Вернуться или вернуть? -2

Всю дорогу до Петербурга мы с близнецами гадали, кого из высокопоставленных лиц уже успели вылечить от туберкулеза. Скрывать, что Его Высочество Георгий Александрович болен, я не стал. Парни все равно скоро сами об этом узнают. Мы обсудили перспективы расширения предприятия по выпуску лекарства. Наша лаборатория не справится с тем объёмом, который необходим стране. Афанасий Петрович Чернов вклинился в беседу, добавив, что расширяться нужно во многих областях. Давно требуется цех по выпуску кинопленки. — В самом деле, Николай Иванович, мы никак не закончим детективный фильм, — сокрушался он. Голословно обещать я не стал. У меня имеются компаньоны. Помочь с плёнкой может только Вера Степановна. Вся киногруппа ехала с нами. Часть оборудования было отправлено ещё раньше. Но особо хрупкие аппараты мы везли с собой. Артём написал, что угробили два проектора. Не наши киномеханики, а срочно подготовленный персонал для представления фильмов в Гатчинском дворце. Кино наконец дошло и до государя. Только с его демонстрацией вышла незадача. Какие-то чинуши потребовали научить предоставленных ими людей. В результате загубили и сами фильмы, и аппараты. Чем там закончилось дело, я не знал. Надеялся услышать на месте. С Афанасием Петровичем по поводу кинопленки я был согласен. Копии наших фильмов можно делать на месте в Петербурге, освободив, таким образом, лабораторию при школе. В самом Петербурге меня догнала телефонограмма из Екатеринодара. Умерла Павлина Конкордиевна. Так-то я морально уже был готов и даже Маруське оставил указания, но все равно взгрустнулось. Правда, хоровод дел сразу захватил и времени на сантименты не осталось. Артём подхватил близнецов, Чернова с ребятами и увёл их в химическую лабораторию. Оборудование для проявки и сушки плёнки уже смонтировали, но требовалось мнение специалистов. Попутно друг рассказал мне хохму, как те «левые» киномеханики пытались каким-то образом снять фильм. На кинопроекторах! В результате загубили наши аппараты и четыре фильма. Позже Аркашка всё же показал обещанное кино во дворце и до сих пор пребывал в состоянии шока оттого, что видел самого царя и его семью. Расспросить Аркашку я планировал позже. Сначала у меня была назначена встреча с Романовским. Профессор подтвердил, что препарат справляется с туберкулёзом, как нами и прогнозировалось. Больше ничего Дмитрий Леонидович добавить не мог. В его компетенцию входило лишь ввести меня в курс дела и отправить письма о нашем прибытии кому-то в «вышестоящие органы». Аудиенция нам была назначена в Институте усовершенствования врачей. На всякий случай мы с близнецами приготовили плакаты, если потребуется озвучить на встрече этапы исследования. Потом все это оказалось невостребованным. Встреча предполагала беседу иного рода. Меня сразу напрягло то, что никто из медиков нас не сопровождал. Совершенно незнакомые чиновники провели меня с близнецами в огромный кабинет и представили находившимся там господам. Присесть, естественно, нам не предложили. С братьями Деевыми мы встали посреди просторного зала, ожидая решения чиновников. «Вот это я высоко взлетел!» — подумалось мне, когда я услышал имена тех, кто находился в кабинете. Табель о рангах мы всей группой в поезде повторили, но все равно я невольно растерялся, когда меня представили Великому князю Сергею Александровичу. И теперь судорожно пытался вспомнить, какую должность занимает брат государя. Кажется, генерал-губернатор Москвы. Тогда что он делает в Петербурге? Додумать эту мысль я не успел, секретарь отвлёк своим сообщением, что второй сидящий за столом мужчина — министр финансов Сергей Юльевич Витте. Практически сразу я понял, что «раздачи пряников» не будет. Не за этим нас пригласили, о чём, собственно, и сообщил сам Витте в своей речи. Бла-бла-бла, «высочайшим соизволением», на благо российского народа и так далее. В общем, решено создать акционерное общество, где нам с братьями выделяется четверть акций от общего числа. Присутствующие на встрече секретари (или это были юристы?) услужливо распахнули папочки, подразумевая, что я сразу поставлю в документах свою подпись. — Ваше Высочество, позвольте узнать состав соучредителей и распределение акций, — осмелился я задать