Цена иной реальности

       Кацуки приоткрыл дверь и осмотрел коридор. Посмотрел назад. Убедившись, что никого нет, вышел из комнаты и, затаив дыхание, аккуратно закрыл за собой дверь в её спальню.        Перебежав целое крыло и оказавшись в холле у лестницы, он с облегчением выдохнул. Внутри что-то трепетало, будто бы где-то в груди бились птицы в клетке. Кацуки опёрся об перила поясницей и закрыл лицо ладонями, будто пытался спрятаться от кого-то подобно ребёнку.        Он чувствовал, как дрожали кончики горячих пальцев, как пламенели уши, а на лице были написаны все эмоции. Он всегда был достаточно серьёзным, чтобы постоянно улыбаться. Но сейчас он не просто улыбался, а словно неторопливо расцветал, сам этому удивляясь.        У него было такое хорошее настроение, что ему хотелось выбежать на улицу, поливать всё бензином и поджигать.        «И что... зачем? — спросил он себя, пытаясь совладать с нарастающими до пика переживаниями. — Это так... Я счастлив».        Когда человек счастлив, он улыбается. Но существует и обратная зависимость: когда человек улыбается, он становится счастливым.        «...каждый раз твой смех разбивался на тысячи острых осколков, с легкостью вонзившихся в моё сердце на протяжении стольких лет...» — Кацуки чувствовал, как бешено бьётся о рёбра сердце. Как странно, что под действием опасения, что в любой момент он может получить по голове за то, что находится в запретной для него зоне, и из-за нахлынувших горячих чувств оно колотилось всё сильнее, мужественно поддерживая жизнь.        Это был его первый настоящий поцелуй, и он навсегда запомнил ощущение её губ, прижатых к его губам, — сухих и гладких.        Это был поцелуй, который будет возведен в эталон и по которому будут измерены все остальные поцелуи в его жизни. «...вспышка, о которой позже будет стыдно вспоминать… дура».

***

       «Практика у Старателя, — он отряхнул пыль с плеч. — Его предложение было неожиданным. Конечно, я не мог не согласиться, ведь это Герой №1, это во-первых. А во-вторых, это отличная возможность приблизиться к обществу Героя №2».        Первые рабочие дни проходили тухло. Утро начиналось с обхода в агентстве и заканчивалось поздним вечером там же — с докладом и отчётом Старателю о пройденном дне.        Позже у Изуку, Кацуки и Шото были плановые тренировки со Старателем.        И только на этой неделе герой разрешил «погеройствовать» в городе. Парочка злодеев или целая толпа была успешно обезврежена, схвачена и доставлена в участок.        Практика, конечно, Кацуки радовала и бесила одновременно. Во-первых Мидории, что вечно был перед его глазами — как же без него. Во-вторых, Шото, который тоже вечно маячил перед носом. А в-третьих, о ней не было ни слуху ни духу, как и о нём.        В любую свободную минуту Кацуки заходил в социальную сеть или мессенджер, где подглядывал, во сколько она заходила и заходила ли вообще.        Шла которая по счету неделя практики?        Её нет в сети.        По своему возвращению он видел всех из своего класса, но не её. В один из вечеров он испугался, что её вовсе нет в общежитии или что она вовсе не приходила. Даже стучась в её спальню и получая ответ по типу «все окей», он не был уверен на все сто, что это она, а не её голос на диктофоне. А спрашивая одноклассников, видели ли они её, он получает машинальные ответы, мол, конечно была, а Токоями так и вовсе воодушевленно рассказывал о их совместной стажировке, и ревность нарастала в Кацуки с первого же упоминания о ней.        Вместе с ней пропал и Герой №2.        Об этом заявил сам Токоями:        — Я ещё заметил, что она постоянно возвращается в другой одежде.        — То есть? — спросил Кацуки, нахмурившись. Токоями повел плечом:        — Каждый день — новая повседневная одежда. Не её геройская привычная форма. Она вечно одета либо в какой-то черный плащ с капюшоном, либо в неприметную повседневную одежду.        — И куда она уходит? На сколько?        Токоями недоверчиво сложил руки на груди. Тёмная Тень спряталась за его спиной.        — Я не могу раскрывать детали своей стажировки у про-героя, как и ты. Ты же сам знаешь.        «Проклятье, — Кацуки закатил глаза и протер виски. — Невыносимо».        — Я не знаю, что между вами тремя происходит, — его взгляд метнулся назад, где стоял Изуку, болтающий с Очако, — но я вижу, как ты переживаешь за неё. Так как она проходит практику от Правительства, значит, каждый раз её куратором будет другой герой. В этот раз за неё взялся Ястреб, также прихватив меня. Как он нам обоим заявил в первый день: мы особенные, а значит, будет особая стажировка. Мы чередуем дни друг с другом — я могу уйти с Ястребом на несколько дней, а она может проходить практику в Правительстве, и наоборот — она уходит с ним, а я нахожусь в его агенстве. В последнее время он чаще стал брать Джишин под предлогом срочности, иногда это происходит спонтанно. Не знаю, что он с ней делает, но возвращается она замученной. У неё постоянная отговорка, что она устала.        «Ничем не примечательная одежда и плащ с капюшоном. Значит, она куда-то уходит, а переодевается, чтобы её не узнали и не заметили зоркие глаза. Каков смысл? — в нескольких метрах от него впервые за все время появился Ястреб в сопровождении Джишин, которая была одета, на его удивление, в свой геройский костюм. Герои что-то обсуждали в стороне, а девушка молча стояла под деревом, что уже вызвало у него вопросы и тревожность, ведь она даже не подошла к ним,. — Итак?..»        — Эй, Тоши-и-и! — подошли к ней Изуку с Шото. — Ты как? Как стажировка у самого Ястреба? Как Токоями?        Она не подняла головы, не шелохнулась, даже ухом не повела. Её опущенные волосы заслонили лицо так, что не было видно её эмоций и её саму. Лишь мгновение спустя она опустила голову ещё ниже и отвернулась, давая понять, что она не желает общаться.        Шото отступился и собрался уходить, а у Изуку такое поведение подруги только вызвало кучу вопросов. Он коснулся её плеча, и она дернулась, а вслед раздался голос Ястреба:        — Эй-эй! — улыбнулся он. — Оставьте её. Она устала.        — Тоши, эй, — Изуку слегка присел, пытаясь взглянуть на неё. Он понимал, что здесь что-то нечисто и с ней что-то происходит, ведь будь у неё трагедия или что хуже, она бы никогда не молчала. Любое её молчание или отрицание в его или в Бакуго сторону означало лишь то, что с ней не всё в порядке. Он взял её за плечико и крепко сжал, чтобы не смогла убежать. — Это я, Изуку. Что случилось?        В следующую секунду она попыталась выхватить своё плечо из его руки: дёргалась, пыталась убрать его руку, царапалась.        Ястреб разозлился. Он вновь крикнул мальчикам, чтобы те прекратили и оставили её.        Мидория не мог успокоиться. Хуже то, что она не поднимала головы. Он крепко, чувствуя в своих руках хрупкое плечо, в которое впивались его пальцы, держал её, пытаясь заставить посмотреть на него, поднять голову — хотя бы краем глаза.        Она вывернулась и грубо толкнула Изуку в грудь. Если бы не Шото, стоявший сзади, он бы упал.        В этот момент где-то сзади со стороны раздавались взрывы. Кацуки побежал к ребятам, а увидев его, метнулся и Ястреб, что вызывало гнев у парня. Мало того, что он его тревожат бессонные ночи с вопросами о ней и её практике, так он ещё смеет на него так смотреть и так себя вести. Только Ястреб хотел оградить девушку от «раздражителей», а Кацуки хотел огородить её от него. «Делай, что хочешь, но у тебя ничего не получится, — гнев не может долго оставаться в нём. Он или преобразуется в деятельность, или разносит его вдребезги. — Молись! Если я узнаю, что ты с ней что-то сделал...»        Кацуки оказался быстрее.        