***
— Так и будешь молчать, ублюдок? — Клаус приоткрыл глаза, почувствовав как холодная вода неприятно затекает за ворот рубашки. Одновременно в бок прилетел ощутимый удар. — Говори, кому ты должен был отдать бумаги, — он почувствовал как от следующего удара рассеченная бровь снова начинает кровоточить. Если эти придурки думают, что смогут заставить его расколоться, то очень ошибаются. По опыту зная как можно разговорить, причиняя физическую боль, он мысленно усмехнулся. Этим ребятам далеко до его бывших коллег. Он постарался прикрыть голову, насколько позволяли скованные руки, и сжался под градом ударов. — Упертый сукин сын. Вышибить бы ему мозги и дело с концом, — Клаус ощутил как в его щеку упирается холодный металл. — Эй, погоди, Кэп с нас голову снимет если мы не вытрясем из него, кто он такой, — остановил мужчину напарник. — Ну так пусть сам тогда и допрашивает его, — огрызнулся первый.- Я слышал он это очень хорошо умеет делать. — В том то и дело, что он с утра не выходит на связь, — Клаус прислушался, продолжая неподвижно лежать, не выходя из образа избитого пленника. — Ну тогда свяжись с этим, который у них доктор. Парень еще раз пнул Клауса: — Советую тебе еще раз подумать, придурок. Расскажешь нам по-хорошему, тогда глядишь и не придется мучиться перед смертью. Клаус поморщился, пытаясь поудобнее переместить избитое затекшее тело. Ссадина на щеке, рассеченная бровь, ноющие ребра и выбитые пальцы на левой руке — пока он отделался легко. Вспоминая как бездарно попался, он не смог сдержать злой усмешки. Он смог незаметно добежать к гаражу и уже открыл дверцу грузовика, как вдруг услышал резкое: — Кто здесь? Самым правильным было затаиться и потихоньку убираться, но Клаус, осторожно выглянув, увидел, что охранник еще совсем мальчишка. — Майор просил подогнать машину к общаге этих чудиков, — непринужденно ответил он, с удовлетворением глядя как постепенно расслабляется лицо парня. И тут его взгляд упал в открытый салон и Клаус понял что крупно прокололся: — Как же ты собирался заводить машину без ключей? Клаус беспечно улыбнулся, одновременно прикидывая как рассчитать точный удар, который должен вырубить чересчур бдительного мальчишку: — Совсем к концу смены замотался, бывает. Клаус резко шагнул, сжимая в захват его руки, не давая ему достать пистолет. — Не дергайся и тогда мне не придется… И почувствовал как оглушительная боль взорвалась в его затылке, отключая сознание. Похоже на этот раз ему не выбраться. Клаус хладнокровно подводил итоги — его скорее всего убьют. Даллес не сразу отреагирует, что он перестал выходить на связь. А значит у этих гадов будет время, чтобы прикрыть свои дела. Бессмысленная миссия. Клаус ощутил боль при мысли, что Кристоф будет привычно ждать его, спрашивать у Марты скоро ли вернется папа. Ну что ж, по крайней мере он не оставляет их на улице и без гроша в кармане. А еще Лина… Клаус с горькой усмешкой подумал, что она наверное так и не поймет, что больше не надо никуда бежать. Но по крайней мере она заберет детей и их сын не будет сиротой. Дверь резко открылась и Клаус увидел уже знакомых охранников. Один из мужчин подошел, рывком поднимая его с пола, другой бдительно стоял с пистолетом наготове, давая понять что сопротивляться бесполезно. — Ну что, красавчик, поехали прогуляемся. «Сколько дней я уже здесь? Почему он медлит со своими опытами? Хочет помучить еще больше?» — с этими мыслями Лина просыпалась и засыпала. Перспектива остаться идиоткой естественно не радовала, но затянувшееся ожидание тоже было пыткой. Она понимала, что никто не придет ее