Не разговаривай. Кокосовая стружка.
Никто, кроме Намджуна, не помнил, как оказался в особняке после вечеринки, о которой наверняка еще весь год говорить будут. Прошло утро, оставив за собой лишь холод, давно перевалило за полдень. Намджун единственный, кто вчера не пил алкоголь; даже Сокджин решил, в конце концов, расслабиться и впустить в разум немного лишних градусов, напившись вместе с Хосоком. Они вливали в себя виски… и все остальное, что только можно было найти в баре. Хорошо, когда хозяин клуба твой младший брат: выпивка за счет заведения. Чонгук, видимо, тоже вошел во вкус и поставил перед собой цель перепробовать абсолютно все коктейли в баре. Тэхен не отставал от него, и как итог — несколько предрассветных часов оба провели, обнимаясь с белым другом. В темноте Намджун не без труда собирал свою семью по всей «Черве». Сокджина усадил в машину сразу, водитель проводил туда же Чонгука и Тэхена. Хосока они искали особенно долго, пока Намджун не нашел его у черного входа, в переулке. Хосок сидел на ступенях и о чем-то думал, обхватив голову рукой. Идти он почти не мог, пришлось тащить. Сейчас Намджун расположился в столовой с кружкой кофе, есть ему не хотелось. Сокджин до сих пор спал на диване в холле, накрывшись пледом с головой, и что-то бормотал. Он категорически отказался куда-либо перемещаться, успел послать брата, показав тому средний палец, и немного задеть его острым локтем. Намджун просто решил его не трогать. Ну, хоть Тэхена и Чонгука ему удалось растащить по комнатам без проблем. А вот Хосок, к удивлению, все время провел с ним и, когда вышел из душа, выглядел уже более живым. — Если честно, то я удивлен, что ты на ногах, — усмехнулся Намджун, провожая взглядом Хосока, который тем временем сел напротив и вымученно простонал от боли, вспыхнувшей в бедре. — Знаешь, выстрел в ногу из травмата очень даже бодрит, — мужчина хмыкнул и растер ладонью ногу. Он хмурился и напрягал мозг по полной, желая вспомнить мелкие подробности вчерашнего «веселья». — Ты сам виноват. Тот парнишка, должно быть, сильно перепугался. — Проехали. Намджун поддался его нежеланию говорить о своем вчерашнем провале в роли альфа-самца и перевел тему: — Я сейчас в офис, а затем поеду на завод, чтобы навестить ребят и все проверить. В последнее время какое-то затишье, я начинаю опасаться, а не устал ли наш картежник? — Опасаться? — нахмурился Хосок. — Ты опасаешься того, что Туз оставил тебя в покое? — Да именно. Хосок как-то странно дернул плечами и отвернулся. Не понять ему этого азарта, который плескался в глазах напротив. Опасность доставляла Намджуну какое-то особенное наслаждение, с чем сам Хосок никак не мог примириться. В подобных случаях он полностью понимал Сокджина, который сто раз все проверит, прежде чем делать что-то. Хосок и сам был таким же, поэтому до сих пор и не попался в цепкие руки Мин Юнги и его людей. С правосудием он не дружил, он дружил с Джокером, а это само собой подразумевало наличие осторожности и запасного плана. — Прокачусь, — бросил Хосок и, соскочив с высокого стула и не подав вида, что нога все еще причиняет дискомфорт, пошел к выходу. У него было одно дело, которое обдумывал всю ночь, в голове прокручивал, хотел исполнить во что бы то ни стало. Хотел увидеть бабочку, которая, оказывается, умеет жалить больнее любой пчелы. Намджун проводил друга внимательным взглядом и, поднеся чашку с кофе к губам, насмешливо бросил ему вдогонку: — Не поймай вторую пулю. — Без комментариев.*2*
Как Хосок и думал: клуб закрыли на несколько недель до зимнего сезона, чтобы все убрать, украсить, дать персоналу отдохнуть, пополнить запасы и кое-что отремонтировать. Из работников там остались только бармен, уборщики и охрана. Наводили порядок после вечеринки. Внезапно появившегося мужчину они пропустили только после того, как он козырнул именем Тэхена и связью с ним. «Черва» при свете дня выглядела непривычно: серо и одиноко, будто все краски сосредотачивались в ней лишь по ночам, а с появлением солнца растворялись в пространстве города. Прожекторы выключены, колонки молчат, стеклянные подиумы скрыты под холодным полом, никаких вспышек, конфетти или тумана, выключена подсветка, остались только темно-синие холодные стены и серый танцпол, который еще вчера горел яркими красками. Единственным присутствующим спецэффектом являлась вода, которую на пол разлил неуклюжий уборщик. Ничего интересного. Хосоку вдруг начало казаться, что вчерашняя ночь была лишь сном, но ноющая боль с внутренней стороны левого бедра напоминала, что ему не привиделось, и вызывала азартную усмешку. Хищник навострил уши: он впервые охотился не для хозяина, а для себя