Цена иной реальности

       Второй этап экзамена был пройден.        В середине экзамена на полигоне появились злодеи, имитирующие внезапную атаку, чтобы заставить участников маневрировать между спасением пострадавших и борьбой с новой угрозой.        Лавировать было сложно.        Представьте себя на месте героя: вы уже почти вытаскиваете из-под обломков зданий пострадавшего, как видите, что в метре от вас толпа злодеев налетает на ещё одного пострадавшего. Вам кричат: «Герой, спаси меня!» Видите эти глаза, просящие о помощи, протянутые руки, а крик… Он полон мольбы. В такие моменты дрожь пробирает тебя насквозь.        Все рождаются героями. Но если дать слабину, жизнь доведет до грани злодейства. Проблема в том, что не всегда знаешь, где проходит эта грань. Может, этого достаточно, чтобы мир считал тебя героем.        Долго не протянешь. И, похоже, не понять, что значит быть героем. В мире есть много невероятно сильных злодеев. Тех, кто им противостоит, и зовут героями. Даже если они не ходят толпой, которая собирает под собой тех, кто слабее, лишь для ощущения могущества, когда на деле же они не способны сделать ничего. Лишь зарыдаешь рано или поздно. Когда появится монстр сильнее, ни один подчиненный не спасет. Фракции? Охота на новичков? Сохранение рангов?        Было страшно.        Руководители и организаторы смогли влить испытуемых в контраст геройского и злодейского мира. Показать, что на самом деле всё не так красиво, как на экранах телевизоров, в комиксах и фильмах.        Спасение.        Храбрость сердца доказывается в час сражения, а неустрашимость души — во всех испытаниях и положениях жизни. И какая разница между бесстрашием героя, который в приступе паники ставит свою жизнь наряду с прочими, и неустрашимостью человека?        Экзаменующие уже стояли на стадионе и ждали оглашения результатов. Кучка из 1-А потихоньку подтягивалась: каждый рассказывал о своём спасении и с чем им пришлось встретиться.        — Тоши, эй, подожди!        На её удивление, к ней бежал потрёпанный, уставший Мидория с улыбкой на лице. Рубашка торчала наружу, он на бегу пытался завязать галстук, расшнурованные кроссовки, пиджак развивался по встречному ветру.        Его нелепость растопила сердце Тошитсу, и, не сдерживавшись, она засияла и даже пошла навстречу.        «Лишь бы не упал, — промелькнуло в её голове, — и не клюкнулся носом в землю».        Сократив дистанцию, Мидория остановился, наклонился и попытался отдышаться.        — Зря... я... сейчас бежал, — выдохнул он.        Тошитсу тихо рассмеялась:        — Тебя никто не заставлял.        После всего, что случилось, даже после всех наказов себе, что нужно держать дистанцию и молчать, Тошитсу всё ещё было невообразимо легко вместе с ним. Одно только его присутствие...        — Я... слушай!.. — выпрямился Изуку, краснея. — Понимаю, что между нами повисла непонятная тишина... все эти переглядки, молчание меня сильно тревожат. Если я где-то провинился, — выпалил он и резко поклонился, — прости меня, пожалуйста!        На сердце стало ещё теплее. Не сдержавшись, Тошитсу положила ему руку на плечо.        — Нет, что ты... я... у меня просто было плохое настроение. Подготовка к экзамену, переезд, сам экзамен! Вот я и замкнулась. Прости меня, Изуку.        — Я правда рад, что все хорошо! Может, в таком случае сегодня сходим в кафе, которое у Академии?        — Хорошая идея!        Счастливый Помидория убежал вперёд, крикнув на ходу:        — Тогда я тебе отпишусь!        — Ага! — Тошитсу помахала рукой на прощание.        «Неужели... все встаёт на свои места? — она улыбнулась, закусив нижнюю губу. — Не верится».        — Тоши-и-и-и! — послышался девичий голос из толпы. — Иди скорее сюда!        Из толпы донесся голос Мины. Она махала руками и созывала всех одноклассников в одну толпу.        Проходя сквозь студентов других факультетов, Тошитсу ловила на себе острые взгляды других. Конечно, ведь к U.A. остальные академии относятся с критикой и негативом. Да и к тому же, как не знать, кто они, — показавшие себя на спортивном фестивале.        — Эй, Тошитсу, — кто-то потянул её за рукав пиджака, запихнув и её в толпу, — наконец-то ты пришла.        — Урарака, ты чего?        — Я тебя искала, мне нужна поддержка! Я так нервничаю! — паниковала Очако.        — Тебе ли нервничать? — посмеялась Тошитсу, встав между Момо и Оджиро.        Джишин перебирала пальцы от волнения. Что бы ни делала, как бы потом ни переживала, жизнь продолжается. Ей плевать, страдаешь ты или расстраиваешься, или болеешь, или мучаешься. Жизнь продолжается, и надо её продолжать, а не садиться посреди дороги и предаваться жалости к самой себе.        Рядом на возбужденных мальчишек шикнул староста. Денки и Серо, красные от смеха, держались за животы. Вместе с ним, прикрывая рот, стояли Эйджиро и Минору. Рядом с ними столи Шоджи и Шото с Токоями, которые были не в курсе причин смеха. Перед ним стоял Изуку, внимательно слушавший речь экзаменатора. А с краю стоял Бакуго, озадаченно разглядывал Изуку. Он задумался или... был хмурым и опечаленным одновременно. Бунтари услышали замстаросту и затихли. Тошитсу внимательно осмотрела каждого, пока не заметила пристальный взгляд Кацуки.        Она вдруг по-женски насторожилась, поймав его пылающий взгляд на себе. Ещё ни один человек, а уж тем более парень, не смотрел на неё так, как он. И этот взгляд смутил Тошитсу.        — Вы все постарались на славу. Сейчас я оглашу результаты экзамена, но сначала хотелось бы сказать пару слов насчёт вашего оценивания, — начал экзаменатор.        Спрятав руки в карманы и не слушая экзаменатора, Бакуго смотрел на неё дальше. Он смотрел на неё особенным взглядом — всякая девушка мечтает, что когда-нибудь на неё будут так смотреть.        Это было похоже на гипноз и на магию, но, глядя на лицо Кацуки, Тошитсу переживала одновременно два совершенно разных чувства: первое — она не знала этого человека, второе — она знала его всю жизнь.        И в ту же минуту у обоих мелькнула одна и та же мысль, заставившая его и её отвернуться. Лицо стало гореть от смущения, наливаясь краснотой.       Она улыбалась. Она смотрела сквозь землю. Была готова от стыда провалиться, но чем больше она нервничала, тем шире становилась ее улыбка. Улыбка и Тошитсу всегда были несовместимыми вещами. Да и кто бы мог подумать, что именно он вызовет у неё подобные эмоции? Она закрыла своё лицо и тихонько простонала.        — У нас, членов геройского комитета общественной безопасности и наших коллег из ОНП, были две системы снижения баллов, по которым мы вместе оцениваем ваши действия. Если вкратце, мы оцениваем ваши действия в условиях кризиса, так и их качество. Имена тех, кто прошёл будут отражены на доске в алфавитном порядке.        Тошитсу повернулась к доске и отвела ладонь от лица, дрожа от переизбытка эмоций. А когда нашла свою фамилию в списке прошедших...        «Как давно я не была так счастлива! — засияла она, отвернувшись ото всех. — Лицензия!»        Сзади раздавались радостные возгласы остальных, но громче всех она услышала:        — Где, вашу мать, моё имя?!

