«Я знаю, вы осудите моё решение. Возможно, спустя время, если посчастливится, я и сам пожалею о содеянном. Но на данный тот момент это казалось единственным выходом.
Мы с Югёмом сбежали. Не важно, куда. Оставлю эту информацию в секрете на случай, если вы захотите отомстить. Причина проста: я боялся последствий своих действий. Опасность дышала в затылок, и её давления я не смог выдержать. Кто мы, кровопийцы из старых панелек, такие, чтобы противостоять целой армии?
Что же случилось, спросите вы? К нам заявился блюститель закона и потребовал документы, которых, естественно, нет. Я пошел на поводу у страха, по самому легкому пути, и избавился от него. Но слишком поздно понял, что нас теперь найдут на раз-два. Напоследок я позаботился о том, чтобы нашу с вами связь никак не обнаружили. Смело говорить так, но, по сути, наш побег был для того, чтобы уберечь и вас тоже. Возможно, смерть сотрудника полиции и расследование дела немного отвлекут их от дальнейшего обхода местности. Бегите, пока есть время. Хоть в другой район, хоть в другой город, хоть из страны.
Надеюсь, Джебом прочтет мою записку, прикрепленную к конверту изнутри.
Искренне ваши, Джексон Ван и Ким Югем.
***
Иму просто не верилось. Гнев перемешался с тоской и болью, наполняя его взрывной энергией, словно пороховую бочку, и вместе с тем делая уязвимым. Под горячую руку попадалось всё, что движется и не движется: урна, витрина овощной лавки, лобовое стекло припаркованного за поворотом автомобиля. Джебом кричал, срывая голос, но не слышал себя. Не слышал вообще ничего. Прохожие разбегались кто куда при виде психопата, способного согнуть металлический столб дорожного знака голыми руками. Но это лишь подстёгивало внутреннего зверя. Посиневшие в миг волосы и угрожающего вида клыки явили городу настоящего монстра, готового в сию же минуту превратить его жителей в одну большую гору мяса и черепов. — Какого дьявола, Ван?! — Такого дьявола, которого ты притащил в «Эндорфин»! — Если он такой плохой, чем отличаешься ты? Ты хотел убить его! — Чтобы ты, эгоистичный придурок, был в безопасности! — Не ври! Ты не думал обо мне! Ты думал только о себе и мнимом спокойствии! Потому что ты ненавидишь, когда что-то выходит из-под твоего контроля! Джексон первым пускает в ход кулаки: бьет сразу в лицо. Джебом отвечает ничуть не более цивилизованно. Они швыряют друг друга в противостоящие стены узкого закоулка, разбивают в кровь костяшки пальцев. Ещё немного, и некогда лучшие друзья сломают друг другу черепа. Ценой жестокости китайца стал разбитый нос, что, вообще, было меньшей мерой наказания. А Им поплатился за оскорбление синеватыми ссадинами в уголке губ и над бровью. С этого дня и весь последний год они не то что не общались, даже почти не смотрели в сторону друг друга. Доверие Джебома окончательно рухнуло под тяжестью обиды и безмерной любви к Ёндже. Самолюбие Джексона не позволяло переступить через себя и просто извиниться за свой, бесспорно, гадкий поступок. Всё случившееся никак не стоило того, чтобы хоронить многолетнюю дружбу. Однако, что сделано, того не перепишешь. Им выбрал любовь, а Ван — гордость и принципы.***
Джебом сломался. Чувства захлыстнули слишком сильно, чтобы держать под контролем чудовищную силу. «Лучше бы он умер!» — вопил обезумевший, до хруста сжимая горло незнакомой прохожей, которой не посчастливилось оказаться не в то время и не в том месте. «Этот мир сошел с ума!» — ревел он, игнорируя сирену полицейской машины. А может, и целого наряда полиции. — Это вы! Все вы виноваты! Взобравшись на крышу очередной чужой машины с ещё двумя жертвами своей ярости, мутант стал центром внимания ошеломленных горожан и Ёндже, наблюдавшего со стороны, пока его помощь не будет необходима. — Из-за вас мы вынуждены прятаться, как крысы! Из-за вас мы дохнем, как мухи! Всё ваше желание властвовать над всем! Вокруг автомобиля собиралась стена вооруженных полицейских. Но Иму было абсолютно всё равно на риск попасть под свинцовый дождь. Чего не скажешь о Ёндже. Нужно было предпринять что-то немедленно. И, очевидно, первое, что пришло в голову — перетянуть внимание на себя. — Эй, вы! — вдруг воскликнул Чхве, выйдя из своего убежища и взяв в заложники мальчика лет семи, не успевшего сбежать с места происшествия и только что потерявшего мать. — Если не бросите оружие, я перекушу ему сонную артерию! Напуганный ребенок — самый низкий способ шантажировать общество, которое не позволит полиции игнорировать угрозу жизни ребёнка. Однако на войне все средства хороши. И эта тактика оказалась беспроигрышной хотя бы потому, что, стоило Ёндже лишь сдёрнуть повязку с глаза, вся публика, наблюдавшая за сим театром, отвлеклась от Джебома. А ему хватило пары секунд, чтобы бросить в полицейских обе свои жертвы, ещё живые, и броситься бежать. И как только лазурноволосый скрылся в переулке, Чхве дёрнул за ним. Главнокомандующий приказал догнать их, но основной отряд был слишком занят пострадавшими и напуган, чтобы слушаться. Крик души мутанта, устроившего настоящую мясорубку прямо в центре города, будет сниться им в кошмарах до конца жизни, и, возможно, заставит о многом задуматься. Кого-то сегодня наверняка уволят…***