самого. Хосоку повезло: его взгляд упал на высокую блондинку, протирающую стаканы и расставляющую на полках бутылки с алкоголем. Мужчина подошел к бару и уселся на высокий стул. Девушка оторвалась от своего занятия и, скептически вскинув бровь, уставилась на посетителя. По хорошо сложенной фигуре девушки, по сильным рукам, выглядывающим из-под черной майки без рукавов, красиво выделяющей ее грудь и плоский, чуть рельефный живот с практически прямой талией и по отсутствию всякого запаха Хосок понял, что перед ним бета. Явно спортсменка, притом еще и красивая, необычная на лицо европейского типажа, только хмурая. Беты-девушки выглядят чуть мужественнее девушек-омег, но женственнее девушек-альф, которые встречаются крайне редко, но бросаются в глаза сразу же, очень уж они необычные, этим и привлекательны. — У нас закрыто, — твердо сказала она, к своему недовольству заметив, что незнакомец принюхивается, хоть и делает это непроизвольно. — Да, я вижу. Она вздохнула, отложила полотенце, откинула назад волосы и, нагнувшись к стойке, посмотрела Хосоку прямо в глаза без малейшего дискомфорта или же стеснения. Мужчине никогда беты не нравились: они ничего, по сути, и не значат, так, составляют серую массу общества, а ведут себя, будто им все должны. Чаще всего беты никого не боятся, могут альфам вот так вот запросто в глаза смотреть, хоть и намного слабее будут, ведь ни запаха, ни давления сильного пола не чувствуют, оттого и имеют такой волевой характер. Долбанные камикадзе. Хосок не понаслышке знал, что из бет хорошие и преданные солдаты получаются, лично среди людей Намджуна таких видел. Очень уж они преданные и отчаянные, все пытаются кому-то что-то доказать. — Тогда, что ты здесь забыл? — Люблю людей, которые сразу переходят к сути. Я Чон Хосок, кстати, — он протянул ладонь для приветствия, девушка недоверчиво окинула ее взглядом, но руку крепко пожала. — Линда, — она коротко, но явно без особого желания улыбнулась. — Так что же нужно странному альфе? — Не что, а кто, — проигнорировал ее последние слова Хосок. Она отстранилась и нахально усмехнулась, покачав головой. — Ясно. Понравилась омега из танцоров? Не-а, дружок. Проваливай, мы не распространяем личные контакты работников. — Ожидаемо. Но мне нужно просто поговорить. — Ага. У всех одна причина. Что случилось? Влюбился? А может, ты сутенер и хочешь украсть красивую омегу, чтобы она работала на тебя? Или тебя парни больше интересуют? Хосок вздохнул, ему начинал надоедать этот цирк. — Это парень, да, — стиснув зубы, терпеливо проговорил он. — Я не знаю имени. Помню, что у него плечи в татуировках бабочек и рыжие волосы. Линда на секунду задумалась, а затем презрительно фыркнула, ответив: — У нас и красивее работают. Да и с характером покладистым. Хосок хитро улыбнулся, прищурившись, и подался вперед. — Может, мне нравятся непослушные. Вопросительно изогнув бровь, Линда выглядела почти что разочарованной. — Слушай, тот парень, которого ты описал, меня довольно сильно раздражает. Да и репутация у него не очень, трогать его нельзя. Чем он тебя так зацепил, Чон Хосок? — Зацепил — не то слово, — Хосок оскалился, скрипнув зубами. — Он в меня стрелял вчера. Лицо Линды стало скептически серым, она недоверчиво оглядела Хосока, повертев головой и спокойно осмотрев тело альфы на наличие явных повреждений огнестрельного характера. — Что-то не заметно, что ты истекаешь кровью, видимо, он не попал. — С такого игрушечного пистолетика меня не убить, — он засмеялся. — Ты реально странный. Хосок пожал плечами. Нахмурившись, Линда отвернулась и продолжила работать. — Разбирайтесь в своих проблемах сами. Правила есть правила, и про этого омегу я тебе ничего сказать не могу, как бы он меня ни раздражал.*3*
Хосок вышел из «Червы» без нужной ему информации. Он понимал, что нужную информацию проще добыть у Тэхена, ведь он хозяин и знает работников, но тот вряд ли проснется до вечера, а Бабочку хотелось видеть сейчас. Чертовски сильно хотелось. Так сильно, что Хосок очень расстроился, выйдя из клуба. Видимо, удача все-таки повернулась пятой точкой, повиляв ею же у его самого носа. Хосок решил прокатиться, выветрить остатки алкоголя, не зря же выезжал в город. Хоть у него, возможно, еще осталось пару градусов в крови, на копов было плевать. Голова болела уже не так сильно, да и нога не беспокоила сверх меры. Уже на дороге Хосок понял, что желудок требует пищи: еще немного — и он начал бы переваривать сам себя. Мужчина как раз остановил машину, дожидаясь зеленого света. В дневное время суток не поездишь на большой скорости, все полосы забиты транспортом. Хосок начал сканировать взглядом перекресток на наличие ресторана