Нарцисса Малфой. Правила маскарада
Нарцисса Блэк всегда недоумевала, почему среди магически-чистокровных считалось, что она влюбилась в Люциуса Малфоя чуть ли не в колыбели. В колыбели она грызла погремушки, в детстве, будучи приглашенной в мэнор к Малфоям, выдергивала перья у павлинов, в школе целовалась с Рабастаном и ходила хвостом за Бэллой. Младшая из сестёр Блэк с отличием закончила Хогвартс, два курса магической академии в Милане, созданные ею розы были признаны самыми экстраординарными на конкурсе в Европе, она отказалась выйти замуж за французского художника (слишком скучный) и швейцарского банкира (слишком ревнивый). Нарцисса курила кальян на крыше Fontan di Trevi и на спор трансгрессировала на край какого-то островного вулкана (какого именно — вспомнить уже сложно, слишком много тогда было выкурено). Она влюбилась в Малфоя не глупой сопливой первогодкой Хогвартса — они стали встречаться, когда у неё была своя история, свои планы, свои цели. На самом деле, они всегда у неё были, вот только жизни всегда было на них плевать. Пока Нарцисса скрещивала розы с настурциями, сбежала Андромеда, Бэлла нырнула в сплоченные ряды Волдеморта, умерла мама (Друэлла и под Круциатусом бы не призналась, что именно брак ее любимицы с грязнокровкой стал тем, что называют последней каплей), заболел отец, сбежал Сириус. Дом осыпался, эльфы прилежно прижигали себе уши, в саду рыжел ярко-синий дельфиниум и отказывались цвести полосатые пионы. Нарцисса Блэк могла выбирать: оставаться в Милане, чтобы закончить обучение, или вернуться домой. Эридан Лейстрендж, давний друг семьи Блэков, помогал угасающему на глазах роду чем мог. Платил целителям Сигнуса, многозначительно цокал языком, говоря о Бэлле. Не произносил имя Андромеды, но регулярно и аккуратно подсовывал Цисс отчеты: жива-здорова-замужем-родила-простудилась-купила дом-поехала в отпуск на острова-назвала дочку Нимфадорой. Эридан приглашал Нарциссу к Лестрейнджам: развеяться, отдохнуть, потанцевать. И в какой-то вечер жестко и честно озвучил Циссе то, что не решался сказать ни один целитель — Сигнусу Блэку оставалось жить несколько месяцев. Потом, как бы ужасно это ни звучало, Нарцисса Блэк должна была стать свободной. — Останетесь? Уедете? — спрашивал он. — Уеду, — решительно тряхнула темными, ещё вьющимися тогда волосами Нарцисса Блэк. — У меня есть Италия, академия, друзья… Закончу учебу, посажу в квартире апельсиновое дерево. — Воля твоя, моя дорогая, — Эридан поцеловал её в висок и махнул рукой своему личному секретарю. Роланда Трюк подмигнула Цисс, черкая на пергаменте: — В каком районе Милана подыскать вам квартиру? — спросила она ласково. — Магический Авентин подойдет, — величественно кивнула Нарцисса, тепло попрощалась с Лестрейнджем и, выпархивая из кабинета, со всей силы врезалась в бархатно-чёрную грудь Люциуса Малфоя. Эридан Лейстрендж не любил Волдеморта — слишком категоричен. Не любил маглорожденных — слишком примитивные. Сыновей тоже недолюбливал — слишком требовательные. Еще ему категорически не нравилась Бэлла — чересчур нервная. А поскольку сам Эридан вышеозначенных недостатков не имел, то умудрился не получить Темную метку и отсидеться во времена Первой Магической в Испании с женой и любовницей. Он приобрел должность консультанта в европейском магическом департаменте и, едва узнал, что Дамблдор готовит серьёзное сопротивление Пожирателям, предвидел дальнейший ход событий и принялся собирать вещи. И весьма настойчиво предлагал Нарциссе отправляться с ними. — Цисса, солнце мое, я ведь не шучу, — рядом с ними, в кабинете Лестрейнджа, Роланда складывала и уменьшала документы с книгами, пока в гостиной Персея указывала эльфам, что паковать в первую очередь, — не выходи за него замуж. Или подожди, чем все это закончится. В крайнем случае — пусть едет за