Аккуратная женская ладонь с длинными пальцами и нарощенными чёрными ногтями неуверенно дёргает за ручку двери, ведущей в кабинет босса. Брюнетка натягивает почтительную улыбку, которой и приветствует полковника Кима, кланяясь. — Добрый день, господин Ким. — Мгм, — кратко отвечает старший, не отрываясь от своего занятия. Он стоял спиной к Ёнсан, разглядывая прозрачную маркерную доску, увешанную фотографиями, по классике переплетенную паутиной из красной нити, исписанную заметками вдоль и поперек. Повернувшись к подчинённой, он окинул её кратким взглядом и вальяжно расселся на своём кресле. — Ты мне нравишься. Потому первая миссия будет на тебе. Ким польщённо усмехнулась и поклонилась вновь, теперь ещё ниже. Однако будучи всё-таки не маленькой девочкой, а опытным полицейским, быстро собралась. К тому же, тут явно был какой-то подвох. — Что за миссия? — Да так, ерунда. Разведка. Нам нужны фотографии всех, кто является работником такого заведения, как «Endorphin bar». Адрес я пришлю. Пойдешь одна. Как посетитель, ничего такого. Оружие тебе там вряд ли понадобится. Просто фотографируй. Нужны лица, имена. Если затащишь кого в постель и разговоришь, будет вообще супер. Elementary, isn't it? — Да, сэр. — Отлично. Будь добра, позови Марка. — Простите, кого?.. — Господи, ты работаешь здесь уже неделю и ещё не знакома с моим секретарём? — А, да, Марк Туан… Извините. — Шуруй давай. — Слушаюсь. Как и просил Кибом, темноволосый секретарь не заставил себя долго ждать. На нём была чёрная водолазка с высоким горлом и кожаная косуха, прямые брюки и массивные полусапоги той же гаммы. Но что бросилось в глаза боссу — это сине-зелёные контактные линзы на глазах, обрамленных подводкой. Сложно сказать, нравилось это Киму или нет. Потому он лишь немного своего драгоценного внимания уделил разглядыванию сотрудника, после чего жестом подозвал к себе. Глава департамента всё так же крутился вокруг своего информационного стенда. Всё так же шевелил шестеренками в мозгу и кусал губы, пытаясь собрать пазл из фактов в единую картину. Подойдя к нему, Марк прикрепил с краю доски ещё одну фотографию. Это были распечатанные скриншоты с камер наблюдения, записи которых ему было поручено отследить. Кибом хорошо помнит тот день, когда желтоволосый мутант откусил палец одному из охранников. И, конечно же, его фото сохранилось в секретном архиве. Именно той датой значилась видеозапись комнаты посещения. Благодаря ней известно ещё два лица: невысокий мужчина-шатен и юная девушка, представившаяся когда-то его сестрой. Именно её личность на данный момент интересовала полковника. — Ты узнаешь хоть одного, Марк? — спросил старший, кивая на свой коллаж. — Нет, сэр, — кратко ответил американец, глядя на фотографии Ёндже и Джебома, прикрепленные в самом центре доски. — Правда? — ухмыльнулся Ким и перевел взгляд на секретаря. — А я тебе не верю. Знаешь, почему? Скользнув рукой в карман, глава департамента выудил оттуда свой смартфон. Он сделал пару шагов на младшего, пока тот не упёрся пятой точкой в стол. Ким повернул экран на Марка, демонстрируя наверняка ему знакомое фото. На нём изображен сам Марк, где-то три года назад, в каком-то пабе. И рядом с ним — Ёндже. Они обнимаются за плечи и держат по стакану светлого пива, они выглядят счастливыми. У Туана по спине пробежала крупная дрожь. — Сдаётся мне, ты этого парня ой как хорошо знаешь! — почти прошипел Кибом, указывая сперва на фото в телефоне, а затем — на размазанное фото синеволосого молодого человека, сделанное во время вчерашнего инцидента в городе. Всучив телефон Марку и при этом ударив его в грудь, босс подошел к широкому окну, из которого открывался прекрасный вид на розовое закатное небо. Постояв немного там, он медленными, тяжелыми шагами вновь двинулся к младшему. А Марк не знал, куда деваться. Мысленно он уже себя похоронил. «Как он нашел это фото? Что будет теперь? Если он убьет меня, никто даже искать не будет…» — Ты шпион? — резко выпалил полковник, сильно сжав запястье черноволосого. У второго, кажется, пропал дар речи и чуть не случился разрыв