(no) control

      Луи проснулся в кровати Зейна. Никакое хорошее утро не начиналось с того, что он оказывался не в своей постели. Томлинсон медленно сел, оглядываясь. Он бы очень хотел не помнить, как он здесь оказался, но, кажется, мозг Луи восстановит ему события прошедшего дня, даже если он выпьет несколько литров чистой водки. Луи Томлинсон ненавидел все это. Да, всегда можно было думать, что, несмотря на целую кучу проблем в его жизни, по крайней мере, у него есть Зейн. Зейн, который привез его к себе домой. Зейн, который спал на диване из-за него. Зейн, который оставил на тумбочке таблетки и воду специально для него (их Луи выпил сразу же). Но все дело было в том, что Зейн не должен. Не должен делать это для Луи, заботиться о Луи, спать ради него на диване. И поэтому ситуацию с Зейном Луи тоже ненавидел. Он предпочел бы уйти из квартиры незамеченным, тихо забрав телефон с тумбочки и найдя свои кроссовки где-то в прихожей. Но для этого, во-первых, ему бы пришлось проходить мимо спящего — или уже проснувшегося — Зейна в гостиной, а, во-вторых, он не хотел быть плохим человеком в еще большей степени. Поэтому, потратив десять минут на то, чтобы заставить себя выйти из комнаты, Луи все-таки появился в дверном проеме гостиной в мятой одежде и синяками под глазами. Он мог только порадоваться, что сегодня с утра One Direction справится и без него. — Я уже заказал нам завтрак, — Зейн успел сложить диван, и теперь он сидел на нем, держа в руках телефон. Иногда Луи забывал, что он единственный человек, который может увидеть Зейна Малика в домашней футболке и серых штанах на диване в десять утра. Зейну точно стоило найти парня и поделиться этой привилегией с кем-то еще, потому что картинка была слишком красивой, чтобы Луи являлся единственным зрителем. — Я не понимаю, почему я в тебя не влюбился, — выдохнул Луи, не отлипая от дверного косяка. Интересно, как долго шутки помогут ему игнорировать чувство вины за вчерашнее? — Потому что ты слишком хорош для меня? — Зейн явно был не в настроении для улыбок, несмотря на то, что он был абсолютно спокоен. Луи почувствовал, как что-то в груди сжимается. — На самом деле, все наоборот. Ты же знаешь, — желание сбежать только усилилось. — Ты все равно не мой типаж, Лу, — Зейн убрал телефон в карман, кивая на место рядом с собой. — Ты не хочешь поговорить? — А я должен? — Луи сделал небольшой шаг по направлению к дивану. — Тебе стоило бы, — Зейн скрестил ноги, не сводя глаз с него. — Я могу начать, если хочешь. — Луи медленно подошел к дивану, опускаясь на него на определенном расстоянии от Зейна. Кажется, в этот раз и у Малика было что обсудить. — Хочу, — Луи не знал, что делать с руками. Пытаясь не прикасаться к челке каждую минуту, он сложил их на груди. — Я тебя очень люблю, ты помнишь, Лу? — Луи медленно кивнул. Кажется, это была вариация от Зейна на тему «Нам нужно серьезно поговорить». — Но то, что произошло вчера… Если бы что-то случилось, то… что бы ты делал? — Луи чувствовал во взгляде Зейна вопрос «А что бы я делал?», — Понимаешь, мы постоянно ходим вместе на вечеринки, мне достаточно твоего общества, но иногда я встречаю кого-то нового, вроде Найла… И мне интересно и с ними тоже. И… — Зейн, я не твой ревнивый ребенок и даже не парень. Мне не обидно, что ты общаешься с кем-то еще. Хоран… у нас свои проблемы, это неважно. — Луи был рад, что Зейн решил поговорить не о количестве виски в его организме. Но что-то здесь было не так, хотя парень и не мог объяснить, что. — Я не совсем об этом, — кажется, Зейн Малик мялся. За все время их знакомства Луи видел такое первый (или, может быть, второй) раз. И, вроде бы, он понял, в чем дело. — Зейн, ты не заденешь меня, что бы ты ни сказал. Обещаю, — парень посмотрел на него, и Луи это не понравилось. — Я не могу постоянно следить за тобой, Лу. Я боюсь, что с тобой что-то случится, но не могу ходить и общаться только с тобой. Я не хочу, чтобы мы настолько друг от друга зависели. Это точно не то, что нужно. Я не могу быть твоей… няней? — Луи закрыл глаза и тяжело вдохнул. Он обещал не злиться, но, почему, почему все люди вокруг уставали от него и его общества? Это было тяжело. — Со мной бы ничего не случилось. — Я не уверен, что Гарри смог бы остановить тебя, если бы тебе в голову пришло сделать какую-то глупость. — Со мной бы ничего не случилось, даже если бы я был один. Зейн, я знал, что делал. Поверь мне. — Это связано с Лотти? — А если да? — То ты ничего не контролировал. — Зейн смотрел на него, и Луи хотел отвести взгляд, но это только подтвердило слова Малика. Впрочем, он и так знал, что прав. — Ты разговаривал с Лотти с тех пор? — Нет. — Ты собираешься ей написать? — Нет. — Луи? — Что? — Поговори со мной, — Луи посмотрел на Зейна. Он был единственным человеком, которому не все равно, а Томлинсон рисковал потерять и это. Почему все не может быть проще? Здоровые отношения с сестрой. Никаких сложных разговоров по утрам. — Лотти сказала, что устает от общения с мной, потому что я постоянно… — Ты постоянно ведешь себя, как ты, — Зейн улыбнулся. — И когда ты поверишь мне, что люди должны ценить тебя за это, тогда… — … перестану напиваться на вечеринках? Ты единственный человек, который готов терпеть… — Луи обвел руками себя, — … это. — Обязательно появится кто-нибудь еще, — Зейн только улыбнулся.

