Protect me from what I want

      Он ненавидел их. Ненавидел всех вокруг. Но в самую первую очередь он ненавидел себя. Мучительно ненавидел себя и обожал, возводя в абсолют все свои желания и страсти, считая их самым главным, что есть в этом мире. Он был отвратителен сам себе, но в то же время никого не желал он так сильно, как себя. Двойственность, мучительная двойственность была даже в таком фундаментальном вопросе, и Эйладар сходил с ума, раздираемый на две части. С самого детства, с самой юности… И принц застывает в покоях напротив огромного зеркала во весь рост.       Эйладар привлекателен — это факт. И этот факт приподнимает уголки его губ в снисходительной усмешке. Определённо, он наслаждается вниманием к себе, купается в нём и жаждет больше. Жаждет, чтобы каждый восторгался им, признавая исключительность кронпринца и его неотразимость. Ведь он не такой как все; он лучше всех, и каждый должен признать это как неопровержимый факт.       Своей внешностью Эйладар гордится. Она непревзойдённа, и Эйладар хорош сам по себе от рождения. Идеален — и ему нечего добавить и нечего убирать в прекрасном полотне, каким было его тело. Он любуется собой часами напролёт, рассматривая своё лицо и своё тело почти в экстатическом удовольствии. О-о, если в чём-то он и был действительно хорош, так это в оболочке своего тела.       Любовь и ненависть смешиваются в единое целое, захватывая с головой. И чем дольше кронпринц любуется собой, тем больше тёмная волна поднимается в его душе, зрея нездоровым извращённым возбуждением. Ведь он так прекрасен, так идеален — никто не будет лучше и желаннее него. И он делает шаг вперёд, протягивая руку навстречу отражению.       Оно послушно тянется в ответ, манит к себе и зазывает. Кровь закипает в жилах, а сердце бьётся быстрее. Разве есть на свете кто-то ещё, кто способен разжигать в груди пожар желания больше, чем он сам? Разве есть на свете кто-то, кто приласкает его лучше, чем он сам? И принц вплотную приближается к зеркалу так, что от его дыхания запотевает стекло, и почти слышит, как он из зазеркалья нашёптывает сладострастные речи похотливого желания.       Прижавшись к холодной гладкой поверхности зеркала, Эйладар провёл по нему рукой. Отражение точь-в-точь повторило это движение, и принц закусил губу. Посмотрел прямо в собственные глаза, прежде чем слегка приоткрыл рот. Провёл кончиком языка по верхней губе, а после лизнул зеркало, представляя прикосновение чужих — своих же — губ.       Он закрыл глаза, углубляя поцелуй. Вылизывал гладкую поверхность, скользя гибким языком, выворачивая его под разными углами. Одна рука скользнула под расшитые серебром одежды, хаотично оглаживая торс от груди до живота. Вторая рука оттянула пояс широких штанов, проникнув к исподнему, сжимая пульсирующую горячим нетерпением плоть, прежде чем коснуться её.       Эйладар не сдержал натянутый стон в ответ на это действие. Нетерпеливо толкнулся в собственный кулак, едва пальцы ощутили тёплую влажноватую кожу и выпуклости сосудов. Он потёрся бёдрами, скользнув членом по ладони, чувствуя, как нарастает внутри напряжение вкупе с неудовлетворением.       Принц отстранился от зеркала, глядя на своё отражение. То отвечало ему блестящим лихорадочным взглядом и яркими пятнами румянца на бледных щеках, слегка растрепавшимися волосами и съехавшей вбок одеждой. Эйладар на это крепко сжал член и гортанно рыкнул, раздражённо мотнув головой. Терпением он никогда не отличался, а сейчас неудовольствие лишь нарастало в груди с каждым моментом ожидания.       Он нетерпеливо сбросил, почти сорвал с себя одежду, раздражённо откинув её куда-то в сторону. Сначала верх, а затем выпутался из низа, в тлеющей вспышке ярости отшвырнув мешающие тряпки подальше. Жадным взглядом впился в собственное отражение, пожирая глазами подтянутое идеальное тело. Обтянутое бледной кожей, сплошь состоящее из острых линий — даже член заканчивался тёмной острой головкой, по которой обильно стекала смазка.       