***
— Блин, это так сложно подбирать кому-то подарок! — заныла Урарака, обходя магазин во второй раз. Теперь она остановилась у прилавка с вкусностями. — Подари ему чипсы со вкусом шоколада! — Или купи бобы с необычными вкусностями! — О, — очнулась Тоши у прилавка. — Бобы — не лучший подарок. Я такие ела. — Зато прикольно! А вот тот, для кого Тошитсу пришла выбирать подарок, не любит Рождество. Конечно, всё вокруг сияет, а люди ходят счастливые. Но свет невозможен без тени. И даже эта атмосфера счастья окружена тьмой людских душ. Может показаться, что они счастливы, но в душе они хранят истинные чувства. По-настоящему радуются празднику только дети. «Каждый подарок, даже самый маленький, становится великим даром, если вручаешь его с любовью, — Тошитсу взяла в руки неприметную штучку и покрутила. — Не так ли?» Тошитсу, разглядев подарок и что-то обдумав, прижала его к сердцу и улыбнулась. Схватив ещё пару штучек к основному подарку, она радостно побежала на кассу. — Ты уже все? Что и кому купила? — сзади неё встала Джиро, пытаясь увидеть в руках одноклассницы покупки. — Э… Я… Я ещё не решила. — Понимаю, я тоже. Поэтому выбрала что-то нейтральное. О, смотри! — Джиро толкнула подругу в бок. На выходе по залу толпой шли мальчишки с подарочными пакетами. Серо, Тенья, Кода, Аояма и остальные. Изуку, увидев Очако, растворился от смущения в толпе и спрятал пакет за спину. За ним повторили ещё несколько мальчишек. И от этого стало ясно, кто и кому что-то приготовил. И кто-то даже в панике побежал обратно на кассу, дабы вернуть подарок. — Хей, девчонки! — махнул рукой Каминари, увидев на выходе из магазина Тошитсу и Кьеку. — Закупаетесь? Мне, наверное, да, да, да? — Нет, — съязвила Джиро, щёлкнув ему по носу своим наушником. — Не заслужил. — Эй! В смысле? В конце всей толпы шёл, как обычно, угрюмый Кацуки: одна рука в кармане, во второй держал стаканчик из-под газировки, сгорбив спину и без каких-либо пакетов. Не поднимая глаз на дорогу, он словно почувствовал присутствие Тошитсу. Проходя мимо, Бакуго косо взглянул на неё, задержал взгляд на двух подарочных пакетах в её руках и молча пошел дальше. — Какой же он угрюмый! — выругалась Джиро, дождавшись, когда Бакуго исчезнет из виду. — И как ты с ним всё это время дружила? В следующую минуту грудь сдавила обида, которая сменилась на безразличие. И от этого стало хуже. В этом весь дух Рождества. Перебираешь подарки и в самом конце находишь дурацкий мандарин. — Он кажется таким. Просто такой человек. — О, вы уже закупились? — Отлично! Зима пробуждает аппетит. Пока на улицах лежит снег, шоколадное пирожное — лучшее лекарство. Вот оно… Новогоднее настроение. Представь, что ты идёшь с подарками в руках, которые завтра-послезавтра подаришь своим близким или друзьям, возможно, какой-то подарок будет для кого-то долгожданным, и ты в предвкушении эмоций и неожиданностей. Ты идёшь по бескрайним торговым центрам, увешанным гирляндами и еловыми веточками, отдающими и распространяющими свой запах, украшенными большими красными шарами и колокольчиками. В каждом магазине играют новогодние песни, пытаясь создать тебе то самое настроение. Витрины магазинов одежды переполнены красными кофтами и футболками с оленями. Мимо проходящие люди улыбаются тебе, ведь у них, как и у тебя, новогоднее настроение. После долгой ходьбы и выбора подарков, идёшь в кафе с друзьями, где закажешь себе вкусный горячий кофе, шоколад, чай с вкусным капкейком или пирожным, будешь весело обсуждать и вспоминать моменты уходящего года. —…И он как упал! Бдыщ! — размахивала руками Мина, рассказывая очередную смешную историю. — А я смотрю и не знаю, что делать! Они рассмеялись. Но все это ничто по сравнению с её счастливой, беззаботной улыбкой и радостным блеском в глазах. На улице игрались в снежки мальчишки; как обычно, в стороне стоял