— Тошитсу Джишин! — раздался голос сенсея.
Услышав не просто своё имя, но ещё и фамилию, сказанную подобным тоном, Тошитсу подпрыгнула и выронила геройский чемодан, который упал на землю и обнажил свои внутренности.
Она стояла в одной шеренге с одноклассниками.
Впереди всех стояли Тодороки, Яомомо, Киришима, Мидория и Иида.
Она растерялась и испугалась, ей стало невыносимо стыдно, ведь на неё повысил голос классный руководитель. Сжав кулаки и виновато опустив голову, Тоши почувствовала, как на поясницу легла горячая рука, пальцы которой сначала крепко стиснули ткань её пиджака, словно не хотели отпускать, а потом исчезли.
Это был стоявший рядом Бакуго. Одна рука в кармане, незаправленная рубашка, расстёгнутый пиджак, нахмуренные брови и серьёзный взгляд, прикушенная верхняя губа.
Где-то справа послышались ехидные смешки, которые заставили её щёки налиться алым цветом.
Айзава-сенсей сложил руки на груди в ожидании продолжения. Послышался глубокий вдох и выдох со стороны Бакуго. Закатив глаза, он наклонился и поднял чемодан, а после, выпрямившись, снова коснулся её талии и толкнул вперёд.
— Иди уже.
Сердце в груди Тошитсу так и прыгало; ей было очень стыдно и весело, она чувствовала небывалое волнение. Встав в одну шеренгу с «особенными» учениками, она поняла, к чему это.
— Джишин, в последнее время ты очень рассеянная. Приди в себя, иначе я буду вынужден принять меры.
Тошитсу сжала руки в замок и виновато опустила голову.
— Простите.
«Я могла бы объяснить причину своей рассеянности и невнимательности, но тогда и меры предпримут против меня же. Если бы не отец... — мрачно подумала Джишин, и в голове вспыхнули воспоминания сегодняшнего разговора с отцом, который, как обычно, ничем хорошим не закончился. — Я так устала от него».
— Вы были в тот самый вечер, в то самое время и сами себе разрешили провести операцию по спасению Бакуго, — начал Айзава-сенсей. — Судя по всему, ваши одноклассники осознают тяжесть поступка, на который вы отважились. С учётом обстоятельств, все закрыли на это глаза, но что скажу я?.. Если бы не внезапная отставка Всемогущего, я бы в качестве наказания исключил весь остальной класс за исключением Бакуго, Хагакуре и Джиро. Для шести нарушителей причина очевидна, а остальные тринадцать учеников в ответе за то, что знали об их плане, но даже не попытались остановить. Поэтому вам нет оправдания, вы предали наше доверие.
«Это был худший разговор в моей жизни, — мрачно подумала Тошитсу, намечая крест на стуле. — Я сегодня измучена как никогда: отец со своими моралями, злой сенсей, незнакомец, недавний разговор с Бакуго и... черт! Он при всех положил руку на меня! Я слышала эти смешки. Какой ужас!»
Приложив ножку, на который должен был держаться сам стол, Тоши белым карандашом поставила ещё один крест. Взяв перфоратор и направив острие в дощечку, она глубоко вздохнула и зажмурилась.
Тошитсу не успела нажать на курок инструмента, потому что тот с грохотом упал на пол вместе с ножкой и дощечкой, а за ним следом от испуга шлепнулась и Тоши.
— Проклятье!
Руки опускались. От злости она пнула ногой инструмент с такой силой, что тот отлетел к выходу комнаты. Тошитсу металась из угла в угол, крутя в голове мысли.
«Это всё отец. Он мне не даёт покоя. Если бы не он... черт!» — сердце на первых порах не постигает всей бездны своего несчастья: оно не столь удручено, сколько взволновано. Но постепенно, по мере того, как возвращается рассудок, оно познает всю глубину своего горя. Все радости жизни исчезают для него, оно теперь ничего не чувствует, кроме язвящего жала отчаяния, пронзающего его.
Тошитсу сползла по стене на пол, прокручивая в голове злополучный разговор.
У кабинета друг напротив друга стояли Тоши и её отец. Высокий и мускулистый. С тёмно-русыми волосами и сединой на бакенбардах. Острый нос, густые тёмные брови, зелёные глаза. Он демонстративно сложил руки на своей широкой груди, гордо подняв голову, и сказал:
— Помнишь мои слова, что в один момент тебе придётся отречься от всего, что у тебя есть?
