Мне не жаль...

                    Дмитрий не мог заставить себя стоять на месте, нервно вышагивая у кареты и постукивая перчатками, зажатыми в руках, по бедру. Ему до сих пор не верилось, что он это сделал: пригласил любовницу цесаревича на прогулку. Чего он ждал, на что надеялся? Резко остановившись, Орлов прислушался к себе. Ему действительно хотелось на что-то рассчитывать? Но на что, Боже?! Кажется, он медленно сходил с ума, нельзя же в твёрдом разуме иметь какие-то виды на избранницу будущего императора! Да и к чему она ему? Разве не осуждал он всегда женщин подобного толка, отчего же теперь это мнение переменилось? Дмитрий поднял глаза к бледно-голубому чистому небу и глубоко вдохнул морозный воздух. Он не узнавал сам себя, неужели причина в прекрасных светло-зелёных глазах княжны? «Натали», — произнёс он про себя, и имя мягко прокатилось по душе, замирая у сердца.       — Давно ждёте? — весело спросила виновница его смятения, останавливаясь за спиной. Орлов обернулся, впитывая её всю, сразу, одним взглядом. В тёмно-зелёном саке[1] с красным узором из восточных огурцов, в шляпке в тон с фазаньими перьями, она искренне улыбалась, склонив голову набок.       — Вас я готов ждать вечно, — галантно улыбнулся Орлов, открывая дверь и протягивая руку.       — Благодарю, — склонила голову Натали, садясь в карету. Дмитрий закрыл дверь и снова кивнул, взлетая в седло. Карета покачнулась и тронулась, выезжая со двора и направляясь к Адмиралтейскому бульвару. Именно здесь сейчас развернулись народные гуляния, выливаясь на Сенатскую площадь. По замерзшей Неве сновали сани, звонкий хохот доносился до берега, и сам воздух был напоен бесшабашным счастьем и весельем.       — Натали, — склонился к окошку кареты Орлов, — не хотите прогуляться?       Она покачала головой, глядя на здание Сената, возвышавшееся с противоположной стороны площади.       — Помилуйте, ну не будете же вы сидеть здесь целый час! — воскликнул граф, спешиваясь и решительно распахивая дверь. — Выходите, в ближайший час его высочество точно не освободится. Он с вечера говорил, что дебаты намечаются жаркие.       — Вы уверены, что мы его не пропустим? — с тревогой спросила Натали, подавая руку.       — Абсолютно, — кивнул Дмитрий. — Давайте просто пройдёмся по набережной. К тому же, — он лукаво улыбнулся, — нас должен хоть кто-то увидеть, чтобы об этом стало известно принцессе.       С неохотой Натали согласилась, вспоминая, как когда-то точно так же притворялась с Александром. Отчего её жизнь снова сделала виток, погружая в схожую игру?       — Я поставлю в известность о нашей прогулке Александра Николаевича, — предупредила она, и Орлов улыбнулся:       — Конечно же, Натали, я и сам намерен был рассказать цесаревичу о нашем маленьком обмане. — Как же ему нравилось говорить «Натали»! Её имя словно перекатывалось на языке.       — Нет-нет! — поспешно откликнулась княжна. — Я сама, — смущённо улыбнулась она. — Дело в том, что когда-то мы с цесаревичем вынуждены были разыгрывать влюблённых, потому что… — Она замолчала, сомневаясь, стоит ли посвящать графа в столь интимные подробности зарождения их романа.       — Потому что?.. — мягко напомнил о себе Орлов. Заметив, что она колеблется, он осторожно заметил: — Если причина слишком деликатного свойства, нет необходимости рассказывать.       — Вы знаете так много деликатных секретов, что есть ли смысл скрывать ещё один? — рассмеялась Натали, чувствуя всю нелепость своих сомнений. — Его величество император недвусмысленно намекал мне на то, что хотел видеть в своих покоях вечером. И его высочество вызвался помочь и разыграть любовников, чтобы моя честь не пострадала. Мы пытались разыгрывать влюблённых, но обман быстро раскрылся. — Глаза Натали затуманили воспоминания. Да, всему своё время, и тогда это время для их любви ещё не наступило…       — Натали, хотите пирожок? — резко сменил тему граф, которому вдруг стало неприятно слушать подобные откровения. Словно он заглянул в замочную скважину и увидел то, что совершенно не предназначалось для его глаз.       — Пирожок? — Натали подняла на него глаза. Они как раз поравнялись с торговыми рядами, сооружёнными на несколько дней по случаю гуляний. Аромат свежей выпечки витал в воздухе, а разнообразные кренделя, пироги и пирожки привлекали множество желающих утолить голод. Натали вдруг вспомнила, что с самого утра ничего не ела, кроме чая и нескольких кусочков сыра с хлебом. Согласно кивнув, княжна остановилась и, пока Орлов расталкивал толпу, пробираясь к лоткам, невольно обратила взгляд к величественному зданию, где сейчас находился Александр.       — Держите! — Граф вернулся запыхавшийся, раскрасневшийся и донельзя довольный, протягивая небольшой пирожок. В руках он держал бумажный конус, из которого выглядывала разнообразная сдоба.       — С мясом! — восторженно воскликнула Натали. — Знаете, когда я училась в Смольном, нас выпускали в город, и мы покупали такие же пирожки с мясом, а потом ели их тайком от учительниц, которые всегда пеклись о наших фигурах, боясь, что не влезем в корсет!       — Теперь можете есть без зазрения совести. — Довольный, что угадал, Орлов вновь залюбовался ею: морозным румянцем, искрами смеха в глазах и локонами, обрамлявшими лицо. Почему раньше он не замечал, как она прекрасна? Почему появился при дворе так поздно? И почему, Боже, уже ничего нельзя изменить?       Сегодняшний день без сомнения был лучшим на памяти графа. Они неспешно гуляли по площади, здороваясь, встречая знакомых, сходили посмотреть на ледяной городок и прошли мимо шумного табора, где Натали со смехом сказала, что Дашкова расстроится, если узнает, что она видела медведя. Но отведённое время пролетело прискорбно быстро, и, стоило часам пробить два, как Натали заторопилась в карету, и Дмитрию ничего не оставалось, кроме как пойти в Сенат. И тут снова он испытал досаду, ведь застал цесаревича в последние минуты перед выходом — задержись они хоть на несколько минут, и Александр уже уехал бы.       — Ваше высочество. — Он подошёл к Александру, и тот обратил на него встревоженный взгляд.       — Орлов? Не ждал вас здесь видеть. Что-то случилось?       — Ваше высочество, у меня для вас новость.       Кивком попрощавшись с собеседниками, Александр отошёл с графом к окну, не сводя с него требовательного взгляда.       — Я спешу граф, меня ждут в полку, но вижу, новость действительно срочная?       — Да, — кивнул Орлов, не зная, как сообщить о Натали. В самом деле, с чего он взял, что имеет право устраивать рандеву цесаревича, у которого каждая минута расписана? А что, если он разгневается, и прежде всего, на Натали? Страх холодной волной растёкся по спине, и, глубоко вздохнув, Орлов произнёс: — Я имел на себя смелость пригласить княжну Репнину на прогулку.       — Натали? — нахмурился Александр, всё ещё не понимая, куда он клонит.       — Да, ваше высочество. Она здесь, ждёт внизу.       — Натали здесь? Но разве принцесса… как?..       — Я попросил её высочество отпустить княжну на прогулку вместе со мной, и она согласилась. — Твёрдо решив взять всю вину за возможное недовольство на себя, Орлов смотрел прямо и даже с некоторым вызовом, словно ждал взрыва. Однако удивление в глазах цесаревича сменилось такой радостью, что графу на миг стало трудно дышать — сердце будто кто-то сжал крепкой рукой. Но, взяв себя в руки, он с трудом проговорил: — Принцесса отпустила княжну до утра, ваше высочество.       