Когда я был Золушкой

Питер вернулся к полудню. С собой он привез пару мешков с едой и кое-какие известия. Видно было, что парни ужасно вымотались, потому что стоило им разгрузить телегу, как они отправились спать. - Гуляния в честь Дня Духов будут проводиться в виде маскарада, - сказала Лесли, выглядящая чуть менее утомленной, - Вы вроде спрашивали об этом у Питера, он просил передать. На дворцовую площадь приглашен простой люд, там будут танцы и угощения задаром. В сам же дворец пустят только знать. Ничего нового, то же самое было при короле Генри. Алексия, эта курица, от него недалеко ушла. - Я думал, Алексия правит лучше, чем Генри. Хотя бы не тащит проповедников из-за моря, - ответил я, помогая выгружать пыльные мешки. - Да уж, без них и на том спасибо, - вздохнула Лесли, - Но было бы в этой девочке чуть больше сострадания, она бы не стала устраивать балы во всеуслышание, когда крестьяне голодают. Налоги в последние годы росли как опара у пекарей. И отчего? Оттого, что Северным Снегам нужно было помочь с их войной! И сейчас вместо того, чтобы людей поддержать, эта курица устраивает танцульки для богатеев! Лесли выругалась так, как приличным девушкам не подобает. С одной стороны, я понимал и принимал ее гнев. По себе знал, как это обидно, когда кто-то жирует, а ты грызешь последние сухари и несоленую кашу. С другой, Алексии приходилось думать о будущем страны, и она не могла оставить политические игры Альянса в стороне. Не легче ли пережить один голодный год под правлением Алексии, чем десятки таких лет под правлением Алессандро? Но конечно, эти дела я обсуждать с Лесли не собирался. Она бы все равно не поняла. - Впрочем, если вы с госпожой воительницей хотите туда попасть, то пожалуйста, - довольно резко продолжила Лесли, - Начало маскарада на закате, тогда же откроются ворота площади. - Нам не нужно на площадь. Нам бы в замок. Не знаешь, как туда пробраться? Глаза Лесли округлились от удивления. - В замок? Вы хотите украсть оттуда что-то под шумок, да? Вы зря, господин полурыцарь. Там такие масштабные гуляния будут, что вся охрана соберется. - И что, мимо нее совсем никак? - Ну почему же, - хитро улыбнулась девочка, - Мы пару ходов знаем. Я покажу, если Питер даст добро. Только не боитесь ли вы, что вас раскроют? - Это же маскарад, - сказал я как можно более беспечно, - Все пройдет как надо, если мы отыщем костюмы. Не знаешь, где их взять, Лесли? - Украсть, - ответила она. Вот так просто и весело, - Если Питер даст добро, я найду вам лучший из костюмов. И тогда вас, господин полурыцарь, от принца никто не отличит. *** Питер весьма неодобрительно отнесся к моей идее, но особо отговаривать не стал. - Опасная затея, сразу говорю. Веселая, конечно, но опасная. А чего ты забыл там, в замке? Хочешь украсть поцелуй нашей королевы? – гоготнул он. - Поцелуй – не поцелуй, а уж на танец-то я могу рассчитывать? – ответил я в тон Питеру. - Рассчитывай, - обнажил в улыбке свои щербатые зубы Питер, - Может чего и получше отхватишь. Королева, говорят, у нас лапочка. Ты глаза не закатывай, полурыцарь. Я же шучу. А то я не знаю, что ваше благородие у девиц трогало только пальчики. Откуда-то из недр памяти выскользнули моменты, когда у девиц я трогал совсем не пальчики. На душе стало тошно и противно, и я поспешил сменить тему. - А что с костюмом, Пит? Лесли обещала мне. - Я не ослышался, Никки? – удивлённо поднял брови разбойник, - Ты сказал с костюмом? Не с костюмами? А госпожа воительница как? - Она не пойдет, - я понизил голос, - То есть, я надеюсь, что она не пойдет. Я попробую ее убедить. Ты же сам сказал, что затея опасная. - Госпожа воительница просто так не сдастся, - с уверенностью сказал Питер, - Если только связать ее накрепко. А что, Джо может. - Видимо, так и сделаем, если словами не получится. Надеюсь, она сможет меня простить после такого. - Кто знает, полурыцарь, кто знает, - задумчиво ответил Пит, - Ты, это… Дни-то до маскарада проведи хорошенько. Не то что бы я о плохом думал, но готовым надо быть ко