или кафе, ну или ларька, где за пять минут тебе пожарят блинчиков. И ведь нашел. С правой стороны на углу была кофейня, выглядела вполне себе прилично. Большие окна открывали вид на внутреннюю часть помещения, и, несмотря на стекла с легкой тонировкой, Хосок увидел то, что не надеялся найти в ближайшие дни. Рыжая макушка промелькнула, зацепив его взгляд. Он был в форме официанта: белая рубашка, короткий белый передник, брюки, темно-коричневая жилетка и галстук-бабочка. Омега, занимавший мысли Хосока последние часы, с подносом в руках прошел вглубь кофейни к прилавку и пропал из поля зрения, но ненадолго. Он с обворожительной улыбкой вновь нес заказ — кофе и эклеры — посетителю. Хосок продолжал бы наблюдать за этим чудом еще очень долго, но тут его слух прорезал звук сигнала. Недовольные водители, стоявшие за ним, вдавливали кнопку в руль с такой силой, словно она могла активировать бомбу, которая взорвет все машины, образующие пробки. Мужчина решил не тратить время на пререкания и поехал прямо к кофейне, нарушив по пути парочку правил дорожного движения. Но, опять же, ему было не до того. Перед глазами застыла улыбка рыжеволосого парня, которая еще в клубе из него внутренности готова была вытащить, настолько она прекрасная.*4*
Чимин со времени окончания вечеринки не сомкнул глаз. Вдобавок один из работников кофейни заболел, пришлось подменить. Еще в начале смены, переодеваясь в «милого и улыбчивого официанта», парень возненавидел этот день. Потом, во время работы, он вроде как немного расслабился. Возможно, все дело в свежезаваренном кофе от бариста и в ароматных булочках с корицей, которыми угостил его кондитер. Чимин был самым младшим из сотрудников, и, так или иначе, о нем все же заботились. Большинство сотрудников знали, что парнишке нелегко приходится, но о подробностях он, конечно же, умалчивал. К обеду хорошее настроение Чимина возвращалось; он с радостью подносил заказы посетителям, и день уже не казался таким серым, несмотря на плохую погоду и покалывающий нос и щеки легкий мороз, несмотря на то, что сегодня Чимина не навестит его альфа, потому что отсыпается дома после пьянки. А Чимин многое хотел Тэхену высказать. В кофейне было тепло, пахло молотым кофе и выпечкой. Возвращаясь к прилавку, парень отвлекся на громкий свистящий звук шин, протирающихся об асфальт. Он обернулся и увидел, как у кофейни резко затормозил шикарный спортивный автомобиль белого цвета. Чимин залюбовался им ненадолго, ровно до того момента, как вышел его владелец. «Твою мать. А ведь день обещал был хорошим» Чимин сразу узнал своего нежеланного знакомого и поспешил ретироваться. Он в панике забежал на кухню, а затем, провожаемый удивленными взглядами коллег, — в кладовую. Сердце бешено колотилось, он дрожащими руками нащупал выключатель — загорелась тусклая лампочка. Чимин не мог понять, как этот человек нашел его, но знал одно: это конец, потому что все рассказанные истории про Цербера оказывались правдой. Он страшен, он — зверь, ни перед чем не остановится, чтобы до жертвы добраться, а в случае с Пак Чимином ему и сорока восьми часов не понадобилось, ведь даже двенадцати еще не прошло, а он нашел... Не с тем связался, глупый и возомнивший о себе слишком многое омега. Он злился сам на себя, а еще на своего преследователя. Альфу Чимин успел возненавидеть. Хотелось сесть здесь и расплакаться. Тэхен обещал защитить, а вместо этого лично адскому псу его отдал. Несправедливо, страшно, до колючек, вспарывающих кожу, обидно. Но если он зайдет сюда уже с настоящим пистолетом и увидит слезы на лице Чимина, то будет хуже. Нет, последние крупицы гордости, которая годами взращивалась и держала на плаву, Чимин заберет себе и умрет вместе с ней достойно. Не позволит ноги вытереть о себя и растоптать самое дорогое. Из мыслей, которые все заканчивались чьей-нибудь смертью, парня выдернул голос управляющей. Она была растеряна, а взглянув на сжавшегося официанта, еще и испугалась. — Чимин, там тебя зовут. Клиент хочет, чтобы его обслуживал именно ты. Он даже меня вызвал, чтобы послать за тобой. Так что, будь добр, разберись. Чимин взмолился: — Пожалуйста, скажите, что меня нет. Что угодно скажите, но не просите меня об этом! Женщина вздохнула, она очень нервничала. — Я пыталась ему объяснить, но он тебя заметил, говорит, что разнесет тут все, если ты не выйдешь. — Так вызовите полицию! — Чимина взбесило то, что ему никто не мог помочь. Никто. Весь мир оказался против него. — Чимин, ты знаешь, что у нас в прошлый раз были проблемы из-за драки. Может, хоть сейчас разберемся мирно?! «Сейчас до драки дойти не успеет. Сразу труп», — подумал парень, паникуя. — Я слишком молод, чтобы умирать! — воскликнул он. — Что?!*5*