Тоши боязливо помотала головой. Отец продолжил:
— Я готовил тебя все пятнадцать лет, делал настоящего и лучшего героя. Заранее договаривался с геройскими офисами для твоего же лучшего будущего. Вся тобою пролитая кровь, сломанные руки, пальцы были для этого жертвами для будущего, которое настало...
— Осэму, умоляю!.. — взмолилась заплаканная мать.
— Не лезь, — ответил отец, бросив на неё тяжёлый взгляд, означавший, что если она скажет хоть ещё одно слово...
Мать прикрыла рот руками и ушла, давясь горем.
Тошитсу неподвижно стояла, в очередной раз пережёвывая слова отца. Пыталась не слышать слёз матери и успокоить себя. Он словно был волшебником — каждое произнесенное им слово воспроизводилась тысячами картинок в её голове. Все тренировки, когда он мучал её до потери сознания, окровавленные пальцы и руки, которые всегда терпели неконтролируемые отцовские силы. Эта печаль была такой огромной, такой жгучей и страшной, что её невыносимо было видеть.
— Герой идёт на любые жертвы ради мира. Даже если ему придётся посрамить своё честное имя! Я хочу, чтобы ты стала ЛУЧШИМ героем! — прорычал отец, отошёл в сторону и открыл дверь своего кабинета.
В кабинете было темно, только свет от окон обливал силуэт мужчины, стоявшего посередине. Его лица не было видно, как и одежды, внешности. Всё, что о нём можно было сказать — это был мужчина среднего роста с растрёпанными волосами. Сзади на спине у него было что-то громоздкое, несвойственное внешности и физиологии обычного человека. Его руки были сложены на груди. В темноте виднелись лишь его золотые глаза.
— Эй! Слышишь меня?
Рядом раздался знакомый голос, и чья-то тёплая рука опустилась на плечо. Тошитсу сидела на полу, упираясь локтями в колени, и прятала лицо за прядями волос. Чемоданное настроение. Что ни день, то сплошное ожидание. Вихрь мыслей бередил сознание, отвлекал от реальности и повседневных забот. Отчаяние и какая-то непонятная, безадресная злоба поднимались и комкали душу.
— Чего тебе? — спросила она, не поднимая головы.
Даже не смотря на него, Тошитсу почувствовала, как в нём вспыхнула злость.
— Действительно, все уже закончили с обустройством комнаты, а ты сидишь на полу с несобранным столом. Время видела?
«Мне надо сохранять свой образ, не должна палиться, — повторила про себя Тоши, старательно прикрепляя к лицу нужное выражение. — Скажи, что ты не знаешь, как собрать мебель, или что-то такое».
Тяжело подняв голову и увидев перед собою Кацуки, она качнула головой в сторону сиротливо стоящих у стены деталей и пробормотала:
— Я рукожоп, не могу собрать стол.
Кацуки закатил глаза и тяжело вздохнул:
— Ну хоть в чем-то ты со мною согласна!
Бакуго поднял инструмент и ножку от стула. Благодаря ловким движениям рук, шуруп держался у основания шуруповерта. Руки уверенно держали рукоятку инструмента и ножку стола.
«Лишь бы зацепить!» — подумала Тошитсу и встала на ноги, подходя ближе, для того чтобы понаблюдать, как Кацуки собирает стол.
Через две минуты в комнате красовался белый стол. Кацуки демонстративно провёл ладонью по его поверхности и смахнул пыль.
«Так быстро собрал!» — наклонившись, Тошитсу посмотрела ему в глаза — не так пристально, чтобы уничтожить его нервные клетки, но достаточно для того, чтобы он вздрогнул.
— Спасибо, Каччан! Ты так быстро его собрал. У меня слов нет!
И вот тут он — этот кретинский кретин, этот воображала, этот бахвал, этот провинциальный недогерой-горлопан, души не чающий спокойствия, — да-да, он покраснел.
— Не... не за что! — отклонился Бакуго, усердно отводя взгляд.
И в ту же минуту у обоих мелькнула одна и та же мысль, заставившая его вспыхнуть, а её улыбнуться. Каждый раз, стоило Тошитсу подумать о том, чтобы сдаться, позволить себе упасть и всё бросить, он протягивал руку и сжимал её ладонь, только чтобы напомнить, что в мире ещё осталась надежда.