вопрос. Шедший ко мне секретарь затормозил и посмотрел как на недоумка. Великий князь кинул примерно такой же взгляд и, неохотно разлепив губы, ответил, что здесь присутствуют все соучредители предприятия по выпуску противотуберкулезного лекарства. Контрольный пакет брат государя берёт себе, а Сергей Юльевич довольствуется двадцатью четырьмя процентами. — С глубочайшим уважением я вынужден сообщить, что меня не устраивает распределение акций, — возразил я. — Его Высочество Георгий Александрович тоже мог бы стать соучредителем. — Как ты смеешь что-то требовать?! — сразу повысил голос Витте. — Ты представляешь, перед кем стоишь?! Одно моё слово, и тебя сгноят на каторге! Доля акций его не устроила! — Ваше высокопревосходительство, я настаиваю на добавлении еще двух соучредителей. Госпожа Иванова, которая проводила первые исследования препарата, вправе получить пятнадцать процентов. Мы с господами Деевыми также рассчитываем иметь по пятнадцать. — Молчать! — взревел Витте и поднялся из кресла. — Я тебя!.. Куда меня отправят и что со мной сделают, господин министр финансов расписывал в течение нескольких минут. И только он убедился, что запугал всех и вся (близнецы так точно пребывали в полуобморочном состоянии), как я снова «полез в бутылку». Сообщив, что меня, конечно, можно и на каторгу сослать, только тогда на изобретение новых лекарств можно не рассчитывать. — Вдруг ещё не открытое лекарство спасёт вам жизнь? — завершил я ответную речь. Витте от моей наглости побагровел. Только Великий князь был абсолютно спокоен и явно чего-то ждал, разглядывая с отрешенным лицом свои манжеты. Министр финансов открыл рот, чтобы продолжить моё линчевание, но откуда-то сбоку послышался раскатистый смех. Все присутствующие в кабинете дружно повернули головы в ту сторону. А я и не заметил, что из кабинета есть второй выход. Дверь не была закрыта. Не смотрел я в ту сторону только потому, что драпировка проёма была такой же, как и шторы на окнах. Оказывается, это был замаскированный выход, и при нашей беседе присутствовал ещё один слушатель, который не захотел демонстрировать себя сразу. Вообще-то, я уже сообразил, кому принадлежит этот басовитый смех и кто мог так запросто прервать Витте. Ладони мои моментально вспотели. Я и без того держался на чистом упрямстве. Понимал, дерзить таким высокопоставленным господам очень опасно для здоровья и жизни. Но мне помогала уверенность в том, что нельзя им дать себя «сожрать». Если я сейчас проявлю слабость, дальше будет хуже. Никто не станет со мной считаться, выдоят насухо. — Сергей Юльевич, как это он вас не испугался? — продолжая посмеиваться, пересёк кабинет, чтобы расположиться в кресле, Александр III. Витте и Великий князь сразу вскочили со своих мест. Секретари замерли статуями, а Андрей, стоявший ближе всех ко мне, заметно качнулся. Похоже, парню стало нехорошо от обилия сиятельных особ. — А ведь господин Ситников прав, когда сказал, что, отправив его в Петропавловку, вы ничего не выгадаете. Меня только интересует вопрос, почему Георгию, а не мне долю? — Извольте, — покладисто кивнул я. — Нашей фармакологической группе шестьдесят процентов и сорок распределяем равномерно между остальными соучредителями. Хохотал государь так, что позвякивали висюльки на хрустальной люстре. А я и не понял, чем развеселил государя и почему Александр III утирает слезы смеха. — Позабавил, — хлопнул себя по колену царь. — Вы ведь ещё кино делаете? — Снимаем. Производство плёнки планируем устроить в Петербурге, — сообщил я в ответ и тут же продолжил: — Наша съёмочная группа мечтает снять Ваше Императорское Величество, так сказать, для истории. Первый в мире монарх, которого запечатлеют для потомков. Естественно, со всей семьёй, — спохватился я. — Мне тут докладывали, что французы пытаются уже показывать это ваше кино, — сообщил не самую приятную новость Александр III. Почти перестав нервничать, я повёл более конструктивный разговор. Сообщил, что привилегия у нас имеется, но страны Европы найдут способ, как её обойти. Потому мы можем рассчитывать только на то, что за нами не угонятся. Если и повторят, то не так быстро. Кратко описал, что хотел бы видеть в сценарии фильма. Пообещал государю, что это не займёт много времени. Но желательно