***
Под вечер Гермиона сидела в своей комнате и держалась молодцом, только нет-нет да позволяя слезинкам скатиться из уголков покрасневших глаз. Мрачный стук часов не мог заглушить дрожащее дыхание. В комнате витало отчаяние. Невилл гладил ей плечи, сочувственно улыбался. Гарри сжимал холодные руки. Рон ходил от стены к стене, что-то бубнил себе под нос. Джинни разливала чай. — Мион, да не грусти ты, — Гарри сам нуждался в поддержке не менее, чем она, — это всего лишь сплетни. Да и Снейп… — Профессор, — поправили Гермиона и Невилл почти одновременно. Гарри вскинул руки и слабо улыбнулся. — Профессор, профессор. Когда он узнает, не поздоровится всем (кроме нас, конечно же). Сделалось гадко, когда Джинни заулыбалась, а взгляд ее ничего не выражал. Снова Уизли затевала неладное, и Гермиона отвернулась. Ей никак не удавалось понять, когда же Джиневра успокоится? Как долго сможет водить за нос Гарри и Рона? Какими мотивами руководствуется? Дело ведь не только в роли, так? Зависть к подруге самого Поттера, к Всезнайке и меж тем любимице учителей бродила давно. Такое осознание горчило. Гермиона знала, что женская дружба — вещь сложная и тяжелая, но не представляла насколько. Невилл каждый раз заглядывал в глаза, будто спрашивал: «Почему не выгонишь её?». Пока он один понимал суть. Гермиона делала вид, что не замечает. Миролюбивый друг вряд ли был знатоком стратегий. Упрёки пусты — вины не докажут. Нужен иной метод. Настоящую Уизли стоило обличить, оголить чешую. — Действительно, это всего лишь слух, — подхватил Невилл. Разъяренный Рон остановился и взмахнул руками. — Слух? Слух, серьезно? По школе только пуффендуец не сказал, что Снейп её лапает! Что юбку задирает на столе! А для вас это всего лишь слух! Да нашу Гермиону очернили! — Да, очернили. Но профессор не даст её в обиду. Гермиона замотала головой. Оттого, что любая защита со стороны Снейпа вызовет подозрения, клокотало в груди. Почему? Она отказывалась отвечать даже себе самой. С бледными щеками девушка походила на больного зверька, не успевшего убежать от лап охотника. — Поздно. Если профессор начнет меня защищать, то лишь подтвердит слухи, что я его… — А он не тебя, а себя! Так на минуточку, ему дополнили образ старого извращенца! — воспрянул Гарри, багровея от гнева. — И эти дурацкие роли только порочат вас двоих! К черту спектакль! — Но это лишь игра! Джинни подала кружку с неопрятными чаинками, но Гермиона отказалась, заглядывая в неискренние глаза и тоже улыбаясь. На секунду Уизли впала в недоумение; на веснушчатом лице проскочил испуг, и капризные губки превратились в тонкую линию. Хитрый взгляд отвела как можно естественнее и села к Гарри на коленки, видимо, ища убежище. — Гермион, нужно с Лавандой переговорить. Проболтается. Кто-то явно против тебя прёт. И этот кто-то и есть воришка, — Гарри похлопал ладонью по спине своей девушки и влюбленно приобнял. Невилл подхватил мысль. — Верно! Кому Герми могла насолить? Таких много, так? Она и умница, и красавица. Её обожают учителя, и даже профессор Снейп стал человечнее к ней. — Угу, что ножки поглаживает, авось ещё чего… — буркнул Рон, который переживал больше всех. — Рон… — предупредила в последний раз Гермиона. — Ладно, ладно. Джинни, вот скажи мне. Когда это ты с Лавандой ходила по коридорам и слышала, что Снейп, пардон, профессор Снейп, говорил Гермионе что-то о воровстве? Сдается, Браун — первая сочинительница у нас. Джинни кивнула и изобразила вид пострадавшей. — Меня Лаванда тоже задела этим, но… такая уж она стерва. — Ты можешь расспросить Браун? Да и Тоб за тобой бегает, его тоже было бы неплохо… Гарри изогнул бровь. — Тобиас? Ты нравишься Тобиасу? Джинни кивнула и рассмеялась. — Да, видишь, я тут мисс Популярность. Со мной дружат тупицы, да стайка сопляков бегает. Пустяки. Внезапно Рон побледнел и посмотрел на сестру иным взглядом. Невилл фыркнул на снейповский манер: — А главная стайка тупиц — это мы. Шутку оценила только Джинни. Но ни Невилл, ни Гермиона, ни Рон не засмеялись в ответ. Молчали. Гарри понял происходящее по лицам друзей. Повисла пауза. — Гарри, — Рон спросил по-прежнему радушным тоном, — ты вчера ходил на свиданку с Джинни… Гарри убрал руки от сестры друга, кивнул, догадываясь. — Ты давал ей мантию? — Это ничего не значит. — Что ты мне втираешь?! У нее был доступ к твоей мантии! Зачем Гермионе воровать, когда она могла попросить? Зачем увеличивать свое наказание и предлагать два месяца, лишать себя Рождества? Зачем ей вообще собирать заявления и палиться? — Но никто и не говорит, что это Герми. — Но это Джинни, Гарри! Она два лета грезила об актёрстве, а получила главную роль Гермиона. Именно Джинни с Лавандой слышали разговор Снейпа. Стащить заколку у соседки — дело нетрудное. Вещицу у мальчишки, которому нравишься — тоже. А о твоей мантии и говорить нечего, Гарри! Джинни вскочила. — Рон, что ты несешь?! Я не брала их вещи! В её глазах сверкала молния. Гарри не отреагировал, когда она повернулась к нему за спасением. Лживое лицо младшей Уизли желтело, а с языка рвались ругательства, но все, что она могла — открывать беспомощно рот. — Ясно… — Гарри! Гарри! Я не брала вещи, а увидела их случайно! Ну и Лаванде от шока сказала, а та сдуру разболтала! Гарри скрестил руки на груди. — Что значит «их»? — Снейпа и Гермиону! — Джиневра… — он встал и схватил ее мягко за подбородок, заставляя смотреть в глаза, — мне это всё порядком надоело. Легилименс! Гермиона рванулась к ним, когда Джинни закричала и отшатнулась. С немыслимым ужасом Гарри отпрянул, разинул рот и с шоком уставился на них. Долго молчали. — Гермиона, так он… правда… на стол! — Вы… вы неправильно поняли всё! Это игра! Джиневра закричала: — Игра? Игра?! Я расскажу профессору Макгонагалл о ваших играх! Он облапал тебя! И роль ты получила только благодаря своему Снейпу! У вас роман! Да и вещи ты стащила исключительно ради того, чтобы на свиданки к Снейпу попасть! Что, не права? Ты так любезно предложила увеличить себе отработку, так грамотно собирала заявления! Не выдержал и Невилл: — Джинни, заткнись. Профессор Снейп никогда бы не… Гарри замотал головой и прошептал: — Невилл… это правда. — К чертям такую правду! Гарри, ты знаешь Снейпа! Началась перепалка. Слёзы градом покатились по щекам Гермионы. Презрение во взгляде Джинни стало последней каплей в терпении девушки, она вскочила, указала на дверь и крикнула: — Поди вон! Джинни обнажила гнилую улыбку. — Ты всегда была эгоисткой, Грейнджер! Всегда! Я не удивлена. Как хитро ты дуришь всю школу, а меня выставляешь демоницей. Ай-яй-яй. А ведь ты ангелок в глазах друзей. Теперь сосуд зла я, а ты невинная звёздочка. Вся школа опять о тебе говорит. Повод для тайных свиданок со Снейпом имеется, да и любимым педагогам нечего сказать. Молодец, так держать! Вот только что будет, когда об этом узнает министерство, а? Злорадство стёрлось со смазливого личика тотчас, когда вступился Невилл. — Но я видел, как Джиневра заходила к Гермионе. Не отнекивайся. Это ты своровала вещи, и именно ты проникла в кабинет Снейпа. Говори — не говори директрисе, а толку не будет — об этом узнает и профессор. Даже если Гермиона и сидела на столе, этому найдется объяснение. А вот что ты делала в его кабинете с мантией-невидимкой, оставляет ряд вопросов. Расскажешь директрисе, и все сразу поймут, кто подставляет Гермиону. Джиневра, ты переходишь границы. — Я? Невилл, ты тогда еще не отошел от ожогов, а сейчас врешь! В наглую! Очни-ись! — Возможно, но откуда ты знаешь, что я обознался как раз тогда? После отвратительной паузы Рон молча толкнул дверь и рявкнул сестре: — На выход. Здесь тебе не рады. — Гарри! — захныкала Джинни и попыталась взять его руку, но он вырвался и, мотая головой, первым скрылся в коридоре. Джинни в рыданиях снова запищала его имя и выбежала следом. Дверь с шумом захлопнулась. — А теперь объясни мне, где правда? Гермиона очень осторожно поведала ребятам об игре в «Привыкайте» и только спустя час успокоилась.***
