Когда я был Золушкой

В паре миль от города извозчик буркнул, что наши пути расходятся. Пришлось слезть с телеги и отправляться в путь пешком. Небо потихоньку серело, и ясный день превращался в осенние сумерки. К счастью, дорога вела через холмы с редкими деревьями, и заблудиться нам не грозило. Мы шли молча, и я думал о предстоящих трудностях. Лица моих друзей были озабоченными и печальными, так что и их помыслы едва ли были заняты чем-то добрым и светлым. Победить Алессандро, не дав ему использовать яд и противоядие. Мы должны были совершить невозможное. Иногда лицо Мэй прояснялось и на уголки губ ползли вверх, но очень скоро это выражение спадало. Том вообще никак не менялся в лице. Я наверняка тоже. - А может… Нам подкараулить и убить его? – приглушенным голосом спросила Мэй, хотя нужды в этом не было. Лес был тихим и почти пустым. Только стрекотали еще не уснувшие насекомые, и где-то вдали ухала сова. - Моя сестра не убийца, - отрезал Том, - Оставь эти мысли. К тому же у короля хорошая охрана. Я согласился с Томом, хотя где-то в сознании всплыли далекие, но такие близкие слова. «Я защищу вас всех. Я пойду на убийство, если того потребует ситуация». Тогда дело касалось лишь нескольких человек. Сейчас на кону все четыре королевства. И лишь от нас зависит судьба их жителей. Томас держал сестру за руку, и старательно обходил с ней мелкие лужицы, оставшиеся на дороге после недавних дождей. А Мэй даже не пыталась вырваться и послушно следовала за братом. Он не мог смириться с тем, что девочка уже давно повзрослела, а она не хотела рушить его иллюзии. «Здорово, что они есть друг у друга», - подумал я. И это стало ключом к одной из задач. Как ни крути, Томасу и Мэй было за что цепляться. И Тео с Леонардо тоже. И Беатрисе, у них с Тео вполне могло что-то завязаться. Мне же держаться было не за что. Да, я мог бы податься куда угодно – остаться с моими юными алхимиками, или попроситься на корабль к Робину или попробовать отыскать господина Олафа… Да что угодно! Но в том-то и дело, что даже если бы я погиб, это не стало бы великой потерей. Я не был чьим-то единственным братом, или дорогим возлюбленным, или сыном. Я был везде и нигде одновременно. Да, они бы расстроились, они бы поплакали бы, но забыли бы со временем. Мое место за столом не смогло бы опустеть, потому что у меня не было своего места. А значит, только я из нас троих мог рискнуть собой. Я не стал сразу говорить об этом Мэй, потому что знал, что она-то точно начнет возражать. Сначала надо было придумать план, а перед этим найти ночлег. Мы почти подошли к городу, когда солнце почти село. На деревянные ворота уже успела опуститься черная тень, но все-таки я узнал их. Я проходил этот городок в былое время. Теперь он стал побольше и заметно возмужал. Ясеневые деревья в овражке неподалеку тоже выросли и растянулись. А ворота были те же. «Хоть что-то не меняется», - в моей консервативной душе появилось некоторое облегчение. Мы собирались было подойти к городу, но из ясеневой рощицы выступила четверка рослых мужчин и перегородила нам дорогу. Вид у них был весьма недружелюбный. «Разбойники», - решил я, и тут один, длинноволосый, с желтыми зубами, заговорил. - Вот и появились, детки. Сэмми, ты проспорил, - обратился он к другому, с носом картошкой и линялой одеждой, - Они пришли с восточной тропинки, а не с западной. - Ну и черт с ним, - пробурчал Сэмми, доставая что-то из-за пояса. Это что-то оказалось коротким кинжалом. Мы инстинктивно попятились. - Послушайте, - спокойно сказал Том, - Если вам нужны деньги, мы их отдадим. У меня немного осталось, но… - Мы их так заберем, - хмыкнул желтозубый, - Но это не главное. Ваши шкурки будут поценнее. И не советую бежать. Сэмми неплохо кидает свои ножички. В доказательство его товарищ пригвоздил к дереву пролетающую мимо сороку. Я не на шутку занервничал, хоть и осознавал, что не имею на это никаких прав. Надо было думать о жизни других. Мэй и Томас держались стойко. Они не выказывали никаких эмоций, даже когда бандиты подошли к нам вплотную. - Мы не будем вас связывать тут, детки, - сказал желтозубый, - Стражники – такая морока. Я не хочу разделываться с вами тут. Как насчет местечка поукромнее? Желтозубый заискивающе попробовал дотянуться до плеча Мэй, но та с презрением ударила его по руке. Он удивленно расширил глаза, а потом расхохотался. - Вот недотрога, а! Ничего, в заброшенном храме станешь пай-девочкой. - Мы не пойдем