/

      В прошлый раз будильник Гарри не сработал просто потому, что его телефон был глюченым куском металла, который нуждался в замене еще пару лет назад. В этот раз все было гораздо хуже. Телефон не включался. Не помогло ни встряхивание, ни крики, ни попытки ударить его. Последней надеждой Гарри было то, что телефон просто сел, но зарядка не помогла. Вместо иконок Стайлс видел лишь свое отражение в мертвом давно треснувшем экране. Это было совсем не смешно, потому что его бюджет вовсе не располагал к покупке нового телефона, даже самого дешевого. Конечно, он всегда мог попробовать вариант с ремонтом, но Гарри был готов поставить свой ноутбук на то, что починить это почти невозможно. На самом деле, чтобы осознать весь ужас ситуации, Гарри всего лишь пришлось подумать, зачем он использует свой телефон. Он звонит с него маме. Слушает музыку в метро. Ставит будильник. Записывает в заметки то, что следует не забыть. Иногда разговаривает с Найлом. Кое-что фотографирует (даже если обычно получается не очень). И, наконец, получает смены и списки песен от Луи Томлинсона. И если маму он хотя бы мог предупредить, что временно он доступен только в скайпе, то что делать с работой Гарри понятия не имел. Это было ужасно. Наверное, ему стоило воспользоваться методом Найла и рассудить, как можно решить проблему, но, честно говоря, у Гарри опускались руки. За все время жизни в Лондоне — это худшее, что с ним случалось. И, конечно, можно было сколько угодно сокрушаться, что он просто зависим от техники, но от работы, выступающей в лице Луи Томлинсона, деваться было некуда. По крайней мере, Гарри повезло, что записи своих песен и тексты для университета он хранил в ноутбуке, а тот пока не собирался выключаться без объяснения причин. Когда Гарри написал Найлу, первое, что предложил ирландец, — занять денег. Второе — подарить телефон за три месяца до дня рождения, но Стайлс отверг оба варианта. Наверное, с его стороны это было немного глупо, потому что Найл действительно никогда не потребовал бы от него ничего взамен и хотел помочь совершенно бескорыстно, но Гарри не любил дорогих подарков. Он всегда чувствовал себя неловко, когда их получал, потому что никогда не мог подарить что-то такое же в ответ. Он всегда старался обходиться чем-то милым и вызывающим воспоминания, но не требующим много денег. Чаще всего у него получалось. На самом деле, Гарри ненавидел вопросы, касающиеся материального состояния. В конце концов, его родители развелись именно из-за денег. Все ссоры всегда происходили из-за них. Деньги были причиной, по которой Гарри, вместо того, чтобы прогуляться после занятий по парку с некоторыми однокурсниками, которые его не раздражали, бежал на метро, чтобы успеть к своей смене в One Direction. Нет, ему нравилось работать в ресторане. Но если бы его мать была миллионером, он бы построил свою жизнь не так. И учился бы скорее всего в Кембридже, в который просто не прошел на стипендиальную программу. Гарри ненавидел обсуждать с кем-то деньги и вовсе не хотел думать о них. Он положил абсолютно бесполезный телефон в сумку и стал собираться на работу, потому что выхода у него, по большому счету, не было. Гарри мог только подождать в надежде, что решение появится само. По крайней мере, за несколько дней, прошедших после вечеринки, Гарри доделал черновик интервью, и сегодня он планировал показать его Луи Томлинсону, несмотря ни на что. Перед выступлением Стайлс постучался в его кабинет, поймав себя на том, что в этот раз тревожные мысли не вышли вовремя на работу и не бегают кругами у него в голове, заставляя парня переживать. Ну, хоть это радовало. Луи забрал его флэшку, сказав, что он посмотрит все до конца смены Гарри, так что он сможет зайти и обсудить, как закончит. Кажется, Томлинсон не любил откладывать что-либо на потом. Выходя из кабинета, Гарри подумал, что менеджер выглядел как-то непривычно, гораздо хуже, чем обычно. То ли это было связано с синяками под глазами, которые никуда не пропадали, то ли с бледной рубашкой, которая