Община Бездомных Богов

В принципе, знакомства Ято всегда были специфичными. Бишамон, понимая это, не ждала, что он однажды приведет в ее покои какого-нибудь известного Бога, почитаемого и уважаемого. Или хотя бы Бога, которому не захочется треснуть по башке на первой минуте знакомства. Тем не менее, Игараси и Дзире не показались Бише какими-то проблемными или ненадежными. В разговоре Игараси был вежлив и учтив, спокойно отвечал на вопросы. Иногда и его шинки вставлял пару словечек, чаще всего для какой-нибудь язвительной шутки. Именно это и не нравилось Казуме, присутствующему на «собеседовании», организованном прямо в кабинете его госпожи, из пары-тройки подушек и чайника свежезаваренного маття. Он поедал взглядом рыжеволосого, изучая его повадки, поведение за столом и одежду. Выждав удобный момент, Казума схватил за руку черноволосого Бога, мирно распивающего банку пива, и жестом показал, что им надо поговорить в коридоре. Кивнув, Ято подскочил с мягкой подушки и тихонько отправился к дверям. — Ну, чего такое? Ты чуть не запалил всю контору! — фыркнул Ято, как только убедился, что чуткие уши Биши неспособны услышать их за массивными стенами. — Мне интересно, где ты их нашел? В каком баре? Адрес, улица, — строго спросил Казума. — Чего? Казума, если это шутка, то не особо смешная, — удивился Ябоку. — Нет, не шутка. Просто мне не внушает доверия этот твой Игараси. А этого Дзире я бы даже на порог не пустил. Как бы не украли чего… — Казума, да нормально все! Перестань всех подозревать, так недолго и паранойю подхватить. — Синеглазый похлопал парня по плечу. — Или ты не веришь своему собутыльнику? Священный сосуд отвел взгляд. Он не особо любил, когда Ятогами напоминал ему об их отношениях, крепко связанные эро-мангой, бутылками саке и многочисленной помощью от Казумы. В такие моменты Тёки чувствовал себя неловко, вспоминая лицо Виины и ее крик: «Ты… Ты меня предал!» Лишь чудом самоотверженный парень не лишился имени. — Я просто волнуюсь… За Айху, — не поднимая глаз, проворчал Казума. — Мне просто кажется, что Дзире не особо подходит. Просто Айха… Она нежная и ранимая. Как цветок тюльпана, сакуры… Ну, ты понял. А этот рыжик… Ну, грубый он. Неотесанный. Еще, похоже, и вспыльчивый чересчур. Таким и слова наперекор нельзя сказать — сразу под дых получишь. «Мне показалось, или он сейчас расхвалил не чокнутую бабу?» — логика Ято в отношении Казумы пыталась работать в штатном режиме, но была поломана сразу в нескольких местах. — Казума, ответь честно: ты считаешь, что я их позвал, лишь бы навредить Бишамон? — нахмурился Ято. — Я такого не сказал, — махнул рукой русоволосый. — Но подумал. — Ты же понимаешь, какое сейчас время. Из-за Мага погибла Цугуха, и чуть не переродилась хозяйка. Я не могу рисковать. Казу, сняв очки, начал протирать линзы об край рубашки. — Дай им хотя бы шанс. И в конце концов, научись спать по восемь часов и есть три раза в день. Можешь для разнообразия заказать пиццу или сводить Чокнут… Кхм-кхм… Бишамон в ресторан. Тёки остановил движения пальцами и глянул на Ятогами. Тот засунул большие пальцы рук в карманы спортивок и прожигал своего собутыльника холодным взглядом. Сейчас Ято уже не напоминал того веселого паренька, который распивал дешевое пиво и подшучивал над Вииной. — И, пожалуйста, не нужно сомневаться в моих приятелях. По крайней мере, теперь. Иначе я расценю это как оскорбление. Надеюсь, ты меня понимаешь? — Да. Да, конечно… — прокашлялся Казума. — Ну и хорошо. — На лицо синеглазого пролезла улыбка. — Теперь давай возвращаться. «И как он так быстро меняется в эмоциях? Мне иногда кажется, что Ято и Ябоку до сих пор бьются, и ни один не побеждает… Ятоку какой-то», — подумал священный сосуд, надевая очки на переносицу, и направился обратно в кабинет. «Об Айхе он волнуется… Хах, так я и поверил. Лицемерить, Казума, нехорошо. Уж я превосходно знаю, о чем беспокоится твоя душа. Ты удивительный, как в хорошем, так и в плохом смысле», — думал Ято, прокручивая в голове слова Казумы.

