Protect me from what I want

      Косые солнечные лучи падали сквозь аркаду крытой террасы, рассеиваясь бледным золотистым светом по мраморному полу и вычурным колоннам. Тёплый воздух поздней весны ласково грел, так и маня выйти из плена холодных каменных стен. Погода радовала своим спокойствием и делилась умиротворённостью, такими желанными и редкими в суете повседневной жизни.       Склонившись над свитком, Геде́он аккуратно выводил чёрные чернильные символы. Верховный маг, маг письмён творил историю, работая на благо мира, сохраняя знания и сведения. Казался он полностью погружённым в работу, не замечающим ничего вокруг, но мнение это было ой как ошибочно.       Геде́он не слишком часто работал в одиночестве и тишине своего кабинета. За годы одиночества он возненавидел его всем сердцем, а потому старался как можно больше времени проводить среди учеников-коллег, но только не в проклятом одиночестве. Так что обычно работал верховный маг или в библиотеке, как сейчас, или в общем зале собраний.       Другие маги занимались своими делами, и библиотека практически пустовала: кроме самого Геде́она, здесь был только Фин. Верховный маг краем глаза видел его спину у одного из стеллажей, хорошо просматривающихся с открытой площадки. Он высматривал на нём какую-то книгу, держа при этом несколько фолиантов в руках. Хмурясь, он также периодически болезненно морщился, и когда потянулся к верхней полке, желая забрать оттуда искомую книгу, тихий стон против воли сорвался с его губ.       Геде́он, не наблюдая явно, всё равно видел, что происходит. Фин скривился и вернулся в начальное положение, так и не дотянувшись до желанного корешка. Ещё раз поморщившись, он растёр поясницу, а потом осторожно потянулся в сторону, сжав губы в тонкую линию, скрывая боль. Тяжёлый вздох всё-таки вырвался наружу, и Геде́он незаметно поднял глаза, нечитаемым взглядом глядя на ученика и коллегу. — Погода снова меняется? — негромко поинтересовался он, и Фин едва заметно вздрогнул от неожиданности, с досадой скривившись и посмотрев на мастера из-за плеча. — Похоже на то, — неохотно откликнулся он, отворачиваясь обратно, но чувствуя на себе внимательный изучающий взгляд. — Поразительно, — размеренно хмыкнул Геде́он. — А так с первого взгляда и не скажешь, что нас ждут перемены.       Фин в ответ прерывисто вздохнул, болезненно прикрыв глаза. Тут же, впрочем, он постарался скрыть свою боль, не желая показывать слабость, но погода, похоже, меняться должна была радикально. Кости ломило, словно кто-то медленно дробил их, как хворост об колено, а мышцы тянуло так, будто их натягивали как тугую тетиву лука. Невыносимо.       После его ранения, полученного в альвийском королевстве, он частенько страдал ломотой в теле на смену погоды, и иногда боль была такой силы, что терпеть её было очень сложно. Сейчас, как назло, был один из таких неприятных случаев, и Фину при всей его гордости и выдержке было очень и очень несладко. Ещё и мастер увидел его в таком состоянии... Какой позор!       Геде́он беззвучно выдохнул, наблюдая, как строптивый ученик тщетно пытается унять боль, растирая поясницу и сгибая и разгибая в коленях ноги. Уголки его губ едва заметно приподнялись вверх, он аккуратно отложил в сторону свиток и поднял голову, прямо посмотрев на Фина. — Иди сюда, — с мягкой требовательностью подозвал ученика, и тот, вздохнув, покорно, словно ребёнок, подошёл к мастеру.       Геде́он сделал приглашающий жест присесть рядом, и Фин, поморщившись, тяжело опустился прямо на стол. Верховный маг снисходительно и несколько сочувственно улыбнулся одним взглядом, и встав со своего места, обошёл коллегу, встав у него за спиной. Аккуратно опустил прохладные тонкие ладони на горячие плечи, чувствуя, как напряглись мышцы под ними. — Тебе не стоит постоянно ждать удар в спину. По крайней мере не здесь это точно, — Геде́он покачал головой, и бледное синее свечение расползлось от его ладоней, проникая глубоко под кожу, в мышцы и кости.       Фин издал полуболезненный-полуудовлетворительный стон, расслабляясь в руках целителя. Он чувствовал, как магия, будто самый лучший живительный бальзам, мягкой прохладой обволакивала его изнутри, гася очаги тянущей боли и ощутимо приглушая её. Она медленно успокаивалась, оставляя после себя лёгкость и усталость, и маг вздохнул, отдаваясь во власть ощущений и со скрытой молчаливой благодарностью принимая чужую помощь.       