он. Первый снежок попал в живот Серо. Второй прилетел в голову Аояме. Третий в один из глаз Шоджи. А четвертый не долетел до Тодороки, потому что оказался замороженным. Но в ответ кинул. В хмурого Бакуго прилетел снежок, на который он позже выругался матом, а потом в нём проснулось желание отомстить — пошёл в атаку. Эйджиро получил от Кацуки порцию снега, а Изуку чуть не в лицо. Детство. Именно детство, вот что внезапно вспомнилось им. Та пора, когда дни текли беззаботно и счастливо, когда верилось, что чудо совсем рядом. Да что там говорить — каждый новый день и был этим чудом. И так тогда легко верилось, что все заветные мечты обязательно сбудутся, все желания непременно исполнятся, и так будет всегда. Снегопад — единственная погода, которую любят все. Он не раздражает. Можно часами сидеть у окна и смотреть, как идет снег. Тишина снегопадения. Она хороша для разных дел. Самое лучшее — смотреть сквозь густой снег на свет, к примеру, на уличный фонарь. Или выйти из дому, чтобы снег на тебя ложился. Вот оно, чудо.***
— Счастливого Рождества! — донеслись снизу радостные голоса ребят. «Вот и Рождество, — подумала Тошитсу, застегнув ремень на костюме. — Конец старого и начало чего-то нового. Надо подарок отнести. Надеюсь, понравится». Взяв две маленькие матовые коробки: одну оранжевого цвета с двумя черными точками, украшенную красивым черным бантиком, и вторую, зелёную с красными линиями и красным бантиком, Тошитсу спустилась вниз под поздравления ребят. — Тошитсу! — встретил её Санта-Иида, вручив ей подарок в коробке. — С Рождеством! — И тебе счастливого Рождества, Санта! — улыбнулась Тоши, идя к ёлке. Она присела на корточки. Убрала в подарочный пакет подарок. Подписала, кому он принадлежит, и задумалась. Внезапно рядом с ней сел сам получатель. Так же на корточки присел рядом Бакуго, поставив на пол подарочную коробку. Тошитсу краем глянула на листочек, на котором было написано, кому адресован подарок. И, к сожалению, было написано далеко не её имя. В панике она быстро спрятала листочек с именем, молча спрятала подарок вглубь ёлки и села на диван, пытаясь совладать с нарастающим чувством страха и обиды в животе. А почему ей, собственно, обидно? Почему? Обидно осознавать, что в своей боли виновата ты сама и никто иной. Потому что она потратилась на него, а он на нее нет? Нет. Он не обратил на нее внимание? Нет. Потому что она увидела на листочек не свое имя? Не ей подарок от него? — Эй, земляная, как дела? Она даже не услышала его. Она не почувствовала, как он в своей манере развалился на диване рядом. Голова была забита мыслями о подарке и о нём самом. И один вопрос витал в воздухе: «Почему?» — Эй, очнись, не спи! Что-то упало ей на плечо, придвинуло ближе к себе, прижало к груди. Над ухом она чувствовала спокойное едва уловимое дыхание, а грудь, как обычно, была теплой. Но от этого легче не становилось. — Держи. Ей под нос сунул стакан сока. Тошитсу выпуталась из его объятий, взяла стакан, и, хитро улыбаясь, пошла прочь из его компании, показывая язык. Случайно врезалась в Изуку, который бежал к ней с подарком чуть ли не на крыльях. — Деку, прости, я… — Тошитсу успела поймать друга за рукав куртки. — Ничего-ничего! — спохватился сразу тот, встав на ноги. Поправил колпак. — Все в порядке! Я как раз шел к тебе. — Ко мне? Изуку засмущался, почесав затылок: — Мы можем поговорить наедине? «Наедине?» — повторила она, будто бы это что-то необычное. — Что-то слу?.. — Нет-нет! Всё в порядке! Отлично! Просто захотел с тобою побыть наедине. — Да, конечно. Пойдём. Под знакомые с детства новогодние песни Изуку поухаживал за подругой, предложив ей тарталетку и сок, захватил на всякий одеяло, и вместе они вышли на балкон, где остались наедине. Что хотел Изуку, она не знала. Но это и не было каким-то печальным разговором, который может преподнести