Миф о девятом вале

      В старинном доме, где жили Рон и Гермиона, пахло свежей краской и старой пылью. Джинни чихнула и впервые за долгое время улыбнулась, пусть улыбка и получилась тяжёлой, вымученной. Обвела глазами комнату. Гермиона в апреле затеяла что-то вроде ремонта. Ремонт, больше напоминавший землетрясение, чуть не стоил им с Роном брака — они не могли договориться об оттенках даже диванных подушек, часами тыча палочками в каталоги на бесконечных свитках и ежедневно меняя стены, потолки, мебель, даже цветы в горшках.       Бесконечные споры о том, можно ли в гостиную поставить любимый письменный стол прадедушки Грейнджера, навечно приклеить к стенам награды Рона за победы в матчах по квидичу или заменить колдографии, которые Гермиона недолюбливала, превращали семейные обеды в Норе и дружеские посиделки в «Сказочном королевстве» в добрые, но все же баталии.       Особого внимания удостоилась спальня. Рон требовал красный с золотом, Гермиона — синий с бронзой, робкие намеки Джинни и Гарри, что на оттенках Хогвартса мир палочками не сошёлся, пропадали втуне. Через неделю споров спальня непостижимым образом стала черной и гордо игнорировала любые попытки перекрасить ее в иной оттенок. Рон немедленно отказался там спать, и Джинни его хорошо понимала — комната являла собой нечто среднее между мечтой Пожирателя смерти, днищами котелков Снейпа, которые они отдраивали на отработках, и картинками Ведьмополитена из рубрики «от 18 и старше». Гермиона клялась, что все исправит, вот только поймет, как именно.       — Нашла что-нибудь? — Гарри уставился на шкаф, забитый любовно сложенными книгами и конспектами на верхних полках. Нижние ощетинились растрепанными спортивными журналами, школьными шарфами и почему-то тремя обломками метел.       — Вроде все нормально, — пожала плечами Джинни, открывая шкафы и двигая ящики, — очень сложно что-то понять. У Рона одежда вперемешку с обувью, перчатки с полотенцами.       — Махни палочкой, наведи порядок, — разозлился Гарри, думая что женщины — совершенно непостижимые существа. О каком беспорядке сейчас можно думать в принципе? На миг память всколыхнуло сердитое лицо Гермионы, которая, шипя под нос, собирала раскиданные их с Роном вещи по палатке. Они тогда тоже искренне не понимали — чего она хочет? Главное — найти, придумать, выжить! А она?..        — Я тебе потом объясню, куда и как палочкой махнуть, — так же зло пообещала его невеста, выуживая из-под подушки мелко исписанные листы, — о, Гермиона что-то писала по трасфигурации. Жидкие предметы в твердые или твердые в жидкие… Тут что-то о влиянии низких температур на качественный состав и скорость процесса. Это может быть полезно? Поттер пожал плечами. Если б они знали что искать, знали бы что может стать полезным.       — Нет ее сумочки, — задумчиво констатировала Джинни, — всегда лежала в спальне на полке слева. И всегда собрана — еда, книги, вещи, палатка, медикаменты.       — Зачем? — вскинул глаза Джордж. Поттер скривился.       — Затем, что лучше паранойя, чем отсутствие бадьяна, когда тебя расщепит к химерам, — он повернулся к девушке, — Она ее точно не перепрятала?       Следующий час все четверо провели в поисках. Джинни честно вместе со всеми простукивала палочкой доски пола, стены, накладывала проявляющие чары, использовала манящие чары и думала, что перепрятать — откровенная глупость. Такая сумочка должна быть на видном месте, чтобы схватить ее немедленно, если надо бежать. Или если дом взорвут Бомбардо. Или если ворвутся убийцы. В этом случае одно движение палочкой, ловишь сумку — и трансгрессируешь.       Поэтому Рон и сунул ее на открытую полку. Но знаменитый бисерный мешочек выглядел весьма облезло, и Гермиона закрыла его колдографией. Колдография цела — Рон и Гермиона привычно хохотали из стильной рамки, значит, сумочку просто взяли. Без спешки.        — Допустим, она отправилась с ней к родителям, — бормотала девушка, кружа по комнате, — они же там гостили все выходные. Может, как обычно, хотела что-то почитать, запихнула туда книжки. Или их с Роном вечерние костюмы. Ну, мало ли что не хотела нести в руках…       Гарри яростно чертил что-то палочкой. Проявляющие чары. Заклятье обнаружения. Ещё что-то, что она не знала. Какие-то совершенно глупые простые заклятия. Ничего не происходило.        — Пойдем, — Джинни положила ладонь на его плечо, когда братья показались из соседних комнат, — здесь ничего нет.       Гарри понуро кивнул и, ни на кого не глядя, вышел вон. Им предстоял самый тяжёлый обыск — в доме Грейнджеров.       — Гостиная — твоя, — отрывисто сказал Гарри, быстрым шагом направляясь в спальню. В кухне звенел посудой Джордж, Билл переворачивал вещи в комнате родителей Гермионы. В спальне нашли Рона, вспомнила Джинни, потому Гарри забрал спальню себе.       Джинни пока-еще-Уизли-чтобы-не-травмировать-маму-спешным-браком привычно нырнула в свое любимое кресло, пахнувшее корицей, где в своё время провела не один вечер.       После того, как подруга отменила родительский Обливейт, их отношения несколько месяцев весьма напряженно балансировали на грани: как ты могла-не понимаю-уйди с глаз моих. Гермиона срывалась на крик, расписывая родителям Волдеморта и его зверства по отношению к магглам, но Грейнджеры все равно качали головами, отводили глаза и поджимали губы. Однажды, чуть ли не отчаявшись, Гермиона притащила с собой Джинни — рыжая ведьма почему-то очень нравилась маме. Ее тогда усадили в это кресло, сунули в руки чашку чая, и миссис Грейнджер, запинаясь попыталась объяснить, что волнует их не столько то, что дочь легким движением палочки стерла их прежние жизни, а то, что она может в любой момент сделать это снова. Джинни, поминая Мерлина с Морганой, уговорила подругу дать обещание никогда больше не лезть в родительский мозг без их согласия. Что удивительно, роль миротворца далась ей очень просто. А через полгода она совершенно случайно узнала от подруги, за что её так любит Шарлотта Грейнджер. Гермионе не исполнилось и двух лет, когда её мать вновь забеременела, но потеряла ребенка на позднем сроке. Она долго горевала, не в силах простить себя за трагедию. Девочку хотели назвать Джиной.       Джинни машинально нажала кнопку магнитофона и тут же выключила. Родители Гермионы постоянно слушали какую-то музыку, некоторые песни были забавные, некоторые раздражали, но она привыкла к тихому мурлыканью в этой комнате. И к конфетам, которые прятали в подлокотнике кресла. И вишневым пирожным, которые неизменно подавали к чаю. Девушка в сердцах ударила кулаком по подлокотнику. Ничего, кроме конфет. Второй подлокотник. Ничего. Ощупала рукой и просветила палочкой столик. Высокий, кажется, его Рон подарил, он терпеть не мог столики на уровне коленей — неудобно наклоняться за едой, ещё и голени упираются. Ножки не отвинчиваются ни вручную, ни заклинаниями. Столешница цельная. Стулья. Ножки. Сиденье. Ничего. Диван. Второе кресло. Плитка на полу. Сумочки нет. Ничего нет. Ковер. Пропитанный кровью ковёр. Тайников нет. Сумочки нет. Миссис Грейнджер нашли здесь. Ее мужа — на кухне. Почему столько крови? Почему не Авада Кедавра? Почему?       Она вытащила министерские отчеты, воровато оглянувшись на дверь спальни. Гарри сделал все, чтобы Джинни не видела эти бумаги, не смотрела на колдографии. Но за предпоследний год учебы в Хогвартсе ведьма весьма преуспела в заклинании уменьшения и ловкости рук. Попробуй украсть у Алекто Кэрроу зелья Снейпа без должного изящества — Круциатуса мало не покажется.       Первые листы были посвящены Рону. Она глубоко вдохнула и открыла страницу с заложенной пачкой колдографий.        — Всё-таки стащила, — возник за её спиной Билл. Девушка вздрогнула от неожиданности, но отпираться было бесполезно, неуместно и не ко времени.       — Смотри, — Джинни вытащила пачку колдографий — Рон… в костюме, даже галстук есть. Он его терпеть не может, всегда через полчаса снимает. И время было уже к нам трансгрессировать, по идее. Значит, Гермиона тоже должна была в парадном платье красить губы. Она всегда перед выходом красит губы, проверяет лак на ногтях и прическу. И обязательно — подол мантии, потому что он часто распарывается. Рона это бесит. Мерлин… Бесило. Он кричал, помнишь, что она королева, а вежливость королев — точность и потому она не может опаздывать? Может, — голос ведьмы зазвучал надеждой, — они поссорились? Сколько раз они так вообще никуда не выходили? И это только на те встречи, где были мы!       Билл задумчиво прищурил глаза.       — То есть, они поссорились и она ушла? В принципе… Села на Ночного рыцаря… подходит. Не знаю, что это нам даёт, конечно. Но похоже на правду.       Это было событие — одобрение Билла, но Джинни даже не обратила внимания, что он согласился с ходом её мысли. Она смотрела на уставленную фотографиями каминную полку. Здесь тоже была кровь.        — Почему, думаешь, они поссорились? — в дверях возник Джордж, сжимая в руках поварешку, и опустился на диван. Джинни села напротив братьев, стараясь не смотреть на ковер. Вообще, как-то вдруг неправильно стало сидеть в этой гостиной с прогорклым запахом крови.       — Не знаю. Может, и не ссорились. Но что она делала в Рыцаре? Если бы она спаслась бегством — она бы трансгрессировала к нам, здесь не далеко. Да, трансгрессия требует сил и времени. И оно у неё было! Ведь Рыцарь надо вызвать, дождаться — значит, надо быть в безопасности… Не знаю, — Джини перебирала непривычно замершие аврорские колдографии. — А вы? Нашли что-нибудь?       — Кровь, специи, книги, макароны, вино, — братья пожали плечами, — сумки нет, ничего нет.       — Знать бы… — Джинни упорно смотрела на каминную полку.       — Сил и времени, — повторил вдруг Билл, — а если сил как раз и не было? Она после битвы, ранена?       — Это и есть версия «А» аврората, — Джордж кивнул на стопку бумаг в руках у сестры.       — Если нет сумки, она вполне могла уйти сама. Они поругались и она ушла до нападения?       — А Рыцарь расстреляли и она…       — … сбежала и спряталась?       — Ну допустим, — скривился Билл, — но сколько уже времени прошло? Она что — не дала бы нам знать?       — Ранена? В плену?       — В канаве, — буркнула Джинни.       — Что ты несешь!       — Да бред это всё. Была с сумочкой, сбежала с сумочкой…       Гарри, застыв у окна спальни, смотрел на кровать, на стены с фотографиями, снова на кровать. Ему казалось, что вокруг него кипела кровь, поднималась волнами, заливала кровать, отступала, снова накатывала. Он чувствовал запах, шепот, было мерзко и горько. Рон лежал на этой идиотской кровати и истекал кровью. Почему сейчас? После василиска, драконов, крестражей, после последней битвы и буйной свадьбы, где Рон с Гермионой целовались в густых и ярких цветах фейерверков. Кажется, Молли не одобрила красное свадебное платье. Кажется, Гермиона вообще не хотела шумную свадьбу. Кажется, Рону было до гиппогрифа.       Поттер моргнул, глядя на покрывало кровати, залитое бурыми пятнами. Кажется, он сейчас не выдержит и завоет.       В спальню скользнула Джинни, за ней затопали братья. Кровавые волны отступили, бурые пятна потускнели. Некогда страдать, у них ещё есть шанс спасти Гермиону. И он будет её искать, и будет верить, что она жива, пока собственными глазами не увидит её мертвое тело!       Уизли тем временем уже вовсю спорили.       — Твои предложения?        — Акцио, ответ! Акцио, секрет Гермионы! Акцио, секрет Рональда! Акцио, что-нибудь! Акцио! — Джордж опустил палочку и взглянул на сестру с плохо скрытой насмешкой — не поверишь, система совершенно не работает!       «Рыжие люди, — отстраненно подумал Гарри. Делить с ними горе казалось правильным. Понять их — совершено невозможно».       