Хосок мог часами находиться в одной позе и поджидать свою жертву, не шевелясь и даже не дыша. Мишень появлялась на горизонте — бесшумный меткий выстрел — труп — награда. Сейчас же все по-другому, все немного сложнее из-за того, что началось совсем не так. Хосок должен был ждать — он ждал. И сейчас тоже подождет. Этот омега выйдет, так или иначе. Этот омега за выстрел не ответил. Этот омега еще своим танцем альфу зацепил, острый крючок за его десну вогнал и на себя потянул, резко подсекая. Так просто Хосок теперь не выпутается, пока до него не доберется и не посмотрит в его глаза еще раз. То, что Хосок наткнулся на это место случайно — Судьба, никак иначе. Хосок со скукой листал меню, когда его внезапно тепло поприветствовали, но он уловил дрожь в сладком голосе и с наслаждением наполнил свои легкие запахом густого кокосового сиропа, делая это как можно незаметнее и с безэмоциональным лицом. Чимин смотрел на чернявую макушку и всеми силами сдерживал себя, чтобы не схватить со стола вазу и не вдарить со всей силы прямо по ней, а затем убежать. Но останавливало его осознание того, что, как далеко бы Чимин ни убежал, Цербер все равно догонит и тогда точно сожрет с потрохами. — Добрый день, что будете заказывать? — заученная реплика. «Дождался. Сегодня определенно великолепный день!», — подумал Хосок, поднимая голову и впиваясь взглядом в солнце, что спустилось с небес и стоит сейчас прямо перед ним. «Сегодня определенно самый ужасный день!», — подумал Чимин, сжимаясь под тяжелым взглядом черной пропасти, разверзнувшейся перед ним. Но Хосок внезапно, даже для себя самого, легко и непринужденно улыбнулся, отвел свои глаза от прекрасного лица и, сделав задумчивый вид, продолжил рассматривать меню. А Чимин опешил, увидев на лице этого человека такую простую и мягкую улыбку. Вчера он видел только пьяного маньяка, сейчас же перед ним сидит обычный человек, вполне себе привлекательный, очень привлекательный, что таить. Хосок был довольно высоким, Чимин это еще раньше подметил. Телосложение крепкое, на лицо красивый, мужественный, наверняка с омегами проблем не имеет. Чимин не хотел в его глаза цвета самой черной смолы смотреть, боялся, что дар речи отнимет. С альфами, исключая Ким Тэхена и еще одного, что далеким воспоминанием еще в старшей школе остался, он близко никогда не общался, поэтому до конца не осознавал, как себя вести. В клубе за стеклом ему проще, там его не тронут, там на него с восхищением и желанием смотрят, там он играет роль, и этот альфа тоже вчера так на него смотрел, как и все остальные. А сейчас в кафе парень себя по-настоящему голым чувствует и спрятаться ему некуда, и нет того, за чем можно укрыться. Чимин взгляда от острой линии челюсти мужчины не отрывает, ждет, пока тот хоть что-то скажет. Вынесет ему приговор. Чон Хосока он в страшном сне представить не мог: там из тьмы на него лишь адский пес с кровавой пастью смотрел, а теперь перед ним простой человек сидит... и это пугает еще сильнее. Тэхен называл Хосока добрым, любимым старшим братом, а Чимин скажет, что это дьявол. Искуситель своей прекрасной внешностью и многообещающей улыбкой жертву в ловушку заманивает, а затем кровь выпивает до последней капли, одними глазами подчиняет, отбирая самое дорогое — волю. Чимин думает, что к Церберу его тянет только из-за связи с истинным, который эту вшивую собаку с рук кормит и любит, и парень всеми силами на это оправдание надеется и за него цепляется, как за тростинку, которая все еще держит его на плаву. — Я буду пирожные с кокосовым кремом и кокосовой стружкой сверху, а еще холодный кофе с кокосовым сиропом, — Хосок мило улыбнулся и протянул застывшему и краснеющему от злости официанту бесполезную картонку. У Чимина чуть ли пар из ушей не валил от возмущения. — На что вы намекаете, любезный? — с гневом в голосе процедил он, страх внезапно пропал, как и какое-либо чувство самосохранения, потому что альфе удалось задеть его гордость. А Хосок улыбнулся еще шире. Этот малыш храбрился изо всех сил, коготки решил показать, ощетинился. А он был и не против, пусть хоть всего его расцарапает, желательно спину и желательно при других обстоятельствах… в горизонтальной плоскости, к примеру. Пусть. Хосоку его эмоции нравятся. Хосоку никто никогда не грубил, никто против воли не шел, кроме одного-единственного омеги, братской кровью с ним связанного, а тут появился еще один, который готов Хосоку кровь эту лично пустить, одним своим тоном гневным покруче любого хлыста воздух рассекает. — Ничего такого. Просто очень люблю запах кокоса… С этой ночи, Пак Чимин. Чимин в тот же момент проклял само