туда, - ледяным тоном ответил Томас, загораживая собой сестру. - Пойдете, - отрезал Сэмми, - Иначе умрете тут. Стражники – морока, но чего не сделаешь ради сотни золотых, а? Нам ничего не оставалось, как подчиниться бандитам. Мы были в меньшинстве, без преимущества и надежды выбраться. Разбойники следили за каждым нашим движением, а стоило удалиться от города на небольшое расстояние – связали руки за спиной. Но это не мешало Мэй ловко изворачиваться от тычков желтозубого, а Томасу гордо выпрямлять спину. Моим друзьям даже в путах удавалось выглядеть достойно, и я надеялся, что сам веду себя не хуже. Удивительно, что в таком положении, на волосок от смерти, меня одолевали такие мелочные мысли. Скорее всего, я просто не мог поверить, что нас убьют. Мне так часто приходилось ощущать себя почти мертвым, что эта мысль стала на удивление привычной. Мы дошли до развалин храма. Недостроенного храма из серого камня. Там не было ни украшений, ни окон с дверями, лишь проемы для них. И все вокруг поросло густым кустарником и молодняком. Трава уже зачахла, но колючие ветки терна и стволы молодых осин мешали нормально зайти внутрь, и одному их разбойников пришлось рубить их своим мечом. Сэмми грубо втолкнул нас сквозь дверной проем прямо на каменный пол недостроенного храма. Клубок пыли поднялся почти до самого потолка, заставив нас прослезиться и закашляться. Для бандитов пыли будто и не существовало. - Вот теперь кричите, плачьте, кашляйте, - с довольной ухмылкой сказал третий разбойник, одноглазый и почти лысый, - Тут вас никто не хватится. - Убьем мальчишек, а потом развлечемся с девочкой, - предложил Сэмми. - Или начнем с девочки, а мальчишки пусть смотрят, - ответил желтозубый, и остальные согласно расхохотались. Одноглазый вплотную подошел к Мэй и протянул к ней свои коричневые жирные пальцы, пропахшие табаком. В тот же миг девушка высвободилась из пут, бросила к ногам Тома что-то маленькое и сверкающее, вытащила шпильку из волос и воткнула бандиту в его единственный глаз. Окончательно ослепнув, бандит схватился за глаз руками и заорал. Том не терял времени. Он поднял связанными руками кинжал, брошенный сестрой, быстро перерезал веревки, а затем освободил меня. Бандиты не ожидали такой прыти, и растерялись в первый момент, но затем быстро сообразили что к чему. Прежде, чем я смог осознать, что произошло, Сэмми кинулся на Мэй. Она уклонилась от удара его ножа, но разбойник занес клинок вновь. Желтозубый с товарищем кинулись к нам с Томом. Я решил отвлечь на себя внимание обоих, чтобы Том мог помочь к сестре. Юноша прыгнул на Сэмми, схватив его руку с ножом. Бандит обернулся к Тому и нанес удар. Том вскрикнул от боли. Мэй завизжала и бросилась на Сэмми с голыми руками. Тот только рассмеялся и одной своей рукой обхватил оба запястье Мэй. Я ничем не мог помочь девушке, потому к моему горлу был приставлен огромный нож. Том лежал на полу, сжимаясь в клубок от боли. Мэй безуспешно пыталась вырваться из железной хватки Сэмми. «Ну вот и все. Мы обречены», - подумал я. - Это было нехорошо, деточки, - со злостью сказал желтозубый, - Я не хотел вас мучить, но после того, что вы сотворили с нашим другом, - бандит кивнул на одноглазого, - Я передам Алессандро ваши трупики по кусочкам. И сначала отрежем ноги, чтобы вы… В воздухе что-то просвистело и воткнулось в горло желтозубому, заставив его замолкнуть. Бандит закатил глаза и рухнул на пол, хрипя и выхаркивая сгустки крови. Я увидел, что из его глотки торчит стрела. - Что за чертовщина? – вскрикнул тот, что удерживал меня, и через секунду сам свалился на пол, уронив свой огромный нож. Сэмми беспомощно озирался по сторонам, прикрывая глотку. Для этого ему пришлось выпустить Мэй, и я обнял ее, в надежде хоть как-то успокоить и защитить. - Эй, уроды, покажитесь, - во всю глотку орал Сэмми, - Только трусы убивают исподтишка! С потолка спустилась бесшумная тень и встала прямо перед нами. Лунный свет, проникающий через квадраты проемов, помогал угадать в этой тени очертания мужской фигуры. - Ну, показался я, - развела руками тень, - И чего дальше? Сэмми хмыкнул и быстро занес руку, чтобы метнуть нож. Но тень оказалась быстрее. Она ловко увернулась от ножа и сама сделала бросок. Сэмми безжизненно упал. Его голову насквозь пробил длинный нож. Одноглазый, до того лишь прислушивающийся к звукам схватки, теперь начал звать своих товарищей и спрашивать, что происходит. Вместо ответа откуда-то сверху