кучу неожиданностей. Они встали вместе, облокотившись на перила. Наступила тишина. — Ты хотел поговорить, — намекнула Тошитсу, улыбаясь. — Можешь как обычно. В нашей манере. Изуку посмеялся: — Нет, все хорошо, правда. Я просто хотел выразить благодарность, что все эти годы ты была рядом со мною. Тоши замерла. Продолжила слушать друга. — Просто… Просто всё это время, что мы учимся здесь, я никак не мог с тобой поговорить, а ведь столько всего произошло. Сначала тайна о моей внезапно появившейся причуде. Потом ты снова металась между мною и Каччаном. В итоге тебе пришлось узнать о моей причуде, по сути, от третьего лица. От той незнакомки. И, несмотря на это, ты хранила в тайне, молчала, скрывала, пыталась как-то выяснить. Поняла, во что я ввязался. И всё так же продолжала и продолжаешь помогать мне. Важен тот человек, который приходит на помощь тогда, когда его даже не просят. Я знаю, что ты ввязалась в неприятности. И ты всегда рядом, когда я неправ! И я хочу, чтобы ты знала — я всегда буду рядом. Ей в руку упала маленькая коробочка. — Это тебе мой подарок. Он поможет тебе, если понадобится моя помощь. В этот момент она захотела заплакать. Увидев выступившие слезы на красиво накрашенных глазах, Изуку, улыбаясь, обнял крепко Тошитсу. Начал смешить и успокаивать. — Изуку… — по-детски запищала она ему в плечо.***
Весь вечер ребята пели песни и сидели за праздничным столом. Пришли даже Эри с Айзавой-сенсеем, которые поздравили ребят. — Жри давай, — Тошитсу пихала в Бакуго ложку салата. Парень, как обычно, ворчал, отрицал и повторял одну и ту же фразу. Парочка сидела в самом углу гостиной. — Ненавижу Рождество. Скукота! — Ешь, сволочь, — прошипела Тоши, схватив Кацуки за шиворот кофты. — Жри, иначе, закопаю. — Я буду есть только тогда, когда надеру тебе задницу! Под его крик Тошитсу умудрилась положить ложку Кацуки в рот. Тот, пытаясь что-то сказать и одновременно разжевывая, не сидел на месте. — Забудь про мою задницу. Ешь! Ребята в один голос начали отсчитывать секунды. В последние секунды года, в котором много что произошло, она кормит Кацуки салатом. Какая прелесть! В этот момент она притихла. В одно мгновение пронеслась перед глазами вся их жизнь. И только сейчас она увидела, насколько она у неё была насыщенной и яркой. И так ей стало обидно за свою жизнь и так стало жаль, что это уходит в прошлое, что горло сдавили спазмы и тяжёлые, крупные слёзы застыли на глазах. Нежно, осторожно касаясь пальцами, Кацуки провёл рукой по её волосам, наслаждаясь чувством, затронувшим его сознание, и не мог оторвать глаз от родного лица. Две пары глаз столкнулись, и его губы тронула кроткая улыбка: Бакуго почувствовал дрожь, пробирающую его изнутри, и не смог сдержать свойственное ему урчание в моменты удовлетворения. Выпрямившись и сев на диван, словно кот, он опустил свою светлую голову ей на плечо и протянул ладонь к её руке, накрыв её и крепко сжав. В мысли каждого закрадывалось подозрение, что они лишь мираж, фантомы, выдуманные сознаниями друг друга или и вовсе третьим человеком. Но тёплое чувство близости и душевного равновесия отгоняли все мысли прочь, оставляя в груди сладкое чувство дежавю. А большего им и не нужно было. — Счастливого Рождества, Тошитсу. Часы показали 00:00. За окнами послышались первые взрывы салюта. Вслед за салютами посыпались поздравления ребят, хлопушки, громкая музыка. Все побежали за своими подарками. — Счастливого Рождества, Каччан.***