существование именных бейджей и легкий шлейф своего природного запаха, который он подавителями никогда не глушил и не думал глушить. Тэхену запах кокоса был родным, он ему нравился, и это льстило истинному, но теперь этот запах нравится еще и Церберу, он на него посягнуть посмел. Чимин таблеток наглотается, только чтобы кокосовый сироп заглушить, чтобы он выветрился и никогда больше о себе не напоминал, чтобы Цербер по запаху его найти не сумел. — К сожалению, у нас нет ничего из перечисленного вами, — он помнил меню наизусть, поэтому сразу понял, что тот просто издевается. — Жаль, — хмыкнул Хосок. — Тогда я предлагаю альтернативу. Он сцепил ладони в замок, наклонившись вперед, а Чимин нахмурился, сделав назад полшага. Его морской волной обдало, соленой, противной, саднящей горло. — И что же вы хотите? Хосок выдержал молчаливую паузу, не отказывая себе в желании рассмотреть парня лучше. И остался доволен увиденным. Конечно, на Чимине было намного больше одежды, чем вчера в клубе, и Хосок хотел сократить ее количество, скажем, до нуля, но это скоро перестанет быть проблемой. Отчего-то он был уверен в этом. Ему нравился Чимин без вчерашнего вульгарного макияжа, с ним омега похоть на поверхность альфы вытаскивал, дразнил, манил, а теперь перед Хосоком ангел стоит, домашний, очень милый. Один взгляд на рыжеволосого омегу — и Хосока будто по голове погладили и лучами солнца обласкали. Но язык у Чимина острый, капризный. — Я хочу… дайка подумать… ах, да! Тебя. — Перебьешься! — сорвалось с губ Чимина прежде, чем он успел обдумать то, что собирается сказать и кому он это собирается сказать. Хосок внезапно изменился в лице, откинулся на мягкую спинку диванчика и, скрестив руки на груди, метнул взгляд с Чимина на место напротив. — Сядь. Тон его оказался таким жестким и холодным, что Чимину показалось, будто его чем-то тяжелым под колени ударили. Иначе как объяснить, что те предательски подогнулись, и парень безвольной куклой упал на диван. Он сидел напряженно ровно, словно ожидал худшего, и Хосок понял, что снова напугал эту нежную бабочку. Все с самого начала шло не так. — Я просто хочу поговорить с тобой. Вчера ты выглядел немного иначе, словно другой человек, — спокойно и даже ласково произнес он, подавшись вперед. — Почему ты боишься меня? Чимин шарахнулся в противоположную сторону. Его вновь окатила пробирающая до костей морская волна, он начинал привыкать, но бесился лишь сильнее, злясь на себя и связь с Ким Тэхеном, который так любит этого человека, в первую очередь. — Когда один человек хочет поговорить с другим человеком, он не сталкерит, не домогается, не запугивает и не угрожает! — Чимин говорил шепотом, потому что половина посетителей уже нервно поглядывала на странную парочку, попивая эспрессо. Хосок виновато поджал губы. — Ладно. Ладно… я согласен, что вчера показал себя не в лучшем свете, но я искал тебя сегодня, чтобы принести извинения. Чимин лишь недоверчиво хмыкнул на его слова. Мужчина врет, как дышит, в этом он был уверен и непоколебимо душил его своим скептицизмом. — И увидел я тебя совершенно случайно! Мне отказали давать хоть какие-то твои контакты в «Черве». Чимин молчал, уже смелее глядел на Хосока, с интересом, но неприступной холодностью. Его обрадовали слова, что, учитывая его репутацию, коллеги все равно не подставили. Однако это не меняет того факта, что Цербер его нашел. — Эй, разве не сама Судьба привела меня в эту кофейню? — он улыбнулся. Чимин в Судьбу не верил, он верил лишь в жизнь, которая ничего хорошего толком ему и не принесла. Чего стоит только вот этот мужчина… альфа с необычным запахом моря, у которого Чимин всегда мечтал побывать с самого детства. Слушать по утрам звук прибоя, волны, разбивающиеся о камни, крики чаек. Наслаждаться теплым ветром ласкающим кожу, приносящим запах соли. Плыть в бирюзовой воде и позволить ей окутать себя с ног до головы, как сейчас окутывает запах Чон Хосока. Однако все это мечты, а Чимин помнил, что сделал с листочком, на котором когда-то они были написаны. — Судьба — сказки. А ты так и не извинился. — Прости меня, я заглажу свою вину. Чимин активно замотал головой. — Нет, не стоит. Просто уходи и никогда не попадайся мне на глаза, хочу забыть все это, как страшный сон, — парень говорил спокойно и честно, он устал от проблем, а тут еще и это. — Тем более ты уже поплатился. Твоя нога… Чимин посмотрел на его бедро, обтянутое светло-синими джинсами, но опомнившись и зардевшись, поднял взгляд. Он ведь не хотел тогда стрелять, случайно вышло. — Со мной все в порядке. Говорил же, ты не умеешь пользоваться ничем, что сложнее вилки с ложкой.*6*
Сразу после окончания вечеринки.
