(no) control

      Гарри не помнил, как он выбежал из кабинета Луи, не помнил, как надел на себя куртку и шарф, не помнил, как он умудрился не заплакать в метро. Он не мог избавиться от противного ощущения на губах. Хотелось отмывать их чем-то, что разъест кожу, чтобы только перестать чувствовать Луи Томлинсона. Чтобы отогнать его запах, который Гарри так отчетливо почувствовал, когда парень приблизился. Для Луи это все было шуткой, дурацкой шуткой. Все эти слухи и вечеринки убедили Гарри, что Томлинсон может быть нормальным, что он заинтересовался им. А на деле Луи просто заметил, что он нравится Гарри, и решил, что это смешно. Может быть, и телефон он подарил ему, чтобы подыграть. Стайлс бы не удивился такому развитию событий, потому что Луи был последним козлом, и это касалось всего, что он делал. Гарри облизал губы миллион раз, пытаясь вернуть их себе, потому что казалось, что теперь все принадлежит Томлинсону. Луи. Луи. Луи. Луи. Луи. Гарри не хотел думать о произошедшем и поэтому думал о том, что теперь у него нет ни эссе для университета, ни работы. Потому что он ни за что не вернется в One Direction, не станет читать сообщения Томлинсона и не будет думать, а тем более писать о нем. Гарри вычеркивал Луи из своей головы красным маркером прямо сейчас, убеждаясь, что он точно был влюблен. Потому что иначе он бы тоже просто посмеялся над этим поцелуем, иначе не лежал бы в кровати, пытаясь убедить себя, что этот парень не стоит его слез. И Гарри плакал не по Луи Томлинсону, на отношения с которым он никогда всерьез и не рассчитывал, он плакал по своим обманутым ожиданиям. Он плакал по глупым мечтам и по собственной наивности. Да, Гарри хотел пережить свою первую грустную любовь, но она должна была быть не такой. В этом поцелуе не было ни красоты, ни романтики, только горькая насмешка жалкого человека. И Гарри ненавидел его и ненавидел то, как сильно он ему нравится. Ему срочно нужен был Найл. И, возможно, напиться, но в этом Гарри не был экспертом. Но, чтобы позвонить другу, пришлось подождать завтра. В конце концов, Найл не смог отпраздновать с ним Рождество по уважительной причине, и разбитое сердце Гарри ее никак не отменяло. В обед следующего дня он набрал парня, пытаясь не всхлипывать в трубку, но его просьба приехать звучала в любом случае жалко. — Это из-за твоего Уильяма? — раз в жизни Найл проявил невероятную проницательность, но все равно ошибся. — Нет, это Лу… Луи, — Гарри пытался дышать размеренно, так же, как на экзаменах, но едва ли с этим справлялся. Если в голове парня правда жили хуманизации эмоций, то сейчас их просто закоротило. Гарри не умел справляться с такими ситуациями. Найл матерился в трубку, спрашивая, нужно ли ему что-то, и обещая прикончить Луи Томлинсона. Гарри был бы не против. Конечно, ему не хотелось, чтобы его друг стал уголовником. Но зато тогда ему больше не придется видеть Томлинсона. Потому что в любом случае он придет в ресторан еще минимум один раз, чтобы отнести заявление. И увидит голубые глаза. И его губы. Нет, это было невыносимо. Гарри бросил трубку и остался ждать Найла. Ирландец явился через полчаса с бутылкой вина, коробкой кексов и пачкой бумажных платков. Он утверждал, что это «комплект успокоения», изобретенный его бабушкой. Гарри слабо улыбнулся, пытаясь сделать вид, что у него не все так плохо. А потом снова расплакался, рассказывая парню, что произошло. Он ничего не мог поделать, Луи был первым человеком, который так сильно ему понравился, и он оказался… ну, собой. — Найл, и что мне теперь делать? — Гарри крутил в руке кекс, не в состоянии заставить себя съесть его. Его горло сжимало тисками, и парень тратил большую часть сил на то, чтобы не продолжать истерику. И на то, чтобы не прокручивать поцелуй в голове каждый раз по