спасать. Даже если Штейн и сообщил Клаусу о ее пропаже, тот никогда не догадается где она. «Скорее уж решит, что я сбежала» — усмехнулась Лина. А вот сбежать у нее как раз и не получится — милое окошко оказывается не открывалось. Попытаться оглушить санитара, когда тот принесет еду, тоже не вариант. Они приходили всегда по двое — и пока один убирал ее «апартаменты», другой следил чтобы она все съела. Лина поначалу опасалась, что еда может быть напичкана очередным гадостным препаратом. Но Штраус свободно мог в любой момент вколоть ей что угодно, так что смысла морить себя голодом не было никакого. Даже из чувства протеста — в таком случае ее могли начать кормить принудительно через зонд. После допроса ее не трогали, но Лина знала, что маньяк-доктор ни за что не откажется от своей идеи. Когда Штраус явился, чтобы проследить как у нее берут кровь для анализа, нервы Лины не выдержали: — Сколько еще вы меня будете держать здесь? — Как только я проведу операцию и ты восстановишься, обещаю сможешь свободно перемешаться по зданию и даже гулять в саду. Лина ответила ему красноречивым взглядом и доктор беззаботно промурлыкал: — Подойди к окну и сама взгляни. Все мои пациенты остаются здесь и даже как видишь приносят пользу. Лина часто видела этих молодых женщин. Они ухаживали за клумбами, подметали дорожки. Судя по всему с ними уже поработал Штраус — на безмятежно-отстраненных лицах постоянно была глуповатая улыбка. Представлять себя на их месте было невыносимо и девушка малодушно подумала может предложить Штраусу сделку. Пообещает придумать какой-нибудь вирус, не по-настоящему конечно, чтобы потянуть время. Но Штраус, словно читая ее мысли, усмехнулся: — Ты конечно могла бы принести пользу и в лаборатории, но все же — нет. За долгие годы я разработал достаточно обширную коллекцию своих «конфеток». Сыворотка, заставляющая говорить правду, стирающая человеку память, усиливающая физические данные — у меня есть почти все. Кроме бессмертия. Я чувствую именно с тобой у меня все получится. — Ну как ты тут, красавица? Не заскучала? — ухмыльнулся санитар. Лина молча отвернулась, желая только одного — чтобы они ушли. Эти мрази прекрасно знали, что вытворяет с подопытными людьми Штраус и сей факт никак их не смущал. Вчера утром она еще спала, когда ей принесли завтрак и она в полусне услышала: — Спит прямо как ангелочек. Я всего лишь немного побалуюсь…- настойчивые пальцы скользнули по ее лодыжке вверх, чуть сжимая бедро и задирая ночную рубашку. Лина тут же отпрянула, но парень навалился, перехватывая ее руки: — Тише-тише, не дергайся… — Пусти, — Лина пинала его куда могла дотянуться. — Ах ты сучка, — он несильно ударил ее по щеке, — значит не хочешь по-хорошему? — Потише, Билл, ты же знаешь правила, — осадил его второй и кивнул Лине.- Раз проснулась давай ешь, я не собираюсь пол-утра торчать здесь. Ей почему-то никогда не оставляли посуду. Боятся что она перепилит себе вены черенком от ложки? Есть естественно не хотелось, но провоцировать этих уродов на очередное насилие было страшно. Лина медленно села и подвинула ближе тарелку с кашей. — И почему ты такой правильный, Кевин? — раздраженно спросил несостоявшийся насильник.- Кому какое дело если бы мы сейчас немного развлеклись с ней? — Доктор не разрешает их трогать до исследования, — они говорили все эти мерзости так непринужденно, словно были одни.