была ему большой, и из-за этого Луи казался чересчур худым, то ли с растрепанными волосами. Если Гарри скучал по тревожным мыслям, то они вернулись, заставляя парня предполагать, симптомами какой болезни могут быть эти признаки. Проблема Стайлса заключалась в том, что он не волновался за Луи Томлинсона, он просто волновался, а внешность менеджера — лишь выход для его тревоги. Крепко сжимая микрофон руками, Гарри изо всех сил пытался отвлечься от этого, представляя, что он в клипе на каждую песню, которую он поет. Кажется, помогало. Через полтора часа он вернулся в кабинет менеджера, собираясь смотреть не на Луи Томлинсона, а только на экран ноутбука с текстом. Он не хотел гадать, что происходит, он хотел жить своей жизнью. Кроме того, к концу выступления Гарри понял, что проблема с телефоном сама не решается, и ему стоит дать Луи Томлинсону свой имейл. Собственно, сев напротив Луи, он с этого и начал. — Прости, пока я не забыл, — Томлинсон лишь поднял бровь. — Мой телефон пока находится в нефункциональном состоянии, и я не знаю, когда смогу это исправить, поэтому не мог бы ты высылать расписание мне на почту? Я запишу тебе ее или… — Луи достал телефон, и Гарри заметил на его губах ироничную улыбку, когда менеджер протянул его парню. На экране был открыт контакт, подписанный «Вестсайдская история». Под названием мюзикла был его номер. Гарри добавил адрес своей почты, кусая щеку изнутри, чтобы ничего не сказать. Может быть, если бы они с Луи Томлинсоном были друзьями, это даже было бы смешно. По крайней мере, кажется, у него свой стиль ведения контактов. Гарри отдал телефон обратно. — У тебя есть какие-то замечания по тексту? — У меня нет никаких замечаний как у участника беседы, — Луи захлопнул крышку ноутбука и посмотрел на Гарри. Синяки синяками, а взгляд голубых глаз не менялся. Томлинсон немного крутился из стороны в сторону на своем кресле. — Но есть замечания, которые я бы сделал, если бы был твоим преподавателем. — Поделишься? — спросил Гарри после повисшей тишины. Луи Томлинсон делал очень странные паузы в диалогах. — Пожалуй, — он чуть придвинулся к столу, складывая на нем руки. Гарри понятия не имел, разбирается ли Луи в интервью, и если разбирается, то откуда бы, но, учитывая то, что Найлу он со своими текстами точно уже успел надоесть, хоть какая-нибудь критика со стороны ему не помешала бы. — Ну, стоило бы начать с того, что в живой беседе ты лучше подстраиваешься, чем в тексте, — Луи мягко барабанил пальцами по столу, а Гарри было интересно, каким образом он удерживает все замечания в голове, если ноутбук с текстом был закрыт. — Ты явно разбил свои готовые вопросы моими ответами, и это получилось не везде удачно. В жизни ты подстроился под ход беседы, а тут как будто вытащил те подводки, которые не озвучил, и просто вставил. Топорно, — Луи улыбнулся, но тепла от его растянутых в сторону губ не исходило, Гарри сел ровнее. Он не думал, что в тексте это настолько очевидно. За несколько прочтений парень убедил себя, что все получилось очень гладко. — Я… подумаю над этим, — он не знал, стоит ли вставлять реплики посреди речи Луи, но решил, что так будет лучше. — Кроме того, в тексте нет динамики. Ты расставил вопросы в том порядке, в котором придумал, а не в том, в котором задавал. Очень зря. Там нет развития мысли и все скачет. Информацию тяжело воспринимать, — Гарри почувствовал себя неуютно. Он знал принципы работы над интервью, он даже брал их пару раз для школьной газеты, но никто никогда не прорабатывал с ним структуру его собственного текста, не отслеживал развитие его мысли и тем более не говорил ни про какую динамику. Сейчас Стайлс пожалел, что, когда он только начинал писать, его так часто хвалили и так мало ругали. Толку было бы больше. — Я… спасибо. — Это еще не все. — Гарри увидел, что взгляд Луи то и дело останавливается на пачке сигарет, лежавшей на столе. — У тебя нет названия, и, хотя это черновик, название — то, над чем ты будешь мучиться, когда все закончишь. Можешь начинать озадачиваться