***
Вэй Усянь нахмурился, когда заметил очередную ошибку в алгоритме, который писал вот уже три дня. Фантастика, учитывая, что в обычные дни он мог написать его максимум за пару часов. Диалог с Цзян Чэном звучал у него в голове, как проклятое радио, раз за разом повторяя одни и те же фразы и вызывая чувство ненависти к собственному длинному языку. Сколько бы он ни прожил, это навсегда останется его проклятием. Мужчина решил отвлечься, и на его губах тут же расползлась привычная ухмылка. — Эй, Лань Чжань… — Вэй Усянь остановился, когда заметил, что того нет на месте. Это было необычно. Учитывая еще и то, что Вэй Усянь даже не заметил, как Лань Ванцзи вообще выходил. Он откинулся в кресле и прикрыл рукой глаза, выдыхая. Вэй Усянь был так жалок, еще и докучал другому человеку просто потому, что чувствовал себя некомфортно в тишине. На самом деле, он ненавидел тишину. В детстве, когда дядя Цзян уходил на работу, а Цзян Чэна и Яньли не оказывалось дома, Вэй Усянь оставался наедине с госпожой Юй и ее прислугой. Тогда тишина и правда была настолько тяжелой и гнетущей, что в ней и без слов можно был понять, насколько его присутствию здесь не рады. Интересно, на сколько хватит терпения Лань Чжаня? Вэй Усянь и не заметил, как задремал. Его побеспокоил звук закрывшейся двери. Он приоткрыл глаза, заметив, что Лань Ванцзи направился в его сторону. — В чем дело, Лань Чжань? — только когда тот остановился рядом, до Вэй Усяня донесся приятный запах кофе. Он опустил взгляд и заметил, что тот держит в руках два больших бумажных стаканчика. Лань Ванцзи окинул его взглядом и поставил один из стаканчиков на стол Вэй Усяня. — Ты выглядишь уставшим, — только лишь произнес Лань Ванцзи и направился к своему рабочему месту, сопровождаемый удивленным взглядом Вэй Усяня. Он ведь думал, что успешно скрывает гнетущее его чувство под привычной маской беззаботности, но, по всей видимости, ошибался. Мужчина закусил губу и перевел взгляд на стаканчик. — Этот кофе ведь не из кафетерия? — Из кофейни. Вэй Усянь знал, что единственная кофейня в округе находится в паре кварталов отсюда, и ему самому было лень топать туда, даже ради хорошего кофе. Непривычное чувство тепла наполнило все его нутро, и он улыбнулся, уже искренне, отпивая горячий напиток. — Спасибо тебе, Лань Чжань. — Мгм. Вэй Усянь покачал головой и усмехнулся; тот, как всегда, оказался немногословен. — Кстати, я хотел с тобой посоветоваться, — сказал Вэй Усянь, подзывая к себе Лань Ванцзи. Когда тот приблизился, он указал на экран ноутбука. — Я сейчас пишу кое-какую программу для отслеживания всех операций, проводящихся в компании. Пока я работал, мне в голову пришла одна мысль, которая кажется все более вероятной, — когда Лань Ванцзи наклонился ближе, чтобы рассмотреть написанный им алгоритм, Вэй Усянь почувствовал едва уловимый, но очень приятный запах его парфюма. Он не мог понять, что это за запах, но ему захотелось уткнуться носом в шею Лань Ванцзи, чтобы разобрать получше. Он заставил себя отвлечься и махнул рукой в сторону ноутбука. — На подобные повреждения способна лишь узкая группа вирусов. Их трудно обнаружить, но не невозможно, потому что не существует ничего идеального. Везде есть «костыли»*, с помощью которых можно в кратчайшие сроки порушить всю работу. И отличие этих вирусов в том, что они не могут быть загружены извне. Только напрямую. Лань Ванцзи молчал какое-то время, прежде чем тихо произнес: — Хочешь сказать, что кто-то в нашей компании ответственен за это? — Мыслишь в правильном направлении, — Вэй Усянь кое-что быстро напечатал, и перед ними развернулся огромный список. — Это база данных всех сотрудников вашей компании. С помощью программы, над которой я работаю, у меня должно получиться найти людей из выборки со множеством условий. Не могу сказать, что это точно укажет на виновника, но попробовать стоит. По крайней мере, так мы сузим круг подозреваемых. — Хорошая мысль, — Лань Ванцзи кивнул, а Вэй Усянь засветился. — Срок работы. Репутация. Уровень доступа. Это все важно. — Неужели Лань Чжань похвалил меня? Я рад. Лань Ванцзи, как и обычно, промолчал и вернулся к своим делам, а Вэй Усянь засмеялся. Пожалуй, ему давно не было так весело.***