аорты. –…Спросил бы я, будь я плохим детективом, — отмахнулся он вдруг и отбросил руку Марка. — Но по тому, как ты напрягся, я мог бы подумать, что всё-таки да. Рассказывай: откуда ты знаешь его? Туан понял: это тупик. Теперь, если он хочет жить и ещё хоть раз увидеть Ёндже, он обязан рассказать. Хоть и не всю правду, а немного её приукрасив… — Он был моим лучшим другом, пока не… мутировал. — Чёрт возьми! — детектив вдруг залился смехом, каким ухахатываются только психопаты из киновселенных, взялся за свои короткие волосы и чуть было не разрушил им же составленный коллаж, но вовремя себя остановил. — Это всё-таки мутация! Я знал, мать твою! Ха-ха-ха, я знал! Теперь Марк боялся его ещё больше. А Кибому это будто бы нравилось: заставлять людей подчиняться, запугивая. Он вдруг перестал смеяться и уставился прямо в глаза секретаря. — Знаешь, что? А пойдем-ка мы с тобой поужинаем. У меня. — Ч…Что, простите? — Туан неловко отодвинулся. — Ну, во-первых, я хочу проверить, не мутант ли ты. Во-вторых, есть кое-что, что ты должен знать как моё доверенное лицо. — Почему именно у вас дома? — Ай-щ! Все так тупят сегодня! Что ты, что эта Ким Ёнсан. Это же не просто секретики в личном дневнике школьницы, тупица! — Ладно… А почему не здесь? — У меня есть одна теория. Должна же быть причина, по которой мутанты едят человечину. А этот парень, — он указал на фото Югёма, — отказывался от пищи. Значит, они не переносят «обычную» еду. — Может, он просто боялся, что еда отправлена. — Ну, это мы проверили на другом испытуемом. Кибом раскопал все шуфлядки своего стола, коих было немало, пока не нашел большой желтый конверт, в каком обычно отправляют небольшие хрупкие посылки. Он вскрыл его, видимо, впервые с момента запечатывания, оторвав верхний край. В конверте была целая стопка полароидных фото. У них была своя эстетика, несмотря на то, что на них были запечатлены леденящие кровь моменты. Полковник разложил картинки так, чтобы каждую было хорошо видно. — Говорю сразу: все, кто присутствовал тогда и видел то, что изображено на этих фотографиях, вживую, либо уволились, либо покончили с собой. Марк сглотнул. Однако желание знать правду преодолевало страх. — Ты разглядывай, если хочешь. На самом деле, эта «пытка» сильно продвинула расследование вперед. Мы, конечно, не узнали, откуда эти твари берутся. Однако кое-что о них всё же известно. Запоминай, потому что рассказывать нашему спецотряду все тонкости будешь ты. Подойдя к своей любимой маркерной доске вновь и перевернув её на другую сторону, Ким стал записывать по памяти: — Первое: физические увечия на них практически не действуют. Раны заживают моментально. Предположительно, убить их можно только снеся голову. Второе, как я уже сказал… Что я сказал? — Мутанты не переносят человеческую пищу, — немного неуверенно ответил американец, разглядывая изображение мутанта с волосами цвета первого снега, чёрными глазными яблоками и выступившими повсеместно синими венами. — Молодец, — похвалил старший и продолжил: — Третье: цвет волос у них меняется, когда они голодны. Не знаю, от чего это зависит, но абсолютно вся грива принимает какой-то неестественный оттенок. Ну и, как «неожиданно», появляются клыки. На этом, к сожалению, всё. Но, как по мне, вполне достаточно, чтобы определить цель и устранить. А больше нам ничего и не нужно. Ну как, уложилось? — Да, сэр. — Ну ещё бы. Это тебе не высшая математика, так ведь? На момент Туану подумалось, что Кибом не так и страшен. И объяснять нормально умеет, и улыбается сейчас, вроде, без притворства и ехидного подтекста… Вроде. — Ну всё, на сегодня закончили. Вообще, рабочий день закончился ещё два часа назад, но кто же будет спасать город, если не мы, не так ли? — Так точно, господин Ким, — слабо улыбнулся Марк, выпрямляясь и зачем-то одёргивая кожанку. — Идём, я ужасно голоден. Ты же ешь корейскую еду? — Конечно, сэр. — Сколько тебе лет? — вдруг поинтересовался старший, открывая дверь и выпуская Марка, после закрывая помещение на два замка. Единственным, что он забрал с собой, была толстая чёрная папка, которую он, выходя, сложил в ручной чемодан со стальным корпусом. — Двадцать семь… — Серьезно? Я думал, не больше двадцати пяти. Не думал, что ты всего на два года меня младше. Кибом тянул беседу, как только мог. Раскручивал Туана на разговор так, будто действительно интересовался им. Может быть и в самом деле ему хотелось что-то узнать о нём, а может, просто изголодался по бессмысленной болтовне и устал от одиночества. Ведь, на самом деле, после смерти Чон Джэхёна он остался совсем один и порядком устал от того, что дома его ждут только два пуделя.