Наломай дров

— Почему я спокойно терплю твою дружбу с Ореей, а ты не можешь пару недель подождать? — всю дорогу Илэй осыпал Кейри упреками. Ничего нельзя было возразить, это и злило больше всего. — Спокойно? — переспросил Кейри. — Нет, — Илэй остановился и посмотрел на него в упор. — Но терплю. Кейри вздохнул. Все как-то сложнее, чем казалось. Кажется, рубеж, перед которым еще можно было остановиться, уже пройден, и просто так помириться не выйдет. Теперь остается только колоть друг друга, говорить злые обидные вещи. Искать изъяны, на которые без труда закрываешь глаза в обычной жизни. — Но ты же понимаешь, что между нами уже никогда ничего не будет? — и такой же взгляд в упор. Еще немного, и воздух заискрится. — А ты понимаешь, что со мной ничего страшного не случится? Ну свалился, ну испачкался. Все. — Это не то же самое, — возразил Кейри и снова бодро зашагал в сторону Академии. Движение хоть как-то снимало напряжение. — Конечно это не то же самое. В который раз говорю: просто дай мне время. Я прекрасно знаю, что я делаю. Черника привыкнет и будет возить меня как хрустального. С людьми посложнее будет. — Ты про Орею? Что я могу с ней сделать? — Хотя бы не бежать так радостно каждый раз, когда она о тебе вспоминает. Мне за тебя обидно. — А я бегу? — Честно? — спокойный тон и каменное лицо добивали. — Да. В сочетании с правдой — особенно. Кейри и сам понимал, что излишне дружелюбен, настолько, что хорошее отношение уже и не ценят. Но он привык так, он не может по-другому, как бы ни хотел. Досада жгла изнутри, заставляя еще сильнее «кусаться». — Будешь рассказывать, как мне жить? — А только тебе можно? Чего ты вообще заводишься? — и тот же спокойный тон, способный вывести, наверное, любого. — Потому что бесишь, — Кейри нервно сглотнул. — Ну и бесись тогда один. С меня хватит, — Илэй развернулся и ушел в сторону конюшни с гордо поднятой головой. Не сбежал, а именно гордо удалился с поля боя с видом победителя. И даже бежать за ним и извиняться сейчас казалось самоубийством. Тут не подойти: у этого замка поднят мост, ворота заперты на засов, а со стен кидаются булыжниками. И вообще — пошел он куда подальше. Извиняться не очень-то хотелось. Кейри недоумевал: как это так — он еще и виноват остался. И за что ему прилетело? За попытку заботиться? Да с ума сойти. Подгоняемый злобой, он буквально летел в сторону лечебного корпуса, когда увидел это. Четыре холеных гнедых лошади и огромная тяжеленная повозка. Явились из Бездны по его душу. Все, что Кейри мог себе позволить, это тихо ругнуться под нос (хотя снова хотелось орать в небо), натянуть дружелюбную улыбку и пойти вперед. Хорошим манерам его научили так, что и четыре года в Академии не смогли испортить. Ругался Кейри или очень тихо или очень прилично, даже в самых непонятных ситуациях. И даже перед слугами он физически не мог показать, что что-то не так. Тем более перед слугами. Тем более перед своими. Кейри не помнил, как зовут кучера. Поэтому он просто поздоровался, просто сел в повозку, просто уронил лицо в ладони, как только за ним захлопнулась дверца. Держать привычную маску было тяжело как никогда. Непонимание убивало, а дурное предчувствие разрасталось до масштабов катастрофы. А чтобы спрятаться, собственных ладоней было явно недостаточно. Было какое-то сволочное удовольствие в том, чтобы сидеть на дорогущих дядюшкиных подушках в мокрой грязной рубахе. Даже с учетом того, что он потом за это получит. «Тот самый уровень непослушания, который я могу себе позволить. Прямо смертный грех», — мрачно думал Кейри, трясясь в повозке. А потом его взгляд зацепился за мелькнувший за окном силуэт Ореи. — Стой, — выкрикнул он, сам от себя не ожидая. Повозка резко вкопалась на месте, отчего Кейри сбросило на пол. Он разогнулся, аккуратно выглянул в окно и встретился с ошалевшим взглядом Ореи. Сильно ближе, чем ожидал. — Поехали? — У тебя все хорошо? — засомневалась Орея, но все же открыла дверцу, махнув рукой на кучера. — Очевидно нет. Что стряслось? Она все же вошла внутрь и села напротив Кейри, скептически разглядывая его мокрую грязную рубашку. Повозка снова тронулась, и теперь Кейри казалось, что он совершил непоправимую ошибку. И он пожалеет. Еще много-много раз пожалеет. — Да нормально все, просто купался в ручье. — Не хочешь говорить, не говори, — Оре всегда говорила тихо, словно шелестела. И Кейри поймал себя на мысли, что уже отвык прислушиваться. Можно было бы пересесть к ней и все рассказать. Но было неловко. И пересаживаться. И уж тем более рассказывать. Но кому ж еще рассказать? — Тебе, наверное, надо было дать время собратья? Предупредить заранее? Скорее всего, мы задержимся у дядюшки допоздна, — Кейри попытался перевести разговор. — Да ладно, все нужные бумаги у меня с собой. С такими вещами я не расстаюсь. С такими вещами никто не расстаётся, — она многозначительно вздохнула, ожидая расспроса. Кому ж еще рассказать? Кейри молчал. Орея говорила, половину слов заглушал шум дороги и стук копыт. Кейри очень слабо улавливал смысл. Он бы всего и не понял, даже если