжималось от боли. — Мама, мама, смотри, — ей к колени с разбегу врезался мальчишка лет пяти и тут же осекся, — простите, я ищу свою маму… — Колин, я здесь, — с лавочки приветливо улыбалась молодая рыжеволосая женщина, — забавно, он нас перепутал. Лина чувствовала что сейчас разрыдается. Это было слишком жестоко — бередить едва затянувшиеся раны. — Ну что ты, милая, не стоит так расстраиваться, — «сочувственно» мурлыкнул Клаус, приобнимая ее за талию, — дети бывают такими невнимательными. — Зачем мы здесь? — со злостью повторила Лина, пытаясь сбросить его руку.- Мог бы догадаться, что парк кишащий детьми не то место где я хочу находиться. — Не вырывайся, мы почти пришли, — Клаус подвел ее к небольшой детской площадке, где с визгами носились дети разного возраста. Мамы и бабушки сидели тут же на лавочках и Клаус сразу же узнал фрау Лизер. Отлично, значит и Кристоф где-то здесь. — Только попробуй дернуться, — он с силой сжал ее руку, — просто смотри и думай. Стоит ли твой сын того, чтобы засунуть упрямство куда подальше? Лина слабо вскрикнула, узнав фрау Лизер и шагнула ближе, пытаясь угадать кто из этих мальчишек Кристоф. Она оставила его младенцем и теперь поняла, что не сможет узнать его. Вот этот, который увлеченно лепит куличики в песочнице? Или вон тот сорванец в забавном комбинезончике, что бросает камешки, стараясь попасть в куст? А может этот серьезный малыш, который стоит в сторонке, наблюдая как веселятся остальные? — Я не знаю…- горло перехватило болезненным спазмом, — не знаю даже как…он выглядит… — Марта, смотри что я нашел, — Лина напряглась, повинуясь порыву выбежать и хотя бы рассмотреть сына поближе. Он был так похож на Клауса — волосы, глаза, черты лица. Как же он вырос за это время, ее мальчик. — Пусти, — срывающимся голосом выдохнула, одновременно пытаясь вырваться из его крепкой хватки, — пусти меня к нему… Клаус зажал ей рот и обхватив другой рукой, потянул за дерево. — А ну успокойся, — жестко прошипел на ухо, — ты что, хочешь перепугать его? Какая-то сумасшедшая наскакивает с криками «я твоя мама». Думаешь все так просто? Лина словно не слышала его, продолжая биться в его руках, попыталась укусить. — Если не успокоишься — опять накормлю таблетками, — только после угрозы она затихла. — А теперь тихо и без истерик ты пойдешь со мной в машину, поняла? — Ты… больной ублюдок, зачем ты привел меня сюда? — у нее не осталось сил даже на ненависть, боль поглотила все остальные чувства. Возможно через несколько лет она вот так же пройдет мимо подросшей Лизы, не подозревая, что она ее дочь. — Затем, чтобы ты понимала — я не собираюсь в один прекрасный момент оказаться на твоем месте, — рыкнул Клаус.- Думаешь я не вижу, что ты опять что-то задумала? Не заметил как ты рылась в моих бумагах? Как я могу привести тебя к сыну, зная что ты планируешь сбежать вместе с ним? — Ты не оставляешь мне другого выхода, — не стала отрицать своих намерений Лина. — А ты когда-нибудь думаешь о ком-то, кроме себя? — Клаус едва сдерживался, чтобы не орать на нее. И плевать, что посреди парка.- Конечно нет, ты же привыкла вечно строить из себя жертву. Ну так вот в разлуке с сыном виновата только ты! Если бы ты изначально не планировала сбежать с Ивушкиным, не потеряла бы его. Теперь хочешь забрать ребенка словно игрушку? А ты подумала о его чувствах? О том, что он меня любит? Можешь считать меня чудовищем, но ты и близко не подойдешь к Кристофу, пока я не буду уверен что ты думаешь в первую очередь о его благополучии, а не хочешь уязвить меня побольнее. — И когда это по-твоему произойдет? Ты же никогда не будешь мне доверять, — обреченно ответила Лина. — Когда ты остановишься, скажи? Каждый раз когда у нас хотя бы немного начинает что-то налаживаться, ты снова все портишь. — Я порчу? — зло рассмеялся он.