Цена иной реальности

       — Так с тобою в классе ещё и Тошитсу? — спросила мать, ставя перед Кацуки тарелку.        — Правда? — поинтересовался отец, оторвавшись от газеты. — Вот уж хорошая новость! Тебе не надо думать, что нужно с кем-то знакомиться, потому что у тебя там уже есть знакомые!        «Зачем они подняли этот разговор?» — подумал Кацуки, подперев щекой руку.        — Мне пофиг.        — Как ты можешь так говорить, Кацуки? — возмутилась мать. — Изуку и Тоши из той редкой породы людей, которые будут терпеть твой злобный характер. Надо как-нибудь поведать Джишин и Мидорию, давно к ним не заходили!        — Они мне не друзья, — начал злиться Кацуки.        Мать лишь в ответ рассмеялась. Кацуки все время молчал, а разговор взрослых перешёл, как обычно, на политику, общество и обсуждение их рабочего дня.        — Далеко собрался? — спросила мать, выглянув из-за угла.        Бакуго надел перчатки от геройского костюма и накинул на плечи ветровку. Открыв дверь дома, он ответил:        — Пойду потренируюсь.        — Точно, у тебя же скоро спортивный фестиваль! Давай недолго! Люблю!        Кацуки практически всегда смущался, когда мать говорила, что любит его. Пусть он и сердито относился к этому миру, но любовь мамы ничто не могло заменить. Краснея, он молча вышел на улицу, спрятав руки в карманы.        В огромных лужах отражалось ярко-сиреневое небо. По плывущим в них белыми парусами воздушным облакам прыгали торопливые ноги прохожих, пытаясь преодолеть водные преграды. Золотисто-малиновый диск заходящего солнца завис над белокаменным городом, расцвечивая в лазурно-багряные тона не только осенние букеты, рвущиеся из витрин цветочных магазинов, но и стены домов. Чуть тронутые красно-желтой каймой подсохшие листочки шелестели торопливым шепотом.        Благоухание пряных, осенних ароматов витало в звенящем птичьими трелями теплом воздухе. Восхитительный, осенний вечер зажег долгожданное лето в грустившем городе.        «Как же я устал... Подготовка к фестивалю идёт полным ходом, но... что-то не так. В последнее время я слишком загружен всем происходящим: поступление, экзамен, класс, где попались песчинки, вроде Изуку и Тоши. Чёрт их побрал. Сражение, где я... проиграл этому говноеду. Разговор наш. Блять. Ещё нападение злодеев и спасение Тошитсу Джишин. Охренеть. Такое даже в голову не взбредёт ни одному идиоту! — подумал Кацуки, сердито пнув камешек. — Я спас эту всезнайку. Она бы упала в глазах школы... зато Изуку поднялся. Эти весы не могут быть на одном уровне, один из них вечно меня перевешивает. Чёрт!»        Все мысли Кацуки были забиты лишь фестивалем, Изуку и его причудой, ведь он так и не получил ясных объяснений. Удрученно идя туда, куда глаза глядят, он услышал грохот и знакомый девчачий голос. На спортивной площадке занималась она, отбивая атаки созданного клона. «Песчинка... — подумал Бакуго, сжав руку в кулак. — Ведь тогда ты... все слышала».        Удар левой. Удар правой. Подкат. Удар ногой. Пробитие. Кацуки молча наблюдал за ее тренировкой. «Она молчит с того самого дня, когда я спас её. Стала какой-то... отчужденной. Хотя... ещё бы. Она столкнулась со смертью. Тащила одноклассника, имя которого даже не знает, несмотря на боль и огонь. А потащила бы она меня? Безусловно. А я её? Блять, нет, конечно», — разозлился Кацуки, фыркнув под нос. Он погрузился в тот день, в ту минуту и секунду, когда она лежала на земле под вознесённым над ней ножом.        Он вспомнил тот момент.        Глаза не верили увиденному, сердце бешено билось, из ниоткуда появились агрессия и злость, и, конечно же, испуг. Помнит, как впервые за кого-то испугался. Её глаза... глаза, в которых были боль, утрата и печаль. Смерть. В тот момент её ждала смерть, пока не появился он. Он помнит, как внутри него всё взрывалось и бушевало, но с чего? Почему вдруг испугался?       Кацуки не помнит, как сорвался в тот момент с места и чуть не убил злодея. «Нет. Почему? Почему я... ведь тогда я спас ещё одну одноклассницу, которая была на грани... гибели. Но ведь с ней не было таких ощущений. А тут... Я испугался. Был готов убить злодея ради...»        