- Зато потом он всегда отдает их нам, так что немного подожди. — А та брюнеточка была неплоха, — мечтательно протянул ублюдок, — Забавно, их можно трахать словно зверушек — и слова против не скажут. Только стонут и подмахивают. А поначалу все горазды выпустить коготки, — он красноречиво кивнул в сторону Лины и девушка едва не подавилась кофе. Это было похоже на дурное дежавю — тогда в лагере Штраус тоже собирался отдать ее для развлечения своему коллеге. Да лучше смерть чем такая жизнь, — Лина оттолкнула поднос и отвернулась, не желая видеть эти мерзкие рожи. Она пыталась убедить себя, что после потери памяти ей будет глубоко все равно что с ней делают. Но глухое отчаяние сжимало грудь. Самое страшное — это безысходность, когда понимаешь, что кошмар неизбежен и спасения нет и не будет.***
— Шевелись давай и не пялься по сторонам, — Клаус почувствовал болезненный тычок в спину. Он быстро отвел глаза от темноволосой девушки, которая постригала кусты роз. Ее лицо показалось ему знакомым. Возможно он не знал ее лично, но точно где-то видел. Клаус незаметно осмотрелся еще раз. Территория конечно поменьше секретного полигона, но типаж тот же — основное здание, подсобные помещения. Клаус проследовал за своим тюремщиком, в принципе ожидая что его бросят в застенки аналогичные пыточным камерам гестапо. Но к его удивлению они прошли в самый обычный кабинет. — Садись, — толкнул Клауса мужчина. — Ну зачем же так грубо? Клаус обернулся — из смежной комнаты показался невысокий мужчина в белом халате. Блестящая розовая лысина, интеллигентные очки в тонкой оправе, правильные черты лица безупречного арийца. Клаус подозревал, что встретит кого-то из бывших «коллег», но до последнего не хотел думать что им окажется Штраус.- Я думаю бывший соратник не станет делать глупостей и оценит мое гостеприимство. Клаус сдержанно кивнул — пусть сначала этот псих объяснит что происходит. — Снимите наручники, — Штраус достал из шкафчика бутылку виски и два стакана. — И оставьте нас. Клаус потер затекшие запястья, наблюдая как Штраус разливает виски по бокалам. — Ну что за встречу, герр оберфюрер, — невозмутимо отсалютировал он. — А как же допрос? Разве меня не должны сейчас пытать ваши подручные? — А смысл? — безмятежно спросил Штраус.- Вот если бы вы попали в руки Герца, я думаю он по старой памяти вспомнил все свои навыки. Кстати, странно, что вы с ним не столкнулись. — Я по-вашему помню в лицо каждого коменданта? — небрежно ответил Клаус.- Вас конечно же трудно забыть герр Штраус, простите не знаю вашего нового имени. — Теперь я доктор Кэсс — Штраус сделал еще глоток виски, настраиваясь на долгую беседу.- Как видите не одному вам старая добрая Америка предоставила убежище в обмен на некоторые услуги. Хотя не могу не испытывать по этому поводу сожалений. Если бы я открыл эти формулы раньше, возможно мы бы не проиграли войну. Штраус заметил, что Клаус так и не притронулся к своему виски и снисходительно усмехнулся: — Вижу вы опасаетесь яда. Правильно делаете. Вы попались на шпионаже и самое логичное — это убить вас. — А есть другие варианты? — насмешливо приподнял бровь Клаус. — Видите ли, герр оберфюрер, я догадываюсь с какой целью вы рискнули немного разворошить наш муравейник. ЦРУшники решили поиграть в чистоплюев и, заподозрив что мы здесь не производством витаминов занимаемся, подослали вас, так? — Допустим, — Клаус пожал плечами. На верность Даллесу он не подписывался, а сейчас нужно использовать любой шанс чтобы выбраться живым. И желательно в неразобранном на запчасти виде и не с мозгами набекрень. — Ну так что мешает вам сменить союзника? Мы же были на одной стороне. Вас смущают мои методы? Что такое несколько сотен жалких жизней для ученого, который может почти все? Я создал препараты, позволяющие без лишних