- Это ты с завидным постоянством меня предаешь. — Попытки вернуть свою свободу едва ли можно назвать предательством. Ты же связал меня по рукам и ногам — мало? Что тебе еще нужно я не понимаю! — Конечно, ты не понимаешь, — Клаус открыл дверь машины, бесцеремонно подталкивая ее, — ведь для этого нужно хоть немного уметь любить. О чем ты, бессердечная сука, не имеешь ни малейшего понятия. — Можно подумать ты знаешь что такое любовь! — со злостью отпарировала Лина. — Я не знаю что ты считаешь любовью, но это не романтичные прогулки под луной и приторные признания, — Клаус завел машину и смотрел на нее с не меньшей яростью.- Это когда готов пойти на что угодно, лишь бы удержать. Когда понимаешь, что чертова пустота сожрет тебя, если отпустишь. — Это не любовь, это одержимость, — Лине стало страшно от его слов. Отчасти она понимала о чем он говорит — она сама когда-то чувствовала те же пустоту и отчаяние. Но любовь не должна душить. — Ты же забрал у меня все — привычную жизнь, семью, детей. — Ну значит прими это как данность, — жестко ответил он, — у тебя не будет другой жизни. Я — твоя реальность.

***

— Собирайся, мы едем в город, — Лина проигнорировала его слова, безразлично скользнув взглядом и снова отворачиваясь. На нее навалились апатия и безразличие. Всю дорогу до дома они ругались, словно соревнуясь в желании причинить друг другу словами как можно боли. Она чувствовала себя проигравшей, задыхаясь в незримых цепях. Без всяких веревок и наручников он постоянно заставлял ее делать то, чего ему хотелось. Подчиняя взглядом, властным шепотом, исступленными ласками или нарочистой грубостью. Сладкий яд, разъедающий волю. Она презирала себя за эту слабость, за то что подчинялась каждой его прихоти. Ее пугало то, что порой хотелось поддаться чувствам, которые словно качели расшатывали изнутри. Страсть, горькая нежность, сожаления что когда-то не поверила в лучшее и поддалась сомнениям, надежда что что-то еще можно исправить. Возможно слишком поздно что-то исправлять. Она видела, что ничего не работает — ни ее покорность, ни истерики. Лина просто не знала, что еще может сделать для того, чтобы он вернул ей хоть какое-то подобие свободы. Разве что попытаться вырваться самой. Ей наконец повезло — она нашла счет, отправленный из магазина игрушек. Видимо он случайно затерялся в коробке — на обратной стороне был небрежно нацарапан чей-то телефон. Лина переписала адрес, вернув бумажку на место. Вот только как ей ускользнуть от бдительного Ягера? Она видела только один вариант — когда он куда-то в очередной раз уедет. Но для этого ей нужен был ключ от комнаты. Быть того не может, чтобы не было дубликатов. Нужно еще раз обыскать гараж и возможно кладовку. — Ты что, решила меня игнорировать? — А сам как думаешь? — нехотя ответила она.- И никуда я с тобой не поеду. — Поедешь, — с обманчивой мягкостью возразил Клаус.- Или я решу что тебе нравится сидеть взаперти. Может нам следует прогуляться в подвал? Лина смерила его испепеляющим взглядом и выплюнула яростное: — Ладно. Клаус довольно улыбнулся, глядя как она удаляется в ванную и придирчиво перебирая висящие на вешалках платья в шкафу, крикнул: — И не забудь про макияж, ангелочек. — Благотворительный бал? — недоверчиво прищурилась Лина, выходя из машины. — Решил замолить грехи и стать меценатом? — Тебя это удивляет, милая? — усмехнулся Клаус.- Так и будешь всю жизнь видеть во мне кровожадное чудовище? — А ты пока не давал повода считать иначе, — она увернулась от его руки. Клаус не стал настаивать — пусть поиграет в иллюзию независимости. Будто она может запретить ему трогать себя. Будто она что-то решает в этом вопросе. Ночь все расставит по своим местам. А у него сейчас немного другие цели. Они вошли в огромный зал и он неторопливо осмотрелся. — Дамы и господа благодаря вашей щедрости больница «Сан-Винсент» сможет отреставрировать заброшенный корпус и пристроить новое крыло. Клаус небрежно опустил в чашу для пожертвований чек и поискал в толпе Гюнтера. «Чертов выпендрежник, не мог найти более спокойного места, чтобы решить наши дела» — подумал он. Но в этом был весь Штейн — Клаус не знал никого, кто бы так любил проворачивать аферы под носом у других. — Николас, я рад, что вы приняли мое приглашение — а вот и он. В