Орлов опустил глаза, не в силах смотреть на счастливую улыбку соперника. Неужто он считал цесаревича своим соперником? Дмитрий прислушался к себе, понимая, что так оно и есть. И, стой сейчас перед ним простой дворянин, а не наследник престола, Орлов сделал бы всё возможное, дабы отбить у него Репнину. Но кто он такой, чтобы тягаться с самим цесаревичем?!       — Воронков! — окликнул цесаревич одного из адъютантов, что ждал неподалёку. — Передайте в полк, что мой визит сократится, и что я опоздаю на четверть часа. Чего же мы ждём? — это уже предназначалось Орлову. Вдвоём они покинули здание Сената, и Орлов едва заметно кивнул на одну из карет, стоявших у проспекта.       Бросив сопровождавшим офицерам, чтобы ждали здесь, Александр вместе с графом поспешили к карете, причём цесаревич буквально летел, опережая его на несколько шагов. Он решительно распахнул дверцу и в считанные секунды скрылся внутри, а в следующее мгновение шторки на окнах задёрнулись. Орлов вздохнул, скрипнув зубами, и отвернулся.       — Натали! — всё ещё не веря своим глазам, проговорил Александр. — Ты здесь! Я даже представить себе не мог!       — Мой сюрприз удался? — улыбнулась она, пока он зашторивал окна.       — Более чем, — проворковал цесаревич, привлекая её к себе для поцелуя. — Орлов сказал, что ты свободна до утра, так ли это? — спросил он, спустя несколько минут.       — Да! — сияя, прошептала Натали.       — Значит, у нас с тобой впереди столько времени вне стен дворца и вездесущих ушей и глаз! — Александр покачал головой, не переставая улыбаться. — Мне надо заехать в полк, там ждут. А после… — Он снова коснулся её губ, поочерёдно целуя каждую, нежно проводя по ним языком. С сожалением оторвавшись от неё, Александр хитро улыбнулся, спросив: — Ты же дождёшься меня?       — А у меня есть выбор? — притворно вздохнула Натали и тут же тихо рассмеялась, шутливо ткнув его в плечо: — Конечно. Тебя я готова ждать всю жизнь!       — Как и я, — приласкав её взглядом, ответил Александр.       Покинув карету, цесаревич отбыл с сопровождением, а граф в нерешительности замер у дверцы, не зная, есть ли у него право открыть её и спросить, что делать дальше, или же стоит оставаться и ждать дальнейших распоряжений княжны? Но Натали сама развеяла его сомнения.       — Ну, что же вы стоите, граф! Вы наверняка замёрзли! Садитесь в карету.       Она закрыла дверцу и распахнула шторки, пока граф привязывал коня к заднику кареты и отдавал распоряжение кучеру следовать к расположению Семёновского полка. Внутри было тепло и сладко пахло духами Натали, а сама она, отодвинувшись к противоположному краю, задумчиво смотрела в окно, сложив руки на коленях. Карета тронулась и неспешно покатилась по городу, а Натали всё не спешила прервать молчание, полностью погрузившись в себя.       — Здесь, конечно, тепло, княжна, но на улице явно веселее, — попытался пошутить Орлов, привлекая её внимание.       — Простите, — обернулась к нему княжна. — Хороша же из меня собеседница, нечего сказать.       — Я прощу вам ваше молчание, если вы при этом будете улыбаться. — Дмитрий и сам улыбнулся, подавая пример.       — Дмитрий, у меня к вам будет одна просьба, — Натали прикусила губу, отводя взгляд. — Она, наверное, покажется вам странной, но я прошу вас, настоятельно прошу выполнить её.       Голос княжны звучал так серьёзно, что Орлов невольно подобрался, обратившись во внимание.       — Я обещаю выполнить любую вашу просьбу, Натали. Только скажите.       — Обещайте, что, если почувствуете ко мне… — она замялась, но взяла себя в руки и продолжила: — Если в вашем сердце обнаружатся ростки симпатии ко мне… Обещайте, что скажете об этом. Тотчас же.       