всякому. Я согласился, хоть и от последних слов стало немного не по себе. Что бы я там Дженни ни говорил, умирать как-то не хотелось. Совету Питера я последовал целиком и полностью. Смеялся, болтал с Мэй, помогал чем мог девчонкам. Грелся у костра холодными вечерами и кутался в старенькое одеяло, найденное Дженни среди какого-то хлама. Одеяло было жутко пыльным, колючим, но от холода спасало. Но случались минуты, когда я был полностью уверен, что греет меня вовсе не одеяло, а смех Мэй неподалеку, известия о том, что Том идет на поправку, и осознание того, что я облегчу жизнь всем в лесном лагере и за его пределами, если только наши затеи пойдут по плану. Мэй подружилась с девочками, чему я был очень рад. Она смиренно позволяла Дженни самой осматривать раны Томаса, и больше я не слышал ни одного едкого замечания в сторону маленьких разбойниц. Лесли поделилась с Мэй одеждой. Зеленой, теплой туникой и мужскими штанами. Вопреки моим ожиданиям, этот наряд очень ей шел. Мэй теперь стала еще больше походить на эльфа, разве что заостренных ушек не хватало. А я с интересом отметил, что даже в лесу девчонки все равно уделяют немало внимания своему внешнему виду, да и внешнему виду парней тоже. По крайней мере, мне пришлось трижды сходить к озеру за водой, чтобы женская часть лагеря смогла вымыться. Питер смотрел на это с легким снисхождением, как и на то, что Кларисса довольно часто стирает их одежду и штопает дырки. Питер вообще во многих отношениях вел себя подобным образом, чем ужасно раздражал Мэй. Она злилась на его нечистоплотность, на его привычку ковырять в зубах чем попало, на хамоватый тон и на то, что он сам и большая часть лагеря с его подачи называют ее «госпожа воительница». Только с Питером Мэй продолжала общаться грубовато и довольно резко, что было совсем не в ее характере. Эти несколько дней пролетели мимо, как стайка вспорхнувших в небо воробьев. Тридцать первого октября я проснулся на рассвете и больше не мог сомкнуть глаз. В мыслях поселился нарастающий снежный ком тревоги. А что если не выйдет пробраться в замок? Или если меня раскроют посреди праздника? Или если мне не удастся пробраться к королеве Алексии? Или если она мне не поверит? Последняя мысль почему-то казалась самой вероятной и самой ужасной. Я попытался сменить упаднический настрой на более оптимистичный, но выходило не очень. В голове продолжали крутиться картины, как королева с криком «лжец!» приказывает стражникам схватить меня и бросить гнить в подземелье. Осознав, что с этим ничего не поделать, я встал с импровизированной постели и пошел умываться, в надежде, что ледяная вода немного отрезвит голову. Из-за деревьев показались Питер, Лесли и Джо. - Вы откуда? – спросил я, изрядно удивившись. - Из деревни. Жрачку им носили, - ответил Питер, зевая во весь рот. - Голодное время, - пояснила Лесли, - Помогаем людям, чем можем. Ах, господин полурыцарь, вы гляньте, что я вам, наконец, достала! Я все высматривалась, все искала подходящую персону по вам. Это было совсем непросто. Эти знатные господа, они то жирные, как бочонки, то тощие, как жерди. Но я все-таки нашла то, что нужно. Вы только взгляните, господин полурыцарь! Лесли сняла с плеча сумку, вытащила оттуда большущий сверток и развернула его, вся светясь от гордости. Серо-синяя накидка, белоснежная рубаха, черная куртка с расшитыми рукавами, штаны и даже остроносые ботинки. - Я хотела найти еще шляпу с пером, - извиняясь, сказала девушка, - Но подходящей под этот наряд не оказалось. - И без шляпы обойдусь, - я на радостях стиснул девушку в объятиях, - Спасибо большое, Лесли! Ты настоящая мастерица в своем деле, если тебе удалось найти это все. - Пустяки, - зарделась от удовольствия девушка, - Я еще и не такое воровала. Вы бы примерили, господин полурыцарь, а то мало ли что не так. Лагерь начал просыпаться, и потому отыскать пустой шалаш в качестве примерочной оказалось не трудно. И не успел я застегнуть последнюю застежку на куртке, как за спиной послышался шум. Обернувшись, я