нами, женитесь, поживете в Европе, ты закончишь учебу. Любовь — это прекрасно, но стоит ли ради нее прощаться с мозгами? Лейстрейндж смотрел на родственницу со сложной смесью сочувствия и презрения. Влюбленная Нарцисса сияла рождественской гирляндой, ее новое платье было прелестно, выпрямленные и осветленные волосы — очаровательны, девчонка крутила на пальце кольцо с густо-оранжевым кабошоном и совершенно его не слушала. Из трех сестер Эридану нравилась именно младшая — разумная, цельная, способная, с чувством юмора, без оголтелости Бэллы и жертвенности Андромеды. О том, что у них с Малфоем полыхнул внезапный роман и Люциус сделал Циссе предложение, Лейстрендж узнал от жены, о том, что Люциус в ближайшие дни примет метку — от Роланды. И ему не понравилось ни то, ни другое. — Но разве я поступаю неразумно? — прозрачно-карие глаза оторвались, наконец, от созерцания помолвочного колечка, и мисс Блэк начала загибать пальцы, как в школе. — Выхожу замуж за мужчину моего круга, с состоянием, репутацией, перспективами и, простите мой цинизм, без родни. То есть, мне никто не помешает устроить нашу жизнь так, как я захочу. Дети, дом, сад, павлины — разве не так воспитывали всех в нашем роду? А то, что мы с Люциусом любим друг друга — это прекрасный бонус. — Павлины, радость моя? Давно ли ты полюбила милых птичек? — насмешливо выгнул губы Эридан. — Учеба и твои клетчатые колокольчики уже не интересны? — Полосатые пионы, — довольно улыбнулась Нарцисса. — Я прекрасно смогу заниматься садоводством и в Британии. — Да не станешь ты, — у Лейстренджа стало такое лицо, будто ему в горло затолкали десяток лимонов. — Радость моя, тебя же сожрут. Медленно, элегантно и качественно. Любимое слово у твоего Люцуиса — я. И «семья» для него тоже «я», иначе не ты бы волосы красила. А с учетом того, что сейчас он дорвался до этого клуба любителей татуировок, — Лейтрендж поморщился, вспоминая черепа со змеями на руках сыновей, — то жизнь у вас будет короткая и гадкая. Поверь, я знаю, о чем говорю. Я твоего Малфоя после смерти Абраксаса три года учил: консультанты по артефактам, учителя по рунам, стажировки, практики, сдал ему свои и не только свои связи с нужными людьми. Договаривались, что он поможет мне с бизнесом в Португалии. Он все принял, спасибо не сказал, а не так давно заявляет: о, Эридан, я уважаю вас как отца, но мой мэнор, мой выбор, мой род, мой Волдеморт. В ответ на критику в адрес жениха Нарцисса вздернула подбородок. Озвученные Люциусом идеи Лорда о торжестве справедливости для чистокровных она поддерживала пусть не так горячо, как Бэлла, но вполне искренне. Маглорожденные в школе вызывали брезгливость. И дело было не только в чистоте крови, традициях и сотнях поколений предков, упакованных в родовые саркофаги. Грязнокровки всегда дурно воспитаны и чрезвычайно ограничены. Не глупы, а именно ограничены в своем понимании волшебной жизни. К тому же вечно тащат в магический мир что-то магловское, безудержно вопя о прогрессе. Не получается Люмос — хватаются за спички, как дети. Плохо держатся на метлах — пытаются зачаровать машины. Совершенно не умеют носить мантии. Так почему этой жалкой мелочи должно быть больше, чем волшебников? Почему они вообще должны быть? Волдеморт прав и Люциус прав! Да, Малфой, возможно, и нарушил договоренность с Лейстрейнджем, но ради важной цели! — Не надо, солнце, — жестом остановил ее Лейстрендж, лишь только Нарцисса открыла рот, — не говори о том, о чем можешь пожалеть. Никто и никогда не отнимет у тебя права делать глупости, но вот озвучивать глупости не стоит. Нарциссе показалось, что Роланда, собиравшая книги с полок, тихонько вздохнула. Первая магическая пролетела гиппогрифом — Нарцисса от души наслаждалась войной. Влюбленно-ласковый муж, сад, розы, гости, приемы, новые платья, беременность, лёгкий флёр