безукоризненно сидящем костюме, с бокалом шампанского и хитрющей улыбкой. То ли друг, то ли враг. А собственно почему бы и нет? Нет ничего крепче дружбы, основанной на общем противостоянии врагу. — Познакомьте меня со своей очаровательной спутницей. Дело было дрянь. Клаус хладнокровно прикинул, что без оружия вряд ли сможет справиться с громилами Штейна. Значит будет выкручиваться как может — он никогда не клялся в верности Даллесу. Тем более хитрый ЦРУшник, посылая его как подставное лицо и так получил намного больше. — Что вы решили? — нервно спросил Гюнтер. — Всегда можно договориться, — ухмыльнулся Клаус. — У нас проблемы, — в гостиную вбежал один из охранников, — кажется к дому стягивается полиция. Мы засекли несколько машин. Клаусу внезапно пришла в голову неплохая идея. Надо пользоваться ситуацией. Таким людям как Штейн лучше не переходить дорогу. Зато ему не помешает влиятельный союзник. — Я не думаю, что вас действительно отправят за решетку, — обманчиво-небрежно сказал он, глядя как Штейн отошел к окну, оценивая ситуацию.- На вас вышел не последний человек из ЦРУ, возможно вы сможете откупиться. — Откупиться? — с досадой переспросил Гюнтер.- Да этот янки словно жадная акула переполовинит мой бизнес. — Возможно нет, — пожал плечами Клаус, — если у вас будет на руках козырь. Скажем небольшой, но грязный секрет, тянущий на полноценный скандал. Конечно совсем с пустыми руками наш общий друг не уйдет, но все же… — Уж не вы ли готовы предоставить компромат? — недоверчиво сощурился Гюнтер.- И что взамен? Картина? Несколько бриллиантов? — Ни то, ни другое. Мне потребуется от вас чуть позже всего лишь небольшая услуга, — миролюбиво ответил Клаус. — С чего я вообще должен вам верить? — Штейн испытующе сверлил его взглядом. — Не должны, — согласился Клаус, — но поверьте не только вы хотите сохранить независимость. Вы, как и я скорее всего в свое время немало заплатили за прикрытие. И как вы справедливо заметили, янки похожи на ненасытных акул. Я не меньше вас хочу соскочить с крючка. — А почему тогда вам самому не припугнуть его компроматом? — резонно спросил Штейн. — И сколько после этого я проживу? Такие вещи нужно приберечь напоследок для решающего рывка. С вами же другое дело. Если он рассчитывает постоянно вас доить, вы нужны живым. Гюнтер смерил его изучающим взглядом, но времени на долгие раздумья не было — в двери уже настойчиво кто-то звонил. — Ну что ж, по рукам, — наконец решился он, — надеюсь вы не потребуете от меня заведомо невыполнимой услуги. — Об этом не волнуйтесь. Для вас это будет сущий пустяк. — Вы очаровательны, дорогая, — улыбнулся Штейн, — но позвольте ненадолго похитить Николаса для приватной беседы. Лина дежурно улыбнулась в ответ: — Конечно. Гюнтер прошел в сторону, выбрав уединенное место у окна и невозмутимо заговорил: — Документы готовы. Все как договаривались — паспорта для вас и ваших спутниц. Также детские свидетельства о рождении. — Я что-то еще должен? — Клаус быстро спрятал новенькие книжечки во внутренний карман пиджака. — О нет, вы рассчитались сполна, — хитро прищурился Гюнтер. Видимо маленькой тайны о сексуальных предпочтениях Даллеса с головой хватило, чтобы договориться на выгодных условиях. — Я не буду спрашивать куда вы планируете уехать, — вкрадчиво продолжал Штейн, — могу лишь дать небольшой совет как усыпить бдительность нашего общего знакомого. Клаус заинтересованно кивнул. Он тоже предполагал, что после его отказа сотрудничать Даллес будет бдителен. Наверняка на вокзалах и в аэропорту уже отслеживают пассажиров. По этой же причине он и обратился к Штейну за новыми документами. Ведь все остальные, кого он знал, так или иначе были связаны с полицией. — Нужно запутать следы. Будет лучше если вы раздельно возьмете билеты. Если даны ориентиры на мужчину с детьми и двух женщин… Клаус потерял нить разговора — все это время он старался держать Лину в поле зрения. И теперь едва не скрипел зубами от бешенства — эта дрянь мило улыбалась, болтая с каким-то мужчиной. — Что такое, Ник? Вы настолько ревнивы? — с иронией поддел его Штейн, перехватив его взгляд.