увидел грустную Мэй. - Питер сказал, что в повозке для двоих не хватит места. Лесли сказала, что ей не удалось найти подходящего платья. Том сказал, что он чувствует приближение своей кончины и хочет провести эту ночь со мной рядышком. Так что тебе уже говорить ничего не требуется. Ах да. Только ответь на один вопрос, Ник. Вы все что, держите меня за дуру? Она стояла на пороге и сверлила меня взглядом. Мэй редко сердилась, и обычно в такие моменты очень походила на разъяренного пушащегося котенка, но не в этот раз. В то утро на меня смотрела другая Мэй, взрослая девушка, которой нанесли серьезную обиду, она смотрела так строго и сердито, как учительница, отчитывающая нерадивого ученика. Мэй была выше скандалов и пустых слов, но этот немой укор заставлял меня почувствовать, как грудь разрывается от мук совести. - Мы просто тебя любим, Мэй. Могу сказать за себя и Томаса. А Питер и Лесли… Они по моей просьбе, не злись на них. Да и на брата тоже. Если хочешь на ком отвести душу, я буду готов принять на себя такой удар. Лицо Мэй оставалось неподвижным, как театральная маска. И тут я вспомнил, чего мне не хватает. Конечно, маски! Алессандро будет на приеме, а значит, я рискую выдать себя. К тому же, это маскарад, и я буду должен слиться с толпой придворных и гостей. - Прости, крошка Мэй, - примирительно сказал я, - Мне еще нужно кое-что доделать к костюму. Мэй отвернулась и вышла, бросив напоследок: - Оставь тут. Он болтается. Я подошью. Иначе раскроют. «По крайней мере, ее не придется связывать», - подумал я. Мэй не разговаривала со мной этим днем, и хоть остальные ребята вполне компенсировали это своим воодушевленным стрекотом, смехом и криками радости, моя душа ныла от одиночества. Дженни подстрелила небольшую черную птицу, тушка которой пошла на обеденный суп, а перья – на мою маску. Ее соорудила Лесли. И маска вышла совсем недурственной и приятно пахла древесной смолой. Я брался за любую работу в лагере, чтобы отвлечься. Придаваться дурным мыслям время еще найдется, в этом сомнений не было. Ведь четкого плана у меня вовсе не было. Пробраться бы внутрь, а там – будь что будет. *** После полудня я решил заглянуть к Томасу. Он лежал, прикрыв глаза, и тяжело дышал. - Спишь? – тихонько позвал я. - Нет, - отозвался Томас и с трудом присел на так называемой постели. - Кажется, я не совсем вовремя. Выглядишь неважно. - Нет, вовремя. Очень даже вовремя. Меня лихорадит немного, но это пройдет к вечеру, а вечером тебя уже тут не будет. Мэй уже успела сказать, что думает о нас с тобой? - Да. Кажется, она серьезно обиделась. Если она так и не захочет со мной разговаривать, передашь, что я прошу у нее прощения? - Захочет, - улыбнулся Том, - Еще как захочет. Она очень любит тебя, и я в жизни не поверю, что Мэй вот так просто отпустит тебя, прекрасно зная что… - Что другой встречи может уже не быть, - закончил я, - Не переживай, Том. Я и сам знаю, чем это может кончиться. Том тяжело вздохнул и откинул голову назад. На его лбу блестели капли пота. - Знаешь, мне ужасно стыдно, - сказал он, - Мы с Мэй тебя в это втянули, а теперь сами назад пятками. Эта дурацкая рана, чтоб ее черти побрали! - Перестань. Главное, чтобы все обошлось. Это же не правда, что ты умираешь? - Нет, - тихо рассмеялся Том, - Я не умираю, хотя еще пару-тройку дней придется провести в постели. Это было сказано для Мэй. Ник, ты же не в обиде за то, что я не позволяю Мэй в это ввязываться? Я бы ни за что ей не позволил, даже если бы сам был на ногах. - Нет, - заверил его я, - И я бы не позволил, уж поверь. - Так паршиво быть причастным к этой ситуации, если честно. Как представлю, что из-за нас может порушиться весь Альянс, аж сдохнуть на месте хочется. Знал бы, что так выйдет, давно бы бросил алхимию. И Мэй бы не позволил. Осели бы мы с ней где-нибудь в Ветрах, в глубинке. Сапоги бы делал как папа, а не мотал сестру по всем дорогам. Спали бы как нормальные люди в собственном доме, а не в пыльнючих трактирах. - И я бы до сих пор жил в замке Южных Солнц, будучи