романтичной, игрушечной какой-то опасности — одним словом, жизнь была прекрасна. Развоплощенный Лорд особенно не огорчил, Мальчик-который-выжил особенно не вдохновил, а свои проблемы с Азкабаном Люциус решил виртуозно, Нарцисса даже не успела испугаться. О тех, кто не сумел избежать общества дементоров, волшебница старалась не думать. Она ничего не может: ни купить родным свободу, ни навестить, ни передать одеяло или шоколад. Не получалось. Отчаянно жаль Бэллу. И пусть близости с сестрами у Нарциссы не было никогда, а отношения сводились к иди-погуляй-мелкая-не поймешь-маленькая-возьми-конфетку-и-отстань-зайка. Очень странно, что Сириус разделял идеи Лорда, почему тогда молчал и жил у маглолюба Поттера? Дико думать о том, высосали ли уже дементоры у Рабастана воспоминания об их первом поцелуе. Мысли долбили виски, она запрокидывала голову, чтобы слезы закатились обратно, ждала, когда потолок закружился перед глазами, разбивала ближайшую вазу и шла дальше по делам, шепча как молитву: главное — выдержка. Но когда в ее лиловой гостиной полыхнул камин и голос Роланды передал привет от Эридана, выдержка вдруг почему-то закончилась. Вот так сразу: раз — и все. Немедленно вышедшая из камина Трюк окинула цепким взглядом побледневшую Нарциссу, которую колотило как в лихорадке, крикнула эльфам, требуя коньяка и шоколада, завернула ведьму в наколдованный плед и зашептала с эридановскими интонациями: — Тихо, солнце, тихо, все пройдет, все всегда проходит. Как война. Ты молодая, красивая, богатая, у тебя чудный сын, замечательный дом, сносный муж, Персея передала тебе подарки — духи, платья, варенье, конфеты, а Лейстрейндж — семена каких-то ромашек в звездочку. Или в клеточку. — В полосочку, — рассмеялась сквозь не пролитые слезы Цисса, протягивая руки за подарками и чувствуя себя легко, как в детстве. — Значит, в полосочку, — согласилась спортсменка, вытряхивая из карманов коробочки, сверточки, баночки, ленточки и бонбоньерки, — где твои эльфы, почему коньяк не несут? В том, что главное — выдержка, Нарцисса Малфой убедилась ещё не раз. Когда вместо Тома Реддла в ее дом вошло что-то зеленое, лысое, с огромной змеей на плече и подчёркнуто спокойный муж велел приготовить комнаты Повелителю. Когда поняла, что сейчас представляет из себя Повелитель. Когда родные, бежавшие из тюрьмы, с упоением разносили ее дом по камешку — от ужаса, безумия и просто от нечего делать. Когда муж оказался в Азкабане, а сын — с меткой и приказом убить Дамблдора. Выдержка, выдержка, твердила Цисс, вцепившись ногтями в ладони после битвы за Хогвартс, когда давала сотое интервью о том, как спасла жизнь Гарри Поттеру. И когда Люциус запил. И когда она его всё-таки вытащила. И когда она узнала о том, чего хочет вернувшийся в послевоенную Британию Эридан Лестрейндж. О его планах Нарцисса узнала через год, аккурат в тот день, когда обезумевшая толпа пыталась разнести по камешку столь любимый Люциусом мэнор, когда сожгли поместье Лестрейнджа и повесили его жену. За этот год часто бывавший у них Эридан успел заронить в душу протрезвевшей от любви Нарциссы не одно зерно сомнений относительно супруга. Всходы были щедрыми. Нарцисса всё больше уверялась, что Малфой не способен защитить её и Драко. Что она отвечает за сына сама. Что у Люциуса нет того влияния, которое он себе приписывает, и его деньги — самый большой капитал в стране — не решат ничего, если этого не захочет Лестрейндж. На похоронах Персеи убитый горем Эридан с легкой улыбкой обрисовал Нарциссе ситуацию. Её уже не так сильно обожаемый муж снова оплошал — отказался помогать Лестрейнджу свергать власть в Британии, не отдал для этого некий семейный артефакт. Сказал Эридану — мол, проиграл в плюй-камни по пьянке, а кому — не помнит. Но такие вещи не проигрывают — такие вещи скрывают даже от Волдеморта