усилий разговорить любого. Такие, которые могут превратить человека в покорного раба. Вы должны были видеть образцы там, на базе. Я не кровавый мясник, мечтающий истребить человечество. Просто всегда будут те, кем можно пожертвовать во имя науки. И сейчас я как никогда близок к открытию тайны бессмертия. Девчонка из научного центра оказалась настоящим сокровищем — я не нашел нужной доли мозга, но у нее были все предпосылки к его развитию. Препарат из ее гипофиза позволил продлить жизнь умирающей от рака мыши. Мне нужно время, чтобы найти идеальный материал. — Что вы хотите от меня? — нервно усмехнулся Клаус.- Боюсь мой мозг для научных открытий бесполезен. Вы же знаете я военный тактик, а не гений. — О, не скромничайте, — Штраус подтолкнул к нему стакан с виски.- Но я действительно не рассматриваю вашу кандидатуру в этом смысле. А вот другую услугу надеюсь вы сможете мне оказать. Он выдержал небольшую паузу и, отбросив легкомысленный тон, тихо сказал: — В отчете для Даллеса вы должны указать ту информацию, которую я вам дам. Клаус все же взял стакан и залпом выпил обжигающе крепкий виски. — Простите, но какой мне резон прикрывать вас? Сколько я проживу после того, как позвоню Даллесу? — Что ж, ваше недоверие вполне понятно. Вся загвоздка, что потерявший память или мертвый вы для меня бесполезны. Нет, уверяю вас, это будет честная сделка. Я бы даже сказал с гарантиями. Вы слышали что штурмбаннфюрера позавчера обнаружили в лесу по дороге к базе? Его повесили, причем обнародовав его прошлую личность. Что думаете по этому поводу? — Думаю, что желающих отомстить избежавшим Нюрнбергского процесса немало. Что среди русских, что среди евреев, — Клаус невольно вспомнил встречу с Ивушкиным. Вполне возможно, что он как то причастен к этому убийству. Точнее символической казни. — Герц пренебрег маскировкой — отказался от корректирующей внешность операции, не боялся разъезжать в одиночку. Я предупреждал, что надо быть осторожнее. В ответ на вопросительный взгляд Клауса, Штраус самоуверенно пояснил. — Я в отличие от него практически все время живу здесь. А менять внешность не вижу смысла. После того, как я получу препарат запустится процесс омоложения. Юношей конечно мне не стать, но все же никто не сможет сопоставить меня с личным врачом Гиммлера. Я бы рекомендовал вам тоже подумать о своей безопасности в дальнейшем. Клауса бесило, что он говорит так, словно не сомневается, что он согласится на его предложение. — Как видите я предлагаю вам честную сделку. Со своей стороны я гарантирую вам жизнь и достаточно высокое положение. Я могу надавить куда нужно и вы получите место Герца. Будете заниматься разработкой военных проектов и продолжать отправлять Даллесу липовые отчеты. Как вам мое предложение? Клаус честно признал, что предложение в общем неплохое. Пока Штраус в нем нуждается он более-менее в безопасности. Бонусом получает положение и власть, к тому же автоматически выходит из-под контроля Даллеса. Доктор явно работает в обход ЦРУ, с кем-то более сильным. То, что придется иметь дело с аналогом концлагеря он бы тоже пережил. Главное — он смог бы заниматься тем, что ему всегда нравилось. Это был слишком большой соблазн. Клаус вспомнил свои недавние планы, вспомнил как еще недавно чувствовал усталость и разочарование от проигранной войны. Сможет ли он переступить барьер и снова быть причастным к гибели невинных людей? Слишком грязно играл Штраус. Клаус вспомнил безучастного ко всему мальчика в больнице. На его месте вполне мог оказаться подросший Кристоф. Ведь это тоже чьи-то дети. Нет, не такую