Он встал перед Тоши, заслонив собой, а сзади стоял ошеломленный Мидория. Кацуки обернулся. Изуку бледнел и старался не встречаться с ним взглядом. Его грудь поднималась и опускалась, а всё тело было покрыто мелкими капельками пота. Даже губы теперь были серого цвета.        Кацуки взял её за руку, слегка дёргая, будто бы пытался привести в чувства, а сзади на его плечо упали несколько красных перьев, которые оттолкнули его назад. Он машинально вцепился в её руку сильнее и потянул за собой. Зато показала лицо.        — Я же сказал оставить её! — выдал Ястреб, встав между учениками. — Какой ты герой, раз не слышишь приказов?        Перья сжали плечо Бакуго настолько сильно, что его ноги подкосились. Он опустил плечо вниз, прося прекратить мучения, а вместе с ним опустил и Тошитсу.        Ни единого намека на царапины, ссадины, побои. Мешки под глазами из-за недосыпа. Но выражение лица её выдавало. Такое ощущение, будто она смотрела в спину уходящего навсегда человека — самое страшное, что приходится переживать. Жестокий и спокойный взгляд, свойственный тем, кто прошёл и огонь, и воду, и медные трубы. Это был взгляд со шкалой терпения, в котором читалась смерть по достижении определённого уровня.        Джишин перевела пустой взгляд на Изуку, а потом на Бакуго, будто бы она пыталась в их глазах найти ответы на свои вопросы. Заторможенно перевела взгляд на Старателя, а потом на Шото. Последним посмотрела на Ястреба, который сжал её плечи и всматривался в лицо.        — Эй, ты в порядке? Как себя чувствуешь? Может, в агентство?        Всё, что хотел сделать Бакуго в ту минуту, противоречило всем стандартам, правилам, законам. Он бы с удовольствием взял бы его за шиворот и набил морду, но адекватность и разум держали его в свете.        — Да что бы ты...        Изуку схватил Кацуки за руку, давая понять, что ему лучше замолчать.        Из-за спины героя снова показалась Тошитсу, но уже более оживленная. Она протерла лоб, виски, глаза, проморгав, даже улыбнулась:        — Всё в порядке. Я просто устала.       У неё постоянная отговорка, что она устала.        — Ты даёшь отдыхать своим ученикам? — спросил Старатель, рассматривая Тошитсу. — Она вымотанная.       — Не отрицаю, что сегодня я был крайне некомпетентен и дал слишком ей сложное задание. Разнервничалась, — объяснил Ястреб и, повернувшись к Тошитсу, положил руку ей на голову. — Думаю, тебе пора отдохнуть. Что насчёт того, чтобы провести один день в агентстве Старателя?        — Я тебе что, няня на побегушках? — заворчал Старатель, глядя на девушку. — Мое агенство не детский сад!        — Да ладно тебе, Старатель! — похлопал его по плечу Ястреб. — Она настолько тихая и незаметная, что на фоне твоих троих чертил будет как в засохшем поле цветочек! О, а ты тот пацан, который пальцы себе подорвал?        Старатель ещё долго сжигал взглядом ещё один груз на своих плечах, пока Ястреб перевел все своё внимание на его подопечных.       — Меня зовут Мидория! — улыбался Изуку, поглядывая на Тоши, которая куксилась в стороне. — Приятно познакомиться!        — Я много о тебе слышал от Атлас и Цукиеми. Был бы не против поработать с тобой, но...       — А что насчёт Токоями? — перебил Мидория. — Разве он не будет продолжать стажироваться у вас?       — Я отправил его поработать с моими напарниками в одну глухомань. Сам-то я был занят в последнее время, понимаешь? Мне в какой-то степени, — Ястреб перевел взгляд на Бакуго, — жалко его.        Последние слова были обращены как к Токоями, так и к Бакуго.        Злись, не злись, в душе останется осадок. Изуку с Тошитсу очень не нравился взгляд, которым Кацуки смотрел на героя. Это холодное спокойствие едва ли говорило о здравом рассудке, — он напоминал коршуна, терпеливо караулящего добычу на расколотом молнией дереве.        — Для ясности, — прорычал Бакуго, держа себя в руках. — Я оказался раньше тебя.        — О, — улыбнулся Ястреб. — Я бы с этим поспорил.        — Прекращай, Ястреб! — выдал Старатель. — Чего тебе надо от меня? Ястреб!        Из внутреннего кармана куртки он вытащил книгу и показал её герою и ребятам:        — Не то чтобы это было что-то важное, но ты читал эту книгу?        На книге красовалось громкое название — «Война за свободу суперсил». Как тихий шёпот на ухо или громкий уверенный клич в спину.        Из присутствующих передёрнуло только Тоши, которая косо глядела на книгу.        — Ну? Слышал про них? В последнее время эти ребята серьёзно разрослись! А после сопротивления гражданских в Дейка, всё внимание сосредоточено только на них! Она старая, но так точно предсказала наше нынешнее общество! «Если ограниченному числу людей дать право жить свободно, то последствия падут на плечи тех, кто этого права не имеет». Если у тебя мало времени, просто почитай то, что я отметил, хорошо? — Ястреб задержал на Старателе внимание. — Идеалы Дестро — это всё, о чём мы только мечтали! Общество, в котором каждый в ответе за самого себя! Именно то, что нам надо в данной эре!        — Что ты несёшь? — спросил Старатель, разглядывая то книгу, то героя.        И только Тоши изредка поглядывала на книгу и каждый раз отгоняла от себя дурные мысли. Этого не мог не заметить Бакуго.        — Книга, рекомендованная самим №2! Теперь я хочу её прочитать! — задумался Изуку, глядя как №1 забирает книгу. — Может, так я смогу разгадать секреты его скорости...        — Тогда ты обрадуешься, узнав, что я принёс несколько штук про запас специально для таких ребят, как ты!        Словно по волшебству, в руках Ястреба оказалось три книги, которые он раздал каждому из них.        — Нужно быть быстрым не только физически, нужно ещё уметь схватывать всё налету! А для этого вы должны научиться предсказывать, что принесет нам новая эра! Атлас и Цукиеми уже прочитали книгу!        — Что. За. Бред? — пробубнил Кацуки, пролистав пару страниц.        — Должно быть, Вы настоящий фанат этой книги, раз таскаете их с собой, — оценил Шото, вчитываясь в аннотацию.        — Он просто старается просветить людей, — сказала Тошитсу, разглядывая книги в руках. Теперь все внимание переключилось на неё. Она обняла себя одной рукой и обвела всех взглядом в ответ.        — Верно, моя дорогая Атлас! — хлопнул в ладони Ястреб, а от Бакуго донесся злобный бубнеж. — Я рекомендую эту книгу всем моим знакомым героям со всех уголков мира. Я действительно верю, что освободительная идеология станет основой нашего общества, — он расправил крылья и добавил: — Старатель, не забудь прочитать все мои заметки. Особенно советую взглянуть на «второе». А ты, Атлас, проведи остаток стажировки в агентстве Старателя. Проведи с пользой стажировку, с тебя спрошу. И я это говорю вам всем.        Его светлые, как пшеница, волосы рассыпались, и он, зачесав их назад, посмотрел каждому, кто посмотрел ему вслед.        — Он не так сильно старше нас, но совершенно по-другому смотрит на мир... — пробубнил Изуку. — Ему ведь только двадцать два года.        — Действительно, разница в шесть лет.        — Бесит, — выдал Бакуго, расслабляясь.        А Тоши нет. Пусть он улетел, и остаток её стажировки пройдёт более-менее спокойно, но, всё-таки, её всё ещё терзали события сегодняшнего дня, в частности та самая книга, что листал Старатель.        — Ты ничего не хочешь сказать? — спросил Кацуки, подойдя к ней.        Она нахмурилась и отвернулась. Изуку сразу же встал на её защиту:        — Эй, Каччан, может, она правда устала? Оставь её.        На его плечо опустилась её рука.        — Прости, Изуку, я не хотела. Не знаю, что мною двигало.        — Итак, — влез Старатель, оглядывая своих «детей», — у нас появился ещё один груз, который будет плестись за нами. То, что ты дочь Героя №6, не означает, что я буду с тобою сюсюка...        — Я не собираюсь проходить практику у вас, — перебила Тошитсу. — Завтра вернусь в Правительство.