бы хотел. — Единственный пространственник, который работал с таким распределением сил, был как раз пространственником магистра Веллара. — И Эллы, — перебил ее Кейри, — проще было бы расспросить ее. — Пыталась. При ней он был таким же бестолковым, как мы сейчас. Скорее всего именно с магистром Велларом он научился строить порталы… — Орея замялась, — на той стороне. Среди мертвого, среди темных материй. Потом перешел к королю Терону. Его бы расспросить… — Он умер. Тебя не смущает? — спросил Кейри, уже заранее зная ответ. — Меня?! Нет! — Орея самодовольно улыбнулась. — По слухам, этот Агенс был весьма непростым типом. Самомнение как у пространственника короля, если кратко. И его же любовника до кучи. Так просто не подойдешь. Некоторые люди так заняты, что проще дождаться, пока они сдохнут, чтобы с ними поговорить. Кейри заржал в голос. — Ты страшная женщина. — На самом деле не все так просто. Он очень грамотно умер, с того света и не достать. Одна нитка есть, и я знаю, чья она… — Ты думаешь, магистр Веллар тебе прямо все-все расскажет? — Про Агенса? Так сразу? Не особо надеюсь. Я для начала ему покажу свои наработки, касающиеся Белой Стражи. Его наверняка заинтересует. — Здравствуйте! Я некромант-недоучка, я случайно рассмеялась и уничтожила все свое мёртвое войско, поэтому мне стало скучно. Вот я откопала старые запрещенные письмена. Тут про то, как пробудить спящую во льдах могущественную мертвую армию. Вы мне поможете? Ради научного интереса, тьмы и мирового зла. И он тебе такой: «Конечно, сейчас призовем моего мертвого помощника, а потом пойдем и взбудоражим всех темных богов». Тебе не кажется, что лезть именно с этим вопросом так сразу — несколько провальная затея? Орея поджала губы: — Издевайся-издевайся. Я так сразу и не собиралась. — Просто взяла с собой древние письмена. — Ты что злой-то такой? — Орея глядела в упор, требуя ответа. — Да нормальный, — Кейри едва держался, чтобы не огрызнуться всерьез. — Совет на будущее. Если ты так и не научишься честно разговаривать со своими любимыми, то все будет точно так же как и у нас. Я примерно представляю, что произошло, можешь и дальше ничего не рассказывать. Кейри беспомощно улыбнулся, внутри борясь с желанием выкинуть Орею в окно. Она была тысячу раз права. Остаток пути они провели в тяжелом неуютном молчании. Сколько раз уже такое было? Можно было бы уже просто привыкнуть и не обращать внимания. Потому что так было, есть и будет всегда. Скажешь что-то не то, сделаешь какую-то не такую рожу и все, приплыли. Хотелось вывалить Орее все как есть, просто потому что тут есть свободные уши. И она не осудит больше обычного. Толкового ничего не подскажет, знала, бы что делать, их отношения и не рухнули бы. Кейри все больше и больше ощущал, что сейчас должен быть не здесь. Должен развернуться, найти Илэя и поговорить словами через рот. Извиниться. Сделать хоть что-нибудь, потому что это действительно важно. Но кто ж ему даст? Когда ты со всех сторон зажат обещаниями и долгами — что вообще ты можешь менять? В карете становилось тесно, как в клетке. Теперь Кейри особенно радовало то, что кони у его дядюшки резвые, не пришлось так долго терпеть неловкость. И даже получить за неподобающий внешний вид было в радость. Слуги суетились, Кейри переодевали «так, чтобы не был похож на алкаша из канавы». Кейри вновь чувствовал себя до предела неуютно. Теперь хоть из собственного тела выскакивай и беги без оглядки. Дядина рубашка села идеально, но ощущалась настолько чужеродной, что хотелось содрать ее вместе с кожей. Он должен был вернуться к Илэю и решать свои личные проблемы. Но вместо этого пришлось слушать про скорое свержение короля (второй раз за три года, не слишком ли?), про бунт моряков на юге, про волнения на севере, про тех людей, которым так нужна и важна поддержка магистра Веллара. И про то, как здорово будет, если Кейри сделает все правильно. Этого не хотелось ни слушать, ни слышать. Кейри немного путался: где чьи войска, где чьи шахты, кто в сговоре с орками и кто с кем враждует уже третье поколение. Но одно он понимал четко. Что-то будет. С каждым сказанным словом казалось, что меркнет свет и совсем скоро мир утонет во тьме. Оставалось только надеяться, что когда все это начнется, они с Илэем успеют помириться. Глупо, эгоистично, но как есть. Весь мир не спасешь, но хоть о своей шкуре позаботиться надо. Дядя Сэндер шепотом на ухо давал наставления, как правильно играть в такого рода игры. Мама-кошка приносит котятам полуживую мышь, волки учат волчат охотиться у крестьянских курятников, а Кейри сейчас хвалили за возвращение правильной подружки. — Это ведь та самая некромантка? Это лучшее, что ты мог сегодня придумать. Кейри не стал говорить, что вообще ничего не придумывал, оно как-то само. Может и у дяди оно получалось так же? Проходя по коридору, Кейри бросил взгляд на зеркало и его аж передернуло от их сходства. И внешне, и внутри, видимо, тоже. Только один из них надеялся как минимум остаться на своем посту при новой власти, а второй — к вечеру свалить в Академию.