и собственной жены. И артефакт этот по-прежнему нужен Лестрейнджу, хотя революция уже в разгаре. И Нарцисса должна убедить мужа, что Мерлин завещал делиться. Иначе Драко имеет все шансы висеть в окошке как Персея. Эридану очень жаль, что он вынужден прибегать к подобного рода угрозам, но Люциус его вынуждает. А ещё хорошо бы, чтобы Нарцисса сообщала старому другу семьи, если вдруг бестолковый муженек поведёт себя как-то не правильно. Решит, например, помешать Эридану совершать военный переворот в горячо любимой Британии. Или захочет сбежать. Или… Или если он всё узнает, солнце, ты понимаешь, что мы встретимся уже на его похоронах?.. Если бы Нарцисса по-прежнему верила в Люциуса, она рассказала бы ему всё в тот же день. Но вместо этого она бросилась спасать сына. Ей помогла Роланда — организовала портал для Драко. Это было главной ошибкой Нарциссы — поверить любовнице Лестрейнджа. Потому что Ланни знала, где Драко, и могла продолжать шантажировать миссис Малфой. А ещё заставить свидетельствовать против мужа на суде — Эридан надеялся, что второй Азкабан сломает Малфоя. После суда, как только Роланда бросилась в камин следом за Люциусом, а Нарцисса лишилась её контроля, миссис Малфой умчалась в Испанию первым же порталом. Наложила на Драко Империус — уехать с континента, прятаться, ни под каким предлогом не появляться в поле зрения ни одного британца. Она совершила ещё несколько перелётов — порталами и самолётами, а когда прибыла в Лондон, оказалась в руках Блэйза Забини и его людей. На следующий день после того, как на пепелище Малфой-мэнора был найден изуродованный Адским пламенем бесполезный Жезл власти, Нарцисса вышла из подземелий острова Лейн — Эридан не стал вымещать на ней злобу. Ему больше не нужны были ни Люциус, ни Драко, которые одни во всем мире могли открыть родовой тайник и передать ему Жезл. Нет, он, конечно, не откажется повесить Малфоя Удушающим на первом попавшемся дереве, но это так — о личном. Лестрейнджа личное волновало мало. Одинокая до пронзительного чувства в ступнях Нарцисса пришла в единственное место в стране, где ей если не были рады, то хотя бы не прогнали бы — в Хогвартс. Директор Флоренц (кентавр был рекомендован Макгонагалл на эту должность как волшебное существо прогрессивных взглядов) выслушал её, опустил длинные ресницы и предложил должность преподавателя магловедения вместо безвременно почившей мадам Трюк. Миссис Малфой осталась в Хогвартсе. А два дня назад всех преподавателей вызвали из отпусков и поставили перед фактом — в Запретном лесу будет проводиться следственный эксперимент Аврората, нужно патрулировать.Часть 6. За флажки. Глава 1. Супружеский разговор
18 июля 2021 г. в 11:50
Что-то отчаянно безысходное гасло в глазах Малфоя, когда он смотрел, как Гермиону заводят в запряженную фестралами повозку и полтора десятка молодоволшебников садятся рядом с ней и на бортики экипажа. Десяток авроров на фестралах подъехали сопровождать заключённую. Над разноцветной толпой надрывно всхлипывал на пол-леса Хагрид. Люциус поморщился. Идиот. Он со своей великанской шкурой мог бы запросто раскидать их всех и отбить Гермиону.
— Что, дорогой, опять провал, да? — нежно пропела жена, которую он держал за локоть — нарочно сильно, больно, но она даже не морщилась. Срывался ветер, превращая солнечное утро в угрюмые сумерки.
Джинни повела плечами — в тонкой джинсовой куртке было не уютно. Неуместно позавидовала светлой мантии Нарциссы — плотной, но лёгкой, удачно скрывавшей иссушенную фигуру. Миссис Малфой вообще выглядела лучше, чем должна была женщина после двухлетних пыток: вьющиеся черные волосы собраны в аккуратную эдвардианскую прическу, губы на нездоровом сером лице до идеала ровно подведены алым, тонкий изящно-лимонный аромат, напомнивший миссис Поттер что-то забытое, свободное, школьное.