***

— Казума! Где ты пропадал? — спросила Виина, сортируя чашки, на донышке которых плескались остатки зеленого золота. — Извините, госпожа. Мне с Ято надо было поговорить. — Зеленоглазый подошел к низенькому столику и собрал сервиз. — Да? И о чем же? — Богиня войны убрала волосы с лица. — О наших гостях. Хотелось кое-что уточнить. Кстати, госпожа, как они вам? — священный сосуд кивнул в сторону гостей, которые стояли в углу, что-то обсуждая между собой. — Вполне неплохие, хотя, Дзире оставляет желать лучшего, — шепнула блондинка. — Ну, думаю, это с непривычки. Он исправится. Наша семья ведь меняет всех. «Ага, всех… Только в какую сторону?» — помрачнел парень. Но решив не показывать недовольства, Казума спрятал свои думы за улыбкой. Безупречный прием, совершенствующийся на протяжении нескольких столетий. Вроде бы и спасал, но так ли это? Разве не из-за него клан «Ха» оказался близок к уничтожению? — Эй, Дзире! Давай, я тебе окрестности покажу. Чтобы ты нигде не заблудился, — махнул рукой Казума, приглашая рыжеволосого пройтись по владениям. — Ага. Иду! Подождешь! — отозвался паренек.

***

— Курашечка! Ну-ка, апорт! Девочка лет одиннадцати в клетчатой юбке и рубашке с пуловером размахнулась и кинула фрисби на другой конец двора, чуть не сбив красным диском шляпу Акихи, который решил расслабиться от перебирания лекарств и побыть на дворе, подышать свежим воздухом. Массивный лев с пушистой гривой и шкурой песочного цвета тяжело встал и посеменил за своей целью. Разгоняться Курахе ой как не хотелось: сегодня на Такамагахаре было жарко, а ведь шинки только задремал после обильного обеда, который состоял из безвкусного кошачьего корма. Но делать нечего: роль надо всегда играть достойно. Даже если она заключается в развлечении детей. Тем временем Кинуха сидела на лавочке, пожевывая фильтр незажженной сигареты, и с улыбкой наблюдала за большим диким котом. Шатенку всегда поражало терпение Курахи: она превосходно помнила, чем закончилась ее попытка посидеть с непоседливыми близняшками. После этого именно Кураха неделю отпаивал ее успокоительным. Открыв калитку, Казума прошел в общий двор. Вот уж кому не помешал бы целительный солнечный свет: лицо парня пронизывала нездоровая бледность. — Здесь мы обычно отдыхаем, когда заняться нечем. Можно просто посидеть или в настольные игры поиграть. Только будь осторожен: тут иногда летают вещи, — с улыбкой произнес парень, окинув ладонью всю площадь. — Елы, да у вас даже есть личный лев! — присвистнул шинки Бога Помощи. — Ничего себе! Живете на широкую лапу! — Ну, это не «личный» лев, это лев госпожи Бишамон. Его имя Кураха, сосуд Кинки. — Тёки поправил очки и ухмыльнулся. — А у вас что, нет ничего такого? — Да куда там! У нас в общаге есть разве что этот хиппи из девяностых, Кейрарке, Черепахистори, да пара ребяток. Ну и… Игараси, разумеется. Короче, скукотень сплошная — Дзире лишь фыркнул, демонстрируя полное безразличие. «Неужели он так сильно не любит своего хозяина? Хотя говорит, что в общаге живут… Скорее всего, в тесноте какой-нибудь сидят. Ладно… В конце концов, лишь бы Дзи не доставил проблем Айхе и не осквернил Бишамон. В противном случае… Кураху ждет разнообразие в рационе». Иногда даже Казума удивлялся, почему все его мысли сводятся к Бишамон, даже если они изначально были про покупку нового матраса, решение постирать пальто или пойти проверить