рабом его величества. - И была бы четкая гарантия, что ты проживешь долгую и относительно счастливую жизнь. Ты знаешь, сколько времени я провел за беседами с маленьким принцем. Если ты думаешь, что я ни разу не интересовался, как там поживает мой друг, то ошибаешься. Малыш Лео много чего рассказывал. Я потом даже сомневался, правильно ли мы поступаем, разрушая твой покой. Ты не жалеешь, что променял его на новые скитания? - Не жалею, - мотнул головой я, - Не отправься я с вами, ваши тела бы уже давно скормили морским рыбкам во время плавания на «Брионте». И кто бы спасал Альянс, если не я? Том вновь рассмеялся. - Где та бездонная чаша, из которой ты черпаешь силы и мужество, а? Поделился бы по-дружески. А то я уже и забыл, каково это, думать о чем-то высоком. Когда мы только начинали свой путь, я был полон решимости сделать что-то великое. Лекарство от всех болезней, или зелье, существование которого под вопросом. Я постоянно искал новые возможности, новые ингредиенты, и когда Мэй начала помогать, был на седьмом небе от счастья. Только вот годы шли, мы взрослели, и я начал понимать, что сестренке не очень-то комфортно постоянно жить в бегах и безденежье. И потихоньку я начал эти поиски великого оставлять, и концентрировался больше на том, чтобы заработать достаточно. Чтобы комнаты снять поудобнее и купить Мэй платье покрасивее. Если честно, я даже начал откладывать на дом. Не на лачужку в деревне, а на приличный большой дом. Слава мастера Безымянного к тому времени вполне бы позволила заниматься алхимией на одном месте. Только эта же слава все испортила. Из-за нее нас и пригнали на юг, как скот. - Все, что не делается, к лучшему, Том. Зато теперь вы сможете встретиться с семьей. Мэй говорила, что ребята раздобыли слухи о сапожнике? - Говорила. Я поправлюсь, и мы пойдем их искать. Увидим нашего братишку. Ему сейчас должно быть лет шесть. Я открою в каком-нибудь городке алхимическую лавку и просижу в ее пыли остаток жизни, как Филеас. А Мэй через пару лет выйдет замуж за одного из соседских сынков. - Ну… Довольно неплохое развитие событий. Стабильное и спокойное, я хочу сказать. - И относительно счастливое, - кивнул Томас, и голос его четко давал понять, что счастливым он такое положение вовсе не считает. Под конец беседы Том показался мне совсем вымотанным, а дыхание его стало еще более тяжелым. Я решил, что пора перестать мучить его разговорами, пожелал скорого выздоровления и оставил отдыхать и набираться сил. - Удачи сегодняшней ночью, - тихо сказал он напоследок, - До скорой встречи. Я надеялся, что этот разговор утешит меня, но вышло совсем наоборот. Он поселил новые тревоги. «Нет права на ошибку», - крутилась навязчивая мысль в голове. Я глядел на обитателей лагеря и сердце содрогалось. Сколько еще детей пострадает, если я провалюсь? Меня отвлекла Лесли. Она дала баночку с мыльным порошком и сказала, что если я появлюсь в замке грязный и с нечёсаными волосами, то кто угодно заподозрит во мне самозванца. - Согреть воды? – предложила Лесли. - Нет, спасибо, я к озеру. - Вы совсем ополоумели, господин полурыцарь? – округлила глаза девушка, - Там же вода – ле́дник! - Ничего со мной не случится. Дай, чем вытереться, пожалуйста. Лесли не имела привычки спорить, но тут она шла со мной до самого озера и все пыталась настоять на своем. Я слушал уговоры девочки вполуха, и она все-таки ушла, пообещав позвать, когда нужно будет ехать. Вода была настолько холодной, что ноги онемели, и дрожь пробежала по всему телу. Но меня, в общем, все устраивало. Когда тебе холодно, или больно, или хочется есть, муки душевные отходят на второй план. Вылезать из воды оказалось еще холоднее, потому что осенний ветер решил доказать природе свою власть как раз в этот момент. Я дрожал, когда натягивал на себя тонкую, ни черта не греющую рубашку, и такие же штаны. Дрожал, когда сидел на берегу и ждал, пока порывы сурового ветра высушат мои волосы. Идти к людям не хотелось. Я осмотрел свои пальцы и понял, что их кожа бела и