показать народу, как заботится государь о своих подданных. Пусть это будет подача прошений. Вначале кто-то из дворян. Тот же министр финансов подойдёт, и далее по убывающей: промышленник, купец, крестьянин. Александру III идея понравилась. Расспросил меня о фильмах для детей. Вернее, о мультфильмах. Очень уж государя заинтересовало, как это вообще делается. От темы акционерного общества мы ушли далеко. Точнее, я старательно уводил разговор. Расписал, что наш завод будет выпускать станки, каких нет в мире. — Доколе Россия будет оглядываться на Европу и плестись позади всех передовых технологий?! Пусть теперь инженеры Германии и Англии удивляются! Россия должна стать самой передовой державой! — Господин Ситников, вы интересно излагаете. Напишите мне доклад на эту тему, — ответил государь, прослушав мою пафосную речь и, похоже, не сильно поверив в те самые современные станки. Секретари по каким-то признакам определили, что аудиенция завершена, о чем нам с близнецами и сообщили. Только выйдя за дверь, я ощутил, что вспотел так, что рубашку хоть отжимай. Меня запоздало накрыла трясучка. Пришлось даже облокотиться о стену, чтобы не упасть. Братья Деевы выглядели не лучшим образом. Повезло, что долго рефлексировать не пришлось. Парочка чиновников, присутствовавшая в кабинете, вышла с папками, чтобы записать то, о чём я говорил на встрече. Им требовались данные госпожи Ивановой, а также процентное распределение акций среди фармакологов. Пока чиновники записывали изменения в проект устава общества, я наконец понял, в связи с чем к нам «примазался» Великий князь Сергей Александрович. Оказывается, строить цех будут в Москве. Где-то рядом с клиниками на Девичьем поле. Там же сразу и будут лечить больных. Распределять по врачам и свободно продавать препарат не станут. Возможно, это и правильное решение. Домой к Сереге мы с близнецами возвращались молча. Влажная рубашка продолжала холодить моё тело. Парни тоже не слишком хорошо себя чувствовали. Не каждый день на тебя орёт министр финансов. Я же мысленно «потирал лапки». О таких покровителях мы и мечтать не могли. Теперь нужно быстро и оперативно снять и показать государю фильм о «самом выдающемся монархе современности». Надеюсь, Александр III выкроит в своём расписании время для съёмок. Нашего возвращения ждали все. Отчего-то друзья решили, что я тоже получу орден. Приготовили шампанское. Позвали Чернова с кинокамерой. Орден я не принёс, но и того, что случилось на аудиенции, было более чем достаточно. — Афанасий Петрович, — обратился я к Чернову, — готовьте группу к съёмкам. Обязательно две камеры. Сами знаете, что есть риск потерять плёнку. А мне ещё предстояло написать доклад. Артём пообещал подготовить ту часть, что касалась тракторов и использования подобной техники в военном деле. До Первой мировой войны двадцать лет. Времени вполне достаточно, чтобы раскачать даже такое неповоротливое военное ведомство, как российское. Серёгу я тоже попросил подготовить доклад, но в виде красочной презентации. Это уже для Георгия Александровича. Он увлекается техникой. Вдруг случится оказия, и тогда я суну ему папочку с красивыми картинками и несложными пояснениями. Мы-то все в курсе, что объявленный наследником Михаил по возрасту не сможет стать монархом. Конечно, это при условии, что Александр III умрёт в октябре, а не на несколько лет позже. С докладами я спешил, поскольку не знал, на какой день нам дадут разрешение на съёмку. Лучше не затягивать это дело. Когда ещё такая оказия случится? Повезло, что царь и сам желал запечатлеться. Через десять дней нас вызвали. Но не в Гатчинский дворец, а в Зимний. Перед этим мне мимоходом вручили в Институте усовершенствования врачей орден Святого Станислава третьей степени. Вручал сам Витте. Сергей Юльевич был скуп на эмоции. Сообщил о том, что проект акционерного общества одобрен и подписан государем. Секретарь передал документы и орден. Близнецам в этот раз ничего не досталось. Видимо посчитали, что им в качестве поощрения достаточно акций. В последних числах января в Петербурге не самые ясные дни. Я рассчитывал, что электрического освещения во дворце хватит для проведения съёмки. На всякий случай у нас были заготовлены зеркала в качестве отражателей. Можно будет