он собирался начинать новую жизнь. Пообещать Штраусу то, что он хочет и сбежать? Вряд ли. Этот змей скорее всего предусматривая и такой вариант, озаботится подстраховать себя. — Нет, — он спокойно посмотрел в глаза Штрауса, — я не буду играть на вашей стороне. Вы слишком далеко зашли. Мечты о мировом господстве обычно заканчиваются крахом. Это химера, Штраус. Здесь не работают те идеалы, за которые мы держались в Берлине. — Почему нет? Или вы думаете Штаты не хотят выйти в мировые лидеры? Возможно если вы сейчас подсунете горячие факты о моих разработках, они лицемерно придут в ужас. Но поверьте, когда я представлю готовые результаты — вечная жизнь, модифицированные солдаты, препараты, способные менять сознание и править кем угодно, они закроют глаза на многое. Внезапная догадка обожгла Клауса — возможно даже в Белом Доме и не догадываются, чем именно он занимается. Если Штраус в малых дозах сливает кое-что, никто не подозревает что просто рехнулся с этой идеей бессмертия и пачками потрошит ради этого людей. — На кого вы в действительности работаете, Штраус? — вырвалось у него. Доктор загадочно улыбнулся: — Не забивайте свою голову ненужными вопросами. — Все равно нет, — Клаус интуитивно чувствовал, что не стоит лезть в такие игры.- У меня были планы уехать из Штатов. Максимум, что я могу вам предложить если вы меня отпустите — дать вам пару дней форы, чтобы вы тоже покинули страну. — Давайте немного пройдемся, — неожиданно поднялся из-за стола Штраус, — возможно я смогу переубедить вас. Почему нет? Осмотреться в этом лабиринте коридоров и переходов будет не лишним. — Осторожнее, — поморщился доктор столкнувшись с санитаром, который нес железный контейнер. Клаус на всякий случай отодвинулся подальше, заметив что на мужчине полностью закрытый защитный костюм, медицинская маска и перчатки. Неизвестно еще что за дрянь он держит в руках. — Это пробы из пятого бокса? Мужчина кивнул и Клаус подозрительно прищурился, перехватив взгляд, которым санитар наградил доктора. Похоже доктор не пользуется любовью персонала. — Куда мы идем? — немного насмешливо спросил Клаус.- Будете пробовать на мне нестандартные методы убеждения? Штраус остановился перед очередной дверью и сдвинул глазок, прикрывающий небольшую прорезь: — Думаете у меня не получится? Клаус нехотя заглянул в комнату, все еще не понимая зачем Штраус все это затеял и пораженно замер. Нет, это какая-то ошибка, Лина не может быть здесь. А если это действительно она, что с ней сделал этот псих? На первый взгляд с ней было все в порядке — Клаус облегченно выдохнул, не заметив на ней ни бинтов, ни синяков. Он резко повернулся к Штраусу: — Что это значит? — Я нашел вашу пропажу, — усмехнулся он, — что, даже спасибо не скажете? Пришлось конечно повозиться, чтобы заполучить ее обратно. Штейн охранял ее так же, как когда-то и вы. Вы знали, что самый удачный момент для похищения — это многолюдная улица? Все заняты своими делами и никому нет дела, если чужой дядя уводит под шумок мальчишку. Или когда молодой женщине внезапно стало плохо и любящий муж торопится увезти ее в клинику. Клаус вполуха слушал его, не отрывая взгляда от Лины. Злость на Штрауса и страх за нее смешались с неуместной сейчас радостью. Она никуда не сбегала. Она бы его дождалась. Горькое чувство вины обожгло изнутри — он готов был ее убить и если бы благополучно вернулся домой, так бы и ненавидел ее всю оставшуюся жизнь. И больше бы никогда не увидел, так и не узнав что с ней случилось. Следом пришла отрезвляющая мысль — он должен сделать все, чтобы их отсюда вытащить. — Отпустите