***
«Каждый день для меня... как бессмысленная рутина. Я просто передвигаюсь. Просто живу», — только Тошитсу тяжело выдохнула, предвкушая предстоящие школьные будни, как внезапно объявили начало тренировок по подготовке к экзамену на получение геройской временной лицензии.
Снова тренировочный зал мечт» (ТЗМ), очередное создание Цементоса.
Суть пребывания класса в ТЗМ состояла в создании и придумывании своих боевых приёмов, с которыми котята будут идти дальше до становления тиграми. Исход этих тренировок будут зависеть от успешного прохождения тестирования.
Учительский состав академии курировал учеников. Даже Всемогущий в естественном своём виде.
— Ты не думала улучшить свой геройский костюм? — спросил клон Эктоплазма, отбив удар. — Твой стиль боя — рукопашный, и ты используешь в бою больше руки, нежели ноги. Задумайся о создании или улучшении своих перчаток, потому что в бою ты не жалеешь свои руки.
«Он прав, — Тошитсу задумчиво смотрела на схему будущих перчаток на мониторе компьютера Хацуме, которая в порыве энтузиазма предлагала кучу вариантов улучшения снаряжения. — Вместе с перчатками я попросила улучшить сапоги, которые вышли просто на «вау»! Даже лучше, чем ожидалось».
— Хацуме, это невероятно! Как ты... это безумие!
— Я так рада! Так рада! — подпрыгнула Хацуме, уронив гаечный ключ. — Я могу взяться вообще за весь твой костюм и улучшить его до максимума! Что насчёт закрытых рук, которые будут сохранять твой баланс причуды земли? А что насчёт создания молекул земли в твоих кармашках на плечах, чтобы ты могла использовать свою причуду в любой местности?
— Нет, наоборот, мне нужно больше открытых участков своего тела для того, чтобы я могла создавать броню на себе.
— Тогда...
— О, ничего себе! Это твои перчатки? — на плечо Тошитсу опустился подбородок Мидории. Зелёные глаза с интересом рассматривали схему перчаток. — Решила сделать уклон на руки? Надо записать!
Как реагировать на его приход, было неясно. Тошитсу чувствовала, что волнение нарастало где-то в животе, кровь приливала к вискам, обдавая голову волной кипятка. Напряжение было на максимуме, даже послышался скрежет зубов. Внешне она старалась сохранять полное спокойствие: сидела ровно на месте, плечо не сдвинулось даже на миллиметр, а глаза прямо смотрели в монитор.
— Да. Эктоплазм посоветовал.
«Сиди и не двигайся. Делай вид, что ничего не было и ты ничего не знаешь, — мысленно твердила себе Тоши. — Это единственное, что можешь делать».
Но она молчала, и Мидория тоже. Хацуме восторженно тарахтела, выдавая вслух всё, что только приходило в голову. И в целом всё это складывалось в нечто большее, чем обычное неловкое молчание — затянувшуюся паузу в разговоре. Это было молчание по обоюдному согласию в сочетании с предельной сосредоточенностью и пониманием; Тошитсу даже не подозревала, что молчание может быть таким чувственным. Сила этого молчания исходила из его непосредственности.
— Изуку, ты идёшь?
Всё это время она ощущала его огорчение.
— Все хорошо, Тошитсу?
Этот взгляд острой сосулькой пронзил её зрачки и упёрся в затылок. Зелёный, упорный, вечно доверчивый взгляд, ищущий правды, заставил Тоши солгать:
— Да, конечно.
Всегда проще соврать, чем заводить серьезный разговор. Этот взгляд со слегка прикрытыми веками, тяжёлый и в то же время пронизывающий, проникающий под кожу, как внутривенная инъекция опиума, заставляющий вибрировать каждый нерв от внезапного осознания.
— Иду.
***
После недельной тренировки требовался отдых, но даже в воскресенье, за день до заветного дня, учителя заставили тренироваться.
Вечером девочки после изнурительной тренировки и душа, поужинав, сидели в гостиной и пили напитки.
Мина и Хагакуре активно обсуждали завтрашний день, Тсую и Яомомо болтали о пройденной неделе и своих достижениях, Очако сидела молча, задумчиво глядя куда-то в пол. Тошитсу, залипающая в телефон, никак не участвовала в разговоре.