«Похоже, мигрени снова участились», — подумал Цзян Чэн, выпивая очередной бокал виски. Он сидел за потрепанной барной стойкой в каком-то захудалом баре на окраине города, где его уж точно не потревожат никакие писаки из желтой прессы. Его выходные пролетели со скоростью света. Все происходило будто во сне: похороны, плач, а затем бесконечные вопросы журналистов о том, что же он думает о произошедшем. Ему хотелось ответить лишь категоричным и жирным «ничего». Из-за случившегося ему пришлось дать всей компании внеплановый выходной, как дань памяти погибшему. Цзян Чэн даже думать не хотел о том, со сколькими проблемами ему теперь придется разбираться. И то, насколько давно он знал этого человека и его семью, нисколько не улучшало положения. И тот разговор с Вэй Усянем… напомнил ему о том, что он старательно пытался забыть. Когда они были подростками, то часто зависали вместе и любили покопаться в технике. Только вот Вэй Усянь тогда понял, что ему нравится программирование, тогда как сердце Цзян Чэна больше лежало к экономике и бизнесу. Возможно, большое влияние на это оказала деятельность отца, но подросток действительно считал, что сможет многого добиться на этой стезе. « — Дядя Цзян, глянь, глянь! Я написал кое-что. Цзян Фэнмянь взглянул на экран ноутбука, который Вэй Усянь таскал с собой буквально везде, и улыбнулся, потрепав паренька по голове. — Это здорово, А-Сянь. Ты хочешь заниматься программированием? Вэй Усянь энергично закивал и уселся рядом с Цзян Чэном, который все это время был тихим. — Конечно, хочу. Как только окончу университет, то устроюсь в твою компанию. И буду работать с Цзян Чэном. — А-Чэн будет заниматься совсем другим, поэтому вы не будете работать вместе, — послышался строгий голос матери. — А ты хорош, Цзян Фэнмянь. Даже не интересуешься успехами собственного сына. Зато хвалишь его. Цзян Чэн сжал челюсти, пытаясь сосредоточиться на еде. — Дорогая, — произнес Цзян Фэнмянь, сложив руки в замок. — Я знаю, что А-Чэн очень старается. Госпожа Юй хмыкнула, с громким звоном опустив нож на тарелку. — Прекрасно, — она повернулась к Цзян Чэну. — Ты видишь? Ты очень стараешься. Но одних стараний слишком мало. А, впрочем, не суть. Похоже, тебе все же не превзойти сидящего рядом с тобой в глазах твоего отца. Цзян Чэн так и застыл, услышав эти слова, и почувствовал ком в горле, мешающий сглотнуть. — Юй Цзыюань! — отец редко называл мать по имени, лишь в случаях, когда был действительно разозлен. — Что? Я говорю неправду? Цзян Фэнмянь резко выдохнул и встал из-за стола, хватая свой пиджак. — Цзян Фэнмянь! Куда собрался? — госпожа Юй так же встала и пошла вслед за ним. — Правда глаза режет? Пока они ругались где-то в дальнем конце дома, Цзян Чэн изо всех сил пытался успокоиться. Он ненавидел подобные моменты. Всем сердцем ненавидел. Как и собственное бессилие. — Цзян Чэн, — позвал Вэй Усянь и протянул к нему руку, которую Цзян Чэн с громким шлепком ударил. — Умолкни. Никакие слова все равно не помогут, — у Цзян Чэна окончательно пропал аппетит, поэтому он тоже встал, намереваясь закрыться в своей комнате и лечь в постель, зарывшись в одеяло с головой. Только бы его никто не трогал. — Стой, — Вэй Усянь крепко схватил его руку, заставляя взглянуть в глаза. В них светилось лишь искреннее участие. — Ты ведь не веришь в слова госпожи Юй? — А разве это неправда? — с раздражением спросил Цзян Чэн. — Разве ты сам не видишь? Моему отцу плевать на меня. Он не