За две недели события в Хогвартсе переменились. После расставания с Гарри Джинни замолкла. Она избегала друзей и слухи более не распускала. Но почему-то товарищам казалось, что такое затишье наступает только перед бурей. Тем не менее, популярность Гермионы Грейнджер возросла. Теперь за спинами профессоров о ней шептались не только студенты, но и портреты. Воришка, ветреная девчонка, она, по дополнительным подробностям, родившимся в процессе обсуждения, сама залезла на стол, сама выпросила роль, сама увеличила себе отработки, лишь бы приблизиться к нему, к своему любимому. Существовала и другая версия, что роман меж ними ведется с тех пор, как гриффиндорке стукнуло четырнадцать. Но версия, заставившая Гермиону хохотать, говорила о беременности. Естественно, ни одним аргументом или фактом утверждения не подтверждались. Да и зачем? В Хогвартсе народ доверчивый. Естественно, при педагогах болтовня затихала, это ведь так, меж собой. Многие не говорили то, о чем шептались в своих комнатах. Но Гермионе хватало и косого взгляда, чтобы узнать об интеллектуальных способностях той или иной когтевранки. Благо, до скандала дело не доходило. Посовещавшись с директором, Мистер Шарль за завтраками взялся вести речь о деталях пиара. Он раскрыл ученикам предназначение скандалов и интриг и тем самым погасил всяческое желание порочить школу. В конце концов Рите Скитер перестали верить уже после третьей статьи. Никто не желал походить на нее. Тем не менее в сознании учеников закрепилось шутливо-насмешливое отношение к Гермионе. Снейпа никто не трогал. Если он и знал, то мучил подлецов где-нибудь ночью, без свидетелей, а затем стирал память, чтобы юные садисты наступали на те же грабли вновь и удовлетворяли его маниакальные потребности. Гермиона рассмеялась, когда однажды услышала это от третьекурсниц столь любопытных до сплетен, сколь и пугливых. Но веселая улыбка быстро меркла, когда она натыкалась на осуждающий взгляд гриффиндорцев. Психологическая ноша становилась непосильной с каждый днем. Гермиона уставала. Постоянно улыбаться, делать вид, что ее не трогают насмешки и шутки — высшее в мире искусство, которым мало кто владел. По ночам её подушка глушила тихие поскуливания. В связи с этим концентрироваться ни на рунах, ни на Снейпе не получалось. На репетициях за ними наблюдали с особенным вниманием, хоть и побаивались попадаться снейповскому взгляду. Поэтому Гермиона дожидалась отработок, ведь только там она могла снять маску, плюхнуться в кресло и зашутить с профессором назло всем. Но и он изменился. В его словах, движениях, манере говорить скользила то излишняя сдержанность, то грубый цинизм. То он шипел, то напористо смущал, приближая свое лицо к ней. Гермиона заглядывала в черные бездонные глаза, искала в них нежные повадки Антония и не находила. Только на сцене он играл любовно, а здесь показывал себя, Снейпа. Непроницаемого, непонятного и официально-сдержанного. Редко он таял, когда Гермиона не понимала сарказма и краснела, хлопала глазками и пыталась вникнуть в игру слов. От её неиспорченности он хмыкал, но по-доброму, не как злой профессор, но и не как Антоний Клеопатре.***