Чимин, переодевшись в свою обычную одежду и смыв макияж, мог наконец-то вдохнуть полной грудью. Ближайшие сутки не придется торчать в этом аквариуме. Парня поджидал долгожданный выходной, целый день наедине с самим собой, а после в планах его было вытрясти у Тэхена еще недельку отгула: Чимин заслужил это за пережитый сегодня стресс. Находиться рядом со всей семьей Ким и чувствовать, как собственная кожа пузырится и слазит с костей под пронизывающим взглядом их адского пса, невыносимо. Он начинал ощущать, как ныли напряженные мышцы, и поспешил выйти из клуба, ни с кем не попрощавшись. Тэхена не было видно, так что Чимина ничего здесь не удерживало. Он закинул на плечо свою спортивную сумку и, накинув на голову капюшон, выскочил за дверь. Свобода. Долгожданная и родная свобода. До остановки топать почти ничего, но путь пролегал через темные и довольно узкие переулки, которые парень никогда не любил. Да кто вообще любит ходить в подобных местах поздней ночью совершенно один? Поэтому Чимин всегда носил с собой травматический пистолет. Убить — не убьет, но отпугнуть потенциального маньяка или насильника можно. И этой ночью Чимин был просто счастлив, что когда-то Тэхен купил ему этот пистолет. «Ты слишком красивый, душа моя, — говорил его альфа. — Я должен знать, что ты сможешь за себя постоять» И все в таком духе. Но омеге не дали и пары шагов сделать, стоило ему выйти из клуба. Его кто-то грубо окликнул, и Чимин резко развернулся, капюшон слетел с головы. Мужчина, который шел сзади, отшатнулся и чуть не упал на лестнице, видимо, был пьян. Точно пьян. Первобытный страх поселился в груди прежде, чем Чимин успел надумать все те ужасы, которые с ним мог сделать этот человек. А потом парень увидел его лицо... Правой рукой Чимин медленно полез в сумку и, нащупав там свою надежду на спасение, а именно маленький пистолет, замер, ожидая, что же предпримет этот человек. Переулок освещал один только фонарь, который так и норовил погаснуть в любую секунду. — Что вам нужно?! — спросил Чимин, тщетно стараясь скрыть дрожь в голосе. — Хочу познакомиться, — силуэт кое-как выпрямился и вышел на пятно скудного света. — С-слушайте, давайте решим все спокойно, — Чимин очень нервничал и, признаться честно, до усрачки боялся. — Я просто иду домой и не хочу лишних проблем, понимаете? Чимин видел такое в своих снах: страшный пес рычит и выходит из мрака, надвигаясь на беззащитное тело омеги. Но на этот раз пес был человеком, но не менее страшным, и он точно так же сделал уверенный шаг вперед — Чимин несколько шагов в противоположную сторону, пятился, судорожно пытаясь вспомнить все молитвы, но вот беда, он не знал ни одной. В этот момент его сковал уже не страх, а гнев. И злился парень на своего истинного, который обещал, что в эту смену ничего не случится. И вот — случилось. Церберу свежая кровь приглянулась и по цвету, и по запаху. — Ну, мы можем вместе пойти к тебе домой, — Чон Хосок, тот, который «добрый и любимый старший брат» Тэхена, развязно усмехнулся. — Сколько ты обычно берешь, детка? — Я не шлюха! — неожиданно закричал Чимин, поражаясь, откуда только сил на крик набрал. Сердце заколотилось сильнее, слезы начали подступать к глазам, но он держался. Держался и надеялся на то, что Тэхен придет и остановит все это, как было всегда. Для Чимина эти озабоченные альфы-извращенцы все на одно лицо, и нужно им только одно. Но перед ним сейчас не абы кто, а Чон Хосок, убийца, страшилки о котором волновали и без того шаткую в последнее время психику Чимина. Однако в этот раз на Тэхена рассчитывать было бесполезно, на связь с ним рассчитывать было бесполезно, не поверят, у Чимина вновь никого не осталось, а сам он вряд ли сумеет дать отпор взрослому альфе. Но вот его рука коснулась холодного металла и в голове проскользнула мысль о том, что сегодня ему удастся уйти нетронутым. — Конечно не шлюха, малыш. Как скажешь, — Хосок сделал еще шаг, все по старой схеме. — Поверь, я тоже так не думаю, но вот я с желанием своим ничего поделать не могу. Чимин смотрел мужчине в лицо и следил, чтобы тот ничего не выкинул. — Поехали со мной, и у тебя будет незабываемая ночь, детка, обещаю. «Да как ты вообще за руль собрался садиться, пьянь. Не говоря уже о том чтобы трахать кого-то?!» — Чимин поморщился, он чувствовал себя отвратительно. — Так как тебе мое предложение? — снова шаг. — НЕ ДВИГАЙСЯ! Омега мгновенно вытащил пистолет из сумки и схватил его дрожащими руками. Он направил дуло прямо на альфу, угрожающе поместил палец на спусковой крючок, щелкнув предохранителем. Ни один мускул на лице Хосока не дрогнул. Лишь улыбка сползла с его четко очерченных губ. Мужчина вздохнул, явно показывая, что ему это надоело. Он вообще не любил игры. — Эй… Чимин вздрогнул от того, какой жесткий у этого человека оказался голос. Парень обязательно потребует у Тэхена объяснений, если выживет. Какого черта он нарушил обещание и подпустил кого-то к нему?! Чимин сжал оружие в руках крепче. Хосок говорил ровно и понятно, словно и пьян не был, будто притворялся, и Чимин осознавал, что тому ничего не стоит завалить его в любой момент даже в этом переулке, содрать одной рукой одежду, а другой держать за горло. Он сглотнул нервный ком. Чон Хосок точно притворяется, не мог на него