Maktub. Так предначертано

Тьма. Тишина. Пустота. – … Есть здесь кто? – чуть слышно, ослабшим голосом задавал вопросы в никуда Макс, - Где это я?.. Ответа не последовало. Парень попробовал двигаться, но не мог с уверенностью сказать, получалось ли у него. Он не ощущал ни своего тела, ни запахов, ни звуков. Не чувствовал вообще ничего. Казалось, будто пространства и времени не существует. Осталось лишь голое сознание. – Эй! Что здесь происходит?! – повысил голос Фолл и тут же ощутил нечто отдалённо похожее на лёгкий ветер, но скорее это было что-то вроде всплеска энергетической волны. Иначе он это объяснить не мог. – Кто здесь?! – Тише. Чего так расшумелся? – раздался размеренный томный голос. – Кто ты? Покажись! – свирепел Фолл. – Аххах… – лёгкий, небрежный смешок совершенно спокойного голоса обескураживал и раздражал, – Макс, мальчик мой, ты так воинственно настроен. Не нужно так напрягаться... – продолжал с насмешкой неведомо кто. – Да кто ты, чёрт возьми?! Выходи, иначе пеняй на себя! Поверь, ты не захочешь познать меня в гневе! – Ты не сможешь обернуться, Макс… – с едва уловимой нотой печали молвил голос. Волка будто пронзила молния. Если бы он мог ощущать себя в полной мере, то наверняка его ноги подкосились бы. Память резко вспыхнула последними воспоминаниями: визг тормозов, крик Виктора, выкручивающего руль, неудавшаяся попытка обернуться, лёгкое ощущение невесомости, резкая боль в затылке… Тьма. Тишина. Пустота. – Ты… – Я – бездна, – произнес голос, не дав парню закончить фразу, – небытие. А вы здесь - простые души, все одинаковы. Вампиры, оборотни, перевёртыши, люди… все прочие. Все вы попадаете сюда после… смерти. Макс пытался переварить услышанное. Казалось, его сознание остекленело, звякнуло и разбилось, разлетевшись тысячью мельчайших осколков. Шок сменялся монотонной болью, растекающейся по пространству. – Только, я одного не могу понять... – немного погодя голос продолжил, – Тебя здесь быть не должно. Твой час пока не настал. Видимо, именно поэтому ты и не спишь. – Что? Как это понять? – недоумённо, почти шепча, спросил Макс. – Тебе иное предначертано. – с долей какой-то нежности молвил голос, но оборотню он показался раскатом грома, словно вынесшим приговор. Разум Фолла рождал сотни вопросов, но ни один не успел покинуть его уста. ...(Макс)... Мир содрогнулся. Пространство будто растянулось, исказилось и сузилось, а время сжалось. Я чувствовал себя маленькой точкой, атомом в потоке мироздания. Ощущение бешеной скорости. Резко наступившая невесомость и… Смазанные очертания какой-то картинки, медленно, мучительно медленно всё чётче проявляющейся, сопровождаемой тихим, редким попискиванием. Хочется протереть глаза, но толку от этого мало. И вдруг… дверь. Стекло и опущенные жалюзи. Светло серые стены. Полумрак. И всё тот же, периодически раздающийся, жалобный писк… за спиной. Я оборачиваюсь на этот звук и… Наверное, мой мозг сейчас непременно лопнул бы, как яйцо в микроволновой печи, да вот только он – не материален. Я – не материален. И чёткое осознание этого отдаётся мощной волной колкой боли… где? В душе? Возможно. Скорей всего именно там. Иных вариантов я пока и предположить не могу. Я вижу перед собой – себя, лежащего на кровати, усыпанного какими-то трубками и проводами, а через окно льётся нежный лунный свет, окутывая меня своими объятиями в преддверии рассвета. Боюсь приблизиться, но должен. И как только я прикасаюсь к себе, в палату заходит человек в белом халате, который проходит будто сквозь меня, направляясь к моему же телу, и никак не реагирует. – «Он, чёрт возьми, только что прошел сквозь меня и ничего не почувствовал?! Совсем ничегошеньки?! Но я же ведь здесь!! Я же чувствую! Как такое вообще возможно?!» – всё моё существо вопило и клокотало. А врач, тем временем что-то записав с приборов окружающих больничную койку, направился к выходу, снова проходя сквозь меня абсолютно не улавливая моего присутствия, и скрылся за дверью. Я же в полном исступлении падаю на фантомные колени и единственное, что я сейчас могу это выть... Но меня никто не слышит. Спустя какое-то время я немного прихожу в себя. Вижу, как первые лучи солнца уже переползают с подушки на мои волосы, бликуя в них огненными искрами. Сознание начинает заполнять осмысление. Я понимаю, что нужно что-то делать, как-то пытаться вернуться в собственное тело. Первая мысль кажется бредовой, но попробовать всё же стоит. Встаю с пола, подхожу к кровати, ложусь в своё тело, расслабляюсь в попытке прочувствовать его и… ничего. Абсолютно! Никой связи с собственным телом! Зверея, вскакиваю и подлетаю к окну. – «Дурак! И чего ты собственно ожидал? Ха, неужели думал, что всё будет настолько легко?! Макс, ты полный идиот!». Не знаю сколько времени прошло, но слух привлекает открывшаяся за моей спиной дверь палаты. Ещё не успев повернуться, я точно знаю – это Мия. Я чувствую её. Медленно оборачиваюсь и вижу, как она нерешительным шагом движется к больничной постели, останавливаясь у ног моего тела, словно в оцепенении. Когда доктор, вошедший спустя всего мгновение следом за ней, рассказывает о моём состоянии, отвечая на её такой простой, но тяжёлый вопрос, я вижу, как её глаза темнеют, а взгляд словно стекленеет. Врач проводит свои стандартные манипуляции и быстро удаляется, а девушка садится рядом с больничной постелью. Сейчас она так близко, совсем рядом. Прямо напротив меня. И даже не предполагает, что я наблюдаю за ней. Между нами только моё практически бездыханное тело. На Мие просто нет лица. Бледная нежная кожа обтягивает ставшие слишком выделяющимися скулы, впавшие глаза обрамляют лёгкие синячки, явно покрытые приличным слоем пудры. Взгляд стал растерянным, блуждающим. Она чуть сжала мою руку своей, а её подбородок начал слегка подрагивать. Из печальных карих глаз выступили две крупные капли, прорезая нежный бархат кожи серебристыми дорожками… Чёрт! Я не могу больше этого выдерживать! Мою душу раздирало от той боли, которую сейчас испытывала Мия. Я безумно хотел успокоить её. Уберечь от всего этого кошмара. Понимал – бесполезно, но это желание было столь отчаянным, что я в одно мгновение оказался подле неё. Хотел прижать её к своей груди, накрыть тонкие руки своими, согреть ледяные ладони… Сжав в своих фантомных объятиях хрупкие плечи, я почувствовал, как её тело содрогнулось, будто по нему пробежался легкий разряд тока. А потом, с её губ сорвался еле различимый шёпот: – « Макс…»