прозрачна. Наверное, в тот момент я был похож на вампира, в которых обычно влюбляются благородные девушки. «Может, эта бледность сохранится до ночи, и на маскараде я смогу очаровать королеву», - я даже улыбнулся этой мысли, хотя холод сковывал каждую клеточку моего тела. Я и не заметил, как ко мне подошла Мэй. Легко и бесшумно, как призрачная фея, она просто внезапно возникла за моим правым плечом. Мэй обняла меня за шею, и осенний холод отступил. - Джо принес Клариссе цветы, представляешь? - сказала она, не тратя время на лирические отступления, - Букет из пижмы и тысячелистника. Не самый романтичный выбор, как по мне, но в конце октября выбирать особо-то не из чего. Она села рядом и прильнула ко мне, как котенок. - Дженни хохотала до слез. Остальные с трудом сдерживались. Питер сказал, мол, видать скоро сыграем лесную свадьбу, а Джо оскорбился в лучших чувствах и бросился на него с кулаками. Не знаю, чем бы дело кончилось, если бы Кларисса его не остановила. Она сказала, что букет замечательный, а насмешки дураков ее не волнуют. Джо сразу утих. - Может, их свадьба и вправду не за горами, - сжимая Мэй в объятьях, ответил я. По правде говоря, меня мало волновало, что там происходит у Джо и Клариссы, - Я рад, что ты рядом, крошка Мэй. - Если ты думаешь, что я перестала злиться на тебя, то знай: не перестала, - она резко отпрянула от меня, - Просто переживаю я за тебя сильнее, чем злюсь. - Злость тебе совершенно не к лицу. Хотя я прекрасно понимаю твои чувства. - Я должна была догадаться, что вы сделаете все, чтобы удержать меня тут. Знаешь, как это неприятно? Тебе уже второй раз приходится рисковать из-за меня жизнью. А мне – сидеть как на иголках и ждать. Это чувство такое липкое, как паутина, или как слизняк. Как бы тебе понравилось сидеть в куче слизняков? Мэй говорила встревоженно и сердито, но я с трудом удерживал серьезное выражение лица, такими милыми казались ее слова. - С чего ты взяла, что я рискую только из-за тебя? Я рискую ради каждого жителя четырех королевств. - Я хотела сама туда пойти. И сама исправить то, что натворила. Но вы с Томасом просто невыносимы! – Мэй в сердцах стукнула кулачком по земле, чем ужасно испугала стайку выпрыгнувших из травы кузнечиков. - Подумай сама, а как бы мы себя чувствовали, зная, что подвергаем тебя опасности? - И это все из-за того, что я маленькая беспомощная девочка, да? - Нет. Из-за того, что ты девочка, которую мы очень любим. Вот и все. Мэй снова прижалась ко мне. - Будь осторожен там, хорошо? Я не хочу лишиться своего дорогого братика. Ты знаешь, я всегда считала тебя братиком. С самой первой нашей встречи. Вернись живым, пожалуйста. Я не хочу терять тебя снова. - Все будет в порядке, крошка Мэй, - я утер ладонью влажные глаза девочки, - Я обещал, что мы с тобой посмотрим, как танцуют феи над озером, ты помнишь? И я все еще намерен сдержать слово. Какое-то время мы просто сидели на пустынном берегу, будто перед долгой разлукой. Ветер поутих, и все звуки замерли. Даже кузнечики куда-то делись. Оранжевый кленовый лист бесшумно опустился на землю рядом с нами. В былое время мы с Мэй использовали такие моменты, чтобы прислушаться и услышать музыку фей в древесных кронах, но сейчас было совсем не до них. Единственной феей, что интересовала меня, была Мэй, и я пытался поймать каждое мгновение ее жизни. Не знаю, сколько прошло времени, но пришла пора возвращаться в лагерь. С каждым шагом мы оба становились все более мрачными и понурыми, и я ничего не мог поделать, хотя и настраивал себя на позитивный исход. Мэй и вправду подшила костюм, чтобы он сделался мне совсем впору. Она же помогла собрать волосы и перетянуть их лентой, сказав, что благородные господа иногда так делают. - Теперь ты готов, - с грустью сказала Мэй, подавая мне маску, - Хотя нет, погоди! Она долго и сосредоточенно копошилась в своей сумке и, наконец, выудила то, что искала. Маленький прозрачный пузырек с желтоватой, похожей на лимонный сок жидкостью внутри. - Хорошо, что стражники в гавани были вовсе