- Бросьте, это просто танец. — Вы разве не видите с кем она танцует? — прошипел Клаус, испепеляя взглядом Даллеса. — И что? — скептически выгнул бровь Гюнтер.- Светские мероприятия посещают даже такие.гм. неприятные личности как наш общий «друг». — Договорим позже, — Клаус естественно не посвящал Штейна в тонкости своей личной жизни. — Ну да, — хмыкнул тот, задумчиво провожая Ягера взглядом. И покачал головой пробормотав.- Не дай Бог быть настолько зависимым от страсти. Лина чувствовала себя довольно странно — при других обстоятельствах она возможно бы насладилась выходом в свет. Но сейчас хотела лишь одного — прийти в себя, обдумать что ей делать дальше. Несмотря на ее противоречивые чувства к Ягеру, она задумалась о его словах. Ведь Кристоф действительно любит его как единственного родного человека, который все это время был рядом с ним. Даже если ей удастся как-то сбежать и выкрасть сына что дальше? Она то разумеется будет счастлива, что вырвалась на свободу. Да и на чувства Ягера ей плевать, особенно сейчас, когда они продолжают воевать. Но что будет чувствовать ребенок если они не остановятся? Безусловно Кристоф любит отца и будет страдать от разлуки. Что же ей делать? Сдаться на милость Ягера? Все зашло слишком далеко — вряд ли они смогут когда-нибудь простить друг друга. Он в последнее время обращался с ней как с бесправной пленницей. Возможно когда-то и любил, но сейчас не осталось ничего, кроме мстительного желания окончательно сломать, подчинить во всем. Лина остановила официанта и взяла с подноса очередной бокал шампанского. Она еще не решила как, но сегодня она попробует еще раз выяснить их отношения. «Напьюсь и выскажу ему все, что давно хотела» — мрачно думала Лина. Ягер всегда умел повернуть так, как было удобно ему. Вроде бы в чем-то прав, но при этом забыл что точно также использовал ее дочь в изощренной манипуляции против нее. Если он хочет добиться ее полной капитуляции, пусть вернет ей детей. Иначе… Иначе она решит этот вопрос по-своему и плевать на его угрозы. — Такая красивая женщина не должна скучать в одиночестве, — Лина обернулась столкнувшись взглядом с высоким мужчиной. Довольно привлекательный и явно без спутницы. Лина чувствовала легкое смущение — она отвыкла от светских мероприятий и непринужденных бесед. — О, я совсем не скучаю, — улыбнулась она, — просто никого здесь не знаю. — Я часто бываю на подобных раутах, — понимающе улыбнулся он, — и обычно здесь публика одна и та же. У вас прекрасная возможность завести новые знакомства. — Это вряд ли, — Лина отпила немного шампанского, — я в Нью-Йорке ненадолго. — Хотите сказать вы как Золушка покинете бал как только пробьет полночь? — Лина мягко рассмеялась — эта легкомысленная беседа с оттенком флирта бодрила, возвращая в забытые времена, когда она часто посещала подобные мероприятия в Союзе, пусть и не такого размаха. — Все может быть, — в тон ему ответила девушка. — Ну тогда я бы хотел успеть потанцевать с вами, — он кивнул в сторону танцующих пар. Почему нет? И плевать ей на то, что кое-кто жуткий собственник. После того, что он сегодня устроил, она имеет право немного отыграться. Лина отставила недопитый бокал и протянула руку, соглашаясь. — У вас интересный акцент, — загадочный незнакомец вопросительно взглянул, ожидая ответа и Лина чуть прищурилась: — Правда? Не замечала. — Вы русская? — что-то цепкое проскользнуло в этом коротком вопросе и Лина почувствовала недоумение. Русского акцента у нее точно быть не могло — ведь прожив не один год в Англии, она безупречно освоила язык. — Не угадали, — прохладно ответила девушка. Мужчина не стал настаивать и проводил ее к столику. — Если вы все же задержитесь в Нью-Йорке, я хотел бы пригласить вас куда-нибудь, — он достал визитницу и протянул ей карточку. — О, не стоит…- Лина покачала головой. — Возьмите, вдруг передумаете? — загадочно улыбнулся мужчина. — Милая, вот ты где, — Лина едва не вскрикнула, почувствовав как ее ладонь стиснули крепкие пальцы. Она растерянно смотрела как мужчины обменялись взглядами, словно были давними знакомыми. — Приятного вечера, — невозмутимо улыбнулся ее собеседник, отходя в сторону. — Мы уходим, — Ягер буквально волоком потащил к выходу. — Отпусти, мне больно, — прошипела Лина.