Me Without You

— И что теперь? — Камила задала этот вопрос уже третий раз за неделю. Девушки до сих пор не нашли квартиру, которая нравилась бы обеим, так что пара застряла в доме Кабелло, чему Лорен не была рада. И дело было не в неприязни к семье Камилы, вовсе нет. Она любила Софи, любила Алехандро, но Сину … чтож, Сину пыталась убить девушку, которую Хурэги любила больше жизни, так что зеленоглазой было сложно принять женщину. И Лорен раздражало то, с какой лёгкостью Сину удалось влиться обратно в семью. Латинка помнила каждый раз, когда Камила просыпалась посреди ночи, задавая один вопрос «почему?» … почему Сину пыталась лишить её жизни? Почему именно она? Так что Лорен было чрезвычайно сложно забыть о боли, которую женщина причинила когда-то Камиле, и разглядеть изменившегося человека в Сину … хоть Камила и молила её хотя бы попытаться. — И теперь, думаю, я пойду учиться, — пожала плечами старшая. Пара лежала на кровати Камилы, обнимаясь. — И потом я найду хорошую работу, чтобы мы могли жить вместе. — Помню, ты ненавидела думать о будущем, — Кабелло взглянула в любимые зелёные глаза и улыбнулась. — Ты была уверена лишь во мне, а я только в тебе. Это всегда были мы. — Это единственная вещь, в которой я уверена на сто процентов, Кабелло, — латинка оставила поцелуй на лбу младшей. — И несмотря на небольшой перерыв, это всегда была ты. Так что не вздумай блять сбегать от меня снова, поняла? — Ты любила Кеану, — кубинка села, нависая над Лорен, чтобы их взгляды могли встретиться. — Ты до сих пор любишь её? — Я всегда буду любить Кеану за то, кем она была для меня, она действительно помогла мне выбраться из того дерьма, Камз, но я не люблю её так, — темноволосая закатила глаза. — Я встречаюсь с тобой, дурочка, как я вообще могу смотреть на других? — Это правда реально? Потому что я много размышляю, и мой разум твердит мне, что это всё сон. — Это реальность. Мы реальны. Скоро мы переедем в до смешного дорогую квартиру, и когда-нибудь даже заведём питомца, скорее всего щеночка, и … и это навсегда, Кабелло. Мы будем вместе всегда, — и в завершение своей речи Лорен приподнялась, целуя губы напротив, мгновенно напоминая Камиле, насколько всё реально. Полностью удовлетворённая ответом Лорен, кубинка улеглась на место, играясь с подолом рубашки своей девушки. Её взгляд скоро упал на чёрные рисунки, покрывающие белоснежную кожу под одеждой. — Ты никогда не говорила, что значат твои тату. — Ты никогда не спрашивала. — Ну, спрашиваю теперь, — Камила подняла взгляд, и заметила, что пара зелёных омутов уже глядит на неё. — Их так много, — Лорен вздохнула, распознав в карих глазах решительность. Кубинка не собиралась отступать так запросто. — Расскажи о самых важных. О тех, которые что-то действительно значат для тебя. — Ореол на моём запястье, — девушка повернула руку так, чтобы кубинка смогла увидеть небольшое тату размером с ноготь. — Мой отец называл меня его ангелом, когда я была ребёнком. Тогда всё было куда проще. — Ты скучаешь по тем отношениям с родителями? Когда-то ты говорила, что у тебя и с мамой всё было хорошо. — Каждый подросток мечтает стать ребёнком вновь, потому что их переполняют гормоны и эмоции … тогда всё было легче, я не думала слишком много и не действовала нерационально. — Я спросила не об этом, — Камила погладила небольшой рисунок на кисти Лорен. — Я спросила, скучаешь ли ты по своей семье. — Да, — Хурэги подняла взгляд в потолок, чувствуя лёгкие прикосновения к своей коже. Её удивило, насколько сложно ей было открыться Камиле, несмотря на то, через что они прошли вместе. Лорен думала, что рассказывать о своих скрытых от людей мыслях человеку, с которым она собиралась провести остаток жизни, будет проще, но приватность была важна в жизни Хурэги, и теперь зеленоглазая поняла, что исключений не было ни для кого. — Я скучаю по