любит мою мать. Поэтому и я его раздражаю. Вэй Усянь настолько быстро замотал головой, что у любого другого на его месте она уже давно закружилась бы. — Вздор! Разве он может не любить тебя или цзецзе? Да, он не идеален, но разве есть такой человек? — Я не… В этот момент в комнату вошла Цзян Яньли, которая, по всей видимости, собиралась на свидание, потому что была одета в легкое сатиновое платье. Она была очаровательнее цветка лотоса. Как и всегда. — Цзецзе! — Вэй Усянь тут же улыбнулся, подлетая к ней. Он осмотрел ее с ног до головы и прищурился. — Куда это ты? Небось снова к тому напыщенному павлину. Яньли тихонько засмеялась, потрепав его по голове, а затем подошла к Цзян Чэну. Он сглотнул. — А-цзе… — Снова они ругаются, — со вздохом произнесла Цзян Яньли, глядя в сторону двери, а затем взглянула на Цзян Чэна и погладила его по голове. — Постарайся не переживать слишком сильно, А-Чэн. Я знаю, что это сложно, но А-Сянь прав. В разгар ссоры мы часто говорим такое, о чем позже жалеем. — Но почему они вечно ругаются? — Цзян Чэн знал, что вопрос прозвучал слишком по-детски, но он, правда, не мог понять причины, и это его тревожило. — Знаешь, почему люди ссорятся? — задала вопрос Цзян Яньли. Когда Цзян Чэн уставился на нее в ожидании ответа, она продолжила: — Потому что им не все равно. Знаю, это сложно понять, но это так. Если людям плевать друг на друга, то они просто расходятся в разных направлениях. Чтобы строить любые отношения, нужны усилия всех людей, вовлеченных в них. Запомните это. — Эх, цзецзе такая мудрая, куда нам до нее, — растягивая слова, произнес Вэй Усянь, заставляя Яньли издать тихий смешок. Он подошел к Цзян Чэну и опустил руку на его плечо, глядя в глаза. — Слышал, что сказала цзецзе? Не упрямься. Мы всегда будем на твоей стороне. Что бы ни случилось. Цзян Чэн сбросил его руку, хмыкнув, и все же почувствовал, что не в силах остановить расползающуюся крохотную улыбку». Цзян Чэн опустил голову, скрывая лицо за вуалью из волос. Перед глазами немного плыло, поэтому он все же решил сделать перерыв, а заодно и вызвать такси. Всегда быть рядом. Как же. Только вот домой Цзян Чэну совершенно не хотелось. Словно в тумане, он расплатился с барменом, сел в такси и назвал адрес, а затем, как ему показалось, отрубился. Он даже не понял, как очутился перед дверью, которая вела в квартиру Сичэня. Цзян Чэн покачал головой и подумал о том, какой же он идиот. Почему из всех мест он выбрал именно это? Стоять было довольно опасно в его состоянии, поэтому мужчина уселся возле двери прямо на выложенный плиткой пол, упираясь спиной в стену. Вспомнив слова Лань Сичэня о том, что он бывает здесь нечасто, Цзян Чэн достал из заднего кармана мобильный, который он лишь чудом умудрился не раздавить, и принялся листать список контактов. Однако, когда он наткнулся на нужный, то немного повременил, прежде чем позвонить. Не прошло и двух гудков, когда на другом конце провода послышался приятный голос: — Цзян Чэн? Похоже, Цзян Чэн замолчал слишком надолго, потому что в голосе Сичэня послышалось беспокойство. — Ты в порядке? Что случилось? — Извини, — хрипло проговорил он и откашлялся. — Ты сейчас случайно не в своей квартире? — Эм… нет. А что? — не дав Цзян Чэну ответить, он добавил: — Ты сейчас там? — По счастливой случайности, да, — он уперся затылком в стену и закрыл глаза. В трубке воцарилась тишина, но через несколько секунд Лань Сичэнь произнес: — Я буду через пятнадцать минут. Жди там. — Ага, — выдохнул Цзян Чэн и завершил вызов. В любом случае, он сомневался, что сможет сдвинуться хоть на сантиметр. И действительно, ждать долго Цзян Чэну не пришлось. Уже скоро перед его глазами промелькнули длинные и стройные ноги. Цзян Чэн медленно поднял взгляд, уставившись на взволнованное лицо Лань Сичэня. Тот быстрым движением открыл дверь и