ему прилетела стрела в затылок. Последний наш неприятель был повержен загадочными тенями. Я крепко сжимал плечи Мэй. Она по-прежнему держалась смело и гордо, как принцесса на эшафоте. Мэй с отвращением смотрела на лежащие вокруг тела разбойников и с явным беспокойством на тяжело дышавшего брата. - Вас тоже послал Алессандро? – громко спросил я неожиданного спасителя. - Чего? – протянул он, - Меня никто не посылал, я сам пришел. Мужчина громко свистнул, и заброшенный храм оказался наполнен еще десятком черных теней. Мэй опустилась рядом с братом, с явным намерением защищать его до последнего. В темноте вспыхнула пара искр от кремня, тени зажгли факелы и высвободили развалины от ночной тьмы. - Ну чего, ты теперь-то признал меня, полурыцарь? – гоготнув, спросил наш спаситель. Долговязый, жилистый парень в тунике болотного цвета. Он широко улыбался, показывая свои щербатые зубы. У меня камень с плеч свалился. - Теперь узнал, - рассмеялся я и наклонился к Мэй, - Не бойся, они нам ничего плохого не сделают. Это мой старый приятель, Питер, и его друзья. *** Разбойничья шайка разрослась. Теперь тут были не только парни, еще и пара девчонок, которые помогли Мэй перевязать рану Томаса. Нож угодил ему в плечо, достаточно глубоко, но рана не была смертельной при должном уходе. У одной из девочек-разбойниц в сумке находились нужные травы и самодельные бинты. Видно, они готовились к подобным происшествиям. Питер развел костер, а я помог ребятам приготовить на нем легкий ужин, пока Мэй возилась с братом. Наконец, слегка ослабевшего от потери крови Томаса устроили на только что сооруженном спальном месте, и Мэй смогла спокойно сесть у костра. - Я думала, нам конец, - выдохнула она и схватилась за голову, - В висках давит от всех этих ужасов. Не смейтесь, если вдруг я начну реветь. - Какой смех, малышка-воительница, - возразил Питер, - Да я прям восхищен вашей отвагой. Надо ж было так обезвредить этого дуболома. Питер кивнул в сторону одноглазого. Все четыре тела разбойники сложили в дальний угол храма, чтобы поутру придать земле. - Мы вообще-то давненько наблюдали, - признался Питер, - Прикиньте, идем мы, значит, к своему лагерю, а тут – эти. И с пленниками. Что за дела, думаю. Совсем ошалели, гады. И решил их… кхм.. как это поприличнее… проучить. Мы с ребятами, значит, смотрим, чего они дальше делать будут. А тут Джо шепчет, мол, гляди, это ж наш полурыцарь. Я смотрю – опа, и правда! И тут закрутилось, завертелось, малышка-воительница визжит. Ну, думаю, пора бы и нам вступать, а то уж больно неравный бой. Правда, не будь там тебя, полурыцарь, мы, может, и мимо бы прошли. - Вовремя подоспели вы, Питер, - кивнул я, - Спасибо за помощь. Я вижу, ты тут даром времени не терял. Вон какая большая у тебя банда. Вокруг костра расположилась компания молодых ребят, с интересом смотрящих на нас с Мэй. Единственным моим знакомым был толстяк Джо. И вот он как раз на меня даже никакого внимания не обращал, с восхищением уплетая рагу из лесного зайца. - Да, - Питер гордо вздернул нос, - Мы теперь тут всем жару даем. Наш ужин, например, подбила Дженни. А в ваших обидчиков стреляли Лесли и Кевин. И, черт побери, у всех этих детей есть потенциал! Ребята, чьи имена назвал Питер, радостно и гордо заулыбались. И я прекрасно понимал, что похвала, особенно от лидера, всегда приятна. Но Питер хвалил их за убийство! У меня до сих пор мороз по коже бил от мыслей, как хладнокровно с ними расправились эти дети. Да, они были бандитами, но ведь людьми же. Становилось дурно от мыслей, что возможно мне самому придется вот так… Лишать теплую плоть жизни... - Твои друзья не устают удивлять, Ник, - вытащила меня из раздумий Мэй. Она все еще бросала в угол с мертвыми телами подозрительные и испуганные взгляды, - Сначала капитан корабля, затем главарь разбойничьей шайки. - Эй, полегче, - возмутилась девочка с двумя пушистыми косичками и густыми бровями, - Мы банда, а не шайка. Мы не разбойники, а борцы за справедливость. - Послушайте Дженни, малышка-воительница, - кивнул Питер, - Так оно и есть. - Меня зовут Мэй, а не малышка-воительница, - сказала девочка, - Будьте добры запомнить, господин главарь банды. За какую справедливость вы боретесь? Грабите повозки на большой дороге? Я слышала о подобных борцах за справедливость. Однажды борец, подобный вам, чуть не лишил моего папу жизни, решив, что справедливее будет, если папин заработок окажется в его кошельке. Дженни вспыхнула