Эйладар тихо простонал, в экстазе прикрыв веки. Он снова коснулся себя, лаская грудь, бока и живот, и снова поднимаясь к груди. Сжал пальцами затвердевшие соски, пропуская их между фалангами, оттягивая и прижимая подушечками, скользя круговыми движениями. Вновь приник к зеркалу, жадно наблюдая за каждым действием.       Рука соскочила с соска, оглаживая изгиб тела. Опустилась к животу, погладив твёрдые мышцы, сминая кожу, оставляя на ней слегка алеющие полосы от пальцев и коротких ногтей. Второй рукой принц коснулся зеркала, представляя, как он из зазеркалья переплетает с ней пальцы. Снова потянулся за поцелуем и толкнулся бедрами в холодную гладь.       Он надавил так, что член всей длиной от головки до основания проехался по гладкому стеклу, оставляя на нём склизкий подтёк смазки. Представил, что так потёрся членом его зеркальный двойник, и новый стон сорвался с губ кронпринца. Он сжал пальцы, и подушечки едва слышно скрипнули, разбавляя музыку негромких стонов и жаркого дыхания. Продолжил ласкать себя, хаотично скользя по телу, и снова толкнулся бёдрами, проезжаясь членом по зеркалу.       Прохладная поверхность возбуждала ещё сильнее, и Эйладар ощущал эхо пульсации крови в выпуклых сосудах. Он нетерпеливо и рвано скользил, толкаясь, по гладкой поверхности, но нетерпение лишь нарастало сильнее, и не думая спадать. Пульсировало комом горячей неудовлетворённости, и в конце концов кронпринц не выдержал.       Он снова коснулся себя, проведя пальцами по горячей твёрдой плоти, сильнее прижимая её к зеркалу. Всё также жадно следил взглядом за действиями отражения, представляя, как его двойник ласкает его. Обхватил член кулаком, плотно крепко сжав его, и туго толкнулся, размазывая по пальцам тёплую вязкую смазку. Подкрался к головке, растирая уздечку, прежде чем круговыми движениями огладить её.       Чуть более громкий и длинный стон сорвался с губ Эйладара. Он податливо прогнулся в пояснице, толкнувшись в руку и в зеркало. Почти до боли сжал кожу на груди, продолжая рвано ласкать тело, прижав сосок, и снова толкнулся, на этот раз более глубоким и размашистым движением. Яйца ударились о ребро ладони, когда он опустил её к основанию, и принц нажал на выпуклые сосуды, чувствуя, как быстро пульсирует под пальцами кровь.       Возбуждение горело внизу живота, и Эйладару хотелось как можно скорее от него избавиться. Он вновь крепко сжал себя, толкаясь бёдрами, и в такт им сделал размашистое движение рукой. Вжался в зеркало, потираясь о него одним боком и грудью, продолжая массировать и терзать вторую. Терпение не было добродетелью кронпринца, и теперь он хотел кончить как можно скорее.       Движения стали быстрее. Более размашистые и рваные — теперь он одновременно водил рукой и качался бёдрами, то и дело упираясь головкой в зеркало. Скользил по нему языком, имитируя глубокие поцелуи, и все ласки смешались в какофонию ощущений, лишь увеличивающих ком внутри. И он разрастался всё сильнее и сильнее, прежде чем наконец-то взорвался.       Эйладар оттянул сосок, чувствуя, как начали подрагивать ноги и сжиматься ягодицы. Толкнулся в руку и рукой несколько раз и прижал головку. Яйца поджались к стволу, и принц короткими срывающимися движениями провёл по влажной чувствительной плоти снизу-вверх, прежде чем вязкое, тёплое семя выстрелило наружу, пачкая зеркало и белёсыми подтёками стекая по нему. Тело содрогнулось от взорвавшегося внутри удовольствия, и Эйладар обмяк, устало навалившись на гладкое стекло. Скользнул слегка затуманенным взглядом по собственному отражению, с восторгом замечая испачканные семенем пальцы, вязкие белые капли на головке да потёки на гладкой поверхности.       С трудом он отстранился от зеркала, напоследок ещё раз окинув себя взглядом. После отвернулся, подбирая одежду и надевая её обратно. Приводя себя в порядок, а после покидая покои, оставляя за спиной следы позорного самолюбования.