наклонился к нему, помогая встать. Не говоря ни слова, Сичэнь также помог ему расправиться и с верхней одеждой, а затем довел до дивана, аккуратно усаживая на него Цзян Чэна. — Подожди немного, — с этими словами он скрылся за дверью, которая вела на кухню. Послышался звон посуды. Цзян Чэн попытался сесть ровнее, чтобы вернуть себе презентабельный вид, но с треском провалился и прикрыл глаза, когда перед ними все поплыло. Спустя пять минут Лань Сичэнь вернулся обратно в гостиную и сел рядом с ним, держа в руках кружку. — Это зеленый чай. Он поможет снять опьянение. Пей, — Цзян Чэн подумал, что он отдаст чай ему, но Сичэнь аккуратно приблизил кружку с чаем к его рту так, чтобы было удобно пить. Он искоса взглянул на Лань Сичэня и немного наклонился вперед, делая глоток теплого напитка. Признаться честно, даже после этой малости ему стало немного легче. — Ты в курсе, что у меня есть руки? — В курсе. А еще я знаю, что сейчас тебе проблематично вообще прикасаться к чему-либо, — Сичэнь бросил взгляд на его рот, когда он вновь обхватил губами край кружки, и Цзян Чэн про себя усмехнулся. — Не преувеличивай, — Цзян Чэн осторожно положил свою руку поверх его и забрал кружку, демонстрируя полный контроль над ситуацией. — А еще пять минут назад мне казалось, что ты вот-вот отключишься, — Лань Сичэнь немного улыбнулся, развернувшись к нему всем корпусом и подпирая щеку ладонью. — Я быстро пьянею и так же быстро прихожу в норму, — Цзян Чэн выпил уже половину к этому времени. — Даже не знаю, благословение это или же проклятие. Только сейчас Цзян Чэн обратил внимание на то, что Лань Сичэнь был одет в термофутболку и спортивные штаны, хвост был немного растрепан, а скулы покрывал легкий румянец. — Чем ты занимался, когда я позвонил тебе? — Был в спортзале. — Извини, что отвлек, — Цзян Чэн и правда не хотел отрывать его от повседневных дел, потому что это заставляло его чувствовать себя как-то странно. Лань Сичэнь с улыбкой покачал головой. — Я все равно уже заканчивал, — он замолчал на какое-то время, а затем вопросительно взглянул на Цзян Чэна. — Ты голоден? Когда он задал этот вопрос, Цзян Чэн действительно почувствовал, что хочет есть, поэтому кивнул. Все же, виски на ужин не назовешь здоровым питанием. — Отлично, — Лань Сичэнь хлопнул по ногам и поднялся. — Пойду что-нибудь придумаю. А ты сиди здесь. Сидеть и ничего не делать казалось отличной идеей, пока с кухни не раздался грохот упавшей кастрюли. Цзян Чэн направился в сторону звука и, когда вошел, заметил, как Лань Сичэнь поднимает ее с пола с самым беспомощным выражением на лице. Заметив вошедшего, он вздохнул. — Знаешь… кажется, заказать будет лучшей идеей. Цзян Чэн покачал головой и усмехнулся, а затем подошел к раковине, закатывая рукава, и начал мыть руки. После он прошел мимо Сичэня прямо к холодильнику. — Значит, ты таки не во всем хорош, господин Лань, — повернувшись к тому лицом, обронил Цзян Чэн и улыбнулся, заметив небольшое смущение на лице мужчины. Цзян Чэн открыл дверцу. — Так, что у тебя есть, посмотрим… Цзян Чэн всегда считал готовку довольно интимным процессом. И никогда не готовил ни для кого, кроме своей семьи. Однако сейчас, к большой неожиданности, обнаружил, что готовить вместе с Лань Сичэнем достаточно комфортно. Словно он всегда этим занимался. Основную работу Цзян Чэн взял на себя; Сичэнь же помогал с чисткой овощей и прочими мелочами. Чувство опьянения окончательно пропало, и он чувствовал себя намного лучше. Уже сидя за столом, едва попробовав блюдо, Лань Сичэнь с удивлением взглянул на Цзян Чэна. — Это очень вкусно. Не знал, что ты так хорошо готовишь. — Когда воспитываешь ребенка, приходится изощряться и потакать его капризам, — Цзян Чэн палочками подцепил рис и отправил в рот. — Сейчас я очень редко готовлю. — Ты и правда удивительный, — внезапно произнес