Его невеста наконец-то прекратила что-то доказывать братьям и закусила губу.       — Джордж, умеешь проявляющие чары? Можешь все здесь проверить? — устало попросил Гарри, наконец-то вступив в диалог.        — Умею, могу, — бывший близнец махнул головой в сторону будущего родственника.       Снова бесконечный поток заклятий, снова мимо. Конечно, авроры всё давно проверили. Конечно, если бы что-то было, они бы нашли. Но нужно использовать всё. Джордж опустил палочку.       — Гарри, у тебя какие есть предположения? Официальная версия о мести обсосана в каждой газете, вот только… А смысл мстить через целых два года?       — Может, чтобы не догадались, что это именно месть? — Билл бросил на столик пачку газет и открыл следующий ящик огромной мебельной стенки.       — Угу, и именно потому всех убили в годовщину? И метку в небо запустили. Ты, Билл, где-то не здесь, — хмыкнул Джордж, соображая, какой участок комнаты взять ему. Гарри обследовал окна, стены и шторы, Джинни ползала по ковру. Нетронутым оставался только диван, но Джорджу самому было страшно подойти к бурым пятнам.       — Не здесь, — подтвердил Билл негромко. Он снова и снова возвращался мыслями к Флер. А они ведь так никому и не сказали, что ждут второго ребенка.       — Может, кто-то сейчас вышел из Азбакана? — тихо прошелестела Джинни.       — Нет, я проверял. Те, кто сидит, еще долго сидеть будут, — Поттеру захотелось многократно удариться головой о стену.       Они закончили обследовать дом и снова вышли в гостиную второго этажа. Билл положил на стол аврорские бумаги. Гарри неодобрительно зыркнул на невесту.       — Сумочки так и нет? — спросил он.        — Нет.       — Значит, если в момент нападения сумка не была на ней, то Гермиона ушла сама. Не убежала, спасаясь от Пожирателей, а именно ушла, — Гарри потёр висок, — и Ночной Рыцарь вызвала, и там её нашли или догнали. Едва ли в пылу битвы она искала бы сумку, когда тут такое творилось…        — Тогда точно хороша версия, что они поругались, — согласился Билл.       — Поругались? — переспросил Гарри. Джинни коротко изложила свою теорию.       — Понятно. Версия хороша, конечно. И отсутствие сумочки сюда же… Поцапались, Герми хватает сумочку — мало ли, собираю вещи и ухожу, например. Вызывает Рыцаря и уезжает. Только это ровным счётом ничем не может нам помочь.       — Ты не прав, Гарри, — откликнулся Билл, — Это объясняет одну очень важную вещь. Если её всё равно нашли — она не была случайной жертвой, как, вероятно, Грейнджеры, и, может, даже Рон. Гермиона была целью.       В тут же минуту зазвенели стекла, что-то тяжелое ударило в пол и взорвалось, почти заглушив звякнувшее в воздухе Инсендио, и комнату залил огонь. Стены вспыхнули, Гарри схватил Джинни за руку и почему-то вместо транссгресии кинулся в гостиную.       — С ума сошел? — дернул его Джордж, отбрасывая от огня, — быстро!       Они перенеслись на соседнюю улицу и тут же кинулись обратно. Дом Грейнджеров переливался всеми оттенками оранжевого пламени.       Никого вокруг. Совсем никого.       — Поджигающие чары, — зачем-то пробормотал Гарри, вытирая гарь с лица, — их учат на первом курсе. От них вянет какая-то очень злая колючка. Невилл знает, как она называется.       — Авада Кедавра же без крови, — Джинни схватила себя за волосы и умоляюще посмотрела на молодых людей, — все, кто прошел войну, привыкли к ней. Что там страшного? Пятнышко на коже и разбитая мебель. Жертвы сектумсемпры на колдографиях выглядят куда эффектнее! Понимаете?       — Что? — переспросил Билл, с трудом оторвав глаза от пожара.       — Им нужно было много крови. Кровь — всегда мерзко и всегда страшно. Они не мстят. Они запугивают, — сестра облизала губы.       — И предупреждают, — кивнул на горящий дом Джордж.       — И уничтожают улики. Что-то, что мы бы поняли, а авроры — нет. Как с сумочкой…