Maktub. Так предначертано

Поднявшись с больничной постели, Мия на цыпочках прокралась к двери и, тихо приотворив её, выглянула из палаты. Всё тихо, никто даже не обратил на неё внимания. Хорошо. Она двинулась по коридору в поисках комнаты хранения вещей поступивших больных. Найти её не составило особого труда и ещё проще оказалось в неё проникнуть – хвала способностям, доставшимся в «наследство» после укуса вампира. Девушка применила гипноз, лишь слегка нажимая на разум дежурного санитара, и завладела заветной вещицей. Ключами от квартиры Макса. … Знакомая дверь. Замок легко подчинился, хотя прежде Мия никогда сама его не открывала. Её с порога обдало нотками до боли знакомого аромата. Здесь всё было пропитано им. Пропитано Максом. Казалось, сейчас Фолл выглянет из кухни с шипящей сковородкой в руках, блеснёт серебром своих насмешливых глаз, низким бархатным голосом съязвит что-нибудь двусмысленное, при этом растянув в привычной легкой ухмылке идеальной формы губы. Губы. В один миг волной накатили воспоминания о том, какими пылкими и страстными они могли быть, насколько обжигающими могли быть его объятия. Обессилено прислонившись спиной к стене, Мия съехала по ней на деревянный паркет. В душе ютилась полная, пугающая пустота. Будто все до одной эмоции вырвала когтистая лапа неведомого зверя. И ни одной более мысли. Через неопределенное время Мия немного пришла в себя. Из своеобразного транса забытая её вывел собственный телефон, настырно сигналящий потоком оповещений. – «Куча пропущенных. Вся стая по очереди. Одри так вообще оборвала телефон. ...Не хочу никого видеть. Особенно слышать. Не сейчас...» – с этими мыслями руки полувампирши с легкостью переломили телефон пополам, предварительно проделав то же самое с сим-картой, что бы наверняка никто не смог её отследить. Тело девушки двигалось словно на автомате, руки сами открыли шкафчик на кухне, достали ту самую недопитую бутылку бренди, плеснули в стакан жидкость цвета янтаря и поднесли к губам. Внутри тут же обожгло теплом. Тепло. Видимо на ближайшее будущее Мия нашла источник своего тепла, которого ей теперь так не хватало. … День четвертый. В очередной раз, поблагодарив слесаря, Одри сунула тому скрученную купюру в карман и распрощалась с ним. Семья решила, что ключи были утеряны в момент аварии, а соответственно заниматься их поисками не было совершенно никого смысла. Девушка зашла в квартиру и замерла. Всюду царил страшный разгром. Волчица напрягла все свои инстинкты. Могло показаться, что сюда кто-то вломился и перевернул всё вверх дном, явно желая найти нечто ценное, если бы не один момент… такой знакомый запах… Мии… Мия! Одри дёрнулась и влетела в гостиную. То, что она увидела, заставило её сердце сжаться, отдаваясь болью в девичьей душе. На диване, среди вещей её брата, свернувшись калачиком, лежала Мия. На ней была футболка Макса, его же шорты и олимпийка, а растрёпанные волосы обрамляли умиротворенно спящее бледное лицо девушки. На полу среди беспорядка валялась не одна бутылка от бренди. – Ох, девочка… что же ты с собой творишь… – прошептала блондинка и присела рядом на корточки, – Миия… Мия, милая, подъем. Мы со всех ног сбились тебя искавши. Стоило девушке открыть глаза и увидеть ту, что так была похожа на её волка, как тело стала сотрясать крупная дрожь. Горло сдавило, перекрыв кислород, и из больших карих глаз с легким оттенком болота предательски хлынул поток слёз. Это были её первые слёзы, с самого звонка Триши. Душу резко пронзила острая, всепоглощающая боль, заставившая Мию заскулить. Рыдания превратились в настоящую истерику, а из груди вырывался истошный вой. Чувства и эмоции наконец-то нашли выход наружу. Волчица пыталась что-то сказать, но все её слова отражались лишь гулом в голове полувампирши. Раздался резкий, звонкий шлепок. Одри отвесила неслабую пощечину, пытаясь привести хоть немного в чувства брюнетку, которая тут же замерла, в мгновение опешив от неожиданности. – Мия!! ОН ЖИВ!! – прокричала девушка, переходя на вкрадчивый тихий тон, – Макс жив. Но не известно придет ли в себя. Он очень слаб. – Жив… – прошелестела одними губами Мия, истерично захлёбывая вдох.