Гермиону увезли. Вся идеально спланированная, просчитанная до секунды операция полетела к фестралу под хвост. Сложная система порталов и ловушек, которую Джинни с Малфоем сделали в первый же день и должны были активировать в ту секунду, когда заключенную введут под сень Запретного леса, теперь никого уже не могла спасти — Гермиона просто не дошла до места убийства Роланды.
От досады Малфой сжал ладони настолько сильно, что едва не сломал жене руку. Но она только улыбнулась.
Ветер и солнце сражались над Шотландией. Ветки деревьев стучали в заколоченные окна Визжащей хижины, нарезанный солнечными лучами воздух был набит тяжёлой пылью, под ногами, если неудачно наступить, хрустели осколки чего-то неизвестного фарфорового, перекатывались от незаметного сквозняка влажные прошлогодние листья. Две фигуры за столом друг напротив друга — тонкие, сильные, невероятно похожие, замерли в элегантно-любезных позах. Джинни вжалась спиной в стену, изо всех сил притворяясь старой прокопченной доской, вцепилась в палочку. От изысканной вежливости этих двоих было жутко. Им и магии не нужно, пожалуй: Нарцисса запросто распорет горло мужа ногтями, если Малфой первым не свернёт жене шею. Будет обидно: от неё так здорово пахнет лимоном, и вообще она, наверное, не так дурна, как хотелось бы Малфою.
— Как было в тюрьме, дорогая? — Люциус светски улыбнулся уголками губ и откинул за плечи распущенные волосы. Черная кожаная лента лежала тут же рядом с ещё вечерней бутылкой огневиски на черном, каком-то скользком от влаги деревянном столе.
— Очаровательно, дорогой, — Нарцисса вернула полуулыбку. — По утрам бульон, на обед — Империус, на ужин — галлюцинации.
— Каждый получает то, что заслужил, не так ли? — Люциус язвительно поднял бровь, а сам осторожно сжал больное колено. Нарцисса не могла видеть его жест, но Джинни заметила. У неё заныла давно сломанная щиколотка.
— И что же заслужил ты? — поинтересовалась Цисс и провела пальцам по деревянной скамье, на которой сидела. Относительно стола она была даже чистой, но ведьма всё равно недовольно потёрла пальцы друг о друга.
— Предательство жены, изгнание, клеймо «вне закона», невозможность увидеться с сыном? — нарочито равнодушно перечислил он. Жена улыбнулась, заправив волосы за ухо.
— О, это такие мелочи, ведь, ты, полагаю, все еще не стеснен в средствах? А я не могу похвастаться подобной роскошью. Безумно сложно устроиться на работу с моим происхождением. Взяли только в Хогвартс, преподавателем магловедения. У нынешнего директора оригинальное чувство юмора. Работа невыносимо тоскливая, то составьте планы на квартал, то наглядные пособия подготовьте, то в лесу проследите за следственным экспериментом нашей знаменитой убийцы. Чрезвычайно утомляет.
Нарцисса махнула палочкой в сторону чего-то, отдаленно напоминающего кресло. Жёсткая серая пыль пропала без следа, под ней обнаружился темно-синий бархат. Миссис Малфой встала со скамьи, пересела в кресло, откуда ей удобнее было смотреть и на тихую Джинни, и на мужа, сложила руки, по-королевски скрестила ноги, выпрямила спину. Джин, ловя на себе острый взгляд миссис Малфой, с неудовольствием вспомнила, что на ней грязные джинсы, рваные кроссовки, а в волосах, кажется, трава. Впрочем, она была молодой и цветущей, а Нарцисса, пусть и в шикарной мантии, а всё же — измученной, болезненно иссохшей, с сероватой кожей. Джиневра приосанилась и независимо мотнула головой.
— Миссис Поттер, не предложите чаю? — миссис Малфой снова посмотрела на жену героя, в этот раз ласково и словно бы с пониманием. Миссис Поттер моргнула, решила, что ей показалось, и выдвинула вперёд подбородок:
— Прошу простить великодушно, — ответила она ехидно, — сливки недостаточно свежие, вода недостаточно горячая, липа недостаточно ароматная, а чашек вообще нет. Напомните, а что вы говорили о смерти моего брата?