ее и считайте я согласен, — не раздумывая предложил он, с болью наблюдая как Лина смотрит в одну точку. Такой подавленной она не выглядела даже тогда, в подвале. — Отпущу, — кивнул доктор, — после небольшой операции. — Нет, — Клаус едва сдерживался, чтобы не сломать шею этому психопату, — вы превратите ее в растение. Если хотите, чтобы мы договорились, ищите себе другую жертву. — У меня были другие, — глаза доктора сейчас блестели нездоровым блеском, — и повторяю я почти нашел ее, эту железу. Я уверен — эта русская именно то, что нужно. На этот раз у меня все получится. Словно очнувшись от безумного наваждения, Штраус посмотрел на своего собеседника чуть более осмысленно и продолжал: — Почему вы считаете, что она будет растением? Пройдемте со мной, — они подошли к следующей палате и Штраус приглашающе кивнул, предлагая заглянуть внутрь.- Шестая конечно выглядит неважно. Но у нее как выяснилось была латентная шизофрения. Если бы я знал, то конечно не стал бы трогать поврежденный мозг. Но зато есть и другие, — они подошли к еще одной двери. — Тринадцатая — вы должно быть ее видели в саду. Клаус брезгливо отвернулся от окошка, увидев как охранник трахает распростертую на кровати девушку. Он теперь вспомнил где ее видел — это была пропавшая Рейчел Вуд. Талантливый биолог сейчас охала и стонала, выгибаясь в руках мужчины: — Я люблю тебя, Джек… К тому же Клаус заметил что еще двое мужчин ждут своей очереди. Вряд ли девушка по доброй воле обслуживает толпу мужиков. — Милая, ты должна быть доброй и к моим друзьям, — мужчина привстал, переворачивая девушку на четвереньки и весело позвал: — Ренди, иди сюда. Давай, будь хорошей девочкой, поработай своим ротиком, сделай нам приятно… — Как видите девчонку никто не насилует, — мерзко хихикнул Штраус, — Джек ей внушил, что они любят друг друга и она рада выполнить любое его желание. — И заодно внушил, что предел ее мечтаний трахаться со всеми подряд? — желчно ответил Клаус. — Была еще Пятнадцатая — я подарил ее Герцу. Она была моим лучшим творением. Вы знали что не всегда лоботомия приводит к необратимым последствиям? У нее это проявлялось небольшим расстройством памяти и периодическими головными болями, но в целом она сохранила сознание. — Да? — скептически переспросил Клаус. — Правда пришлось все равно стереть ее память с помощью «Леты», ведь отпускать ее было нельзя. Ну и Герцу она приглянулась — послушная игрушка. Видимо нам всем не хватает утраченной власти. — Говорите за себя, — огрызнулся Клаус и осекся. В чем-то Штраус был прав — не будь у него власти, разве он стал бы когда-нибудь насильно удерживать женщину? Тогда в концлагере он не задумываясь присвоил себе бесправную заключенную и сейчас поступил не лучше. Он ведь даже не попытался с ней нормально встретиться, поговорить. Сразу же потащил в подвал и посадил на цепь. Если бы Лина и в этот раз сбежала, он бы сделал это снова. Темные стороны есть у всех, но ничем не подпитанные обычно они годами дремлют в подсознании. Клаус был достаточно честным, чтобы признать, что по сути он такое же чудовище, как Штраус. Единственное, в чем разница — их цели. Тот хочет вершить судьбы многих, ему же хватит власти над одной. — Я буду очень осторожен, она останется почти прежней. Зато вы сможете ей внушить что угодно. Я так понимаю с взаимностью у вас всегда были проблемы? — чуть насмешливо спросил Штраус.