Лань Сичэнь, глядя прямо в его глаза. В них светилось что-то очень теплое, из-за чего Цзян Чэну становилось одновременно хорошо и дискомфортно. Два диаметрально противоположных чувства, которые приводили его в смятение. Он ничего на это не ответил, поэтому оставшуюся часть ужина они провели в молчании. После они вместе вымыли посуду, и Цзян Чэну хотелось засмеяться от абсурдности происходящего. Разве он когда-нибудь оказывался в подобной ситуации, когда кто-то, бросая все дела, ехал к нему только для того, чтобы помочь? Еще и этот ужин. Он совершенно ничего не понимал, хотя чувствовал, что ответ находится где-то на поверхности. Возможно, он просто не хотел этого понимать. Просто игнорировал правду, которая, подобно неоновым вывескам квартала красных фонарей, слепила и приковывала к себе внимание. Они какое-то время посидели на диване, беседуя, прежде чем Цзян Чэн спросил: — Где тут уборная? — Прямо по коридору, дверь слева напротив спальни. Следуя указаниям, Цзян Чэн вошел в ванную и приблизился к раковине, включая холодную воду. Он ополоснул лицо и взглянул на себя в зеркало, будто пытаясь сказать самому себе: «Хватит притворяться, все равно ничего не выйдет». Он закрыл за собой дверь и выключил свет, но когда обернулся, заметил, что дверь в спальню приоткрыта. Естественно, Цзян Чэн списал свое любопытство на алкоголь, который все еще курсировал по его венам вместе с кровью, поэтому осторожно приоткрыл дверь спальни и застыл на пороге. Комната была просторной и обставленной со вкусом, но не это привлекло его внимание. А пилон, вмонтированный в пол и потолок. Брови Цзян Чэна взлетели вверх, и он приблизился к шесту, проходясь по нему рукой и проверяя устойчивость конструкции. Он покачал головой и с усмешкой подумал, что Лань Сичэнь и правда рисковый человек. — Когда рабочие устанавливали его, то смотрели на меня, как на законченного извращенца, — сзади послышался голос, и Цзян Чэн обернулся. Лань Сичэнь стоял, прислонившись боком к косяку и скрестив руки на груди. И его взгляд колоссально отличался от того теплого, которым он смотрел на него во время ужина. О такой взгляд можно запросто обжечься, если ты не готов. Цзян Чэн же был достаточно закален. Он окинул Лань Сичэня задумчивым взглядом, а затем взглянул в глаза. — Сядь. — Эм, — Сичэнь будто немного опешил от того, каким тоном было сказано это слово. — Зачем? — У нас ведь была договоренность, разве ты уже забыл? — губы Цзян Чэна растянулись в ухмылке. — Из тебя никудышный шантажист. Просто сядь. И смотри. Кадык дернулся, когда Лань Сичэнь сглотнул, но он все же присел в кресло, которое стояло чуть поодаль кровати. Цзян Чэн осмотрел комнату. — У тебя есть колонки? — Там, — Лань Сичэнь указал рукой в сторону стереосистемы, и Цзян Чэн подключил к ней телефон. Он немного подождал, прежде чем поднять руки. Одну за одной, он нарочито медленно расстегивал пуговицы, глядя прямо в глаза Сичэня и ни на секунду не отводя взгляда. Та же участь постигла и его брюки. Пряжка ремня немного звякнула, а ткань с тихим шелестом заскользила вниз, вызывая мурашки. Он решил оставить нижнее белье и рубашку, лишь закатал рукава до локтей, чтобы было удобнее. — Было бы неплохо, если бы под рукой оказалась магнезия**, но обойдусь и так, — он немного прикусил губу и нахмурился. — Хм. И все же кое-чего не хватает. Цзян Чэн подошел к креслу, а затем поставил одно колено между ног Лань Сичэня, опираясь о сидение, и наклонился ближе, протягивая руку к его затылку. Он осторожно обхватил хвост и медленно повел рукой вниз, снимая резинку, которая охватила его запястье подобно браслету. Не сдвигаясь ни на миллиметр, он поднял руки вверх, начав собирать растрепавшиеся волосы в пучок, пока Лань Сичэнь в полном молчании наблюдал за его манипуляциями. Цзян Чэн чувствовал обжигающее дыхание на своей груди и солгал бы, если бы сказал, что его ни капли не заводит происходящее. Все проблемы и невысказанные вопросы отодвинулись на задний план, не в силах потягаться с тем возбуждением, что он чувствовал в данный момент. В конце концов, он отодвинулся от мужчины и взял телефон, включая музыку. Он очень давно хотел станцевать что-то под эту песню, и такая возможность выдалась прямо сейчас.***