- Будто я против чтобы убраться отсюда. И вообще это была твоя идея… — Упертая сучка, — Клаус и не думал отпускать ее руку, — только недавно говорила мне что-то о доверии. Как тебе можно доверять, если ты при малейшей возможности пытаешься за моей спиной плести интриги? — Ты совсем рехнулся? — опешила Лина.- Мне по-твоему нужно шарахаться от каждого, кто со мной заговорит? — Не прикидывайся идиоткой, — Ягер резко остановился и толкнул ее к стене. Без труда разжал ее пальцы и взяв смятую визитку, ткнул ею чуть ли не в лицо: — И что ты пообещала ему в обмен на помощь, м? — Я не знаю о чем ты, — растерянно пробормотала Лина, — я даже не хотела брать его визитку. Мы просто болтали можно сказать ни о чем… Ягер сжал ее горло, не позволяя отстраниться, еще сильнее вжимая в стену и яростно прошипел, почти касаясь ее губ: — Если ты думаешь, что играя против меня с этим ЦРУшником у тебя получится выиграть, ты очень ошибаешься. — Говорю же тебе я не знала кто он, — Лина испуганно отшатнулась, встретив в темнеющих зрачках безумную смесь ярости и страсти. — Допустим я тебе поверю, — Клаус ослабил хватку и хищно усмехнулся, — но вот то что ты танцуешь с чужим мужиком… Обычно так поступают, желая вызвать в постоянном партнере ревность, привлечь внимание. Что ж, ангелочек, считай тебе это удалось. *** — Раздевайся, — Ягер стянул бретельки ее платья, и властно провел пальцем по губам, намекая на продолжение, — туфли и чулки оставь. Лина судорожно сглотнула, глядя как он небрежно расстегивает ремень. Он небрежно развалился в кресле, выжидательно глядя на нее. Лина замерла не в силах пошевелиться. Она видела, что его холодный тон скрывает ярость, подогретую к тому же ревностью. Всю дорогу до дома они молчали. Лина с отчаянием думала, что упустила свой шанс на спасение. Если бы она знала с кем говорит, конечно же она бы обратилась за помощью. Но получается только зря разозлила Ягера. Он гнал как сумасшедший, еще чудо, что они не угодили в аварию. Дома же он сразу потащил ее в спальню. — Клаус, я прошу, не надо… — прошептала она. Он ответил ей тяжелым взглядом и ледяным голосом повторил: — Я сказал. На. Колени. — Нет, — она попятилась назад. Вспомнив, каким жестоким он может быть, она вздрогнула — никогда больше она не позволит себя унижать. — Значит не хочешь? — почти ласково переспросил Ягер и эти интонации в голосе пугали больше чем откровенная злость.- Хорошо, будь по-твоему. Знаешь я тоже за то чтобы секс был разнообразным. Он медленно поднялся и одним движением притянул ее за руку и подтолкнул к кровати.- — Пора попробовать кое-что новое, согласна? Быстрыми движениями он безжалостно срывал с нее платье. — Клаус хватит… я не игрушка, у меня тоже есть чувства… — Да ну? — он резко сорвал ее трусики.- Интересно какие? Дай угадаю — ты меня ненавидишь, что далеко не новость. Ну, а раз так не все ли тебе равно как я тебя трахаю — грубо, нежно? Лина не ответила, глухо застонав когда он бесцеремонно развел ее бедра и ввел внутрь сразу два пальца. — Хмм, вижу так ты тоже не хочешь, — он убедился что она абсолютно не возбуждена. — А если так? — он перевернул ее на живот, и небрежно шлепнул по ягодице. Лина дернулась, пытаясь избежать его касаний и всхлипнула: — Не надо… Я сделаю что ты хотел. — Правда? — издевательски усмехнулся Клаус.- Я и так возьму все, что хочу. А сейчас я хочу твою задницу. Он протолкнул палец, раздвигая плотно сомкнутые мышцы, напрочь игнорируя ее протестующий крик. — Больно? ничего, потерпишь, — Ягер протиснул еще один палец, продолжая растягивать тугое отверстие. — Пожалуйста… хватит, — Лина запаниковала чувствуя как трется о ее ягодицы напряженный член.