состояние садика, за которым так старательно ухаживал Сузуха. — Ой! Казума, а кто это с вами? Новенький? — спросил Казуха, который сидел рядом с калиткой и поодаль наблюдал за остальными. Слово «новенький» разлетелось по саду так же быстро, как свист пролетевшей над головой пули. Все отвлеклись от своих дел и тут же обступили ведущего. Рыжеволосый стало неловко — он уже собрался удрать через калитку, но Казума не растерялся и быстро схватил паренька за руку, пресекая любые попытки к бегству. Отовсюду слышались голоса: — Это что, новенький? — Вот это цвет волос! У нас таких нет! — Интересно, какое его имя? А сосуд? — Где тебя нашли, приятель? — Так, тихо, народ, тихо! — прикрикнул Тёки, успокаивая любопытствующих. — Это не новенький, это шинки другого Бога. Его зовут Дзире, сосуд Траиз. Он к нам за Айхой присматривать пришел. — Да, да… «Пришел», типа того… В общем, всем здрасьте! — Лицо парня сравнялось с цветом его же волос, но, несмотря на смущение, смог ответить на все рукопожатия и даже одно лапопожатие. — За Айхой? Слава Богам, ну наконец! — лицо Кинухи засветилось от счастья. — Хоть кто-то за ней, бедной, присмотрит. Я бы и сама, да у меня работы ведь куча, только сейчас ненадолго выбралась… Минутку, я сюда ее приведу! — развернувшись и чуть не наступив на хвост льва, высокорослая шатенка кинулась к женскому крылу замка. — Слушайте, а как вас тут зовут? — полюбопытствовал Траиз. В ответ ушам рыжего шинки пришлось принять целую скороговорку: — Я Казуха! — А я Каруха! Мы близняшки. — Меня зовут Югиха. — Мое имя — Кураха. Мряу. — Я Акиха. — Ну, а меня ты знаешь: я Казума. Несмотря на шквал информации, наблюдательность Дзи не дала трещины: «Так, стоп… У всех имя на «Ха» заканчивается. А чего у очкарика на «Ма»? Он что, особенный?» Только Дзире собрался задать этот вопрос, как послышался топот ног. — Господин Казума, а я вас уже обыскался! Ну, мы занятия проводить будем? «Боже, ну хоть кто-то нормальный!» — Парень в красной футболке пробился сквозь окружившую его толпу. — Юкине! Привет, приятель. — О! Дзире, ты тоже здесь? Рад встрече! — Юкине улыбнулся. — Что, решил тоже заклинаниями позаниматься? — Да не! Мне Казума тут обстановку показывал, дабы я в трех лавочках не заблудился, да и… Застряли, как видишь. — Юкине! — на шее светловолосого повисла Каруха. — Я тоже рад тебя видеть, Кару, — хихикнул Юкине. Юкине до сих пор помнил, как однажды смущенные близняшки подошли к нему на пикнике под сакурой и спросили: «А каково это: быть Священным Сосудом?» На объяснения янтарноглазый потратил больше часа, пока не случился тот знаменитый «переломный» момент между Вайшранавой и Ятогами, в результате которого Юкине пришлось на протяжении месяца чуть ли не носить Ято на руках, а Казуме заказать целый фургон льда и скупить все мидии у соседнего рыбного ресторана, чтобы Бишамон вновь почувствовала себя хорошо. После этого случая Юкине, приходя на занятия, всегда перекидывался парочкой слов с близняшками, а однажды даже умудрился потренировать Каруху. Возможно, именно в этих жизнерадостных детях светловолосый видел отраду, которая позволяла ему заполнять пустоту, оставленную смертью Сузухи. Но это пока неизвестно. Даже сам Юкине на это не мог ответить. «Похоже, Юкине тут популярен до чертиков! Ну и отлично, один не пропаду», — расслабился Дзире, глядя на улыбающихся детей. Скрип и шуршание колес прервал идиллию…