ним, и я бы хотела, чтобы всё было иначе. — Ты никогда не говорила, из-за чего всё распалось. — Говорила. Я совершила каминг-аут в двенадцать лет, чёрт, да я едва знала, о чём вообще говорю, но моя мать тогда сказала, что видела, как какой-то парень подшучивал надо мной, и она была уверена, что я ему нравлюсь. Мне было так противно, что я тут же ответила, чтобы она забыла об этом, потому что мне нравилась какая-то девушка, чьё имя я уже не помню даже, — латинка вздохнула, посмотрев в потолок вновь, ведь она ощущала тяжесть из-за взгляда карих глаз. — Они усадили меня перед ними той ночью, и спросили, что я имела ввиду. Я нихуя не понимала, да я ведь была простым ребёнком. Моя мать не смогла принять меня, а отец был слишком занят работой, чтобы заботиться о … обо мне в целом. Они из-за этого часто ссорились, мать винила во всём отстранённость отца, а он просто игнорировал её. Они развелись. Тейлор обвиняла в этом меня, поэтому свалила с матерью, Крис ненавидел отца, так что ушёл вместе с ними, а у меня не осталось выбора, кроме как остаться здесь. — И никто не знал о том, что твоё отвращение к мужчинам появилось из-за … Тео? То есть, тебе скорее всего всегда нравились девушки, но теперь даже мысль о прикосновениях мужчины причиняет боль, да? — Прикосновения кого бы то ни было, кроме тебя, причиняют мне боль теперь, Камила, — усмехнулась Лорен. — Но да, они понятия не имели о том, что творил Тео, и он стал одной из основных причин, по которым я не могу даже представить себя с мужчиной. Камила молча кивнула, позволяя тишине накрыть обеих девушек, прежде чем она взглянула в зелёные омуты. — У тебя есть тату на шее сзади, стрекоза. Она тоже что-то значит? — Моя бабушка, — кивнула латинка. — Я сделала её в шестнадцать лет, моя первая тату. Бабушка умерла. — Она много значила для тебя. — До тебя она была для меня всем. — Ты была несовершеннолетняя, как ты делала тату? — Поддельный паспорт, — пожала плечами Лорен. — Хотела бы я, чтобы меня тогда кто-то остановил. Это навсегда остаётся. — Какие ещё что-то значат для тебя? — На самом деле, всего одна такая, — подтвердила зеленоглазая, поднимая рубашку. Она указала на рисунок луны и солнца, слившихся в интимном поцелуе. Лучи солнца обнимают луну, в то время как вокруг солнца разбросаны звёзды. Тату перекрывала один из самых ярких шрамов Лорен, и Камила помедлила, неуверенно проводя пальцами по неровной поверхности шрама. Она ненавидела эту часть Лорен, ведь она напоминала о том, сколько боли испытала зеленоглазая. — Я всегда считала себя луной, мне комфортно находиться в тени. А потом появилась ты, вся такая яркая и раздражающая до жопы … и … и с того момента ты всегда была моим лучиком солнца. — Это мы? — Я сделала её, когда ты улетела. Я хотела сохранить напоминание о человеке, который спас мою жизнь. — Люси спасла тебя. — Ты, — возразила Лорен. — Ты перевернула всё с ног на голову в лучшем смысле этих слов, Кабелло. — Что ты говорила Кеане, когда она спрашивала об этой тату? — Она никогда не задавала вопросов насчёт них. Взгляд Камилы вернулся к рисунку, изображающему их с Лорен. Кубинка в очередной раз провела пальцами по тому месту, внезапно ощущая своё учащённое сердцебиение, когда она поняла, что Лорен скорее всего выбрала именно это место для тату неспроста. Их любовь помогала преодолевать все невзгоды, с которыми Хурэги приходилось сталкиваться. — Скажи что-нибудь, — Лорен сглотнула, привлекая внимание Камилы. — Я не знаю, что сказать. — О чём ты думаешь? — Я думаю, я люблю тебя. Думаю, что вечность — слишком короткий срок для того, чтобы я доказала тебе свою любовь. Думаю, я хочу, чтобы после жизни было что-то, потому что даже тогда я хочу быть с тобой, Лорен, — Камила вновь присела, чтобы их лица были на одном уровне. — Я думаю, ты — моё всё. — А я думаю, что ты должна поцеловать меня.