и вскочила, очевидно, с намерением дать Мэй отпор, но Питер осадил ее. - Баста! – взмахнул руками он, - Воительница Мэй может думать, как хочет. Мы ее разубеждать не будем. А полурыцарь мой старый друган, он и так знает, какой я справедливый, да? Я кивнул и шепнул на ухо Мэй: - Ты чего такая сердитая? Они нам помогли как-никак. - Знаю, - сквозь зубы сказала Мэй, - Но меня они почему-то раздражают. Мэй ушла от костра, чтобы проверить самочувствие Тома. Тот крепко спал. Девушка просидела какое-то время около него, а потом и сама уснула. - Ты тоже ложись, - кивнул на них Питер, - Вечерок у вас сегодня выдался не мёд. Не боись, мои парни постерегут ваши сны. Я отказался поначалу, но вскоре почувствовал, как глаза сами собой начинают слипаться. Я лег прямо около костра, свернувшись калачом. Не о таком ночлеге мы мечтали днем, но в тот миг я был рад чему угодно. Главное, мы трое живы. - Спокойной ночи, полурыцарь, - услышал я и погрузился в сон. *** Питер поднял нас на рассвете, и мы покинули этот лагерь. Тома положили в повозку, запряженную пегой кобылкой, а Мэй все порывалась взять на себя управление ей. - Оставьте это Лесли, госпожа воительница, - со всем добродушием, на которое только способен, сказал Питер, - Зуб даю, из нее кучер просто смак. Мэй уступила с явной неохотой. Она и Томас сидели в повозке, а мы с остальными двигались пешком. Двое маленьких юрких ребят шли заметно поодаль, и когда Питер увидел, что я ими заинтересовался, объяснил: - Парни следы заметают. Ну чисто так, на всякий случай. Мы знаешь ли, вне закона. Мы поэтому и лагерь меняем. Нехорошо постоянно на одном месте. Мы двинулись вниз по склону холма прямо в чащу довольно густого леса. Лесли умело управляла повозкой, петляя между деревьями, и я понял, почему Питер доверил это именно ей. Огромные, как великаны, осины, клены и дубы возвышались над нашими головами. Желтые листья кружились в вальсе на ветру и плавно опускались на проторенную дорожку. - Питер, а что же дальше? – спросил я, - Скоро подступит ноябрь с его заморозками, а там и до снега недалеко. Зимовать в лесу опасно. - Знаю, полурыцарь. Особенно для мелких. Мы к зиме на старую мельницу переберемся. Деревенские дурни туда не полезут, они все шарахаются ее, типа там проклятие. Это хорошо, знаешь ли. Мы там уже пятую зиму зимуем. Ну, как я начал собирать банду. - Пять лет назад? Я думал, у тебя всегда была банда, Пит. - Не, не такая, - хмыкнул он, - Ща увидишь, полурыцарь. Мы шли много часов подряд, и постепенно я начал отставать от быстроногого Питера. Лес становился гуще и ветви молодых деревьев безжалостно хлестали меня по щекам, отчего юные разбойники посмеивались. С ними лес такие шутки не играл, ибо говорили они на одном языке. Мы шли какими-то неведомыми тропами, тревожа огненно-желтый ковер под ногами. Поворачивали то направо, то налево, и я диву давался, как легко Питер и его подопечные здесь ориентируются. Наконец, посреди полуобнаженных необъятных деревьев показалась большая поляна. Выглядела она вполне обитаемой – кострище посередине и сооруженные из веток шалаши, прямо у древесных стволов, только вот обитатели не показывались. Казалось, лесные жители только что покинули свой дом. На поляне не раздавалось ни единого шороха, только где-то высоко чирикали воробьи. Но стоило лишь Лесли торжественно въехать на своей повозке, стоило Питеру, а затем и остальным разбойникам ступить на территорию своего маленького королевства, как лагерь ожил. Будто из пустоты появилась толпа лесных разбойников. И все они кинулись встречать своего предводителя. Кто-то из них был ростом с самого Питера, кто-то едва доставал ему до колен. Но все они были еще совсем детьми, мальчиками и девочками. - Знакомься, полурыцарь, - улыбнулся своей щербатой улыбкой разбойник, - Моя банда. Моя семья. *** Лесные дети относились к нам троим с заметным недоверием, близко не подходили и кидали косые взгляды. Но откровенной вражды не выказывали, что не удивительно. Нас привел Питер, их король, их отец и брат. Ребята постарше готовили еду на костре, а малыши играли друг с другом недалеко от лагеря. Играли, как я понял, в разбойников, потому что уж очень громко и жарко они спорили о том, кому сегодня быть главарем, а кому – подручными. - Пит, вы привезли овощей? – спросила девчушка, возившаяся около костра, - Морковка и репа закончились, и лук на исходе. Я вглядывался в девочку и пытался определить, сколько же этой юной