Был готов разнести злодея, убить его ради неё?        Он продолжил думать, корить себя, ругать. Не обращал внимание на прохожих, мог удариться обо что-то плечом, в кого-то врезаться. Ему было пофиг, если даже ему кричали что-то вслед. Душа не давала покоя. Или сердце? Всё так... сложно и незнакомо. Полная неразбериха в чувствах.        «Страх — не порок. Он раскрывает тебе твои же слабости. Познав их, человек становится не только сильнее, но и добрее», — прозвучал в его голове голос классного руководителя.        Идя вперёд, к ней, он понял. Вместо того удручённого Кацуки появился злобный и агрессивный парень, который был готов убить того злодея к чертям. Он протянул руку вперёд, активируя причуду. «Наивная дура... за которую я... в тот день. Дал, блять, слабину. Слабину своему характеру, нраву. Да как ты... посмела мне дать отпор?!»        Джишин приготовилась к контрудару с ноги, как на её клона обрушился шквал взрывов.        Взрывы были настолько сильными и мощными, что от земляного клона, в принципе, ничего не должно было остаться. Нет, был бы на его месте человек, от него тоже бы ничего не осталось.        Тошитсу с поднятой ногой замерла на месте и посмотрела на идущего в ее сторону Кацуки. Она была напугана неожиданным визитом, ведь они не общались с того дня.        От клона и места не осталось. Уничтожил его с одного взрыва. «Да, слаба, как Изуку. Поэтому и была на грани. Тупая. И его ещё защищает».        Тошитсу отпустила ногу и спрятала руки в карманы. Её зелёные глаза устремились на него.        Больше всего человека пугает неизвестность. Как только эта неизвестность, пусть даже враждебная, идентифицирована, он чувствует облегчение. Незнание включает воображение. Сначала молчание, потому что придумать причину обидеться... Потом будет неловко нарушить молчание. А потом, когда уже всё уже забудется, просто забудется язык, на котором понимали друг друга.        Тишина повисла такая, что обоим казалось, будто кровь, прилившая к голове, пойдет у них из ушей, если не раздастся хоть один звук.        Страх возникает, когда теряешь уверенность в том, что ты — это ты. Если ждёшь известия, которое может осчастливить или привести в отчаяние, то словно выброшен в небытие. Пока пребываешь в неизвестности, чувства и поведение — всего лишь приходящая личина. Время, секунда за секундой, перестает созидать — подобно тому, как оно созидает дерево, — ту самую личность, которой станешь через час. Это неведомое «я» идет навстречу извне, словно призрак. И тогда охватывает страх. Дурная весть вызывает не страх, а страдание — это совсем другое дело.        Что можно сейчас ждать? Оба настроены... на противоположные вещи и мысли. Когда огонь и вода встречаются, происходит апокалипсис.        — Расслабься, — нарушил тишину грубый голос Кацуки.        Тоши неуверенно подняла на него глаза, взъерошилась, сжалась и тяжело выдохнула. Кацуки сделал шаг вперёд навстречу, убрав руку в карман.        — Твой клон слаб, — гордо произнес он, — к сожалению.        — Ты зачем сюда пришёл? — резко выдала Тошитсу.        Она смотрела на свою жертву как голодный зверь. Бросаться на него, когда он идёт в атаку — в её стиле. Церемониться с ним она не думала. Бакуго пожал плечами.        — Я пришёл на тренировку, чтобы разнести тебя в щепки на фестивале.        Тоши нахмурила брови.        — Кто кого ещё разнесёт.        «Вот она — твоя истинная сторона», — ехидно улыбнулся Кацуки, встав в шаге от нее.        — Проверим? — внезапно выдала Тоши, вытащив руки из карманов.        «О-о-о. Недурно», — Кацуки наклонился так, чтобы их глаза находились на одном уровне.        — Мне хватило увидеть тебя в тот предсмертный момент, когда я спас тебя. Это уже много о чём говорит.        Левая рука Кацуки опустилась на плечо Тоши и крепко сжала его; прямо перед её носом показалась ладонь со взрывом, готовым активироваться в любой момент. За спиной Тоши выросла стена из земли.        Иногда внутри человека поселяется монстр, который ждет и растет с каждым днем. И единственное его желание — бить, убивать, крушить. Неважно, кого, неважно, за что — просто так.