***
Когда Гермиона бежала по коридорам Хогвартса, то думала только об одном… «Дура, дура, дура!..» …Вот об этом. Лучшая ученица Хогвартса не уставала называть себя дурой, не смотря на то, что уже успела это сделать кучу раз, и, казалось бы, ей должно было надоесть. Так нет же! Не надоело! Завернув за угол и чуть не врезавшись в портрет Полной Дамы, Грейнджер наконец остановилась. Не обращая внимания на возмущение нарисованной женщины, гриффиндорка произнесла: — Клюв Грифона. Портрет, всё ещё ворча про невозможных студентов, которые вообще стыд потеряли, распахнулся, пропуская девушку внутрь гостиной. Гермиона не заставила себя ждать и быстро прошмыгнула в проход. Девушка быстро пересекла гостиную и буквально взлетела по лестнице. Оказавшись в комнате, Грейнджер залезла на свою кровать, задвинула полог и, наконец, её отпустило. Всё то время, что она неслась по коридорам, девушка испытывала сильнейшее напряжение. Ей всё казалось, что вот-вот она на кого-то налетит, а этот кто-то сразу всё поймёт. И конечно, этого не произошло. «Ну и слава Мерлину...» У Мионы не было ни одного предположения, что можно было бы сделать, если бы её и вправду кто-то заметил. Как объяснить свой внешний вид и поведение?.. И то и то было в данный момент совершенно нетипичным для гриффиндорки и объяснению не поддавалось. Помятая рубашка, растрёпанные волосы, припухшие губы, красные следы от поцелуев одного очень темпераментного болгарина... Гермиона в очередной раз поразилась, как это произошло!.. Вот как?! Как её — правильную, умную и послушную девочку, а именно так охарактеризовывали Грейнджер окружающие, — удалось поставить в такое неловкое, и откровенно смущающее положение? Гермиона всегда считала, что какие-то любовные происшествия, мечта о первом поцелуе и надёжном плече — это всё девчачий бред и это присуще другим... Но нет же! Надо было так сложиться, чтобы что-то подобное произошло! И сейчас, прокручивая в голове всё произошедшее, Миона понимала, что совсем недавно она сама, в общем-то, думала как раз об этом. О плечах, губах, руках одного, отдельно выделенного парня, а также, кхм, о других, немного более откровенных вещах. «Ладно, ладно... Много более откровенных! — признала шатенка и добавила. — Но руки и плечи у него и правда надёжные.» Имея родителей — врачей, Гермиона не могла не знать, что может произойти между парнем и девушкой. А сейчас, подгоняемое чувствами, богатое воображение Грейнджер заработало вовсю...***
Снова тяжело вздохнув, гриффиндорка отвернулась от окна. «Вот почему? Почему это происходит со мной?! — в очередной раз вопросила Миона. — Блин. Я так говорю, как-будто я какая-то монашка...» Нет, уж кем-кем, а монашкой Грейнджер никак не была, да и не могла быть! Сколько раз она влетала в спальню мальчиков, или заставала Гарри в раздевалке, или... Да много чего! Но в этот раз это было что-то совсем не то. Крам — не просто друг... Гермиона и сама ещё не определилась: кто для неё Крам. Может, это любовь... Нет, скорее влюблённость. Всё-же, Грейнджер почему-то не думала, что из знакомых ей девочек, она будет первой, кто попадёт в настолько неловкую ситуацию. Девушка совершенно не знала, что теперь будет делать и как себя вести, ведь что-то же изменилось, так? «Риторический вопрос. Конечно, *ля, изменилось! Были нормальные отношения, а тут... Вот дура! Ну зачем?! Зачем?! Каким, интересно, местом я думала?..» — начала заводится гриффиндорка. То, что она чего-то не знала и не могла узнать, изрядно её бесило. Нет, Виктор, конечно, особый случай... Но не настолько же!***
В тот же самый момент, сидя у себя в каюте, Виктор Крам, Чемпион Турнира Трёх Волшебников, Ловец Сборной Болгарии по квиддичу и ученик последнего курса Дурмстранга думал примерно о том же, только в другом ключе. По весьма безрадостным рассуждениям Виктора выходило, что вчера вечером он, моральный урод, чуть не совратил маленькую девочку против её воли... «Ага, ща педофилом себя назову, вообще круто будет!.. Ей пятнадцать, но не десять же!..» — мрачно думал Крам. Но, как-бы болгарин не старался, полностью убедить себя в том, что: "оно само, а я так, мимо проходил" у него не получалось. Нет, был ещё вариант: обвинить во всём произошедшем Гермиону, но этот вариант не подходил никак. Во-первых, это низко. Во-вторых, нет достойных оснований. Может она случайно к нему так прижалась, а он, озабоченный, не так всё понял?! В-третьих, она же убежала! Да, теоретически это не основание сваливать на себя вину... Но в том-то и дело, что теоретически! Из-за того, что она убежала, у Виктора создавалось впечатление, что он: такой грубый, взрослый и озабоченный, едва не изнасиловал маленькую, хрупкую и такую невинную Миону... «Мда... Романтика! Ну, почти. — поправился Крам. — В каких-нибудь романах и амурных поэмах помимо прочего, должны быть поцелуи под луной, красивые признания, цветы, балы, любоф!.. Кажется. Хотя я могу и путать... Чёрт! » От пришедшей в голову мысли, Виктор чуть не начал биться этой самой головой об стенку. — Еб*ть... Ба-а-ал... Я кретин!