Вы серьёзно?

За ночь страхи поутихли, но остались на задворках сознания неприятным отголоском, постоянно напоминающим о себе. В целом же новый день грозит оказаться куда более приятным, чем предыдущий. Корабельный врач осмотрел мою ногу, ловкими движениями прощупав всё от колена до стопы, намазал какими-то пахучими мазями, и на этом мы расстались: оленёнок всё ещё не доверяет невесть откуда взявшейся девушке, пусть та и пациент, одетый в одежду его собственной накама. Нами, конечно, была бы рада одолжить одну из своих многочисленных мини-юбок, но в силу узости моих бёдер ни одна из предложенных не собирается на них держаться. Поэтому теперь на палубе я могу расположиться в любой позе, не боясь позора, в широких с затягивающимся поясом длинных штанах. Героически продержавшиеся старые кеды неизменны. Отчасти из-за их удобства, а в большей степени как напоминание о месте, откуда я прибыла в этот непривычный и зыбкий мир. Хотя на корабле всё и кажется удивительно правильным и устоявшимся. Если зажать кулон в ладони, он отдаётся лёгкой пульсацией, словно имеет собственное биополе. Но, к счастью, в темноте не светится и в целом ничем не привлекает внимание. Если честно, несколько раз мне подумалось, что его никто, кроме меня самой, не видит. Но это опроверг капитан корабля, неслышно подошедший сзади и плюхнувшийся на палубу рядом. — Я тогда так и не представился, — начал парень с улыбкой, — Монки Д Луффи. — Нана. Просто Нана. — Интересная вещица, — быстрые пальцы Мугивары уже тянутся к кулону, но я прячу его под рубашку: — Подарили на память. — А-а-а, — паренёк кажется несколько разочарованным, но, вспоминая о чём-то, вновь улыбается, — у меня тоже есть важная для меня вещь. Некоторое время мы молчим. Ветер колышет поля соломенной шляпы, зажатой в ладони Луффи. Чтобы избежать расспросов, нужно первой продолжить разговор. — Значит, ты хочешь стать Королём Пиратов? — Ага. А у тебя есть мечта? — Мугивара даже не спрашивает, откуда мне известно о его намерениях. Мечта? Так приятно откинуться на газон палубы и смотреть в чистое небо, чувствуя, как травинки щекочут ладони и затылок. У меня никогда не было того, чему бы я готова была посвятить всё своё время. На что бросила бы все силы и направила дальнейшие действия. Но сказать об этом Луффи не поворачивается язык. Может не хочу его разочаровать, а скорее боюсь оттолкнуть единственного человека, который вот так просто сидит рядом и не ожидает никакого подвоха. С ним нет рамок и ограничений. Не приходится постоянно следить за собственной мимикой, жестами. В Мугиваре нет страха, недоверия и предрассудков. Пусть он не воспринимает мир таким, какой он есть на самом деле, возникает ощущение, что всё вокруг меняется, приобретая форму, необходимую этому пареньку, без особых усилий со стороны последнего. — Нельзя назвать это мечтой, скорее очень сильным желанием, — пожалуй, сейчас я впервые скажу правду за всё время, что нахожусь на Гранд Лайн, — я хочу перестать бояться абсолютно всего. Научиться перебарывать себя, когда это необходимо, чтобы не упустить то важное, что ждёт меня впереди. Невозможно лежать в ожидании ответа на одно из самых важных моих признаний. Сидя хотя бы можно видеть глаза Мугивары, который сейчас для меня равносилен судье, выносящему приговор. И его рука на моём плече и лёгкая улыбка — лучший ответ на всё сказанное.