Нарцисса легко, как-то непринужденно вздохнула и перевела взгляд на мужа.
— Может, хотя бы вина? Я так и не научилась пить твой огневиски.
Джин не стала настаивать на своём вопросе, а Малфой без слов призвал откуда-то бутылку, бросил жене. Та на удивление ловко поймала, лёгким движением палочки откупорила и налила в невесть откуда взявшийся красивый бокал. Полюбовалась вином в ближайшем луче света, гаснущем под толщей нагнанных ветром туч. Улыбнулась. Качнула бокалом, чтобы напиток закружился лёгким водоворотом. Малфой смотрел за всеми этими манипуляциями бесстрастно, а Джинни внезапно захотелось уйти прогуляться с кентаврами, столько ненависти было в этом его бесстрастии. Люциус молча отсалютовал супруге тоже каким-то стеклом. Или хрусталем? С Джин он пил из чашки, валялась тут какая-то — с розочками. Или незабудками.
— Где Драко? — прозвучало наконец. Теперь Люциус смотрел сквозь Нарциссу, и Джинни по-прежнему не замечал. И к огневиски, кажется, до сих пор не притронулся, только вертел в руках бокал.
— Кстати, это ведь ты сжёг свой драгоценный мэнор? — не в тон ему спросила миссис Малфой. Нарцисса вглядывалась в мужа так внимательно, словно пыталась сосчитать морщинки вокруг его глаз. — И рука не дрогнула? Наверное, потом всю ночь рыдал, уткнувшись в родовые камни, и посыпал голову фамильным пеплом?
Джинни подавилась пылью. Люциус, не двинув бровью, одним глотком выпил огневиски и вытянул ноги в сапогах. На драконью кожу налипли очередные хлопья пыли и какие-то травинки с еловыми иголками — ему было все равно. Его дублет валялся на полу. Джиневра ещё плотнее вжалась в скамейку. Интересно, он всегда расшвыривает вещи где попало? У Гарри вечно бардак. А у Рона — свалка вместо шкафа, а у Гермионы…
— Где Драко? — спросил Малфой вдруг резко и хлестко.
— А миссис Грейнджер, полагаю, не оценила красоту столь великодушного жеста? — как ни в чем не бывало продоложила Цисс. — Для нее, как для гряз… хм… маглорожденной, совершенно естественно, что человек стоит дороже камней.
— Где Драко? — та же интонация.
— Где то, что так хочет Лестрейндж? — Нарцисса никогда не пасовала перед мужем. — Что за артефакт он хотел, кстати? Не представляешь, как утомительно было изо дня в день отвечать: «Не знаю-не знаю-не знаю» последние два?.. Или три года?
Малфой, забыв об оружии и выдержке, дёрнулся к ней, и в ту же минуту по затхлой комнате пронеслась то ли молния, то ли огненная дуга. Стало душно, больно, дико, глаза Джинни против воли наполнились слезами. Секунда, три, десять — и миссис Малфой опустила палочку. За окном снова запели птицы, отпустила боль. Малфой послушно опустился на скамью, тяжело сверкая глазами. На какую-то долю секунды он даже посмотрел на свою маленькую сообщницу — жива ли. А Джинни чуть не задохнулась от сходства Нарциссы с Бэллой. Не важно, какого цвета волосы и насколько сейчас спокойна младшая из сестёр Блэк. Стоит ей захотеть — убьет легко. И ей будет приятно.
— Милый, тот факт, что я не особенно люблю черную магию, отнюдь не означает, что я откажусь использовать ее против тебя, — брови ведьмы сошлись на переносице, щеки запали, идеально очерченные губы искривились. От изящной вежливости не осталось и следа. На рукаве светлого платья расплывались красные пятна. Вино? Кровь? Не всё ли равно?
— Я — не Роланда. Ты не застанешь меня врасплох, милый, я слишком хорошо тебя знаю. Слишком, — голос волшебницы был почти нежным.
— Я тоже думал, что знаю тебя, дорогая. Не повторяй моих ошибок, — Люциус покрутил повреждённой её заклинанием кистью. По бледной коже ползла бурая полоса.