при необходимости привлечь и дворцовых слуг, но я решил, что состав киногруппы сформирую по собственному усмотрению. В качестве техников-осветителей взял Аркашку и Устина Казимирова. Серега шёл как изобретатель и ещё потому, что ему тоже неплохо бы засветиться во дворце. Он последние три года усиленно изучал французский язык. Да и я брал уроки у Софьи Ильиничны. На фоне дворян мы не должны были сильно выделяться. Прислали за нами целый конный отряд. Зачем такие почести, я так и не понял. Мы могли и сами добраться на коляске до дворца. Хватило бы сопровождения непосредственно у входа. Но отказываться от помощников мы, конечно же, не стали. По замыслу фильм должен отобразить жизнь царя и его семью, а уже потом — работу. Потому нас довели до жилых покоев. Что-то более торжественное и съёмки бала мы тоже запечатлеем, но позже. Не собирать же специально именитых дворян? К моему удивлению, балов во дворце устраивалось немного. Отчего-то Александр III эти мероприятия не сильно жаловал. Будет какой-то бал перед Масленицей. Тогда сделаем второй фильм о государе. Пока же милые семейные сцены. Мда… Артисты из царской семьи никакие. Все дружно выстроились, как при фотографировании. Света вполне хватало, но всё равно слуги носили следом за операторами зеркала. Я режиссировал всем этим действом. Отсняли отдельно всех членов семьи и уже потом переместились в кабинет. Тут на всякий случай устроили отражатели. Снимали все с двух камер. Мишку и Пашку я расположил так, чтобы они захватывали общий план. В кадры этой камеры попадал снимающий Чернов и стоящие рядом Аркашка с Устином, якобы помогающие ему. По сценарию первым вошёл с докладом Витте, следом кто-то из помещиков (мне обещали позже дать список имён), сразу за помещиком вышел я. А что? Против моей кандидатуры никто не возражал. Следом промышленник господин Морозов. Далее банкир, купец, мещанин и, наконец, парочка совершенно невменяемых и очумевших крестьян. Если не запорем плёнку, то должно получиться неплохо. Эдакий лубочный царь-батюшка. Съёмки закончились. Я поблагодарил главного «артиста», заодно папочку на стол положил. Потом другую для сыночка старшенького. — А Михаилу что же картинки не подготовил? — просмотрел папку, предназначенную для Георгия, Александр III. — Он тоже этими самобеглыми колясками интересуется. — Всенепременно подготовлю, Ваше Императорское Величество, — кланяясь, заверил я. Съёмочная группа уже собрала свои вещи и покинула кабинет. Я тоже попрощался и вышел, заверив, что если с плёнкой всё хорошо, то фильм государь увидит уже через день. Лучше поспешить, пока Александру III все это интересно. Над нами нет ни цензора, ни проверяющих. А с такими фильмами они не скоро и появятся. Кто осмелится что-то там проверять у тех, кто запросто входит в кабинет к царю? Заготовки к фильму у Чернова уже имелись. Общие виды Зимнего дворца, Невы, Адмиралтейства снимали заранее, когда позволяла погода. Чернов со своими ребятами всю ночь колдовали с плёнкой, тряслись над ней. Нам повезло, что обошлось без брака. Утром съёмочная группа с красными от недосыпа глазами продемонстрировала то, что было отснято. Тут же дружно стали решать, как монтировать, а что вырезать. Собственно, монтаж требовался только потому, что съёмка велась двумя камерами. Выбирали наиболее удачные ракурсы. Для себя фильм потом чуть подправим. Не стоит в вариант для царя вставлять кадры, где видна наша группа. Аносов с Казимировым давно только что не молятся на меня. А когда увидят своих сыновей на приёме у царя, вообще очумеют от счастья. Нам же нужны верные люди среди купечества. Моя персона на экране тоже смотрелась неплохо. В смокинге (купленном в двадцать первом веке), с орденом на лацкане, с необычной для местных стрижкой я смотрелся импозантно. С достоинством вышел на середину кабинета, сказал что-то пламенное и заслужил явное одобрение царя. Что именно говорит каждый участник фильма, мы в титрах писать не станем. Текст будет о том, что государь принимал промышленника Ситникова, министра Витте и так далее. Как я и планировал, фильм получился слащаво-пропагандистским. Типа наши цари — самые лучшие цари в мире. Ну так без этого никак. Слишком у нас много планов. И осуществить их можно, только имея серьезную поддержку.