хозяйке лет. Худая, с вытянутым лицом, на первый взгляд она казалась ровесницей Мэй. Но собранные на макушке волосы и строгое платье добавляли ей несколько лет. - Все в повозке, Кларисса, - кивнул Питер, - Три мешка, выбирай любой. - Один мешок нам на пару дней, - ответила девочка, строго и вопрошающе взглянув разбойнику в глаза, - Что будем есть потом? - Я привезу еще чего-нить, - успокоил ее Питер, - Ты не трусь, с голодухи не помрем. Если что, Лесли и Дженни тебе зайцев настреляют. - Одними зайцами сыт не будешь, - еле слышно пробормотала Кларисса, но спорить не стала и вернулась к костру. Я хотел спросить у Питера, куда он будет девать остальные мешки с овощами, но разбойника позвал Джо, чтобы обсудить какие-то вопросы по поводу лагеря. Потому я решил пойти к своим друзьям. Томас и Мэй устроились в одном из шалашей, где им заботливо приготовили постель. Строго говоря, сноп соломы и старые тряпки на нем слабо напоминали постель, но это всяко было лучше, чем ничего. Том чувствовал себя неплохо, хотя больным плечом шевелить не мог. Мэй в очередной раз промывала его рану, когда я зашел. Девочка была расстроена и обеспокоена, я видел по лицу. Том морщился, когда она касалась его плеча мокрой тряпкой. - Щиплет, - жаловался он. - Терпи, - резко ответила Мэй, но действовать стала чуть мягче. Я сел рядом и предложил помощь. Мэй покачала головой и сказала, что лучше нее с этим никто не справится. - Лучше подумай, что мы будем делать дальше. До праздника всего-то пять дней, Ник, - с какой-то тихой злостью сказала она, - У нас даже плана нет. И Том болеет. Как я его оставлю тут? На кого? На Дженни? Последние слова прозвучали с особой неприязнью, и я поверить не мог, что слышал их от крошки Мэй. Томас тоже был не в восторге. - И что это значит? – рассердился он, - Друзья Ника нас спасли, Мэй. Прекрати говорить о них в таком тоне. И Дженни, между прочим, не хуже тебя перевязала рану. Тебе не нравится, что кто-то может соперничать с тобой в лекарском деле? - Нет, - нахмурилась Мэй, - Много кто может со мной соперничать. Просто… Они же бандиты. И этот Питер такой… Я ему не верю. - Питер однажды очень сильно помог мне, крошка Мэй, - возразил я, - Он хороший человек. Не веришь ему, поверь мне. Мне-то ты веришь? Мэй нехотя кивнула. - Хорошо. Раз ты говоришь, значит это правда, - я услышал легкие нотки обиды в ее голосе, - Только мне непросто будет принять, что головорез может оказаться хорошим парнем. - Что я слышу! – изобразил удивление Том, - Не ты ли буквально вчера говорила, что неплохо было бы прикончить Алессандро, чтобы всем стало хорошо? - Говорила, - кивнула Мэй, - Но, Том… когда я воткнула этому, ну, ты понял, шпильку в глаз, мне так страшно стало. Руки оцепенели, и показалось, что они чужие. Не мои руки, руки хладнокровного незнакомца. Так хотелось от них избавиться, чтобы больше не чувствовать это, как острая булавка входит в мягкую ткань. Мэй содрогнулась и поежилась. - Ты был прав, братик, - вздохнула она, - Я не убийца. Я бы не смогла ею быть. Но этот Питер! Ты слышал, как он говорил о подстреленных бандитах? Как о добыче! Он их ставил наравне с зайцем! Думаете, я жалею об убитых? Нет, нисколечко. Они должны были быть готовы к такому повороту, ступая на разбойничью тропу. Я благодарна, правда благодарна Питеру за спасение. Но его идеологию я не приму. И полюбить его не смогу. Прости, Ник. Я обнял Мэй за плечи. Маленькую, противоречащую себе, запутавшуюся. Том только смотрел на нас, улыбаясь. Тоже, наверное, хотел приласкать сестру, но рана мешала. - Ты просто слишком много думаешь об этом празднике, - ласково сказал он, - И злишься, потому что не знаешь, что делать. И переживаешь, что меня ранили. Зря ты так Мэй. Я через пару дней на ногах буду. И мы все вместе пойдем во дворец Западных Туманов, чтобы обезвредить Алессандро. Вот так. Мэй улыбнулась, но глаза ее все еще были печальны. В такую ложь она поверить не могла. - Ты будешь лежать тут, это и ежу понятно, - сказала она, - И возражений я не приму, братец. Мы с Ником сами справимся. А ты лучше помоги придумать план. - Все планы после ужина, госпожа воительница, - раздался за нашими спинами басовитый голос, и в дверях шалаша показалась голова Питера, - Пошлите хавать. А за братца не беспокойтесь. Кларисса поможет ему поесть. Мэй сердито поджала губы и хотела что-то возразить, но Питер не дал ей и слова сказать. - Кларисса, она девочка с опытом. Вот вам сколько