алкоголь так действовать, это уловка, проверка, что угодно, но Чимин терпеть не намерен. Ему страшно, он зол. — Это, по крайней мере, смешно, детка. Во-первых, ты держишь его криво. Максимум куда ты попадешь, так это вон в тот столб позади меня, поверь, — Хосок усмехнулся и указал себе за спину. — Можешь попробовать, раз уж так хочется. А во-вторых, с этой зажигалки меня не пристрелить. «Умник нашелся!» — вскипел Чимин. — А еще я вижу, как дрожат твои руки, даже стоя здесь, — он зловеще улыбнулся и продолжил медленно, словно кошка, продвигаться вперед. — Чувствую колебания от твоего сердцебиения в воздухе. Слышу, как ты дышишь. Чую твой сладкий запах, твой липкий страх и гнев. Ты сильно зол на меня, да? Черт, у меня от тебя мурашки по всему телу, руки чешутся тебя… — Я! СКАЗАЛ! НЕ! ДВИГАЙСЯ! Но его не послушали. Хосок цепь своего волка никому, кроме братьев не доверял, потому и сорвался сейчас. Альфа сделал слишком резкое движение вперед. Чимин не успел ничего понять, лишь опустил дуло к земле — хотел припугнуть. Раздался выстрел, оглушающим эхом прошедшийся по переулку и заглохший под колесами машин. Отдача была не очень сильной, но пальцы с непривычки пронзила боль. Пуля со свистом пролетела и, отскочив от неровной поверхности асфальта, в мгновение ока поменяв траекторию, болезненно врезалась Хосоку в бедро. Тот рухнул на землю и, кажется, выкрикнул что-то нецензурное, но парень уже не слышал. Он ничего не слышал, Чимина будто оглушило, он даже не до конца понимал, что натворил. Чимин от испуга выронил свое оружие и бросился со всех ног бежать. Он бежал по ночным улицам города, надеясь на то, что светофоры будут гореть зеленым, но не останавливался даже на красный свет. Благо машин было не очень много, а некоторые особенно внимательные водители успевали затормозить и излить на пробегающего парня все свое недовольство нецензурной бранью и активной жестикуляцией. А он все бежал и бежал, начинал задыхаться, но не останавливался. Сумка, бьющая по спине, очень мешала, но ему было не до этого. В голове куча мыслей: «Я убил его, убил-убил-убил! Твою мать! Меня будут преследовать! Приедут копы! Я проведу остаток дней за решеткой!» Он перестал думать, как только захлопнул за собой дверь квартиры, запер окна, завесил шторы, залез на кровать под одеяло и замер. Вообще перестал думать. Лишь дышал. Дышал. Дышал и дышал. Ровно до того момента, как через час пронзительной трелью заорал его будильник. Тогда, кажется, он дышать перестал…*7*
— Бред, все было не так. Я не такая сволочь, Пак Чимин! — Хосок возмущенно уставился на парня, закончившего свой рассказ. — Я не настолько был пьян и все помню, так что не драматизируй. Да, признаю, вчера я очень хотел тебя, как приятный бонус к окончанию вечеринки, но… Ты просто слишком пугливый вот и преувеличиваешь. Чимин сидел напротив и уплетал второе медовое пирожное, заказанное Хосоком. Он даже не заметил, как тот его угостил. Увлекся рассказом о своем незавидном приключении и лишь фыркал на все недовольства мужчины, который от его слов в восторге не остался. Чимин видел, как щеки Хосока одолевает предательский румянец стыда и раздражения. Парень мысленно усмехался, потому что пристыдил его, но не мог смириться с тем фактом, что Хосок действительно оказался простым человеком, испытывающим эмоции и признающим свои ошибки, а не страшным монстром из уст других людей и из его кошмаров. — А что ты хотел услышать?! Что дождался окончания моей смены и совершенно не пьяный стоял с огромным букетом роз у какой-нибудь шикарной тачки, вроде твоей, в смокинге, приглашая меня на свидание?! — Чимин искренне рассмеялся, запрокидывая голову и падая на спинку дивана, и, хотя Хосок чувствовал себя ужасно виноватым, он тоже улыбнулся, слушая заливистые нотки, согревающие уж точно лучше, чем его черный кофе. Он думал о том, что вчера действительно собирался снять этого омегу и грубо его отыметь во всех придуманных людьми позах, потому что желание было невыносимым, но сейчас оно затерлось и потерялось за гранью сознания. Нет, Хосок все так же хотел его попробовать, убедить себя, что это минутное помешательство, что не мог этот омега, перечащий всем его неизменным за многие годы вкусам и предпочтениям, так зацепить. Однако это не меняло того факта, что альфа чувствовал себя просто отвратительно после своего поступка. Обычно ему всегда перепадало в подобных заведениях, видимо… не на того омегу взгляд упал. Парнишка оказался совсем не таким, каким его представил Хосок вчера. Управляющая и весь персонал как-то странно поглядывали на парочку, но их можно было понять. Чимин внезапно осознал, что ведет себя совершенно не так, как планировал. С чего это он начал любезничать с этим мужланом?! Парень снова натянул на себя самую серьезную гримасу, показывая явное отвращение к происходящему, даже сладость не доел, с сожалением отодвинул тарелку в сторону. — Тем более, это ты был в дрова, заметь! — Я готов еще раз извиниться. Чимин поднялся и выпрямился, до смешного угрожающе нависая над Хосоком. — Как я и сказал. Срать я хотел на твои извинения. — Как грубо, — усмехнулся мужчина, довольно оглядывая его. — Не тебе мне о грубости говорить! Хосок кивнул, мысленно соглашаясь с Чимином, и сунул руку во внутренний