Патронум

Гермиона Джин Грейнджер в задумчивости брела по коридорам Хогвартса, не особо глядя по сторонам, так что нет ничего удивительного в том, что вскоре она зацепилась кончиком кроссовка за слегка криво стоящую плитку и с негромким вскриком полетела на пол, на ходу сбив эту самую плитку. Сев на полу, девушка разочаровано глянула на вылетевшее со своего места покрытие, и потёрла лоб, на котором, кажется, грозилась появиться шишка. — Ну и где, спрашивается, все эти рыцари, когда они так нужны?.. — тихо пробормотала гриффиндорка, поднимаясь и отряхивая джинсы. Правая нога неприятно хрустнула, заставив девушку вскрикнуть и перенести вес на левую ногу. — Поймали бы хоть… Потуже затянув шнурки, Гермиона задвинула плитку обратно на место и отряхнула друг о друга руки, которые были все пыльными. — А то когда вообще не надо, этих тупоголовых пацанов — завались. А когда реально пригодились бы — как сквозь землю… Тоскливо вздохнув, девушка дохромала до окна. В ноге стреляло нещадно. Запрыгнув на подоконник, что с трудом у неё получилось, и далеко не с первого раза, девушка закинула туда же ноги и в лунном свете попыталась рассмотреть что же такого произошло с ногой, которую в данный конкретный момент очень хотелось ампутировать… Аккуратно стянув кроссовок и закатав штанину, Гермиона принялась за стягивание носка. Видно было до чёртиков плохо, что заставляло и так не особо благодушно настроенную гриффиндорку распаляться ещё сильнее. — Блестяще, Грейнджер!.. — сама себя похвалила Гермиона, доставая палочку. — Помимо того, что бьёшь сегодня все рекорды идиотизма, так у тебя, кажется, ещё и стремительно развивается раздвоение личности… — шипела шатенка, зажигая Люмос. — А во всём виноват Крам… Фу-у-у! Возглас раздался как никогда удачно. Если бы тут был сторонний наблюдатель, то ему непременно показалось бы, что «фу» — это Крам. Хотя, впрочем… — … так оно и есть. — кивнула Миона. Чуть-чуть прикрыв глаза и закусив губу, девушка осторожно дотронулась до опухшей лодыжки и… — Ебать, больно!.. — с визгом отдёрнула руку гиффиндорка, зажмурившись. В абсолютной тишине ночного Хогвартса, эти слова звучали очень громко, заставляя девушку поморщиться, вспоминая слова того самого фу-Крама: — Девочкам материться некрасиво… — бормотала Гермиона снова поднося палочку с Люмосом к ноге и со всех сторон рассматривая опухшую конечность. — Можно подумать что он сам не того… Хотя, стоит признать, что при мне он этого почти не делал. Во всяком случае — на английском точно. Откинувшись спиной на стенку, Грейнджер прикрыла глаза. Слова болгарина, сказанные ей в Больничном крыле, до сих пор звучали в ушах. — Бесчувственные, тупые идиоты эти мальчишки… «Миона, ты можешь со мной не сидеть.» — передразнила гриффиндорка, снова слегка морщась. Не то от боли в ноге, не от неприятных воспоминаний. — «Я всё понимаю — ты можешь идти.»… «Я уже не маленький, как-нибудь переживу без твоей жалости!»… Даже, что удивительно, времена не путал! — фыркнула шатенка. — Видимо, совсем его, бедного, контузило… Нет, Гермиона многое могло понять. Однако в этот список явно не входило в то, почему её посылают, после того, как она вместе с Гарри достала этого человека из ледяного озера, а потом ещё на протяжении трёх дней сидела у его кровати. Недовольно что-то пробормотав сквозь зубы, Грейнджер часто заморгала, отворачиваясь к окну. Нельзя, нельзя реветь!.. Слёзы — признак слабости, а она не будет слабой из-за него! Только не это! Глубоко вздохнув, девушка сумела прогнать влагу из глаз и снова наклонилась к ноге. Надо было как-то отвлечься. Идея по отвлекаться, представляя, как будет добираться до гостиной, показалась Гермионе весьма неудачной… — Темпус. … но весьма своевременной. Время близилось к отбою. С тоской осмотрев на лестницу впереди, Гермиона раздражённо передёрнула плечами. Идти никуда с больной ногой не хотелось. Хотелось умереть. Да и повод, признаться честно, был весьма хорошим. У неё по осколкам разлеталось первая влюблённость, заставляя вот уже второй день глотать слёзы, вытирая их по ночам наволочкой. А ведь она только-только сама себе призналась, что влюбилась. Как и советовал Гарри, начала называть вещи своими именами… Она влюбилась в этого тёплого и вечно хмурого болгарина… Того, что так старался правильно выговорить её имя… Но, как оказалось, она ему ненужна. Он «уже не маленький»… Зачем она ему нужна? На что она рассчитывала? Неужели она и правда думал, что такой, как Крам, мог бы ей заинтересоваться? Нет, для него она только маленькая, ничего не стоящая девочка… Тихо всхлипнув, Гермиона подтянула колени к груди и ткнулась в них лицом, временно забыв о боли. О физической боли хотя бы забыть получалось…