Все тело Сичэня распирало от внутреннего огня. Он едва сдерживал себя все это время, что уже было чудом, учитывая действия Цзян Чэна. Он словно отпустил себя, открывая мужчине свою новую, но чертовски привлекательную сторону. Выбор композиции удивил Лань Сичэня. Он знал английский, поэтому понимал каждое слово, пропетое чудным девичьим голосом. Цзян Чэн начал свой танец, и Сичэнь в очередной раз поразился тому, насколько гибким и хрупким тот выглядел, полностью отдавшись своему занятию. Наверное, Цзян Чэн ударил бы его, если бы узнал, что он думал о нем подобным образом. Обычно в нем нет и капли хрупкости. Но не в этот момент. Во время одного из куплетов Цзян Чэн встал прямо за пилоном и нагнулся, прижимаясь губами к холодному металлу. От его взгляда Лань Сичэня прошило до самой макушки, и он сжал руку, лежащую на подлокотнике, в кулак.«Oh that grace, oh that body. Oh that face makes me wanna party. He's my sun, he makes me shine like diamonds».
На последней строчке он начал медленно подниматься, скользя по шесту и будто лаская его своим ртом, не отводя взгляда от Сичэня. Вот так. Глаза в глаза. До самой последней секунды. Когда музыка в колонках затихла, единственным звуком в комнате оказалось сбившееся дыхание. Тело Цзян Чэна едва заметно поблескивало от пота, и он вытер лоб, сглотнув и бросив взгляд в сторону Лань Сичэня. — Ну и как тебе? — он медленно направился к нему и приподнял бровь. — Понравилось? Цзян Чэн оказался совсем рядом с креслом и, недолго думая, уселся прямо на колени Лань Сичэня, раздвинув ноги. Мужчина положил обе руки на его плечи и наклонил голову, утыкаясь носом в чужую шею. Правая рука медленно скользнула вниз по груди, напряженным мышцам живота, и, в конце концов, накрыла приличный бугорок. Сичэнь тут же с силой сжал его ладонь своей собственной, пресекая дальнейшие попытки самодеятельности. Шею Лань Сичэня обожгло чужое дыхание, которое вырвалось одновременно со смешком. — Эту часть тебя явно все устраивает. Самообладание Сичэня затрещало по швам после этих слов, и он резко сжал бедра Цзян Чэна, с силой вдавливая пальцы в кожу, а затем поднялся, вырывая из горла мужчины удивленный вздох. Лань Сичэнь приблизился к кровати и бросил Цзян Чэна прямо на нее, а затем придавил его своим весом, внимательно глядя в его глаза. — Тебе так нравится дразнить меня? — тихим, но напряженным голосом спросил он, сжимая запястье Цзян Чэна. Цзян Чэн выдохнул и немного прикрыл глаза; уголки его губ поползли вверх. — Чертовски. Большего произносить не пришлось. Лань Сичэнь поцеловал его, сминая губы под своим напором. Цзян Чэн впился пальцами в его плечи, нисколько не уступая под напором Сичэня. Они оба словно задыхались, пытаясь найти друг в друге хоть немного кислорода. Язык Цзян Чэна оказался проворнее и скользнул в чужой рот, сплетаясь с языком Лань Сичэня, пока он сам впивался пальцами в спину мужчины, наверняка оставляя следы. Когда они оба уже не могли этого выносить, мужчины оторвались друг от друга с громким вздохом, и Сичэнь прикусил его нижнюю губу, вырывая стон, а затем потянулся к его волосам и, подобно ему самому какое-то время назад, распустил волосы, которые чернильным веером разметались по покрывалу. Он поцеловал место укуса и двинулся вниз, оставляя легкие поцелуи на подбородке, челюсти и шее, с каждым движением губ все ниже спуская рубашку по рукам Цзян Чэна. Сичэнь прикусил выпирающую ключицу, а затем оставил на