карман своей куртки. — Я еще тут отдать тебе кое-что хотел… Чимин недоверчиво глянул на него. Хосок как ни в чем не бывало достал пистолет и спокойно положил его в центр стола, некоторые посетители ошарашено зашептались и зашевелились. Чимин же превратился в статую. Обливаясь холодным потом, он вновь попал в ловушку своих же истеричных мыслей. — Эй. Эта игрушка твоя. Забирай туфельку, Золушка. Парень схватил пистолет и спрятал его под свой передник. Он мило заулыбался посетителям и попытался оправдаться: — Он не настоящий, это зажигалка… Хосок прыснул в кулак. И тут же был испепелен взглядом Чимина. — Врунишка. — Убирайся отсюда, — прошипел он. — И никогда не появляйся на моих глазах снова. — Не боишься, что я на тебя донесу за выстрел? Нервы Чимина были и так на пределе, а из-за шепота он не мог в полной мере показать этому ублюдку, как он его ненавидит. — Угрожаешь мне? Да пошел ты нахер! — Ладно, маленький грубиян. На сегодня с тебя достаточно, — он встал из-за стола, порывшись в кошельке, бросил на скатерть крупную купюру и подошел к нему вплотную. — Что значит «на сегодня»?.. — Я просто так не отступлю, — Хосок обогнул Чимина и прошел к выходу. — Ты мне слишком сильно понравился, — соблазнительным шепотом он завершил диалог и, вдохнув запах кокоса напоследок, покинул кафе. Чимин, красный, как вареный рак, еще долго смотрел ему в спину, пока машина не скрылась за поворотом. Красавец хотел сказку и принца, а получил триллер и чудовище. Он снова взял и скрутил листочек со своей мечтой в самокрутку. Чимин уже почти не давился, пока заполнял легкие дымом из медленно тлеющих и неоправдавшихся надежд. А этот альфа ему только что зажигалку к губам поднес. И ведь Пак Чимин в Судьбу не верит. Но она та еще сука, оказывается.*8*
Стоило Хосоку покинуть территорию особняка, как Намджун нутром начал ощущать холод, неприкаянно блуждающий по этажам. Как же сильно этот человек влиял на него. Намджун искренне не понимал, чем таким Хосок заслужил доверие всех троих братьев и признание его как члена семьи, но догадывался. Хосок еще с первого появления в особняке сгреб своими маленькими ручонками насупившихся братьев, Сокджина и Намджуна, и потянул их играть в сад, ослепляя лучезарной улыбкой намного сильнее, чем летнее солнце, замершее в безоблачном небе. Хосок был очень похож характером на свою маму, которая являлась истинной омегой главы семьи Ким, отца трех братьев. Жизнь — вещь самая удивительная. Намджун это еще с детства понял, как и причину, почему маленький альфа с черными, как смоль, волосами и глазами был таким частым гостем в их доме и почему отец тоже относился к нему как к родному, хотя родственных связей с Хосоком не имел, за исключением женщины, которую искренне любил, с которой не создал семью только потому, что встретил ее слишком поздно, а после не сумел уберечь от ее же мужа, от отца Хосока. Тот помешался на ревности, избивал ее, а потом, узнав о побеге, нашел и убил, а сына держал при себе, спрятал, разделил его с братьями. Намджун не чувствовал к Чонгуку неприязни только потому, что его воспитывал не этот ублюдок, а сам Хосок и притом почти с рождения, прививая ему достойные качества. Поэтому средний брат понимал привязанность Тэхена к этому юноше и принимал ее, где-то в глубине души надеясь, что хоть Чонгук сумеет сдержать демонов его младшего брата и заглушить болезнь, пусть они и не истинные. Истинность — это не единственная сильная связь, существующая в мире. Есть еще любовь и обожаемая самим Намджуном ненависть, способная вмиг пополнить резервы его жизненной энергии, питательным концентратом жестоких и обжигающих чувств, которые были сильнее поэтичной и воспеваемой всеми любви. И сейчас человек, являющийся источником этой услады черной души Джокера, мирно спал в холле на диване, убаюканный треском поленьев в камине. Мысли мужчины проходят мимо, но сам он останавливается, впитывая запах карамели, расползающийся с внезапным теплом под кожей. Намджуну нужно в офис, но еще сильнее ему нужен Сокджин и то чувство, которое он способен вызвать одним лишь взглядом из-под ресниц, одним лишь своим приторно-сладким видом, голосом, движением руки, усмешкой, растянувшейся на сочных губах, ядовитым словом, неосторожно брошенным в сторону брата. И это чувство не любовь. Он садится на диван и осторожно опускает плед с идеального даже во сне лица, прикасается к нежной коже пальцами, а хотелось бы — когтями. — Теплый… Сокджин приоткрывает губы, вздыхает, лежит так же расслабленно. Намджун поправляет карамельные волосы, откидывая их с его лба, заводит прядь за ухо, слушает, как его волк в агонии мечется, он не карамели запаха ждет, а крови, не конфету сладкую под языком рассасывать, а металлическим привкусом рецепторы будоражить жаждет. Сокджин спит, размеренно дышит, от рук не уворачивается, нагло брату в глаза не смотрит, своим высокомерием не давит, не посылает, не обзывает и не кричит. Намджун этой тишиной и своей подругой, ненавистью, упивается. Сокджин лежит — не шелохнется, он молит лишь о том, чтобы не выдать себя, чтобы не сорваться и не сломать Намджуну руку, которой тот к его лицу прикасается, чтобы не впиться клыками в глотку младшего брата.Потому что рядом с Ким Намджуном он себе спать никогда не позволяет.