вопросом. — Гарри кивнул. Когда Луи Томлинсон говорил о работе, он даже забывал включать свой язвительный тон. Это радовало и пугало одновременно. — Кроме того, я так понимаю, это не вся работа? — Нет, — Гарри замялся, но взгляд Луи требовал продолжения, — Статья будет где-то на десять страниц, и там будет описание ресторана, мои впечатления, немного о том, что я думаю, может быть, пара зарисовок о гостях и пара строк о тебе перед самим интервью. — Про гостей тебе нельзя писать хоть что-то, намекающее на их личность. Держись максимально абстрактно, как будто речь вообще не про живых людей. Не ради текста, а потому что у тебя нет их разрешения. А пару строк перед интервью ты мне показать не хочешь? — вот и вернулся сарказм. — Это необходимо? — еле слышно произнес Гарри, зная ответ. Он правда не хотел бы показывать Луи этот отрывок текста, потому что это означало поделиться с Томлинсоном наблюдениями по поводу его же личности. К тому же, Найл сказал, что там написано слишком много о Луи, а Гарри с тех пор текст так и не поправил. Он изо всех сил пытался не думать об еще одном файле, касающимся Луи, в своем ноутбуке, потому что тогда его щеки точно приобрели бы милый красный оттенок. — Может быть, я и считаю тебя неплохим журналистом, но я бы предпочел посмотреть на это. Мы договаривались, что ты покажешь мне черновик целиком. — Просто не думал, что остальное тебе будет интересно читать. — Гарри надеялся, что это действительно так и ему не придется приносить текст целиком. По крайней мере, Луи он может показать одно его описание, а профессору отнести другое. Томлинсон никогда не узнает. — Я готов уделить этому время, ты мог бы ценить это, — Луи снова посмотрел на пачку, и Гарри казалось, что он из последних сил держится, чтобы не сбежать на балкон и не закурить. — Спасибо, — Гарри смотрел на стол, чтобы не смотреть на Луи. Так благодарность в ответ на язвительное замечание звучала более искренне. — Что-то еще? — Пока нет. — Тогда до встречи, Луи, — Гарри поднялся, чтобы выйти из кабинета. За много лет он хотя бы научился сразу прощаться и уходить, не ожидая продолжения явно законченного диалога. — Гарри, подожди, — Стайлс обернулся, уже открыв дверь. По улыбке на губах Луи он понял, что Томлинсон помнил о необходимости сказать Гарри что-то еще, но хотел заставить его вернуться. Если он испытывал хоть каплю какого-то положительного чувства вроде уважения к Луи Томлинсону, то только что она испарилась. — Что-то еще, Луи? — он попытался улыбнуться, но выглядело фальшиво. — Зейн интересуется, не сможешь ли ты передать кое-что Найлу Хорану. Вы с ним наверняка увидитесь раньше, чем они с Зейном, — слащавая улыбка Луи заставила бы диабетика потянуться за инсулином. Гарри показалось, что его сейчас стошнит. — Без проблем. Что нужно передать? — на самом деле, Гарри понятия не имел, когда они встретятся с Найлом, но, вероятнее всего, это все равно будет быстрее, чем ирландец увидит Зейна. — Меньше знаешь — лучше спишь, — Луи продолжал делать вид, что гримаса на его лице называется улыбкой, открывая ящик стола и доставая из него небольшую картонную коробку. Поскольку вставать менеджер явно не собирался, Гарри пришлось вернуться от двери, чтобы ее забрать. — Отчитаться о доставке? — Не мне, а Зейну, — Луи немного прищурился. Гарри Стайлс не знал, что просьба передать эту коробку была местью Зейна Томлинсону за недавний инцидент в клубе. — Отлично, — Гарри снова отправился на выход, но, коснувшись дверной ручки, обернулся. — Зачем ты помог мне со статьей? — Луи приподнял бровь. Стайлс не был уверен, зачем он задал этот вопрос. Просто то, как Томлинсон заставил его подойти и забрать посылку, только потому, что ему захотелось, очень резко контрастировало с его конструктивными комментариями по поводу статьи. — Я люблю хорошую работу, — наконец ответил Луи, и его рука накрыла сигаретную пачку. Гарри знал, что Луи выйдет из кабинета через несколько минут после него, чтобы не столкнуться с парнем в коридоре. — Пока, Луи. — Пока, Гарри.