— Яомомо, — сделав глоток тёплого чая, произнесла Тсую, — как прошли твои тренировки по суперприему?
— Сложно! Есть одна идея, но пока не могу реализовать. А у тебя как дела обстоят?
— Уже заканчиваю приём, который будет в духе настоящей лягушки!
— А ты, Очако?
Всё внимание было направлено на Урараку. Она тихо сидела, сонно и устало таращась на ковёр, и медленно попивала клубничный коктейль. На своё имя она никак не реагировала, внимание Мины переключилось на Тошитсу, которая ни коим образом не желала общения.
— Тошитсу, а у тебя что? — Ашидо сделала акцент на имя, дав понять, что пора оторваться от технологий двадцать первого века.
Джишин оторвала глаза от странички в Википедии и посмотрела на одноклассниц. Теперь она была в центре внимания. Делая долгие глотки своего коктейля, Тоши начала покусывать трубочку.
— Ну, у меня дела обстоят сложнее. Я улучшила костюм, учусь пользоваться новыми перчатками. Также пытаюсь выполнить землетрясение мощностью хотя бы в 0,7 амплитуды, но пока не получается.
— О, как твой отец?
Джишин поперхнулась, выронив телефон на пол и чуть не выкинув куда подальше стакан. Момо поспешно выхватила посуду и постучала Тошитсу по спине.
«Начинают сравнивать с ним? — Тоши набрала в лёгкие воздуха. — Нет, одно его упоминание».
— Прости меня, Тоши, я не хотела!
— Нет, ничего, — спокойно произнесла Джишин, вытирая уголок губ. — Всё в порядке. Просто неожиданно спросила о нём, и...
— В общем оставим Тоши в покое! — вступилась Яойорозу, понимая, что Тошитсу не особо хочется отвечать на вопрос. — Очако?
Урарака посмотрела на всех и снова задумалась, отпивая коктейль.
— Видимо, — Тошитсу подняла телефон и бросила его в угол дивана, — устала она.
— Нет! — активизировалась Очако, крепко сжав стакан. — Я не могу позволить себе уставать!
— Знаешь, даже если тренировки прошли успешно, нет никакой гарантии, что результат окажется успешным, — отрезала Тоши, вытащив изо рта искусанную трубочку.
— Оптимизма в тебе хоть и отбавляй!
— Я просто реалист.
— Тогда в чём дело? — спросила повторно Тсую. — Ты сейчас очень задумчивая. Что-то случилось?
— Я не знаю, что в последнее время со мной, странно себя чувствую, — ответила Очако, и у неё вспыхнули щеки. Её улыбка стала ещё шире и дружелюбнее.
«Влюбилась! В Изуку! — очнулась Тоши, тоже покрываясь лёгким румянцем. — В Мидорию!»
— Всё дело в мальчике! — довольно выкрикнула Мина, — Кто это? Изуку? Иида?
Внезапно Урарака покраснела и стала краснее помидора. Не контролируя эмоции и своё состояние, она улетела к потолку, отрицая все, что только можно.
— А может, это Киришима? — продолжала искать избранника Мина. — Или Бакуго?
В этот момент Тошитсу снова поперхнулась соком. Тапки улетели в другую сторону, а из глаз полетели искры.
— Да что ты сегодня, Тоши? — забеспокоилась Момо, стуча девушку по спине.
— Бакуго? — прохрипела та, откашливаясь.
В ответ лишь послышался довольный стон Мины и визг Тоору:
— Я знаю эту реакцию!
— Нет! — выкрикнула Тоши, пытаясь найти себе оправдание. — Это просто возмутительно! Как такой... парень... как Бакуго может кому-то понравиться?!
— Не соглашусь! — выдала Тоору, подпрыгнув на месте. — Хоть он и вредный, но парень хоть куда!
— Что ты там сказала?! Как я могу кому-то нравиться?!
За спиной Тошитсу стоял разъярённый Бакуго, уперевший руки в бока.
— Нет, Бакуго, это не то, что ты подумал! — отсела подальше от него Тошитсу, чувствуя, что сейчас ещё побегает.
— За мною бегают толпы! Неси свою жопу ко мне!
— Тоши, беги! — рассмеявшись, выкрикнула Мина.