этом месте засос. Мужчина ненадолго оторвался и взглянул на Цзян Чэна сверху вниз. Эта картина была слишком возбуждающей: полуприкрытые глаза, в которых горело желание, чуть припухлые после долгих поцелуев губы, краснеющая отметина на бледной коже, сбившееся дыхание. Подобная картина никогда не сможет покинуть память Лань Сичэня. Он протянул руку и обхватил щеку Цзян Чэна. — Видел бы ты себя сейчас, — Сичэнь оставил легкий поцелуй на его губах и прямо в них выдохнул: — Прекраснее любого произведения искусства. — Умолкни, — скулы Цзян Чэна покрывал румянец, и он схватился за край его футболки. — Почему ты, черт возьми, все еще в одежде? Лань Сичэнь снял с себя футболку, а затем избавился и от остальной одежды, как и Цзян Чэн. Сичэнь медленно провел рукой по его торсу, чувствуя твердые, но изящные мышцы, обтянутые гладкой кожей. Цзян Чэн сжал его бедра своими ногами, из-за чего член Сичэня скользнул по его собственному. От этого действия они оба застонали. — Блять, — выдохнул Цзян Чэн, запрокинув голову. Ноги, сжимающие бедра Лань Сичэня, дрогнули. — Быстрее… Пожалуйста. Я долго не протяну. Сичэнь потянулся к тумбочке и схватился за ручку, однако не рассчитал силу, из-за чего верхнее отделение полностью слетело с креплений и грохнулось прямо на пол. На пару секунд повисла тишина, которую нарушил смех Цзян Чэна. — Оказывается, ты тоже можешь быть нетерпеливым, господин Лань, — прошептал Цзян Чэн. — Это все из-за твоих слов, — Сичэнь поцеловал его в щеку и протянул руку к полу, нашарив флакончик со смазкой и сев между разведенных ног Цзян Чэна. Тот с приподнятой бровью глядел на его руки. — Хм. Для тебя обычное дело покупать такие штуки? Лань Сичэнь убрал мешающую прядь волос за плечо и немного улыбнулся, выдавливая прохладную смазку на пальцы. — Неужели ты ревнуешь? — мышцы на челюсти Цзян Чэна дернулись, когда он сжал зубы и взглянул на него с раздражением. Одной рукой мужчина подхватил его ногу и отодвинул в сторону, раскрывая Цзян Чэна перед собой. Пальцы Лань Сичэнь двинулись вниз, проскальзывая к сжавшемуся входу. Он наклонился к уху Цзян Чэна. — Я купил ее для тебя. Оказавшись удовлетворенным этим ответом, Цзян Чэн приоткрыл рот и выдохнул, обхватывая свои ягодицы и еще шире разводя ноги, а затем тихо застонал, когда в него скользнул один палец. Лань Сичэня чертовски заводило то, насколько он горячий внутри; как он реагирует на каждое движение его пальцев, растягивающих узкое колечко мышц; как Цзян Чэн немного хмурится и тихо стонет, с силой сжимая зубами нижнюю губу, уже изрядно покусанную им самим. Сичэнь мог кончить от одного лишь этого вида. За первым пальцем последовал второй. Лань Сичэнь наклонился к груди Цзян Чэна и прошелся языком по соску, раздвигая пальцы внутри и сгибая их, одновременно наблюдая за его реакцией. Видимо, он нашел нужное место, потому что очередной стон Цзян Чэна оказался громче предыдущих, а он сам сжался внутри, плотно обхватывая пальцы. Рука Цзян Чэна, все это время лихорадочно сжимавшая покрывало, метнулась вниз, останавливая Лань Сичэня. — Х-хватит. Достаточно, н-н-н, — его дыхание было поверхностным, а рука слегка дрожала. — Войди в меня. Слышать подобные развратные фразы от обычно вспыльчивого Цзян Чэна было выше сил Лань Сичэня. Он вытащил пальцы, вырывая из горла Цзян Чэна полустон, и отбросил смазку подальше, потянувшись за презервативом. Однако, стоило ему разорвать упаковку, Цзян Чэн произнес: — Дай мне. Он встал на колени и поцеловал Сичэня в губы, раскатывая презерватив по его члену, а тот, придерживая его за талию, аккуратно переместил их вниз, укладывая Цзян Чэна на спину. Мужчина подхватил его ногу под коленом, устраивая ее на локте, и приставил член ко входу. В такой момент он не мог оторвать взгляд от его свинцовых глаз. Когда внутрь скользнула головка, Цзян Чэн прикусил