Это всегда было восхитительным чувством. Лёгкость и облегчение, которые ему никто не мог подарить, кроме мастера. Наверно, именно потому только ему он и доверял свою слабость, позволяя видеть себя в таком унизительном и уязвимом состоянии. Далеко не первый раз Геде́он исцелял его боль, доставшуюся в качестве сомнительной награды и вечного напоминания о днях, когда он получил свой дар.       Прохладные, мягкие, но сухие и шершавые, как пергамент, чувствительные ладони скользнули под ткань как всегда расстёгнутого жилета, заботливо поглаживая напряжённые плечи. Геде́он чуть сжал их, легко массируя, и Фин издал блаженный стон, прикрыв глаза и запрокинув голову. Руки мастера, тем временем, опустились по горячей смуглой коже ниже к лопаткам и позвоночнику, и Фин чувствовал, как послушно следовала за ними магия, живительной влагой растекаясь внутри.       Он зажмурился, прикусив губу. С каждым движением Геде́она становилось ощутимо легче и приятнее, и когда тонкие длинные пальцы, пройдя вдоль косых бледных шрамов, коснулись боков и вдоль татуировок последовали вверх по животу к груди, он почувствовал, как к облегчению добавилось предвкушение, покалывающее возбуждением. Приятные ощущения, которые дарила магия мастера, всегда были сладкими и такими желанными, и теперь Фин знал, как он мог отблагодарить владыку за его помощь.       В конце концов, Геде́он ведь тоже доверяет Фину то, что не может доверить больше никому другому.       Он ухмыльнулся, одарив мастера хищным взглядом из-под полуприкрытых век. Тихо чувственно простонал в ответ на его прикосновения к груди, слегка качнувшись им навстречу, и откинулся назад, растягиваясь на столе, лишь слегка приподнявшись на локте. Второй рукой он предусмотрительно накрыл ладонь Геде́она, замершую на его груди, и мастер в ответ вскинул бровь. — Так ли сильно тебе было плохо? — с ироничной усмешкой в голосе хмыкнул верховный маг, но руку убирать не спешил. — Я просто хочу отблагодарить тебя, — зелёные глаза Фина взблеснули странным блеском, и он потянул Геде́она на себя, вынуждая его подойти ближе и остановиться, возвышаясь над ним. — Твои руки творят чудеса, мастер, и мне начинает казаться, что остатки моей боли — самая сладкая и желанная награда, — он понизил голос до соблазнительного шёпота, и прежде чем Геде́он что-либо ответил, поднёс к губам его руку, оставляя сухие горячие поцелуи на внутренней стороне ладони, поднимаясь ими к запястью.       Он улёгся на стол, и второй рукой, освободив её от необходимости держать на весу тело, мягко провёл сквозь тяжёлые многослойные одежды по паху Геде́она. Тот тихо выдохнул в ответ, ничего не делая, ожидая, что наглый ученик захочет предпринять дальше, и Фин, уже натренированный, ловко юркнул пальцами сквозь все складки, касаясь мягкой тёплой кожи. Невесомо провёл по ней кончиками пальцев, а после решительно запустил всю руку, обхватывая ею и ещё мягкий член, и мошонку.       Геде́он в ответ удовлетворённо вздохнул, прикрыв веки. Губами Фин благодарно и покорно целовал руку мастера, задирая широкий рукав к локтю и поднимаясь по предплечью так далеко, как позволяло положение. Второй рукой он ласкал его пах и с каждой новой фрикцией чувствовал, как становится твёрже чужая плоть. Его же собственная встала уже давно, оттопыривая ткань не слишком широких шаровар.       Он возбуждал мастера неспешно, медленно. Когда член начал твердеть, он обхватил его кольцом из пальцев, подрачивая. После разжал его, проводя подушечками по стволу снизу, от основания, к головке, поглаживая. После вновь обхватил его, на сей раз в кулак. Губами же вновь вернулся к запястью и поднялся выше, кончиком языка проводя по указательному пальцу, поднимаясь ещё выше к его кончику, тут же всасывая его, лаская в тёплой влаге своего рта. Выпуская на мгновение лишь для того, чтобы захватить с ним ещё и средний палец.       Геде́он в ответ издал трудно интерпретируемый звук и слабо толкнулся бёдрами в кулак Фина и запястьем в его рот, как бы давая понять, что он всё делает правильно. Впрочем, он и сам знал это, чувствуя, как член в его руке напрягся до предела. Тогда он обхватил запястье мастера и заставил его повести им, проворачивая пальцы во рту, а после дал толчок, неспешный ритм, позволяя толкаться к глотке, имитируя движения иного толка. Второй рукой же он плотно обхватил член, чувствуя, как под многослойной одеждой становится жарко, и подстраиваясь рваными фрикциями под заданный ритм.       