- остановись. — Остановиться? — его пальцы намеренно причиняли боль, другой же рукой он стянул волосы открывая доступ к шее. Чувствительно прикусил нежную кожу на ее плече, тут же зализывая пострадавшее место.- А зачем? У нее остался только один способ остановить бесконечную войну между ними — сдаться, дать то чего он хотел все это время. Губительно и бесповоротно сделать шаг в пропасть. Отдать себя без остатка, захлебнуться в обжигающих волнах его страсти, топя свою ненависть, отчаяние. — Чтобы я могла любить тебя, — тихо прошептала, тут же почувствовав что он больше не держит ее. Она повернулась, глядя как недоверчиво вспыхивает что-то в глубине его глаз.- Я останусь с тобой, только прекрати ломать меня. Я так больше не могу. Я хочу чтобы у нас все было как тогда, раньше… Было непривычно видеть его таким растерянным, уязвимым. — Просто дай нам еще один шанс, — Лина не отвела взгляда, — мы все еще можем изменить, остановить этот кошмар… — Ну тогда сделай все, чтобы я тебе поверил, — Ягер жадно притянул ее, впиваясь собственническим поцелуем в податливые губы, — хотя бы на эту ночь… Не дав ей прийти в себя, цепочкой поцелуев спускается от шеи к животу, опаляя чувствительную кожу жарким шепотом: — Мое проклятие…мой ангел… Руки медленно трогают без давления, без принуждения. Касаются с непривычной нежностью, стирая границы за которыми похоть превращается в занятие любовью. Ее пальцы гладят так нежно, что хочется забыть обо всем поддаться на ласку. Сердцебиение бешеным ритмом ощущается через горячую кожу. Он старается смирять алчную жажду, овладевая ей медленно, неспешно. Без резких движений, но так словно выжигает печать. Понемногу вытесняя привычные чувства, заменяя их другими. Обладание. Не позволяющее обрести покой. Больше нет причин жадно присваивать — она сама отдается, добровольно дарит ласки и поцелуи. Одержимость. Незаживающая рана, рваная, кровоточащая. Хочется сделать что угодно, чтобы привязать к себе сильнее, чтобы она так же безвозвратно запуталась в его сердце, лишь бы не вздумала больше никуда уходить. Клаус осторожно открыл глаза щурясь от лучей утреннего солнца. С нежностью посмотрел на спящую Лину. Он осторожно встал, стараясь не разбудить ее, но Лина уже сонно завозилась наполовину проснувшись. — Спи, — он коснулся губами ее виска и пригладил спутанные волосы. Он спустился вниз, прошел на кухню. Привычно собрался сварить кофе и в ожидании пока закипит вода, вышел на крыльцо. Забирая свежие газеты, он заметил что из аккуратно сложенных листов выпала небольшая бумажка. Прочитав, Клаус яростно смял ее: — Вот же сукин сын. Выключая плиту, он с раздражением оттолкнул чашки. Кофе больше не хотелось. А вот глоток коньяка бы не помешал. Клаус едва не рычал от злости — свобода была так близко. Но проигнорировать лаконичный приказ Даллеса он не осмелится. Попытается конечно снова вывернуться, но скорее всего ему придется взяться за навязанное задание. И как теперь быть с Линой? Снова запереть, перечеркнув то, что было этой ночью? Противный холодок недоверия щекотал нервы, но ведь не проверив он не узнает. Он поднялся в спальню и обнаружил, что Лина уже не спит. Он прилег рядом, все еще не веря, что она сейчас привычно не отшатнется, не оттолкнет. Но она доверчиво прижалась ближе, сонно потягиваясь. Клаус потерся щекой о ее затылок: — Скажи что это был не сон… что ты моя… Лина повернулась и вместо ответа потянулась к его губам, целуя с непривычной нежностью. Охотнее всего он бы остался с ней, продолжая неспешные ласки. — Мне надо уехать, — тихо сказал он, глядя в ее еще сонные глаза. Усилием воли сдерживая привычные слова-угрозы он притянул ее, прижимаясь лбом ко лбу: — Я не жду что ты простишь меня, тем более я не жалею о том что делал. Я всего лишь прошу — не исчезай больше. — Тяжело доверять, когда привык ожидать нечестного хода, — Лина мягко скользнула пальцами по его щеке, — и пока что в проигрыше мы оба. Давай считать, что вчера мы перевернули стол. Игра начинается с чистого листа. Клаус недоверчиво улыбнулся — это звучало слишком хорошо. Они оба знали, что все плохое забыть не так-то и легко, но... — Давай.