лет, госпожа воительница? Четырнадцать, пятнадцать? Клариссе пятнадцать, а она уже замужем была и ребенка успела годок повоспитывать. Так что ухаживать за людьми она могет, зуб даю. Мэй ошарашенно взглянула на вошедшую девочку. Я и сам не на шутку удивился, узнав, что она, оказывается, была замужней дамой. Томас заверил сестру, что все будет в порядке, и мы вслед за Питером отправились ужинать. - Питер, - сказала Мэй, принимая от маленького поваренка миску с жидким супом, - А что такого случилось у Клариссы, что она оставила свою семью? - Да грохнул мужик ее их сыночка по пьяни, - вместо Питера будничным тоном заявил Джо,- Годик был пацану, она его любила-обожала, а тут этот идиотина приперся навеселе, ну и взъелся на женушку по какой-то мелочи. Сначала Клару ударил, а потом сына. Он потом и сам-то не рад был. Плакал, на коленях стоял. Только поздно было. Зашиб мальчонке голову. А когда понял, что Клара его не простит, и ей начал грозить. Мол, пойдешь к старосте за помощью – и тебя укокошу. Клара вечером шмот собрала и сбежать хотела. Тот за ней. Она в лес. А в лесу – я. Смотрю, этот мужик над ней как медведь нависает и того гляди убьет. Ну я ему показал что к чему. У меня его зубы до сих пор на память остались. А Клара к нам пошла. Куда ж ей еще было? Мэй молча внимала словам разбойника. Я видел, что она солидарна с Джо, но признаваться в этом гордость не позволяет. - А как же приют Берты? – спросила она, наконец, - Он почти на самом юге, недалеко от Мраморного Дола. - О, хорошее, хорошее место, - закивал Питер, - Мы с парнями там бывали. Только, ты думаешь, госпожа воительница, у них своих забот мало? Если кто-то тяжко болен или на сносях, то мы их туда переправляем, куда деваться. Только таких единицы. А бездомных мальчишек с две дюжины. Что, за ними за всеми Берте смотреть что ли? Мэй хмыкнула, явно не зная, что ответить. Питер был совершенно прав. - А мальчишки откуда? – спросил я. - Мальчишки, девчонки. Все сиротки, что прокормить себя не могут, - ответил Питер, - Когда Юстиниан тут хозяйничал, костры горели только так. Многие семей лишались. Кого-то в колдовстве обвиняли, а иные и сами выступали против обидчиков. Вдов, сирот, калек достаточно тогда наплодилось. - И вы, сердобольный господин главарь разбойников, решили всех под свое крылышко взять? – скептично поинтересовалась Мэй, - С чего бы? - О, - рассмеялся Питер, - Это вообще-то полурыцарь виноват. На него наезжай. - Я?! - Ник?! – в один голос воскликнули мы с Мэй. - Не, ну а че, - пожал плечами Питер, - Помнишь нашу первую встречу? Когда ты спас крысеныша. Удивил меня тогда знатно. Хотите услышать, госпожа воительница? Мэй кивнула, совершенно отбросив свою неприязнь к главарю разбойников. Он говорил шумно и весело, и все вокруг с удовольствием слушали его рассказ, под ласковый треск теплого костра. Мэй искренне поблагодарила девочек, забравших у нас грязные тарелки и подавших самодельные деревянные кружки. Пусть выглядела самодельная посуда совсем не привлекательно, чай, что был в них, оказался до безумия вкусным. С земляникой и тимьяном, как любила Мэй. Он хорошо походил для посиделок у костра. - И вот, значит, мы расстались с полурыцарем, - подошел к концу истории Питер, - И я много ночей думал, а чего это он такой добренький. Тот пацан кто ему был? Никто. Так чего это он его спасать-то бросился? «Вот ведь он дурень», - так я думал. И все внутри что-то извивалось, спать не давало, скреблось. А потом как-то сирот на дороге встретил. И решил, что вот им-то как раз и надо бы помочь. И помог. И скрести внутри как-то стало меньше. А потом еще раз помог, уже не сиротам, уже мамке с младенцем. И тоже вроде легче стало. Только вот богатых крысят я и сейчас не жалую, так что тут наши мыслишки с тобой, полурыцарь, расходятся. Они, наоборот, для меня добыча желанная. У них забрать избыток – не провинность. И отдать тем, кому не хватает. - Вроде вас? – усмехнулась Мэй, отхлебывая чай. Но усмехнулась уже по-доброму. - Вроде нас, - с готовностью подтвердил Питер. И только Дженни недовольно фыркнула, уходя в свой шалаш. Ужин подошел к концу, и все разбрелись спать. Мы с Мэй тоже начали зевать и отправились в шалаш к Тому. План мы так и не придумали. Но Мэй, кажется, начала проникаться симпатией к Питеру. А значит, вечер прошел не даром. *** Мэй растолкала меня ранним утром, хотя солнце уже было довольно высоко. Я с трудом продрал глаза и понял, что девушка уже давно на