новой. — Иди туда. С высоко поднятой головой, — он махнул рукой. Сам Найл выпил уже больше, чем Гарри, которого он пришел успокаивать. По крайней мере, это могло служить оправданием его словам. — Нет, — Гарри покачал головой, смотря перед собой. Он так сильно сжал кекс, что тот стал крошиться ему на колени. — Ни за что. Я не хочу его видеть. Никогда больше. — Но тогда он победил, — Найл пожал плечами, делая еще один глоток. — Он поймет, что смог сделать тебе больно, а, по твоим словам, это и была его цель. — Найл, это не игра, — Гарри смотрел на него, не понимая, как он может не осознавать этого. Его чувства — не игра. Отношение — не игра. И жизнь Гарри — не игра. — Тут нет победителей или побежденных. Он хотел меня унизить? Пусть наслаждается этим в своей каморке! — Гарри почувствовал, что его горло засаднило. — Мне все равно, что он там чувствует, я не хочу его видеть. — Не позволяй ему влиять на твою жизнь, — Найл серьезно посмотрел на Гарри. — Тебе нужна эта работа, дорогуша, — обращение резануло Стайлсу слух. Друг слишком много выпил, — Игнорируй его. Но не сдавайся, — Найл стукнул его кулаком в плечо. Гарри поморщился, хотя было совсем не больно. — Я могу попробовать устроиться в другой бар. Попросить у Зейна рекомендацию или вроде того. Найл, я не смогу его видеть, пойми, — Гарри закрыл лицо руками. Несчастный кекс оказался на столе. — Я просто такой идиот, — глухо пробормотал он. — Влюбиться в Луи Томлинсона. Как можно было так облажаться? Найл тихо рассмеялся, снова хлопая его по плечу. — Я не особо разбираюсь в этом, друг, но по общим меркам он кажется симпатичным. Так что ничего особо удивительного. — Гарри громче застонал. — Дело же не во внешности! Не в голубых глазах или этой улыбке, а просто… — Гарри встретился глазами с Найлом, который тихо посмеивался. — Я безнадежен, да? — Совсем нет, — Найл потянул его в объятия, — может быть, немного. — Влюбляться стоит только в глубокий внутренний мир, — пробормотал Гарри ему в грудь. Найл пах теплом, домом и поддержкой. Но Гарри хотелось чувствовать другой запах. И за это он начинал себя медленно ненавидеть. — Ты открываешь мне глаза на Луи Томлинсона, — Найл смеялся, и у Гарри на душе становилось немного легче. — Я переоценил его глубину, — он оторвался от блондина и попытался исправить ситуацию со своей внешностью несколькими движениями рук. — А вы точно правильно друг друга поняли, а не как в этих глупых романтических фильмах? — Что непонятного в этом его… «легче»? — Гарри казалось, что у него руки будут дергаться при каждом упоминании этого слова. Легче. Как у Луи вообще двинулся язык такое спросить. — А что в нем понятного? — Найл наконец-то вернул бутылку на стол. — Может он не имел в виду ничего плохого, а ты смотался оттуда на космической скорости, и теперь мальчик сидит и плачет на работе, думая, что он сделал не так. — Не заставляй меня чувствовать жалость к Луи Томлинсону. Он ее не заслуживает, — Гарри отвернулся. Это попахивало Стокгольмским синдромом. К счастью, его никто не похищал. — Ты же не слышал, как он это сказал. Найл пожал плечами. — Я просто предположил. Прости. Но «легче» довольно странная реплика… тебе не кажется? — Да мне плевать, Найл! — Гарри закашлялся, потому что даже его собственное горло испугалось этого громкого крика. — Я устал думать, что у него в голове. Я не хочу в этом разбираться. Уже все равно. — Он устало выдохнул и свернулся в клубочек на диване. Найл выдохнул и придвинулся, кладя свою голову на его. — Все будет хорошо, Хаз. Дай ему шанс извиниться. — У него есть мой номер, — Гарри закрыл глаза. — Но он не извинится. — Откуда ты знаешь? — Найл потянул его за кудряшку, чтобы Гарри улыбнулся. Он немного приподнял уголки губ. — Потому что это Луи. Я… его знаю. — Найл немного улыбнулся в ответ.