В конце недели, когда Гермиона обзавелась иммунитетом к глупым и жестоким подросткам, когда мысли обрели чёткие формы и когда вернулась сосредоточенность, пришло время подумать о Панси. Её дом тоже подожгли, но не пироманией, а маггловским способом. Все это выглядело странным совпадением. Гермиона сидела на собрании кружка руноведов и задумчиво смотрела в окно. Если бы не тот случай у кабинета профессора Снейпа, она бы окончательно усомнилась в своих подозрениях и перестала бы думать об этом. Но совпадения, как назло, складывались в единую линию! Снейп как-то замешан! Минерва с грустью изучала шкатулку и вздыхала. Когда вошел профессор Снейп, она скучающе посмотрела на него, но тотчас выпрямилась. Ее брови изогнулись в удивлении. Снейп поставил на стол два лукошка малины и фальшиво улыбнулся. — Для моих любимых дам. Верно, мисс Грейнджер? Гермиона одарила его тяжёлым взглядом и поджала губы, а затем изящно взяла ягодку и приложила к лицу. — Таким цветом вы любите мои щёчки, верно? — съязвила она и отшвырнула ягоду назад. Снейп удовлетворённо кивнул, но тотчас сделался официальным и серьёзным. Минерва вздохнула: — Мисс Грейнджер, благо, эти слухи обернулись в шутки. Не придавайте этому значения. Гермиона бессильно зарычала и прошептала: — Я выдохлась, мэм. Но я постараюсь. Снейп перевел тему: — Домшон чист. Это последний, на кого были надежды, — его голос вновь сделался тихим и хриплым, видно, сегодня он слишком много говорил. Мурашки пробежались по ее спине. Она вновь вернулась к тому случаю в подземельях. Два дня назад Гермиона шла на отработку. Она решила прийти чуть раньше, чтобы избежать любопытных взглядов. Бесили ее глупые девочки, которые постоянно подмигивали ей как бы в поддержку. Сплетницы собирались каждый раз ровно в восемь и не сводили любопытных глаз с нее и профессора. Руки чесались превратить их во что-нибудь гадкое. Она не влюблена в Снейпа! После кроткого стука никто не открыл. Горгулья на двери прошипела: — Подождите профессора Снейпа! Гермиона кивнула. Сдался этот Снейп! Видимо, слух и до него дошел, раз зачаровал горгулью. Внезапно что-то рухнуло в кабинете. Дверь приоткрылась и тотчас захлопнулась. Горгулья агрессивно зашевелилась, скривила нос. Кто-то слабо постучал. Вновь донёсся грохот, возня. Ручка страшно защелкала. Послышалось хриплое «помогите!». Горгулья выругалась, когда Гермиона припала ухом к двери. — Я здесь! Я помогу, кто вы? — Молю, мне дурно… Пожалуйста… Дверь снова сотряслась, послышались маленькие шажочки. Гермиона попыталась дернуть ручку, но затвор схватился крепко. Все стихло. — Эй… эй? Кто вы? Как вас зовут? Никто не отвечал. Гермиона снова постучалась. Тишина. Горгулья подозрительно замолкла и теперь с большим укором смотрела на гостью. Страх завязал узелки в животе. Гермиона отошла, затрясла головой. Не может быть, что бы там кто-то был. Пленник? Снейп появился неожиданно и изогнул бровь. Наверно, страх все же отражался на языке ее тела, в неестественно ровной спине и скованности. Он хрипло и очень тихо спросил: — Вам плохо, мисс Грейнджер? — он медленно обошел ее. — Вы бледнее луны. Что заставило вас прийти на отработку раньше обычного? — А то не знаете? Он бросил холодный взгляд на прошедших будто бы случайно слизеринок и толкнул дверь. Гермиона заглянула в кабинет и не обнаружила никаких следов расправы, ничего будто и не приключилось! Тревога заиграла сильнее. Цепко думая оборонительное заклинание, она вошла. В рукаве покалывало магией палочки. Снейп затворил дверь. В тишине бился пульс. Слышался шелест мантии. Шаг. Второй. Гермиона выкрикнула экспелиармус. Профессор мгновенно отбил и обозлился. Извернувшись, она ловко упёрла палочку в кадык. Прижатый к стене, он одним ловким движением поменял их местами и увел в угол, сузив глаза. Гермиона извивалась, пока не услышала совсем близко холодный голос: — Мисс Грейнджер, вы сумасшедшая, глупая и наивная девчонка! Нельзя проверять меня! Ясное дело: артефакт бьет сильно! — он почти кричал. Кончик палочки упирался в шею. Она тяжело дышала. Адреналин продолжал выбрасываться в кровь, и с каждым вздохом щекотало живот. Она чувствовала, что он не касался ее, что его грудь находилась в нескольких миллиметрах, которые внезапно захотелось преодолеть. Молчали. Кончик палочки тронул щёку и мягко повернул ее голову. Их взгляды столкнулись совсем иначе, по-новому, да так, будто открылось второе дыхание. Но для чего? — Вы в порядке? С вами всё