Геде́он шумно выдохнул, и тяжёлый длинный стон вырвался из его груди. Фин довольно улыбнулся, чувствуя, как по пальцам начинает течь вязкая горячая жидкость, и в какой-то момент остановился, убирая руку и выпуская пальцы из своего рта. — Куда приятнее будет приласкать кое-что другое, — лукаво проурчал он, недвусмысленно теребя оттопыренную одежду верховного мага. — К тому же тебе ведь наверняка тесно в своих плотных одеждах, не правда ли, мастер?       Геде́он вновь шумно выдохнул. Он медленно скинул с плеч длинную мантию, которая с шорохом тяжело опала на пол. После развязал широкий пояс, добираясь до нижней части своего облачения, неспешно и выверено облегчая его, тем самым открывая свой пах. Фин наблюдал за этим, вновь приподнявшись на локте, небрежно сбросив жилет, полностью обнажив свой верх, и глаза его горели предвкушением и желанием.       Он вновь потянулся к члену мастера, пробегаясь по нему кончиками пальцев. Улёгся обратно на стол и поманил Геде́она к себе, заставив подойти так, что его член буквально лёг на лицо ученика. Фин довольно зажмурился, проведя кончиком носа по его низу, и коснулся чувствительной кожи между основанием и яичками, оставив там лёгкий сухой поцелуй и тут же проведя кончиком языка.       Геде́он вздохнул, снова прикрыв веки. Ладонью он нашёл макушку Фина, бездумно поглаживая её и перебирая пряди, и тот не был против, если мастер захочет проявить инициативу.       Он на пробу вылизал одно из яичек, вобрав его и, причмокивая, посасывая. Мастер на это откликнулся моментально, сжав пальцами волосы и оттянув их. Фин удовлетворённо усмехнулся, почти сразу выпустив его, и язык его прошёлся по члену, скользя по влажной горячей коже вдоль рек сосудов, в которых пульсировала желанием кровь, к головке, а потом обратно вниз к основанию.       Несколько раз Фин так вылизывал член мастера, пока в конце концов не остановился, кончиком носа ткнувшись в уздечку. Повёл головой, лаская чувствительное место, выбивая негромкий стон, а после обхватил губами влажную головку, вылизывая это же место кончиком языка, на что Геде́он откликнулся чуть громче.       У Фина был опыт минета в подобном положении, однако сейчас он не входил в его планы. Он лишь хотел раззадорить мастера, и именно поэтому сосредоточился на его головке, тщательно исследуя её языком. Геде́он продолжал поглаживать рыжую макушку Фина, и тихие стоны периодически срывались с его губ, лаская чужой слух и раззадоривая чужое же желание. Пока в какой-то момент он не выпустил член из своего рта и практически рывком принял полусидящее положение. О чём, правда, тут же пожалел, ибо тело мгновенно огрызнулось болью. — Тебе не жарко... во всём этом? — криво ухмыльнувшись, скрывая дискомфорт, иронично поинтересовался Фин, глядя на мастера блестящим взглядом. — Ты почти никогда не раздеваешься, хотя меня видишь обнажённым. Я тоже хочу увидеть тебя. Чувствовать тебя. Касаться тебя...       Геде́он на это странно хмыкнул. Несмотря на всю пикантность ситуации, он продолжал смотреть на коллегу перед собой спокойным взглядом, лишь слегка подёрнувшимся дымкой. И пускай каждый раз подобное времяпровождение было инициативой Фина, Геде́он решил ему подыграть, удовлетворяя его желание.       Медленно, неспешно и грациозно, красиво, верховный маг сбрасывал на пол слой за слоем своей одежды. Фин жадно наблюдал за каждым его движением, и восхищённый вздох против воли вырвался из его груди, когда мастер предстал пред ним обнажённым. Не то чтобы он был самым красивым из всех любовников Фина, но тем не менее было в нём что-то особенное.       Худое, но таящее силу тело, бледная гладкая кожа — даже ужасный рваный шрам на животе и косой шрам на груди не портили мастера. Фин знал, что несколько крупных шрамов у него есть ещё и на спине, и все они — вечная память от того, кому Геде́он так неосторожно доверил своё сердце.       Игнорируя вновь вспыхнувшую боль, Фин потянулся к мастеру. Его ладони осторожно коснулись шрамов, и смуглая кожа лесного эльфа ярко контрастировала с белым мрамором кожи эльфа горного. Словно зачарованный, он провёл по выпуклостям кончиками пальцев, а после нагнулся, касаясь губами вершины шрама на груди и следуя по нему дорожкой из поцелуев, обхватив в странном объятии мастера за талию и прижимая к себе. Геде́он в ответ вздохнул, мягко перебирая одной рукой волосы на затылке Фина, а второй поглаживая его по лопаткам, словно утешая.       