/

      Гарри третий раз расстегивал сумку, чтобы проверить, положил ли он в нее заявление. Оно было там, написанное его рукой, в новом файле. Лежало между двумя широкоформатными учебниками, чтобы не помялось. Гарри кусал губу, выходя из метро. Он продолжал репетировать речь в своей голове. То, как он заходит в кабинет Луи. Кладет заявление ему на стол. Ничем не намекает на вчерашнее происшествие. Гарри думал отдать ему и телефон вместе с заявлением, но тогда это бы выглядело как побег. А он хотел попрощаться, ничем не выдав, насколько ему больно. Луи и так получил удовольствие видеть, как он чуть не плачет, выбегая из кабинета. Гарри не собирался предоставлять ему возможность полюбоваться на это второй раз. Он зашел в ресторан и сразу проследовал к кабинету менеджера. Парень молился, чтобы Луи был внутри, а по пути ему не попался никто из официантов. У него был заготовлен сценарий только для одного развития событий. Любое лишнее слово могло спровоцировать очередное абсолютно ненужное проявление чувств. Гарри закусил губу и постучал. — Войдите, — голос Луи звучал так же, как обычно. Как будто его вообще ничего в этом мире не волнует. Наверное, так и есть. Гарри открыл дверь и зашел внутрь, вспоминая, что он забыл достать заявление заранее. Весь его эффектный выход проваливался, но было все равно. Его силы уходили на то, чтобы спокойно смотреть на Луи. — Гарри? Я думал ты сегодня не работаешь, — он скользнул по нему взглядом и снова опустил его в ноутбук перед собой. — Неотложное дело, — Гарри попытался аккуратно достать заявление из сумки. Оно все равно помялось. Парень положил его на стол поверх какой-то стопки бумаг и неловко попытался разгладить. Все лицо Луи отражало, как он недоволен тем фактом, что его оторвали от работы. Он снова убрал руки с клавиатуры и взял заявление, внимательно его читая. — Решил уйти? — Луи поднял глаза, но Гарри упорно смотрел в точку за головой парня. — Я думаю, что получил здесь все, чего хотел, — Гарри чувствовал, что он запинается на каждом слове. Он не помнил ни буквы из своей заготовленной речи. Неловкий Гарри Стайлс. Глупый Гарри Стайлс. Конечно, как Луи мог в него влюбиться? — Ожидай ответа в течение двух дней, — Луи положил его в сторону и снова посмотрел в ноутбук. — Что? — Гарри снова отвлекся от реальности на свои мысли и даже не сразу осознал, что сказал парень. — Такие заявления рассматриваются у нас в течение двух дней. Мы тебе перезвоним, — Луи продолжил что-то набирать, сверяясь с блокнотом, который лежал под его правой рукой. А он… не будет его отговаривать? Гарри сглотнул. Он надеялся, что Луи попробует его переубедить. Впрочем, у Стайлса не было повода на это рассчитывать. Он кивнул. — Спасибо, — Гарри развернулся, идя к двери. — Пока, Луи. Он надеялся, что это будет последним «пока», обращенным к Томлинсону. Потому что, кажется, все кончено. Луи перезвонит ему через два дня и скажет, что его заявление подписано. Гарри сможет получить последнюю зарплату, вытереть последние слезы и навсегда вычеркнуть из своей жизни One Direction. Конечно, ему было жалко терять Зейна, и он чувствовал, что будет скучать даже по Лиаму, но ничего было изменить. Гарри сделал ошибку и поплатился за нее. — Гарри, — парень обернулся. Кажется, он слишком долго медлил у двери. — Это не отменяет того факта, что я хочу посмотреть материалы интервью. — Сердце Гарри пропустило удар. «Это» в смысле поцелуй или «это» в смысле увольнение? В любом случае, Луи Томлинсон думает только о себе. Даже сейчас. — Я думаю, что этот проект в моем исполнении больше не актуален. Прости за потраченное время. — Гарри так сильно хотелось сделать ему больно, но говорить Луи, что все зря, было таким ребячеством. Как будто Томлинсон действительно разрыдается из-за пары потраченных часов в прошлом месяце. — Очень жаль. — Луи опустил голову обратно. — Я удалю все файлы, — Гарри нажал