***

Веро поздно возвращалась домой. И первые пару раз Люси забила на это, ведь Вайвс не хотела, чтобы Веро чувствовала себя как в заперти, да и ревнивой девушкой она быть не желала. Но внезапно имя «Алекса» стало звучать в их доме чересчур часто, и Люси стала волноваться. Казалось, в каждой истории, что рассказывала Веро, присутствовала Алекса, и Вайвс начинало от неё тошнить. Она ни разу не видела Алексу, но уже ненавидела эту девчонку. И Люси не обвиняла Веро в измене, ни в коем случае, ведь она доверяла своей девушке. По крайней мере, она была уверена, что доверяла, но дело было в другом … Алекса была лучше Люси во всём. Алекса была забавной, и, исходя из того, что Веро рассказывала о ней, у них с Иглесиас было куда больше общих интересов, чем у Люси и Веро. Так что Вайвс стала читать законы и всё, что связано с юриспруденцией, и уже запомнила большую часть умных фраз оттуда, потому что Люси правда хотела, чтобы её девушка поняла, что Вайвс была достаточно умной, чтобы знать хоть что-то из сферы её деятельности. Так что одним вечером, когда девушки ужинали, и Веро вновь вспомнила Алексу, и что-то, чем они занимались, Вайвс удивила саму себя, рассмеявшись над шуткой Иглесиас. Ведь, прочитав пару умных книжек, Люси наконец понимала такой юмор. И это слегка удивило Веро, ведь её девушка никогда не показывала явного интереса в работе Иглесиас. — Ты поняла шутку? — спросила младшая, широко улыбаясь, глядя на дурашливую девушку напротив. — Возможно я почитала немного про ваш юмор, — пожала плечами латинка. — Погоди, что? Зачем? — потому что для Веро, читающая Люси была нехорошим знаком. — Ты всегда говоришь, насколько забавная Алекса и прочее дерьмо … так что я хотела понимать твои шутки. К тому же, я хочу, чтобы ты поняла, что мне есть дело до того, чем ты занимаешься. Я ведь знаю, что я не самая умная в этом мире, так что я пытаюсь это слегка подправить. — Люси, детка, — смущение Веро вылилось в нежную улыбку, которая украсила губы девушки, когда та обошла стол, присев рядом с Люси на корточки. — Ты умная, — она заметила недоверие в карих глазах. — Хей, это правда. Ты умная по-своему, ну же, взгляни на меня, — Веро обхватила подбородок латинки, легко наклоняя её голову так, чтобы их взгляды пересеклись. — Ты правда умная. Ты учишь меня новому каждый день. Например, когда мы полетели в Амстердам, и ты каждый раз проверяла, чтобы то, что я пила, не было накачанным наркотиками, ведь ты знала о такой фигне. Или когда ты сказала тот факт о феминизме и политике, и двадцать минуть в ряд ты болтала об этом, я была в полном шоке, малышка, так что поверь мне, ты умная. Мне не нужно, чтобы ты читала юридические книжки и понимала шутки Алексы, чтобы заметить это, — Веро встала, отодвигая стул Люси от стола, и уселась ей на колени. — Не ревнуй к Алексе, она — ничто, по сравнению с тобой. — Да у вас связь, — прорычала Вайвс. — Я ни разу не слышала, чтобы ты говорила о ком-либо так, как говоришь о ней. — Если бы ты работала со мной, то знала, что я говорю о тебе раза в два больше, так что Алекса уже хочет зашить мне рот. — Она знает обо мне? — Ну конечно, — усмехнулась Веро, обнимая Люси за шею. — Ты, на самом то деле, занимаешь мой разум двадцать четыре часа в сутки. — Я хочу, чтобы ты могла попиздеть со мной про свою работу. — А я хочу этого меньше всего, — прорычала Веро, опуская голову на грудь своей девушки. — Мне нравится приходить домой к тебе и просто … забывать о работе. Когда остаёмся только мы с тобой, это так успокаивает и расслабляет. Мне не нужно заботиться об этих правах и обязанностях. — Ну и где ты блять была всю мою жизнь? — Люси обхватила девушку за талию. — Ждала тебя, детка, — ухмыльнулась Веро, наклоняясь для поцелуя. — Ну, а теперь, может научишь меня тому трюку, который вытворяешь языком? — Иисус блять Господь, — прорычала Вайвс, не сопротивляясь, когда Иглесиас потянула их в спальню, с лёгкостью стягивая рубашку.