хорошо? Возможно, артефакт атакует не внешне, а внутренне? Что вы чувствуете? — Снейп требовал ответа и не давал времени на него. — Есть признаки внутреннего кровотечения? Боли? — Всё хорошо. Я же обещала вас убить нежно… Его дыхание коснулось щеки. Она покраснела, и он резко отпрянул. Гермиону из мыслей вырвал голос, она увидела яркий малиновый цвет, директорский стол. — Мисс Грейнджер, вы меня слушаете? Или витаете в облаках? — Минерва уже сердилась. Она третий раз повторила предложение, и все без толку. Снейп перебил: — Повторю: Домшон проверен, директор. Но это не показатель доверия к нечистому на руку, жалкому министру. — Северус, все будет честно, я подпишу через проверенную кампанию. — В смысле подписать? — переспросила недоуменно Гермиона. Едва догадываясь, она перебегала недоверчивым взглядом то на директрису, массирующую виски, то на профессора, тревожно вглядывающегося в неё. — Мисс Грейнджер, вы, конечно, прослушали, поэтому, к вашему сведению, в четвёртый раз повторяю, что мы с профессором Снейпом пришли к выводу, что Домшон был нашей конечной надеждой, которая не оправдалась. Следовательно, мисс Грейнджер, витражи имеют только эстетическую ценность. — Нет-нет! Невилл ещё… — Мисс Грейнджер, ответ очевиден. Мистер Лонгботтом не наш случай, его и проверять нечего. Гермиона не унималась: — Давайте сходим к профессору Трелони… — Нет, — решительно отрезала Минерва и кинула на стол договор. Хватило и взгляда, чтобы воскликнуть: — Что?! Вы хотите продать витражи?! Снейп подошел к столу и склонился рядом. — Да, пятьдесят на пятьдесят. Школа нуждается в финансировании, и поскольку этот проект был вашим… — Нет! Мне деньги не нужны! Профессор, можно же все провернуть! Подумайте, как увеличится цена в случае артефакта! Я поступлю в академию, мы сделаем открытие и продадим! — Нет. Перестаньте строить иллюзии, милая. — Но мы не всё опробовали! — Мисс Грейнджер, — надавила Макгонагалл, — к середине января я подпишу договор и состоится сделка. Умерьте свой пыл и вернитесь к проекту по трансфигурации. Гермиона с рыком вскочила и выбежала за дверь. Странное поведение Макгоногалл сделалось невыносимым в последнее время.***
Невилл собирал чешуйчатые лепестки, крутил их пинцетом под лупой и делал пометки на пергаменте. Пыль плавно кружилась и опадала под мерцание свечей. Когда позади вспыхнул камин, юноша с опаской посмотрел на дверь профессорской спальни. К счастью, та оказалась плотно закрытой. Он обернулся, чтобы вежливо сказать, что профессора Снейпа нет, как увидел своего куратора, перепачканного в крови, шатающегося. Мантия висела на нем кусками. Если бы кто-то попал на клык саблезубого тигра, выглядел бы лучше. — Ох ты, батюшки! — залепетал Невилл и подбежал. — Хватит кружить неуклюжим птенцом вокруг падали! Либо помогайте, либо проваливайте вон! — прорычал Снейп и зашипел. Невилл угукнул и подхватил профессора, утащил на диван. Снейп тяжело дышал и кашлял в кулак, который тотчас пытался спрятать. — Кашель с кровью? Позвать Тинки или мадам Помфри? А м-может, принести зелья? Я знаю, что тысячелистник… — Лонгботтом, если у воды есть течение, то мы должны радоваться, что не образовалось болото? О его скорости и говорить не станем. — Да вы не так уж и ранены, раз смеете шутить о моих интеллектуальных способностях, — фыркнул Невилл и приложил руку к бледному лбу профессора. У того был жар. — Я скажу вам так, Лонгботтом, если моторчик в вашем мозгу не тянет мои уроки, то я буду снисходительным и любезно повторю: вы мужчина. Принимайте решения сразу. Берите на себя ответственность и не ссыте. Вас я точно не покусаю. А нет — уйдите. Невилл фыркнул и сбегал в лабораторию. Уже через секунду раненый принял дозу болеутоляющего и кровоостанавливающего, а после увлажнил горло стаканом огневиски, за что высказал сердечную благодарность. Но все равно дышал раненый тяжело, разум слабо прояснялся. По старому