на ручку двери, делая шаг наружу. Подальше отсюда и побыстрее. Он и так провел в этом кабинете слишком много времени. Но Луи… он казался таким обычным сегодня. Не злым, не расстроенным, просто парнем. Может быть, поэтому Гарри решил, что можно задать этот вопрос. — Луи… ты… — он тяжело выдохнул, собираясь с силами. — Ты поступил так вчера, потому что у тебя были причины, верно? — Гарри стоял к нему спиной и боялся повернуться. — Ты… если тебе разбили сердце или вроде того, я пойму, это… — он выдохнул и остановился, заставляя себя посмотреть на парня через плечо. Луи поднял глаза от ноутбука, снова встречаясь с Гарри взглядом. — Нет, Гарри, — тихо сказал он, — все гораздо проще. — Томлинсон сделал паузу, и Гарри наделся, что у него найдется аргумент, хоть мало-мальски приличная причина так поступать, но все его надежды разбила следующая реплика Луи. — Я сделал это просто так. Я всего лишь мудак. Гарри почувствовал, как его сердце медленно крошится в груди. На что он вообще рассчитывал, задавая такой вопрос? Что ему станет легче? Что Луи его успокоит? Гарри попытался наощупь выйти из кабинета, чувствуя пелену из слез, которая опускалась на его глаза. — Пока, Гарри, — Томлинсон продолжил щелкать клавишами. Гарри сглотнул и закрыл за собой дверь. Снова прощаться он не стал. Последнее «пока» уже сказано, жаль только, что так поздно. Выходя из ресторана, парень уже успокоился. Он раз за разом повторял, что Луи не стоит его слез. Но Стайлс понимал, что отрывать оба пластыря стоило сразу, поэтому он нашел номер Зейна в контактах. Гарри откашлялся и пообещал себе, что он позвонит, когда дойдет до парка на соседней улице. Пока он шел, Стайлс придумывал, что он может сказать Зейну. «Привет, я бросил твой ресторан, скажи обо мне что-нибудь хорошее»? Гарри вздохнул, заходя в парк (скорее, небольшой сквер) и сжимая телефон в руке. Его совесть уже начала вести переговоры с силой воли, чтобы позвонить Зейну, когда он вернется домой, но Гарри оборвал это и нажал на вызов. Лучше быстро и сразу. — Хей, Гарри, с Рождеством! — Гарри почувствовал себя неловко, даже не успев открыть рот. Он совсем забыл, что у всех еще праздники, идет рождественская неделя. Он сам не праздновал, и видел перед собой работающего до остервенения Луи, поэтому общая атмосфера радости совершенно не коснулась парня. — Привет, Зейн, с Рождеством! — Гарри слышал в трубке чье-то пение. — Прости, что отвлекаю, я перезвоню позже. — Гарри, не глупи. Что такое? — Гарри слышал, что Зейн поспешил поменять локацию, чтобы посторонние звуки не мешали. — Я просто… вроде как написал заявление на увольнение? — тихо пробормотал он, садясь на скамейку. Только сейчас Гарри понял, как глупо и нелогично это звучало для Зейна, который ничего не знал. И как он будет это объяснять? Гарри выдохнул. — Ты сделал что, Гарри? Подожди-подожди, — Гарри по его голосу слышал, что парень хмурится. Он закрыл глаза, пытаясь собраться. — Я написал заявление. Отдал его Луи сейчас. — Гарри пытался не покраснеть, просто говоря с парнем по телефону. Справлялся он плоховато. — Почему, Гарри? Что-то случилось? Я могу разобраться, — Зейн был таким хорошим, слишком хорошим. Впрочем, он сделал своим лучшим другом Луи Томлинсона, а это его вовсе не красило. — Ты не можешь ничего сделать, — Гарри не почувствовал, как его голос стал жестче, когда он вспомнил о Луи. — Просто оставь. Я звоню тебе… вроде как попросить рекомендацию? Если тебе несложно? — Зейн в трубке выдохнул. — Если пришлешь мне документ, я подпишу, — он сам стал говорить уже не так дружелюбно. — Я остался доволен твоей работой. — Спасибо. — Гарри потер переносицу. Он только что обидел Зейна Малика? — И с Рождеством еще раз, да. — И тебя. — Зейн бросил трубку, больше ничего не сказав. Гарри зажмурился, чувствуя себя еще хуже. И что теперь? Рекомендации он вроде добился, но ценой чего? Телефон жег парню руку.