Тот попытался опуститься ещё ниже, поёрзав на столе и умудрившись вывернуться так, чтобы всё же дотянуться в паре поцелуев до шрама на животе. Правда, практически сразу Фин болезненно зашипел, и Геде́он не сдержал беззлобный тихий смешок. — К сожалению, магия лишь снимает симптомы и приглушает боль, — негромко произнёс он, взяв коллегу за плечи и уложив обратно. — Но тебе нужен покой, пока этот период не пройдёт, иначе боль будет возвращаться и будет также невыносима, — из-под его ладоней вновь разошлось синеватое сияние, и он погладил Фина по плечам, опускаясь ниже к груди. — Прошу, — тот вновь подался навстречу, но плавнее и осторожнее, глядя мастеру глаза в глаза и выдыхая в губы. — Наполни меня ею всего.       Геде́он уверенно преодолел те жалкие сантиметры, что их разделяли, увлекая Фина в уверенный поцелуй. Ладони его продолжили плавно скользить ещё ниже от груди к животу, а оттуда опускаясь на бёдра, стаскивая вниз шаровары. Фин легко освободился от них, призывно расставив ноги, и Геде́он подхватил одну из них под колено, чуть приподнимая его над столом и отводя её в сторону, позволяя обнять себя за бедро и поясницу. Подвинул Фина ближе к краю стола, и тот сквозь поцелуй, обхватил его одной рукой за шею, второй же поддерживая устойчивое положение своего тела.       Геде́он приставил к открывшемуся проходу головку и мягко толкнулся, входя на четверть. Фин на это горячо выдохнул, разорвав поцелуй, и умудрился качнуть навстречу бёдрами, крепче обхватив ногой поясницу, прижимая мастера к себе. Тот вошёл ещё глубже, со следующим толчком наполняя всего Фина собой. Он запрокинул назад голову, подставляя под поцелуи шею, и длинно простонал, закусив губу.       Помедлив мгновение, Геде́он уложил его обратно на стол. Глядя на открытое податливое тело, он усмехнулся и наклонился, положив руки на грудь, выдохнув с первым толчком: — Постарайся сильно не шуметь.       Фин в ответ развязно ухмыльнулся: как будто ему было дело до чьего-либо мнения. К тому же он никогда не страдал никакими предрассудками, а потому если бы к ним сейчас присоединился кто-нибудь ещё хоть в качестве наблюдателя, хоть участника, он против не был бы. Впрочем... Нет, пожалуй, конкретно в этот раз он хотел остаться с Геде́оном вдвоём и получить истинное и полное наслаждение от этой близости.       Однако держать себя в руках было сложно. Мастер двигался издевательски медленно, так чувственно, что уже от этого хотелось кричать во весь голос. Он так правильно заполнял его, так хорошо задевал чувствительные точки... А его руки скользили по телу, наполняя его живительной магией, что сама по себе дарила восхитительные ощущения, а теперь вместе с чувственным наслаждением просто сводила с ума.       Фин не мог молчать, активно двигаясь навстречу, поэтому в конце концов Геде́ону пришлось затыкать его поцелуями. Навалиться сверху, зажав напряжённый член между их животами, чем ещё больше доводя его до исступления. Впрочем, раззадоренный мастер и сам был на пределе, и то, как Фин зажимал его в себе, дополнительной выдержке явно не способствовало.       Пик наслаждения приходит к ним практически одновременно. Фин до побеления пальцев сжал плечи Геде́она, чувствуя, как живот становится горячим и влажным. Мастер излился практически следом, замирая и наполняя Фина своим семенем. И Фин в этот момент поймал его губы, завлекая в поцелуй, перебирая белые пряди волос, второй рукой опустившись к груди, снова касаясь шрама. — Хватит с тебя и одного раза, — верно истолковав тонкий намёк, беззлобно фыркнул Геде́он, выскользнув из тела Фина и очищая его от своего семени и его собственного. — Иначе все мои труды точно будут бесполезными. — Знаешь, я не против попросить Амальгаму нашаманить погоду похуже и отдаться полностью во власть твоему лечению, — насмешливо откликнулся Фин, наблюдая, как мастер принялся неспешно облачаться обратно.       Тот вновь фыркнул, на этот раз смешливо, словно хотел посмеяться, но передумал. Вместо этого, закончив одеваться (и как он делал это так быстро и не путаясь во всех этих слоях), как ни в чём ни бывало вернулся на своё место, возвращаясь к прерванной работе.       Фин показательно раздосадовано вздохнул, спрыгивая со стола и тоже одеваясь, и бросив косой взгляд на мастера, вернулся к оставленным на стеллаже фолиантам. От стараний Геде́она ему как всегда стало намного легче, что вовсе не означало, что на этом все благодарности Фина закончились.