Ты будешь моим

— Эй, котёночек, просыпайся, — Чонгук нежно погладил щёку Тэтэ, и тот разлепил сонные глазки, потирая их маленькими кулачками. Спросонья причмокивая губами, он выглядел невероятно мило в помятой вчерашней рубашке Чона. Солнышко, я отъеду на пару часиков, хорошо? Ты пока завтракай и приводи себя в порядок, нам нужно будет кое-куда съездить, я вчера говорил, помнишь? — Мм… Гук-и, не всё сразу, — поморщился омежка, усаживаясь на постели и проводя рукой по растрёпанным волосам. — Ц-с-с, ауч! Он быстро лёг обратно, перевернувшись на бок и потирая ладонью попу, злобно поглядывая на усмешку Чонгука. Альфа убрал тэхёнову ладонь и приложил свою, нежно поцеловав в плечо. — Прости, детка, но ты сам просил сильнее, — улыбнулся старший, не в силах скрыть восхищение и радость. — Тс-с-с, — покраснел вкрай Тэтэ, но под ласки зад всё же подставил, забираясь к любимому на колени. — У меня болит живот и я никуда не хочу, — пробурчал он себе под нос, наслаждаясь тёплой рукой на интимном месте, подставляясь всё больше. Чонгук осторожно приподнял к себе, целуя ягодицу, и продолжил водить по ней рукой, изредка сминая, чтобы не было больно. — Выпей таблетку, это из-за течки. Но без подавляющих! Я скажу охране, чтобы отвезли тебя к нашему врачу. Он сказал, что каждую течку в твоём возрасте и с твоим расписанием нужно контролировать, особенно если проводишь её со мной, хорошо? — Да, — Тэхён уселся на чонгуковы колени полубоком, обнимая альфу за шею и целуя в нос. — А ты приедешь за мной? — Нет, наверное. Охрана привезёт тебя к нужному месту, там и встретимся. А после врача сразу мне отпишешься обо всём, понял? — Гук пальцами взял омежий подбородок и притянул к себе, строго смотря глаза в глаза. — Ты же знаешь, что я не люблю его! — начал противиться младший, вспоминая посещения врача. Их семейный доктор, мистер Чхве, всегда задавал Тэхёну интимные вопросы, заставляя краснеть, а потом приказывал лезть в кресло и раздвигать ноги, проводя в паху неприятные осмотры. Конечно, это было необходимо, омега понимал, что такие процессы естественны, но с Чонгуком он любил повредничать, чтобы старший его поуспокаивал и нежно погладил по попе. — Маленький, ты всё лучше меня знаешь, не начинай, — завёл мантру альфа, прижимая мужа к себе, крепко обнимая. Тэ обвил ручками его талию и уткнулся носом в грудь, вдыхая любимый аромат. — В этот раз просто сходишь один, и всё. Я же всё равно жду всегда снаружи, какая разница? Просто увидимся не сразу после осмотра, а чуть позже. Всё, не нервничай, а давай собирайся. А я пока позвоню доктору Чхве, — Гук отпустил Тэхёна и тот тут же зарылся с головой в одеяло. Альфа знал, что это всего лишь очередные уловки, но ничего с собой поделать не мог: когда это чудо было недовольно, хоть и не по-настоящему, его хотелось приласкать и успокоить, что Чонгук и делал, а Тэ просто наслаждался любимыми нежностями и обнимашками. — Всё, я поехал. До встречи, детка, — альфа быстро чмокнул младшего на прощание и вылетел из комнаты, оставляя лёгкий свой запах. Тэхён же, не смея пить подавляющих, просто обрызгал кожу нейтрализатором запаха и проглотил перед завтраком обезболивающее на всякий случай, но через час всё пошло вверх дном: его жутко рвало, съеденное ещё вчера тоже вырывалось наружу, боль сковывала живот, организм таблетки ведь не принимал, так ещё от резкого запаха нейтрализатора тошнило, а от одной мысли об аромате сладкой вишни все органы внутри скручивались в трубочку. Кое-как оторвавшись от унитаза, когда желудок был полностью пуст, омега позвал охрану и собрался с их помощью для посещения врача. Он попросил их ничего не говорить Чонгуку под предлогом того, что он всё равно ничего сделать не сможет, а будет только переживать, и им же потом достанется. Аргументы и доводы сработали, и уже через час Тэхён сидел напротив доктора Чхве за его столом. — Когда была последняя течка? — спросил он, делая пометки в блокноте, а Тэхёну пришлось напрячь память. — Ну… я думал, что вчера, но это был лишь выброс, вы говорили, что такое нормально, да? — увидев утвердительный кивок, младший перевёл дыхание и продолжил. — Тогда, эм… не помню… пару недель назад, наверное. Да, точно. Во время сессии. Чонгук тогда сделал исключение для меня и я не выспался, за что потом ничего не получал, — выпалил он, снова краснея. — То есть было воздержание от секса, так? — Ну, получается, да… — И до какого момента? — До вчера… эм… и вот. Мы думали, что снова началась течка, хотели вместе её провести, но сегодня утром она прекратилась, а потом меня стошнило. — Стошнило? — Да. Я выпил обезболивающее и обрызгался нейтрализатором, потом пошёл поесть, а потом… было очень плохо, — Тэхён поморщился, складывая руки на животике и вспоминая утренние боли. — А что ты ел? — Яичницу с овощами и… чай, кажется. Да, зелёный, — от этих слов внутри снова закрутило, и омега больше сжался на стуле. Доктор Чхве недовольно цокнул языком и, сделав последние пометки в его карте, пригласил Тэхёна в кресло. Омега нехотя начал стягивать штаны и уже готов был забраться на сиденье, как живот пронзила резкая боль. Врач поспешил к нему, пришлось насильно затолкнуть таблетку и ещё какие-то витамины в сопротивляющийся организм, но с ними, вроде, стало легче. — А Чонгук знает, что это выброс, как ты говоришь? — спросил мистер Чхве, надевая перчатки. Тэ смущённо ёрзал попой по креслу, стараясь отвести взгляд, как вспомнил, что Чонгуку об этом не сказал. — Ой, нет. Но я потом тогда ему скажу. — Ладно. Тогда давай, ноги шире, не стесняйся. Ты не первый и не последний, — доктор всегда успокаивал Тэхёна этими словами, и омега выполнил приказ, зажмурившись от смущения и не совсем приятных ощущений. — Я примерно всё понял, но лучше убедиться, — зачем-то сказал он, начиная осмотр.