ногах. Она уже успела умыться и перевязать брату раненное плечо. - Нужна вода? – спросила она, подавая мне деревянный ковш, - Тут оказывается, озеро недалеко. А я все думала, как они живут. Хотя и с озера, ее же еще принести надо. Сколько мороки. И кажется, они все, даже воду, перевозят с помощью повозки. Бедная лошадка. А ее ведь тоже надо кормить. Сложно, наверное, вот так жить постоянно. Скрываться в лесу, воровать. Я ночевала тут лишь одну ночь, а уже всем телом ощущаю неудобство. Какая же я все-таки неженка, Ник. - Не наговаривай на себя, - улыбнулся я, протягивая уже пустой ковш. Мэй печально посмотрела на него. - А мне вода показалась слишком холодной, - призналась она, - Через силу пришлось заставлять себя умываться. - Почему не попросила подогреть? – я кивнул в сторону всеобщего очага. - Еще чего! – фыркнула она в ответ, - Не собираюсь я выглядеть перед ними слабачкой! Если вам нипочем холодная вода, и я смогу к ней привыкнуть. - А я-то решил, что ты перестала недолюбливать наших лесных друзей, - сказал я, глядя на горделиво вздернутый носик Мэй. - Я их не недолюбливаю. Просто не хочу ни в чем уступать. Наоборот, пока ты спал без задних ног, я помогла Дженни разделать кроликов для завтрака, а Клариссе – заштопать прохудившуюся одежду. И не важно, что Кларисса была замужем, а я нет, шью я все равно лучше, потому что учила меня тетя Лиз, - с вызовом ответила Мэй. Я с ней спорить не стал. - Может, потолкуем с Питером насчет плана, - предложил я. - Не получится сейчас. Девочки сказали, что они с Джо и Лесли уехали еще до рассвета. За едой и новостями. Мы решили оставить разговор на потом, а сейчас заняться чем-то более приземленным, вроде нарезания морковки для супа. Как ни странно, на помощь рвалась именно Мэй. «Не хочу чувствовать себя обузой», - решительно сказала она, моя посуду в лохани с ледяной водой. Я хотел помочь ей, но Мэй заявила, что справится сама. Зато Кларисса подошла ко мне с другой просьбой. - Они забрали повозку с собой, а у нас вода на исходе. Поможешь принести пару ведер? – спросила вежливым, но чопорным тоном. Настоящая маленькая женщина. Разумеется, я не мог ей отказать. Мы с Клариссой шли молча до самого озера. Точнее, я пытался вывести ее на разговор, задавал вопросы о жизни здесь, о Питере, о том, что происходит в стране, но девочка отвечала так сухо и односложно, что я решил оставить ее в покое. Озеро оказалось небольшим, но довольно симпатичным. Мне оно сразу приглянулось, и прежде чем уйти с полными ведрами воды, я присел около берега, всматриваясь в серо-голубую гладь, на поверхности которой застыли оранжево-красные кленовые листья-фонарики. - Холодновато здесь сейчас, - обратился я к Клариссе, - Но летом, должно быть, просто сказка, да? И весной. Особенно, если деревья на том берегу зацветут. Она только с удивлением взглянула на меня и пробормотала: - Странный ты. Я в лагерь. Доберешься один? Я заверил, что доберусь, и тотчас остался в одиночестве, наедине с пустынным осенним озером. Давно я не любовался простой лесной красотой. В трактире все было не до этого, в замке тем более мне ничего подобного не светило. И с одной стороны хотелось просто смотреть на воду и ни о чем не думать, а с другой – пора было бы и решить, как же мы попробуем остановить короля Алессандро. В полупустых кронах деревьев запели последние птицы. Поднялся неожиданный ветер, не дикий и злой, нет. Прохладный немного, но ласковый. Озерная гладь покрылась рябью, и целый флот лиственных корабликов тронулся в путь. Все-таки я оказался слаб духом. Сдался зову ветра, откинулся на пожухлую траву, отбросил мысли и начал внимать осенней песни умирающей природы. *** - Где ты был? – спросила Мэй, стоило мне только появиться на подходе в лагерь. Она хмурила брови точь-в-точь как Нэнси, когда та злилась. Я не смог сдержать улыбку, заметив это сходство, а Мэй обиделась и сощурила глаза. Эта привычка у нее появилась явно от другого человека, и сердце тихонько дрогнуло от волны воспоминаний. - Прости крошка Мэй, - примирительно сказал я, - Мне уже много лет не доводилось видеть таких очаровательных маленьких озер. Забылся немного. Девочка смягчилась и позвала меня к завтраку. - Как Том? – спросил я. - Жар спал. Отек с руки тоже, и болит вроде поменьше, - Мэй с беспокойством поглядывала на шалаш, где он спал, - Я спрашивала у девочек насчет наших родителей. Они слышали о хорошем сапожнике, что поселился неподалеку сравнительно