Ребята открывали подарок за подарком. Каждая эмоция сопровождалась радостью и счастьем, а у кого-то и смущенностью, например, у Изуку и Очако. — Ты видел его лицо? — посмеялась Тошитсу, глядя на Изуку, который держал в руках моти, подаренные ему от Очако. Кацуки, всё так же лежавший на её плече, приоткрыл один глаз: — Вот же дурень. — Кто бы говорил, — повела плечом Тошитсу и скорчила недовольную гримасу. — Это ты к чему сейчас? — ох, как легко же его разозлить. Достаточно даже намекнуть. Тошитсу демонстративно посмотрела на ёлку, где лежал подарок для него. Такой оранжево-зеленого цвета, с бантиком, так и манивший собою. Так странно, он как ребенок: наивный, милый. «И я его люблю…» — пробежало мимолётно в голове. — Ну, — она подтолкнула его вперёд, предвкушая реакцию, — Ты заберёшь свой подарок? — Ты, наверное, издеваешься. — Нет. Это тв… — переводя взгляд снова на ёлку, увидела, как его приготовленный кому-то подарок, который ранее она видела, взяла Урарака и радостно потрясла. И она тут же ощутила себя гордой и оскорбленной. Тяжелые слёзы застыли на глазах, и сладко защемило сердце. —…ой. Она встала так резко, что Кацуки упал. Тошитсу отряхнулась и сняла колпак, кинув его с некой злостью на диван, а после натянула свою фирменную фальшивую улыбку, которая означала «мне вы тоже неприятны». Развернувшись, она врезалась в Тодороки, который, видимо, поджидал ее. Из его рук что-то полетело вниз, но, благодаря реакции Тошитсу, выросшая из пола глыба земли в последний момент поймала это что-то и преподнесла Шото, у которого уже в глазах было отчаяние. — Ох, Тодороки! Сзади цыкнул Бакуго. Он демонстративно развалился на диване, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди. Нахмурился и будто бы обиженно надул щеки. Ёжик. Милый ёжик. «Ну все, Каччан, теперь ты береги свою задницу, — Тошитсу отвернулась от него так круто, что волосы взлетели. — Крепи свои нервы». Шото поджал губы и взял в руки коробку, осматривая её со всех сторон на наличие повреждений. — Прости, я не хотел. — Прости, я не хотел, — передразнил сзади Кацуки, разговаривая, видимо, с самим собою. До чего же может довести Тодороки. Благо, сам Тодороки не слышал этого: — Не отвлекаю? «Ну все, держите его все семеро!» — Тошитсу сложила руки в замок и улыбнулась. — Для тебя я всегда свободна. Серия взрывов. Бдыщ. Бдыщ. Бум! Ну и рычание в подарок: — Что ты там, блять, тявкнула?! Шото выглянул из-за Тошитсу, взглянув на Кацуки. В его глазах он увидел, как тот уже разрывает его на маленькие части, точнее, взрывает в пепел. Дабы долго тут не задерживаться, Шото продолжил: — Я хотел поблагодарить тебя за твой подарок, — взрыв. — Очень понравился, — взрыв. — Не знал, что ты вяжешь, — ещё взрыв. Тошитсу умилилась: — Правда? Мне очень приятно слышать это! — в ответ послышалось голодное рычание собаки. Как поднять самое-самое грустное настроение Тошитсу? Нет, даже не мелом или молоком, а, скорее, комплиментом к её вязанию. Она с детства шьёт вещи, делает игрушки. Некоторые даже берут за деньги. Рукодельница, одним словом. — Поэтому, — Шото протянул ей ту самую коробочку. — Прими подарок от меня. Счастливо Рождества! Ладно принять подарок от подруг. Ладно принять подарок от Изуку. Но как реагировать на подарок от мальчика из класса, от которого даже не ожидала что-то получить?! Это даже не мальчик, одноклассник, а друг. Тоши, растроганная ситуацией, аккуратно приняла подарочек. Аккуратно, в предвкушении открыла краешек крышки и резко закрыла, когда оттуда просочился яркий свет, осветивший чуть ли не всю гостиную. — Тодороки, — похлопала она ресницами, — это то, о чём я думаю? — Ага, — улыбнулся он в ответ. Тодороки улыбнулся и засмущался! Тоши обомлела. — Как ты угадал? И тут Шото решил тоже сыграть на нервишках собаки. Он снова выглянул и посмотрел на него: — Я просто знаю тебя хорошо. Оба приготовились к очередной серии взрывов, что даже уже зажмурилась, но вместо этого послышался недовольный рык. Тошитсу решила взглянуть на Кацуки, и, как оказалось, очень-очень зря. Он сидел и рвал зубами её колпак. Не знаю, что хуже: суицид или быть разорванным руками Кацуки Бакуго? Хм. — Это очень мило с твоей стороны, — Тошитсу сглотнула от страха. — Спасибо! — Вы