- Она не будет помнить вашего прошлого, вы станете ее прекрасным принцем. Внушите, что вы любящие друг друга супруги, а она потеряла память допустим после аварии. Клаус представил как бы это было — Лина верит всему что он скажет, смотрит в его глаза с любовью. Призраки прошлого никогда больше не встанут между ними. Он так устал бояться, что она исчезнет. Пусть так, но его ангелочек всегда будет рядом. Словно прочитав в его глазах колебания, Штаус понимающе рассмеялся и щелкнул замком: — Я готов вам дать немного времени подумать. И так сказать наглядно представить все выгоды моего предложения. Клаус бесконечно долго смотрел в любимые глаза, отмечая как меняются оттенки эмоций — от радостного узнавания до тревожного недоверия. Нет, он не хочет чтобы она смотрела на него сквозь иллюзорный покров. Какое бы ни было их прошлое, он не хочет чтобы она его забывала. Настоящая, живая, пусть и не идеальная — она ему нужна именно такой. — Ты ранен? — Лина осторожно провела пальцами по его лицу. — Попался как последний придурок, — подтвердил Клаус. — Штраус не трогал тебя? Ему стало дурно от мысли, что мог успеть сделать с ней этот маньяк. — Нет, — Лина решила что ее признание о «сыворотке правды» сейчас не имеет никакого значения.- Он ждет, чтобы… — Я знаю чего он хочет, — Клаус не хотел ничего слышать об этой жуткой операции. Он понимал, что ему придется согласится — что угодно лишь бы она жила. И если она после нее потеряет рассудок, то пусть будет рядом с ним, а не игрушкой в руках этих мерзавцев. — Судя по тому, что он оставил тебя в живых ты тоже для чего-то нужен ему. — Ему нужно прикрытие для Даллеса, — уклончиво ответил Клаус. — И через меня он пытается добиться твоего согласия? — догадалась Лина. Он кивнул и в комнате повисло напряженное молчание. Наконец Лина тихо сказала: — Ты должен сделать все, чтобы выйти отсюда живым. Ты нужен детям, они не должны потерять нас обоих. — Лина, я что-нибудь придумаю, — он не мог спокойно слушать эту горькую, жестокую правду. — Что тебе пообещал Штраус? Вряд ли он меня отпустит. Он одержим мыслью, что именно мои мозги помогут ему стать бессмертным, — Лина пристально смотрела ему в глаза, уже угадывая ответ. — Пообещал, что я смогу забрать тебя…после. — Я не хочу жить после такого, — честно ответила девушка, — потерять себя как личность, превратиться в примитивное существо. Не хочу, слышишь? — Предлагаешь оставить тебя на милость Штрауса? — чувствуя бессильную злость от всего этого, вспылил Клаус.- Ты не видела, что здесь делают с этими несчастными. — Я знаю, — тихо ответила Лина.- Жаль что я не могу умереть сейчас и обломать этому гаду все его планы. — Не смей говорить о смерти, — никогда он не чувствовал такого отчаяния, как сейчас, — я буду любить тебя любой. Но ты должна жить. — Когда то ты хотел, чтобы я была бессловесной покорной игрушкой в твоих руках, — с горечью сказала Лина.- Похоже твои мечты смогут осуществиться. — Я давно хочу не этого, — Клаус слегка встряхнул ее, заставляя посмотреть себе в глаза, — если бы был другой выход я бы не стал даже слушать Штрауса, но его нет понимаешь! Я не смогу без оружия раскидать всех громил здесь и спасти тебя. Все что я могу — это позаботиться о тебе на условиях этого маньяка! Лина, не выдержав, разрыдалась и он прижал ее к себе, с непривычной нежностью баюкая в объятиях. Постепенно она затихла и они молча сидели, пытаясь примириться с неизбежным. — Я никогда тебе не говорила и уже наверное больше не скажу, но я… тебя люблю, — Лина уютно устроилась в его руках, — и тогда в Берлине я не притворялась. Я до последнего сомневалась, но если бы Штраус не вколол мне снотворное, я бы улетела вместе с тобой. Клаус молча притянул ее, сминая губы поцелуем. Возможно это их последний поцелуй, когда она его помнит. Господи, какие они оба идиоты. Если бы она раньше все ему рассказала, они бы сейчас тут не сидели. Но с другой стороны он тоже вел себя как полный мудак. А теперь уже ничего не вернуть и не изменить. Теперь все будет по-другому. — Лина, — он нежно провел пальцами по ее щеке, — мы не знаем как пройдет операция. Штраус говорил мне, что не все теряют рассудок. Все будет хорошо, я обещаю.***