От их аристократически-выверенной беседы сводило зубы как от лимона. Хотелось заткнуть уши и уползти под одеяло. Хотелось шоколада и кофе с молоком. Вынуть из чемодана Грейс и уйти в лес. Хотелось, чтобы снова было пять лет, и на нее в сарае рухнули все метлы, наставив синяков. Хотелось обратно в школу. Пусть даже в последний год, когда Гарри искал крестражи, директором был Снейп, а Алекто практиковала на младших курсах Круциатусы. И что ей тогда не нравилось? Прекрасное ж было время — этот враг, тот друг, этого убьем, того обнимем. Вот сейчас начнут эти двое драться, на чью сторону становиться? Люциуса, потому что он нужен Гермионе? Нарциссы, потому что она может рассказать о Роне? Хорошо бы, конечно, обоих положить, потому что оба реально достали. Но она не сможет, а Гермиону нужно спасать. Чертова ты Грейнджер, не могла сразу прийти к ним?! Или потом? Хоть когда-нибудь!
— Так что хотел Эридан? — в голосе Нарциссы шипя, плавился металл. Ну хоть какая-то искренняя интонация. — Скажи, он же просил вежливо? Все сто раз в день? И так каждый день? У меня он просил вежливо. Повлияй на любимого мужа, Цисс, окажи мне услугу, Цисс, скажи мужу, чтобы он не упирался, Цисс, помнишь, как вам было при Лорде, Цисс? Карьера твоего Малфоя — мыльный пузырь, Цисс. Где твой муж, Цисс? Тебе понравились похороны моей жены, Цисс? Мне нужен артефакт, Цисс, помни о своем сыне! Где он, Цисс, Империо!
Нарцисса расхохоталась совершенно бэлловским смехом, наливая себе ещё вина. Джин смотрела на стремительно сереющее лицо Малфоя, на сжатый до смерти пустой бокал в руке. Драки не будет, мелькнула глупая мысль, он просто умрет. Прямо здесь. Так бывает. Останавливается сердце — и всё. Интересно, у Малфоя есть сердце?
— Милый? — нежно, почти ласково произнесла Нарцисса.
— Жезл власти. Странно, что Эридан тебе не сказал. Полагаю, он просто-напросто так и не узнал, как должен выглядеть артефакт, — голосом серым, как его лицо, произнес Пожиратель.
— Это который отбирает волю у всех в радиусе пятидесяти миль, с синим камнем? — вновь спокойная, изящная ведьма повернулась к Джин и совершенно иным тоном заговорила:
— Миссис Поттер, отвечаю на ваш вопрос. Если вкратце, то мистер Лестрейндж хотел получить от мистера Малфоя деньги, все деньги, а не те слезы, которые он потом сдал революции, и самое главное — упомянутый артефакт. Мистер Малфой отказывался, Эридан настаивал. Не буду кривить душой, отдавать деньги отказался не он один, остальных переубедила только революция. А вот Жезл власти существует в единственном экземпляре. Стоило его отдать — и никаких переворотов. Тихая смена власти, тихий передел имущества. Должна сказать, мистер Лестрейндж повесил свою жену, чтобы продемонстрировать Люциусу серьезность намерений, однако мистер Малфой не уловил тонкости послания. Эридан огорчился и сообщил мне, что или Люциус садится за убийство тех маглов и вашего брата, и с ним в Азкабане будут говорить уже по-другому, или Драко висит на окошке как Персея Лестрейндж. Угадайте, что я выбрала? Кстати, милый, — трепетно-ласково обратилась она к мужу, — ты напрасно убил Роланду. Это она помогла Драко уехать из Британии, только благодаря ей он остался жив.
Нарцисса подняла глаза на Джин, задумчиво постукивая пальцами по губам:
— И да, это она пыталась задушить вашу подругу, миссис Поттер.
Нарцисса поманила палочкой вино. Легко налила, одним глотком выпила. Устало вытерла лоб тонкими пальцами с красивым маникюром. Джиневра, тяжело дыша, запустила руку в рюкзак, вытащила последнюю плитку шоколада. Разломала пополам, игнорируя серо-черного Малфоя, протянула кусок его жене.
— Рассказывайте, миссис Малфой.