ещё распишитесь здесь! Тошнит от вашей милоты! Джишин заулыбалась настолько широко, что Шото испугался. «Почему все безумные идеи мне приходят в голову лишь тогда, когда этого не надо делать? — спросила она себя, смеясь от своих же мыслей. — Боже, дай по роже, но я это сделаю!» Она повернулась к Бакуго, и её взгляд, один из страшных взглядов, которыми обычно смотрят сверху вниз, устремился на Кацуки. Она злобно улыбнулась ему, подняв одну бровь вверх: — Надо будет — распишемся! И ты будешь присутствовать на нашей церемонии! Будешь нести мою фату или подавать кольца! Да, Шото? Боже, дай по роже двоим. Она без тормозов. Он же ревнует её даже к воздуху, которым дышат другие вместе с ней. На его лбу показались жилки, а зубы заскрипели. «Ревность в большинстве случаев указывает не на проблемы во взаимоотношениях, — уголок губ Тошитсу предательски дернулся вверх, — а на твою душевную слабость!» Конечно, Тодороки от услышанного опешил: — Это ты меня сейчас жениться зовёшь? А Тошитсу, видимо, обезумела от мести. Даже развела руками в стороны: — Нам предложили! Наша задача: согласиться или отказаться! — Тодороки, спасибо за подарок! Как ты догадался? Итак. Команда по бешенству Бакуго теперь в сборе. Присоединился Изуку с охапкой подарков. — Тошитсу, ты только взгляни! Кач… Эх, в цепких и мощных руках Каччана оказались его любимые друзья, на третьего рук не хватило, но и, наверно, это к лучшему. Изуку и Тошитсу оказались в самых теплых объятиях самого дорогого им человека! Этот дорогой человек обнял друзей настолько крепко, что у обоих внутри что-то хрустнуло: Изуку скорчился, а Тошитсу сохранила довольную гримасу. «Больно, твою мать!» — она мысленно представила, как её плечо давила не его рука, а огромная килограммовая глыба. За что Изуку влетело, конечно, непонятно, но, как говорится, попал под горячую руку! — Тоши, это ты его разозлила? Бакуго сильнее обнял своих друзяшек. — А что такого? Каччан предложил мне и Шото расписаться! Я не оставила нашу взрывную собачку в стороне и пригласила на нашу свадьбу! Не оставлять же его одного! Женская месть — термоядерная штука. Это хуже, чем разъярённый Бакуго. — Как ты… что?! Тодороки?! — бедный Шото дернулся на месте. — В смысле какая свадь… А! — ещё больше хрусть в теле Изуку. Ведь у него же, наверное, мало хрустов было в жизни! — Может, подождём, Тоши? Вся жизнь впереди! — Я всегда мечтала о свадьбе! Зачем медлить? — Я, наверное, пойду, — незаметно влез Шото в разговор. — А ну, стой! — рыкнул Бакуго. — Сейчас тоже тебя поздравлю с Рождеством! Кацуки прислонился всей стороной своего лица к Тоши. Не стесняясь, уткнулся силой носом и губами в неё и шептал. Спасибо, что слюнями не бросался: — Поверь мне на слово. Я тебя силой возьму замуж, и ты веки вечные будешь страдать! Будем страдать вместе! Умрем вместе! В раю заебу тебе мозг! Тошитсу рассмеялась: — Давай! Привяжи меня к себе! — Надо будет, привяжу! — А давайте вы о своих пошлых фантазиях будете говорить лично друг другу? — влез Изуку, пытаясь выбраться из рук Кацуки. — Ты что, присоединиться желаешь? — заорал Бакуго и стукнулся с ним лоб об лоб. Даже к лучшему другу ревнует. Изуку побледнел и максимально отрицательно замотал головой так, что она чуть не улетела. — Отличное начало! После ещё долгих мучений от Кацуки Бакуго, Изуку и Тоши вылезли из его цепких рук. На их руках вообще остались от него следы. Ещё полночи ребята веселись, пели, танцевали, развлекались, и в итоге праздновали Рождество. Тошитсу танцевала с Изуку, обсуждала книгу с Иидой, умудрилась с Кьёкой договориться сходить в музыкальный магазин, а к Аояме и вовсе приехать во Францию на каникулах. Время подходило к концу, когда большинство ребят начало расходиться. Кто-то хотел спать, кому-то рано встать, а кто-то просто устал. Тошитсу ушла чуть не последней. Взяв в охапку свои