не такими дотошными, - сказала девочка, - Не стали ковыряться в моих тайных кармашках. Это противоядие. Я утащила одну порцию из замка Алессандро. Это так, на всякий случай. Осторожнее с пузырьком, он довольно хрупкий. - Спасибо. Хотя я надеюсь, что использовать его не придется. Дождитесь меня, хорошо? Придать голосу бодрости составило большого труда. Мне было не по себе, желудок изворачивался, как змея. Но показывать страх перед Мэй было последним делом. Я решил не затягивать с прощанием, потому что чем они дольше, тем больше тоски с собой приносят. Быстро обняв Мэй, я вскочил на телегу к Лесли и Питеру, кое-как отыскав себе место среди горы овощей. Лесли дернула поводья, и повозка медленно и размеренно покатилась сквозь лесную чащу, оставляя позади друзей и мирные дни. *** - Когда покинем лес, вам нужно будет спрятаться, - предупредила Лесли. Я окинул сомнительным взглядом гору из реп и тыкв. Питер загоготал. - Не в овощах, Никки. В повозке двойное дно, трупак там поместится, я знаю. И ты, значит, поместишься. Я даже знать не хотел, откуда Питеру известно, что там поместится «трупак», и без того ужасно тошнило. Лесли остановилась, как только мы миновали лесной тракт. - Из-за тебя мурыжимся, полурыцарь, - пробурчал Питер, сгружая овощи с повозки, - А нам с Лесли потом обратно этот хлам втаскивать. - Зачем они вообще нужны? – спросил я, осторожно складируя тыквы друг на друге. - А ты типа думаешь, что нас пустыми во дворцовую кухню впустят? Или ты про то, зачем они сдались в замке? День Духов же, ты чего! Фонари из реп и тыкв – дань традиции и антуражу. Слово «антураж» из уст Питера прозвучало совсем неблагозвучно и даже издевательски. Он вообще любил выставлять все хоть мало-мальски связанное с высшим обществом в смехотворном свете. - Прошу в карету, ваше благородие, полурыцарь Никки, - рассмеялся он, поднимая дно повозки. Пыльное, темное и тесное двойное дно доверия мне не внушало, - Не боись, не задохнешься. Тут щелочки. - А обыскивать нас не будут? – спросил я, обреченно влезая в это подобие гроба. - Есть такая вероятность. Но все же, надеюсь, что нет, - Питер оскалил щербатые зубы в улыбке и захлопнул крышку, погрузив меня в полумрак. Наверху что-то загромыхало, и я понял, что ребята водружают обратно тыквенно-реповую гору. Дорога показалась мне вечностью. Повозка тряслась на неровной дороге, и я проклинал все булыжники, что попадались под ее колеса, потому что каждый из них я ощущал или лбом, или затылком. От пыли постоянно хотелось чихать, и глаза слезились. А еще я совсем не мог шевелиться, и это было самым ужасным. Наверное, даже в настоящих гробах просторнее, чем в этой повозке. И уж в гробах они точно не подскакивают всем телом каждую минуту. Под конец пути я уже почти завидовал тому «трупаку», что был здесь до меня. Он-то ничего не чувствовал. Но вот тряска стихла, и я замер, стараясь не чихать. Снаружи доносились отдаленные голоса. Лесли и какой-то мужчина. Не Питер, этот голос был ниже и грубее. - Сегодня праздник, милая возница, - четко расслышал я, - Мы не можем пропустить вас без досмотра. - Ну и досматривайте! – сказала Лесли громко и раздраженно, - Только сами выгружайте груз и сами же потом загружайте. Делать мне больше нечего, как тягать тыквы туда-сюда. Мужчина подошел к повозке, так близко, что я мог разглядеть его кожаные сапоги и блестящее древко колющего оружия сквозь тонкую щель в досках. Я почувствовал, что план вот-вот провалится. В голове уже появилась картинка, как нас с Лесли вздергивают на виселице. - Да ладно тебе, - сказал кто-то веселым голосом, - Что на тебя нашло? Это же Лесли, моя племянница. Она же постоянно привозит нам и овощи, и зерно. - Но сегодня праздник, - с досадой проговорил тот, что стоял у повозки. - Вот именно! Не задерживай девочку, она тоже хочет повеселиться. Я прав, Лесли? Проезжай. Колеса заскрипели и моя полукарета-полугроб снова затряслась. Итак, один этап пройден. Осталось всего-ничего. Попасть в бальный зал и спасти свободу четырех королевств. ***