***

       Не успела Тошитсу шлёпнуться пятой точкой на кровать вместе со своей геройской лицензией, как внизу начали праздновать событие.        В итоге Кацуки и Шото не сдали экзамен. Им придётся весь март проходить специальный курс. Это было, конечно, неожиданно для всех.        — Щито поделать! — пожал тогда Минору плечами и получил пиздянок от Бакуго.        Остаток дня Тошитсу провалялась в кровати, потому что у нее болезненно ныли руки. Она так перетрудилась, что в итоге ей пришлось бежать к Исцеляющей девочке.        — Сегодня я должна выглядеть отменно. Но что мне надеть? Платье? Юбку? Хм...        Тошитсу перебирала весь свой гардероб. Предстояла обещанная встреча с Изуку! Неожиданно постучали в дверь.        — Тоши, занята? — за дверью послышался голос Яомомо.        — Что такое?        — Внизу вкусности! Скорее спускайся, а то все съедят!        Услышав о вкусностях, Тошитсу незамедлительно выбежала из своей комнаты.        Внизу царил хаос. Все сидели на диванах, после душа, расслабленные и наевшиеся.        — Завтра снова начнутся обычные будни! — сказал Эйджиро и потрепал влажные после душа волосы. — Уже вижу, как буду спать на уроках.        — Переписываешься?        — Какая разница!        — «Крутые» летние каникулы вышли!        — Тоши, что будешь? — спросил Серо, демонстрируя поднос с напитками. На выбор стояли соки и чай.        — Спасибо, Серо, — сказала Тошитсу и взяла стакан с вишневым соком.        В углу стоял Изуку, набирающий что-то в телефоне. Сияющий. «Наверно, Всемогущему отправил лицензию, — подумала Тошитсу и сделала глоток из стакана. — Был бы у меня наставник, так же бы сделала».        Стоя на лестнице и облокотившись на стену, Джишин мечтала и наслаждалась моментом. Счастье бывает разным. Иногда — рядом с лучшими друзьями. Иногда — когда осуществляется мечта или осуществляешь мечту кого-то. Иногда — в ожидании новой надежды. Быть счастливым — это нормально, ведь никогда не знаешь, каким мимолётным может оказаться это счастье.        Но счастье вскоре закончилось, когда сзади послышались знакомые шаги. Спускался удручённый Бакуго в майке и тренировочных штанах. Настроения у него не было, как и желания с кем-то разговаривать.        Тошитсу посмотрела на него и сразу же отвернулась, ибо понимала, что не время. Да и утешать его было бессмысленно — тоже психанет. Внутри неё вновь проснулись миллионы бабочек, желающих вырваться наружу. Но неожиданно... недолго думая, Бакуго сделал шаг вперед, и, обернув свои руки вокруг её шеи, крепко обнял. Он был теплым и твёрдым. Она закрыла глаза, почувствовав, как Кацуки щекой прижался к её макушке.        — Ты слышишь меня? — хмуро спросил он.        Тошитсу похлопала ресничками, задумавшись. Краснея и пугаясь Кацуки, она поднесла к лицу стакан и пролепетала:        — Извини, задумалась.        В ответ послышалось цыканье и недовольное бурчание:        — Жду тебя на арене Бета. Заныкайся недалеко и жди.