опыту успокаивался и ожидал Тинки, который несколько искусен в деле врачевания. Когда Невилл перевязал плечо с невозмутимой физиономией, Снейп улыбнулся: — Сколько талантов кроется в вас! Невилл закатил глаза. — К сведению, я выучил все ваши уроки. Не сдаваться, раз. Принимать решения, два. Верить в себя, три. Защищать девочек и не быть занудой, четыре и пять. — Именно с последним вы плохо справляетесь. — Понял, молчу. В ушах гудело, а горло жгло вязкой консистенцией зелья. Огневиски не сильно помогал. Северус откинулся на подушки и прикрыл глаза, вспоминая лица Упивающихся. Узнав о наименовании организации, которой Минерва нарочит вручить витражи, Северус взялся за проверку, которая закончилась не так удачно, как хотелось бы. Куда хуже — он не знал, как Минерва вышла на мошенников, но носом чуял, что не без советов Домшона. И теперь каждая вена в его теле пульсировала от темного проклятия. Прикрыл глаза. Появился образ мисс Грейнджер. Снова здравствуйте… Северус натянул улыбку. Выбросить навязчивую мысль из головы не получится, как обычно. — Как только Тинки освободится, пусть выяснит, есть ли сходство этой заразы с болезнью моего гостя. Невилл кивнул, стараясь всячески не показывать своей тревоги. Получалось неумело. — Лонгботтом… — Да? — Если мисс Грейнджер попытается напасть на вас и с ней что-то произойдет, бегите сразу к Поппи. Невилл озадачился, но лишних вопросов не задал, хвала Мерлину! Северус закрыл глаза и заснул. Следующим днём Гермиона действительно атаковала Невилла и получила в ответ чары щекотки. Она упала на траву и захохотала. Тем временем Северус ходил в кабинете Макгонагалл и выслушивал аргументы в сторону продажи витражей. Но все слова не достигали цели. Северус с замиранием сердца смотрел в окно и ожидал, что на эту глупую и импульсивную гриффиндорку обрушится кара артефакта. — Северус, ты здесь? — Здесь… здесь… и твой Домшон тоже, — буркнул Снейп, смотря на крупную фигуру у аппарационного барьера. — Советую не расслабляться, Минерва. В его конторе упивающиеся. Макгонагалл упрямо промолчала. Снейп закатил глаза и вышел.***
Гермиона коротала часы в выручай-комнате. Не спала, ела меньше обычного и почти не водила бесед с друзьями. Плевать она хотела на такие глупости как отсутствие гипотез. Свои выведет! Найдет доказательства! Витражи — артефакт! Она поднесла на ладошках два стеклышка и покрутила у окон. Появилась разноцветная тень с изображением рун и витиеватыми узорами. Гермиона выругалась и прищурилась. Свет как свет. По признакам — обычный витраж. Зевота вновь атаковала. Когда же она наконец выспится? Но тотчас в голове появился голос, напомнил о доказательствах. Гермиона прикусила губу и присела за кулисами. Неужели Макгонагалл права? Внезапно маленькие песчинки посыпались откуда-то сверху. Заскрипела веревка. Мешок с мукой взлетел, порвался. Белый порошок хлопнул по макушке, и шторка занавеса опустилась. Сначала кашель зарезал в горле. Старая мука показалась мерзкой на вкус. Загорчило. Гермиона поморщилась, первым делом принялась отряхивать витражи, как щелкнуло в голове. Идея! Всплыло странное воспоминание Трелони, которая терла подушечки пальцев, что-то неосознанно посыпала. Комната помогала через нее! Подскочив на радостях, она полетела в сторону выхода, как свет резко потух, а штора с силой припорошила ее, позволяя запутаться и с превеликим успехом упасть на пол. Тяжелая ткань накрыла лохматунью с головой. Гермиона попыталась встать, проверить витражи, но ни того, ни другого ей не удалось, к счастью. Дверь распахнулась. Влетел сердитый Шарль и не менее разгневанный министр Домшон. — Всё осмотрите сначала, а потом говорите. Вы отрываете меня от работы, мистер Домшон! — Это специальная комната, если вы ещё не заметили. Здесь нет никого, кроме нас. К делу. — Замолчите! Гермиона не дышала, но услышала, как кто-то широкими шагами направляется прямиком к ней.