— Могу я узнать что вы решили? — спросил Штраус. — Я согласен, — Клаус старался не смотреть на Лину.- Только не думайте, что сможете как-либо обмануть меня. — Не беспокойтесь, я думаю мы придем к нужному консенсусу, — усмехнулся Штраус, — пройдемте обговорим детали… Дверь тихо открылась и в комнату вошел санитар. — Я не вызывал сюда никого, — чуть раздраженно повернулся к нему доктор. Прежде чем кто-то из них смог отреагировать, мужчина резким движением перехватил Штрауса и вонзил ему скальпель в сонную артерию. Штраус слабо трепыхался, пытаясь что-то достать из кармана халата. Он видимо хотел что-то сказать, но вместо крика издавал лишь бульканье. Наконец он затих и мужчина небрежно отпустил тело, позволяя ему упасть на пол: — Вот и все, «чумной доктор». — Ты кто такой? — Клаус машинально загородил Лину. Мужчина стянул маску и криво усмехнулся: — Ну здравствуй, фриц. — Ты?! — Лина застыла, неверяще глядя на своего мужа. Но… как он? Коля выглянул за дверь и бодро скомандовал: — Лина, все разговоры потом, нужно срочно уходить. — Она никуда с тобой не пойдет! — чуть ли не зарычал Клаус, зверея от злости. Ну откуда взялся этот проклятый русский именно здесь, именно сейчас? У него не было уверенности, что Лина не переменит своего решения, увидев законного муженька. И вообще он собирался его при встрече убить голыми руками! — Коля прав, нам нужно отсюда выбираться. А все выяснить между нами можно и потом, в Нью-Йорке. — Нечего выяснять! Его вообще нужно положить рядом с этим чокнутым за то, что он с тобой сделал, — Ивушкин смотрел в глаза Ягера тяжелым давящим взглядом, читая в ответ такую же ненависть. — Пойдем, — Клаус сжал ее ладонь, и оттолкнул плечом Ивушкина. — Ты с нами не идешь, — Коля быстро воткнул ему в бедро шприц. — Что ты делаешь? — вскрикнула Лина. Клаус споткнулся и тяжело осел на пол. Его мышцы конвульсивно сокращались — со стороны казалось, что его бьет ток. — Что ты ему вколол? — Лина склонилась к Ягеру, нащупывая пульс. — Не знаю, но думаю доктор не зря таскал это в кармане, — беспечно усмехнулся Ивушкин и потянул ее за руку, — Все успокойся, видишь живой он, что ему станется? А нам с тобой нужно бежать пока никто не хватился доктора. — Я не уйду без него, — упрямо вывернулась Лина, — он вообще не при чем, что я здесь. — Хочешь сказать до этого не он тебя похитил? Или ты сама оставила меня, заставив поверить в свою смерть? — начал заводиться Коля.- И куда кстати ты дела моего ребенка? — Я не... я тебя не бросала, — Лину накрыли воспоминания. Ситуация практически повторяется. Но в ее силах на этот раз все изменить. — Сейчас нет времени на объяснения. Но я не брошу здесь его, не могу… Коля с какой-то болью посмотрел в ее глаза, чувствуя как что-то между ними неуловимо изменилось. Так значит. Он почувствовал как что-то глухо обрывается внутри от ее слов, от этого взгляда. Но разбираться кого из них она любит, сейчас просто некогда. Он решительно шагнул к девушке и быстро провел пальцами по теплой коже шеи, а затем умело нажал на нужные точки. Лина бессильно обмякла, опустившись на пол рядом с Клаусом. — Прости, любимая, но так надо, — Ивушкин подхватил ее на руки и вышел из комнаты.