Она впилась в него жёстким, требовательным взглядом, а Дмитрий застыл, не в силах поверить в услышанное и пытаясь подобрать слова. Что теперь? Солгать? Слукавить? Или сказать правду о том, что при одном только звуке её голоса внутри всё сжимается в тугую пружину, а после резко расправляется, наполняя душу светом?       — Так как же? — требовательно спросила Натали. — Вы выполните своё обещание?       — Позвольте узнать, — протянул Дмитрий, оттягивая момент признания, — чем продиктована сия просьба?       — Я боюсь совпадений, что преследуют меня последнее время, — тихо проговорила Натали. — Слишком многое повторяется, и я не хотела бы стать причиной ваших страданий, потому что, в отличие от прошлого раза, счастливого исхода здесь быть не может.       — Вы говорите загадками, — улыбнулся Орлов принуждённо.       — Возможно, — ответила Натали, вновь отворачиваясь к окну, за которым неспешно проплывала замёрзшая Нева. — Но я прошу вас, — она резко обернулась, — пообещайте.       — Обещаю, — серьёзно кивнул Дмитрий, заранее прося прощения у Господа Бога за эту ложь. — Вы узнаете первой, если в моём сердце вспыхнет чувство к вам.       — Спасибо. — Натали впервые с начала их разговора улыбнулась тепло и искренне. — Вы — настоящий друг!       — Рад это слышать, — сдержанно произнёс Дмитрий, стараясь унять сумасшедший стук сердца, который был слышен, кажется, на всю карету.       Неловкость угасла, как только Натали получила ответ на свою просьбу, и теперь ей хотелось только думать о встрече с Александром и о времени, что они смогут провести вместе. Душа пела, Натали сжигало нетерпение, и она с трудом удерживалась от того, чтобы не смотреть каждую минуту на часы, висящие на изящной цепочке и прятавшиеся в нагрудном кармане сака. А Дмитрий, чувствуя её волнение и думая о недавних словах, пытался собраться с мыслями. Но всё равно молчание не было неловким. Скорее, это было молчание двух друзей, поглощённых своими мыслями. Они не заметили, что карета давно остановилась, текли минуты, но никто не спешил заговорить. И когда дверь распахнулась, оба вздрогнули от неожиданности.       Александр смотрел на них, широко улыбаясь, с ярким румянцем мороза на щеках, с искрящимся взглядом, обращенным только на Натали.       — Граф. — Он посторонился, давая понять, что его присутствие боле не требуется, и Орлов вышел, с мимолётным сожалением подумав, что мог бы просидеть так вечность, просто молча, рядом, слушая её дыхание, дыша одним с ней воздухом…       — Наташа… — донеслось до него, прежде чем дверца кареты закрылась. Опустив голову, он подошёл к своему коню и вскочил в седло, ожидая дальнейших приказаний.              — Наташа… — Александр, не медля, приник к её губам, даря полный нежности поцелуй. — Неужели этот день весь наш, без остатка?       — Я сама не верю в это счастье, — пробормотала Натали, пряча лицо на его груди. Александр снял треуголку и потянулся к её шляпке, отбрасывая её на сидение напротив, и вновь потянулся к её губам.       — Саша, — смущённо прошептала Натали в его губы, — мы так и будем здесь стоять?       — Конечно же, нет, — улыбнулся Александр, звонко её чмокнув. — Мы будем колесить по городу до позднего вечера. А потом… — он загадочно улыбнулся, — потом мы вернёмся во дворец, и я буду ждать тебя…       — Звучит заманчиво, ваше высочество, — счастливо выдохнула Натали, прислоняясь к его плечу. Цесаревич выглянул из кареты, бросив Орлову:       — Скажи кучеру, чтобы прокатил по городу!       