губу. — Больно? — Сичэнь тут же остановился, бросив взволнованный взгляд на Цзян Чэна, но тот лишь усмехнулся, обхватив руками его плечи. — Нет. Похоже, это и правда твой первый раз с мужчиной, как я и думал, — Цзян Чэн удовлетворённо прищурился. — Не знаю почему, но чертовски приятно осознавать это. Цзян Чэн же, судя по всему, был довольно опытным в подобных делах, и это немного укололо Сичэня, хотя подобное было глупо. На этот раз он одним толчком вошел наполовину, заставив Цзян Чэна запрокинуть голову. Мышцы его шеи напряглись, а пальцы невольно впились в плечи Лань Сичэня с большей силой. С каждым движением он понемногу входил в Цзян Чэна, и, в конце концов, оказался полностью окутан его жаром, до самого основания. Они оба были скользкими от пота и напряжения, и Сичэнь сразу же остановился, давая Цзян Чэну привыкнуть к его размеру. Мужчина оперся локтем о кровать, нависая над ним и пытаясь успокоить бушующее пламя внизу живота. — Ты даже не представляешь, насколько в тебе приятно, — тихо проговорил Сичэнь. Цзян Чэн сглотнул. — До чего же ты разговорчивый, ах!.. — последнее слово перетекло в стон, когда Лань Сичэнь вышел и вновь резко в него вошел. Цзян Чэн настолько плотно обхватывал его член, что он сомневался, что продержится долго. Сичэнь начал двигаться, порой срываясь в неконтролируемый темп, не в силах сдерживаться. Цзян Чэн же, словно в бреду, цеплялся то за него, то с силой сжимал покрывало. Из его горла вырывались нечленораздельные звуки, смешанные с громкими стонами и иногда его именем. Лань Сичэнь, как никогда, был рад, что у него нет соседей. — Блять, — простонал Цзян Чэн, вплетая пальцы в волосы Сичэня и несильно сжимая. — Глубже… войди глубже… Лань Сичэнь выдохнул и резким движением закинул одну ногу себе на плечо, в очередной раз поражаясь растяжке Цзян Чэна. Из-за смены угла он стал входить глубже, при каждом толчке попадая в нужное место. Цзян Чэн сразу же обнял Лань Сичэня крепче и поцеловал его, постанывая прямо в губы. Сичэнь понял, что тот близок, поэтому сразу же ускорился, чувствуя, как Цзян Чэн сжимается вокруг него. Пара толчков, и Цзян Чэн протяжно застонал и кончил, как и Лань Сичэнь. Они обессиленно повалились на кровать, и Сичэнь уткнулся лицом в его шею, громко выдыхая. Напряжение, копившееся внутри него все это время, словно нашло выход. Он чувствовал липкую влагу в районе живота, но это не помешало ему крепче обнять Цзян Чэна. Лань Сичэнь перевернулся на спину, утягивая мужчину за собой и устраивая у себя под боком. Грудь Цзян Чэна встрепенулась из-за очередного вздоха. — Проклятье. Ты меня вымотал. Это было сказано очень уставшим, но удовлетворенным голосом. Мужчина взглянул вниз и заметил, как тот прикрыл глаза и расслабился, будто засыпая. Лань Сичэнь еще никогда не был настолько счастлив.***
В пять утра на улице было еще холоднее, чем днем. Цзян Чэн засунул руки глубже в карманы, медленно идя вдоль центральной улицы города. Его голова шла кругом, а тело до сих пор саднило от того, чем он занимался ночью. Он словно с цепи сорвался; не думал, что так выйдет. Подобное было за гранью его обычного поведения, дальше Марса и вообще за пределами Солнечной системы. Цзян Чэн не думал, что кто-то может заставить его чувствовать себя подобным образом. Он покачал головой, а затем взглянул наверх, на все еще покрытое сумрачной дымкой небо, и выдохнул облачко пара. Он никогда не засыпал в чужих домах после секса, потому что подобное нельзя было делать с каждым без разбору. Это казалось еще более интимным, чем сам секс. И он не собирался это менять. *Костыль (на сленге господ программистов) — исправление серьезных багов/дыр/ошибок без должного исправления целой системы; решение на коленке в ущерб эффективной работы **Магнезия - порошок, уменьшающий скольжение и увеличивающий, тем самым, надежность хвата