Миф о девятом вале

      — Гермиона, зачем вы солгали Визенгамоту?       Вафля легла на тарелку, зашипело тесто на сковороде. Кленовый сироп в кувшинчике стал на обеденный стол. Она не ждала его вопросов, и, наверное, была бы счастлива, если бы Малфой молчал. Поел и убрался прочь из её пустого дома. Ей, в общем-то, все равно, зачем он приходил — пусть идёт своей дорогой. Если бы не его долг — тот, который чертовски красен платежом. А ему нужны ответы — неудобные, сложные, ответы, которых она не давала никому. И этот — не Гарри, не отступит, пока все не вытрясет.       — Мне обязательно отвечать? — уточнила волшебница, равнодушно размешивая тесто в миске.       — Да.       Гермиона посмотрела на своего гостя выгоревшими глазами, секунду сомневаясь.       — Считайте, что это был акт милосердия. Ложь вашей жены не распознал бы разве что умственно отсталый. Ну, или новый Визенгамот в полном составе.       Малфой хохотнул, и смех его прозвучал как на поминках. Гермиона перестала перемешивать тесто, посмотрела удивлённо. Кажется, она никогда не слышала, чтобы Люциус Малфой смеялся.       — Вам, гляжу, тоже не по душе новый режим? Странно, при том, что его возглавляют ваши друзья и родственники.       — Вы пришли говорить о моих политических взглядах? — спросила она иронично.        Малфой не злил Гермиону. Даже не раздражал — странно, конечно. Будто она каждое утро беседует с бывшими Пожирателями, бывшими дворянами волшебной крови, бывшими врагами, в конце концов. Да, она отвыкла от гостей, от людей почти отвыкла, но этот ей почему-то не мешал. И она, между прочим, сама его впустила.       —  И все же. Я имею право знать. Зачем, Гермиона?       — Теперь вы мне должны, разве этого мало? — волшебница отвернулась от плиты, подтянула повыше рукав джемпера, чтобы не запачкать их в муке. Малфой кивнул — это было логично. Он, в конце концов, все равно богат, и не существовало человека, которому не нужны деньги. Но она ведь все равно обходит правду, как дементор патронуса.       — Это не всё.       — Прекратите меня допрашивать, мистер Малфой. Это всё, что вам нужно знать, поверьте, — ровным голосом упрямо продолжала Гермиона.       — Ну что ж, — Люциус сдался, расслабился и взял вафлю, девушка вернулась к сковороде, радуясь, что сложный поворот разговора они прошли без потерь. — В таком случае, Гермиона, я пришел вернуть вам долг.       Она не повела и бровью. Малфой уже успел заметить, что чувства и эмоции на её лице почти не отражались, лишь незначительно меняли интонацию бесцветного тихого голоса. Будто она до смерти устала. Или давно и страшно болеет. Кстати! Может, она больна? Не зря худая до прозрачности.       — Только ради этого? А вы щепетильны в вопросах долга. Что ж ждали два года? — спросила Гермиона безразлично-саркастичным голосом, снимая последние вафли и выключая плиту. Малфой усмехнулся.       — Извините, занят был. Я, знаете ли, в розыске.       — Вас оправдали.       — Так я же не выплатил штраф! — тут же ответил Люциус, и Гермиона с удивлением поняла, что волшебник шутит. Она села за стол напротив него, положила вафли на свою тарелку. Смотреть на Малфоя не хотелось. Она, все же, не привыкла к гостям. Вообще отвыкла от прямых и сложных разговоров. От того, что завтрак можно с кем-то делить. Странно, но Гермионе при всем этом было абсолютно спокойно. Ну сидит у неё на кухне Малфой. Разговаривает вежливо — так ему явно что-то нужно. Это не повод нервничать. Раньше, в той жизни «до», в обществе аристократа она вела бы себя вызывающе, а чувствовала — не комфортно. Раньше, в той жизни «до», он бы одним поворотом головы дал понять ей, что она — мусор под его ногами.       Но жизни «до» больше не было.       — Мистер Малфой, вы действительно можете вернуть мне долг, и не думаю, что для вас это будет сложно. Но ведь вы пришли не только за этим. Давайте начистоту, будет быстрее и проще, а у меня сегодня ещё серьёзная встреча.       Гермиона откусила вафлю — кленовый сироп капнул на истощенный пальчик. Девушка вздохнула, отложила еду и потянулась за салфеткой. Малфой следил за ней, обдумывая ответ. Тянул время, не спеша прожевывая вафлю.        — Вы правы. Мне нужна ваша помощь.       — Моя? — слабо удивилась она.       Люциус упер локти в стол, сцепил руки в замок. «Нервничает», — отстранённо подумала Гермиона, рассматривая белые манжеты. И успел привести одежду в порядок, надо же. Она сама никогда бы не занималась своей одеждой в подобных обстоятельствах, отдав предпочтение более важным, на её взгляд, вещам.       — Понимаете, юная леди… Не трудно догадаться, что у меня в этой стране больше не осталось людей, на которых я могу рассчитывать. Ваш дом — один из немногих, в котором меня точно искать не будут. Я пытался понять, почему могу доверять вам — да и могу ли! Но вы молчите. Вы солгали ради меня. Гермиона, никто ради меня не лгал, — Малфой скрыл за беспечностью тона собственную неуверенность. Он никак не мог понять, правильно ли повёл разговор, и как вообще нужно говорить с ней — такой. Играл словами, пытаясь нащупать путь.       И, кажется, преуспел. Пустота в карих глазах отступила — они стали просто глубокими, бескрайними и… Понимающими?       — Не обольщайтесь, мистер Малфой, я это сделала не ради вас, — ответила она без издевки. Посмотрела на гору вафель и поняла, что снова не может есть. Заставить себя нормально питаться не получалось уже почти год. Готовила любимые блюда, ела через силу несколько кусочков и отправляла остатки в мусорное ведро. Гермиона ещё раз попыталась откусить вафлю, сдерживая отвращение, и сдалась, отодвинула тарелки.       — Но, вот ирония, мне тоже нужна именно ваша помощь… И, возможно, пригодится она мне не раз. Поэтому, да, вы можете мне доверять. Считайте, что и я, в свою очередь, доверяю вам.       — Это сделка?       — Называйте как хотите. Сути это не меняет.       Мужчина удовлетворенно улыбнулся — было проще, чем он изначально предполагал. Вряд ли она попросит у него что-то большее, чем несколько тысяч галеонов, а это даже сейчас для него не такие уж и деньги.       — Что ж. Чем я могу быть вам полезен, мисс Грейнджер?       Обращение заставило Гермиону поморщиться. Из глаз исчезли понимание и глубина. Люциус внутренне чертыхнулся.       — Простите.       — Не стоит. Говорите вы. Я слушаю ваши условия.       Торговаться о праве первенства он не стал. Хмыкнул. Быстро по пунктам изложил суть своей просьбы.       — Для начала я хотел бы снять у вас комнату. Не подумайте ничего лишнего, Гермиона. Просто меня не будут искать у вас, да ещё у Поттера, наверное. К нему я не пойду, знаете ли, остаётесь вы.       Ведьма повертела в руках бутылочку сиропа, и прежде чем ответить, что-то прикинула в уме.       — Вам удалось меня удивить. Как надолго?       — Это зависит от того, как быстро я, а потом мы с вами справимся со второй задачей — нужно проникнуть в мой бывший особняк, а это теперь крайне сложно. Одному — невозможно в принципе, я как раз вчера убедился. А у вас имеется какой-никакой боевой опыт. Да и, вынужден признать, других помощников у меня нет.       Гермиона понимающе кивнула.       — Кто за вами охотится?       — Мои бывшие друзья. И, наверняка, часть ваших друзей, купленных моими.       — Зачем?       — Им нужны мои деньги. Мне тоже. Собственно, ради этого мне и нужно проникнуть в Хранилище Совета временных министров, горгулья их проглоти, которое им понадобилось организовывать именно в моем доме. Собственно, это всё, что нужно мне. Что нужно вам?       Гермиона задумалась, просчитывая варианты. Сможет ли она использовать Малфоя вслепую? Маловероятно. Он старый, умный и хитрый. Впрочем, можно взять слово, или даже Обет, и…       — Вы сами предложили начистоту, — казалось, Малфой читал её как пергамент. — Я рассказал вам чистую правду.       — Ну хорошо, — выдохнула волшебница, — мне нужна для начала информация. О, как вы говорите, ваших бывших друзьях. Вы готовы мне её предоставлять?       — Спрашивайте.       — Не сейчас, мне пора уходить. Тогда, я думаю… По рукам, мистер Малфой? Вы можете занять спальню на втором этаже справа, за зелёной дверью. Я приду через несколько часов.