Это была удивительная поездка. Они целовались, смеялись, и снова целовались, пока за окнами неспешно проплывали улицы, освещённые жёлтым светом фонарей. Тепло его руки, сладость её губ, жаркие объятия и нежные касания — только любовь, ласка и трепет окутали карету изнутри, не давая никаким внешним невзгодам пронзить хрупкое счастье двоих влюблённых. Кучер остановил в квартале от Зимнего дворца, и Орлов долго ждал, пока откроется дверца, но никто не спешил выходить. Тогда он сам спешился и подошёл ближе, прислушиваясь, но из кареты не доносилось ни звука. Глубоко вздохнув, Дмитрий тихонько постучал, но и тогда не услышал ответа. И только теперь, обеспокоенный, он поспешно распахнул дверцу, чтобы увидеть, как Натали мирно спит на плече у цесаревича. Её волосы пребывали в лёгком беспорядке, шляпка лежала на сидении рядом, а рука покоилась в его руке. Александр, откинув голову на спинку, тоже крепко спал, не выпуская княжну из своих объятий. Орлов тихо кашлянул, привлекая внимание, и цесаревич моментально открыл глаза, слегка нахмурился, пытаясь понять, где он находится, и вопросительно посмотрел на адъютанта.       — Мы уже у дворца, ваше высочество, — тихо, словно боялся разбудить Натали, которой так или иначе пришлось бы проснуться, произнёс Дмитрий. Александр поцеловал княжну в макушку, тихо прошептав:       — Наташа.        И Дмитрий резко отвернулся, сторонясь этой интимности. Он чувствовал, каждой крохотной частицей тела чувствовал, как она шевельнулась; и, прикрыв глаза, мог увидеть, как она открыла глаза и мягко, сонно улыбнулась, спросила:       — Сон закончился?       — Ещё нет, — тихо ответил Александр, с сожалением отстраняясь и целуя её руку. — Я буду ждать тебя, — на выдохе прошептал он, и быстро покинул карету. Натали поёжилась — без него сразу стало холодно. Но Орлов тут же сел рядом, отчётливо ощущая, что занял чужое место. Княжна выпрямилась, потянулась за шляпкой, ловко приладила её на место.       — Вы выглядите прекрасно! — заметил граф в ответ на её не озвученный вопрос. Карета дрогнула и через несколько минут въехала во двор Зимнего дворца. Натали к тому времени успела привести себя в порядок, по крайней мере, так заверял граф Орлов, а княжна Репнина была склонна верить ему.       — Я не знаю, как благодарить вас, — в очередной раз сказала Натали, прежде чем расстаться с графом в фрейлинском коридоре. Час был поздний, и коридоры были пусты, но Орлов заверил княжну, что будет её ждать, чтобы проводить к цесаревичу.       — Ну, что вы, — принуждённо усмехнулся Дмитрий, в котором с каждым шагом разгорался такой огонь, погасить который он был не в силах. Мысли переставали ему принадлежать, и хотелось пустить коня вскачь, прочь из этого города, из этой страны, только бы не видеть этих глаз, которые пленяли сознание…       Он ждал её, предвкушая, что провожает к своим покоям, что она — его жена, что она горит и пылает любовью к нему, а не к… И тут мысли Дмитрия резко оборвались, он замер, глядя на Натали, остановившуюся у дверей в покои цесаревича.       Дмитрию стало страшно — он не имел власти над своими чувствами. А ведь они захватили за этот день, захлестнули, заставили мечтать о том, чего он не достоин… Он покосился на Натали, которая, в своём повседневном платье замерла у покоев наследника, и вдруг, услышав шаги фрейлин, сделал шаг вперёд, сокращая расстояние. Натали не успела опомниться или понять что к чему, как Дмитрий схватил её под локти и легонько встряхнул, заставляя посмотреть на себя.       — Там фрейлины! — шепнул он, прежде чем склониться к ней, делая вид, что шепчет что-то, явно не предназначенное для чужих ушей. Фрейлины императрицы и подруги Натали прошли мимо, послав несколько очень красноречивых взглядов, на кои та ответила спокойными взором. Но стоило им покинуть коридор, и двери в покои цесаревича распахнулись, приглашая. И Натали шагнула, оставляя Орлова со своими сомнениями.