недавно. Деревня в двух днях пути отсюда, если пешком. Хорошо бы выяснить, насколько это правда. И если правда, перевезти туда Тома. Мама сможет о нем позаботиться, пока мы будем спасать Альянс. Спасать Альянс! Какие громкие слова. Я с трудом сдержал очередную улыбку, когда Мэй произнесла их. Моя храбрая девочка с возвышенными мечтами. Я диву давался, откуда в ней столько сил, чтобы бороться со всеми напастями этой жизни. Предательства, страх смерти, скитания – да любая другая сломалась бы под этим гнетом, а крошка Мэй продолжала верить в лучшее и готовилась к свершению подвигов. У меня не было права подвести ее. Дженни с недоверием отнеслась к тому, что я предложил вымыть посуду. Строгое лицо Клариссы исказилось в изумлении, когда я сказал, что хочу помочь со стиркой. - Делать больше нечего? – хмыкнул какой-то мальчишка, вальяжно растянувшийся на дереве и жующий соломинку. - Валяться и брюхо растить не по мне как-то, - сухо ответил я. Дженни прыснула от смеха, и я увидел в ее глазах озорные огоньки. - А ты действительно необычный парень, Ник-полурыцарь, - сказала она, - Тоже обузой быть не хочешь, как крошка-воительница? Если так, то не бойся. Ты Питеров гость, а мы гостям счетов не выставляем. - Дженни, я помочь хочу, - сказал я. И сказал искренне. - Тебе оно на кой надо, вот что я не пойму. Мы же не друзья даже. - Так мне ведь не сложно. Я без дела сидеть не привык, руки чешутся. - Вот как? – протянула Дженни, - Ну давай, помогай, если чешутся. Я старался на совесть, и работать оказалось весело. Дженни была бойка на язык, все выпрашивала у меня кто я по рождению и чем раньше занимался. И я рассказывал. А они с Клариссой слушали. Когда мы закончили, недоверие из глаз Дженни полностью испарилось, и смотрела она на меня беззлобно и по-дружески. - Непростая у тебя, полурыцарь, жизнь. И не рыцарская вовсе. А я-то думала, ты всех подряд на своем пути спасаешь, - сказала Дженни. - Меньше слушай Питера, - усмехнулся я. Вдруг глаза Дженни засияли каким-то таинственным светом. - Эй, Ник-полурыцарь, - сказала она, - А если бы тебе пришлось жизнь свою отдать за жизнь другого, ты бы отдал? - Да, - с уверенностью сказал я, поглядывая на Мэй. Дженни проследила за моим взглядом. - Нет, нет, - покачала головой она, - Я не о друзьях, и не о семье, ежу понятно ты бы отдал, это и я бы отдала. Я о простом человеке, понимаешь? Ты его не знаешь, и он тебя не знает. Но вот он в беде, и ты должен голову свою положить, чтобы жизнь сохранить ему. Положил бы? Я задумался. Дженни с интересом наблюдала и ждала. - Не знаю, - в конце концов, честно ответил я, - Смотря, что за человек, наверное. Вряд ли мне захотелось бы умирать за какого-нибудь пропойцу или преступника. А если это честный человек, если у него семья дома, или если он занят добрым делом, то почему нет? Отдать жизнь за того, кто сам отдает ее другим. Справедливо, я считаю. Дженни звонко рассмеялась, и даже Кларисса тихонько подхватила. - Не зря Питер нарёк тебя полурыцарем! – хлопнула в ладоши девочка, - Похвально, иметь такие высокие помыслы в наше нелегкое время. Диву даюсь, как эта жизнь тебя еще не сломала. Вы с крошкой-воительницей два сапога пара. Эй, Ник. А если бы ты не знал, за хорошего человека должен умереть или за плохого? А правду о нем узнал бы, когда принял решение? - Или если этого человека нельзя назвать плохим или хорошим? – тихо подала голос Кларисса. Мы с Дженни уставились на нее, - Если он хороший плотник в своей мастерской, а дома колотит жену и детей? Если она мать, любящая своих детей, но все ее ненавидят из-за склочного нрава? Если он разбойник, перерезающий глотки богатым шавкам, но дающий приют всем, кто в нем нуждается? За такого ты бы умер, Ник? Посреди разговора возникла пауза длиной в пару минут. Дженни и Клара вопросительно на меня смотрели. - Не знаю, - снова сказал я, - Если бы умер, то поступил по-геройски. Но я вовсе не герой, как бы меня Питер не нарек. Хотелось бы верить, что я смог бы поступить достойно, но кто его знает, как вышло бы на самом деле. Может, я бы сбежал как трус. Дженни удовлетворенно кивнула. - Звучит правдиво. Вот если бы ты кинулся мне расписывать, с какой охотой ты добровольно бы пошел на плаху во имя добра, я бы чутка засомневалась. - А ты, Дженни? Пошла бы на плаху? - Нет, - совершенно однозначно ответила девочка, - Умирать ради незнакомцев? Увольте. Это удел полурыцарей и глупцов. Я лишь посмеялся над такой категоричностью. ***