полученные на сегодня подарки, она поднялась в свою спальню. Тошитсу устало плюхнулась на кровать, раскинув вокруг себя подарки. Попугай Цубасу давно спал, лишь сладко, тихо почирикивал. Не было сил даже раздеться и лечь нормально спать. Хотелось просто уснуть, но в спальню застучали. «Ну и кого же приспичило?» — заныла она. — Кто бы это ни был — зайди, — устало поговорила Тоши, сев на край кровати. И, как с языка сняла, в спальню зашла самая настоящая её смерть. — Ты пришел мучать меня или замуж звать? — Нервы дороже! — грубо буркнул Кацуки и осмотрелся в спальне. Закрыл за собою дверь. В его руках была незнакомая коробка. — Ты подарок забыла. — Какой ещё подарок? Я всё своё забра… Кацуки сделал шаг к ней и настойчиво сунул в руки подарок. От неожиданности Тошитсу предположила, что могла забыть какой-то подарок, но не верила в это, ведь она никогда ничего не забывает. Да, вот такая. — Ладно, давай… Джишин взяла коробку в руки. Она оказалась довольно лёгкой, что показалось подозрительным, прищурено посмотрела на друга, что тем временем молча стоял и даже не смотрел в её сторону. Тошитсу осмотрела упаковку и нашла на нем бирку, где было написано:«От Кацуки Бакуго для Тошитсу Джишин»
Она покраснела неизвестно от чего. То ли от смущения, то ли от неожиданности, то ли от чего-то большего. «Я… Не знаю, что и сказать. Я… Он…» — и тут он косо смотрел на неё. Он ждал, когда она откроет подарок. — Ты всё-таки… — Я не могу не поздравить тебя, глупая, — пробубнил Кацуки. — Я не болван. — А та коробка… — Тот подарок был для Каминари. Я ему подарил баскетбольный мяч. Я не хотел всеобщего внимания, что я подарил тебе подарок. Да и ты знаешь, что я не люблю дарить подарки! Хватит сиськи мять — открывай и отпускай меня! Когда любовь бушевала в её сердце, она не способна была его понять. Сейчас же в атмосфере установившейся между ними спокойной дружбы она сумела чуть-чуть проникнуть в его мысли, чуть-чуть его понять. Он сел рядом с ней. Наблюдал за каждым её движением рук и пальцев. И смотрел на её личико, что было готово увидеть сюрприз. Она аккуратно разорвала подарочную бумагу. Сняла бантик. Открыла коробку, где на дне лежал… Она резко замолчала не в силах что-то произнести. Не знала, как реагировать. Минуту в комнате стояла такая тишина, что, казалось, было слышно, как за окнами падают снежинки и ложатся на землю с тихим звоном, будто крохотные осколки хрусталя. Кацуки подвинулся ближе к Тошитсу, протянул руку и нежно дотронулся кончиками пальцев до недавней царапины на подбородке, покрытой заживляющим кремом. — Я знаю, что ты скажешь. Но, пожалуйста, прими это. — Бакуго, это!.. Я не могу это при… Его пальцы скользнули в её волосы к затылку, резко, но аккуратно, насколько возможно, притянул её к себе. Она даже не закрыла глаза. Его губы прижались к её губам. Просто прижались. Нежно и очень аккуратно. От неожиданности, от страха, от бурных вспыхнувших чувств, Тошитсу замычала и начала махать руками, и только потом прикоснулась ладонями к гладкой, безупречной коже его щеки. Её сердце снова забилось учащённо. Она разжала губы, а её мысли отчаянно заметались. Мир вокруг снова закружился, только теперь это было здорово, и вовсе не хотелось, чтобы он остановился. Они зарождали в себе странное, неизвестное до этого чувство: что-то сродни нежности, переплетённой с душащей страстью, частичками ревности и горькими специями под этикеткой гнева. Всякая ошибка с их сторон вызывала в них приступ ярости, негодования, но любое его ласковое слово после успокаивало бурю в её душе. Они были друг другу всем и одновременно не принадлежали. Между ними было некое ощущение незавершенности, будто что-то между ними зародилось: теплое, доброе, серьёзное и не завершилось до конца. Недосказанность. Упаковка от коробки упала на пол. Тихо, чтобы не нарушить нужное молчание.