/

      — Луи чертов Томлинсон, — Зейн почти зарычал, даже по видеосвязи выглядя недовольным. Луи все еще протирал глаза, пытаясь понять, сколько времени. — Я обещал тебе позвонить и забыл? — он зевнул, ставя телефон на тумбочку и беря бутылку с водой. Луи уже спал, когда Зейн позвонил ему из дома своих родителей. И Малик явно был чем-то недоволен. — Почему Гарри Стайлс написал заявление? — кажется, от вида полуголого сонного Луи Зейн успокоился. Уже неплохо. — Откуда ты уже знаешь? — Луи снова зевнул и взял телефон обратно в руки, садясь удобнее. — Он позвонил мне и попросил рекомендацию. Рекомендацию, Лу! — Зейн застонал, закрыв рукой лицо. — Что случилось? Скажи, что это не ты что-то натворил? Луи промолчал, смотря на себя в маленьком окошке в левом нижнем углу и пытаясь поправить растрепанные волосы. — Так это ты виноват? — Зейн выдохнул. — Давай, хвастайся. — Это не телефонный разговор, — Луи посмотрел на него прямо сквозь экран. — Я хочу знать это сейчас, Луи чертов Томлинсон, — они оба немного улыбнулись на это обращение. Луи с облегчением понял, что Зейн не злится. Правда, судя по тому, что он сделал, это ненадолго. — Я… черт, Зейн, я правда не хочу обсуждать это так, — Луи посмотрел на него, но парень лишь качнул головой. Выбора особо не было. — Я вроде как поцеловал его, — тихо пробормотал Луи смотря в окно, чтобы только не видеть Зейна. — Ты подожди… сделал что? — Зейн выдохнул. — Я не думал, что он тебе нравится. В этом смысле. — Я не знаю, неважно, — Луи закатил глаза. Конечно, он знал. Но сообщать это Зейну сейчас он не собирался. — Я поцеловал его. А потом оттолкнул… и это его расстроило. — Ты… что? Лу, — Зейн покачал головой. Луи казалось, что он его глупый сын, которого надо постоянно воспитывать. И это чувство ему совсем не нравилось. — Почему? Точнее… зачем ты это сделал? — Гарри Стайлс так очевидно пялится на меня уже две недели! — Луи всплеснул свободной рукой. — Я не могу, когда он так смотрит. Он бы никогда не решился. Я ему помог. — Зейн закатил глаза. — А тебе не приходило в голову, что он боялся как раз такого исхода? Ты разбил ему сердце, — Луи не смотрел на Зейна. Луи делал все, чтобы на него не смотреть. — Значит он идиот. — Луи, он влюбился! Господи, влюбился в тебя. И ты просто… — Зейн застонал, не зная, что еще ему сказать. — Какого черта ты вообще полез это делать? И не надо рассказывать мне про то, что тебе захотелось ему помочь. — Зейн смотрел на него, и они оба знали, что Луи целовался с кем-то последний раз еще тогда, когда не работал в One Direction. Хотя возможностей было предостаточно. — Я не знаю, Зи. Я просто… захотел, — он выдохнул. — Это была недопустимая глупость, я не должен так поступать на работе. Извини. — Извиняться будешь перед Гарри Стайлсом, когда не подпишешь его заявление, — Зейн сверлил его взглядом, Луи точно не стоило принимать видеозвонок. — Мы говорим ни о чем, — Луи хотел спать. Да, это точно та причина, по которой следовало заканчивать разговор. — Он тебе нравится? — Зейн прищурился, и Луи не смог отвести взгляд. — Точно, — Зейн звучал так, как будто только что выиграл какую-то награду. — Он тебе тоже нравится. И ты просто… — лицо Малика изменилось. — Не делай никаких предположений, — Луи указал на него (точнее на свой телефон), — просто замолчи прямо сейчас и давай разойдемся. — Ты просто боишься, — прошептал Зейн, смотря на него. — Боишься отношений. Господи, Луи… — Зейн, это не твое дело, — Луи отвернулся. — Чертовски не твое. Просто иди спать. — Лу, ты должен перед ним извиниться. И признаться, что… — Я не буду, — Луи пришлось снова посмотреть на него. — Нет, Зейн. — Луи, я… — Луи нажал на «отбой». Это было ничье дело. Это касалось только его самого. Зейн снова попытался перезвонить, но Луи не взял трубку. Потому что Малик был прав. Он жутко боялся. Он боялся ответственности, боялся необходимости думать не только о себе. Все его время и силы уходили на ресторан, он жил там, он измерял свои успехи успехами One Direction. Поэтому отношения — не то, к чему он стремится. Ни сейчас, ни потом. Его чувства перебьются и пройдут. У Луи Томлинсона просто не было времени на Гарри Стайлса.