***

— Привет, — Тэхён бросился на шею к любимому, прижимаясь холодными губами к его. Несмотря на то, что на улице тепло, он как-то умудрился замёрзнуть. — Гук-и, я… мне надо кое-что сказать тебе… в общем… — Тэхёни, подожди, — альфа прислонил указательный палец к его рту, широко улыбаясь. Наконец-то он покажет Тэхёну это место, ведь так долго ждал!— Сначала я. Вот, посмотри, — он обвёл рукой несколько многоэтажек, у подножия которых они стояли. — Чон… Гук-и, что это? Я… я ничего не понимаю? — недоумённо Тэ уставился на мужа, почему-то широко улыбаясь, ведь улыбка любимого так заражала и просто делала счастливым. Чонгук обнял его за талию и завёл в подъезд одного из зданий, сразу провожая к лифту. Альфа сказал, что расскажет всё на месте, а пока пусть Тэхён заинтригуется. Руки у младшего сильно дрожали, он сам не знал от чего, но уже был в полном предвкушении. Они поднялись на последний этаж, и Чонгук завёл его в единственную квартиру. Та была просто огромной: панорамные окна с видом Сеула с высоты птичьего полёта, второй уровень, винтажная лестница, дорогущая мебель в серо-белых тонах. Квартира выглядела просто потрясно, что дыхание перехватывало. Альфа, обведя первый уровень, показал кухню с новейшей аппаратурой, гостиную с большущей плазмой и уютным диванчиком с кофейным столиком, и повёл на второй. Там – спальня с огромной кроватью и не менее огромным телевизором. Рядом шкаф из настоящего дерева, тщательно выкрашенный в светло-серый в унисон всей комнате приятных играющих оттенков. Тэхён с широко раскрытым ртом осматривал апартаменты, словно он был на экскурсии в доме президента или типа того – настолько всё было шикарно. — Чонгук-а, что… что это всё значит? — младший замер между боком кровати и шкафом, оглаживая одной рукой дерево, а второй нежный, мягкий плед на постели. Альфа подошёл вплотную к мужу, обвил руками его талию и нежно поцеловал, прижимая к себе и шепча: — Когда я вернулся в Корею, я выкупил землю под строительство. Проще говоря, стал застройщиком. Весь этот район принадлежит нам с тобой. Большинство квартир уже раскуплены, но только три доделаны полностью, как эта. Они находятся в соседних домах, на последних этажах, и они такие единственные – одни на этаже, двухуровневые и большие. И все три тоже наши, — Тэхён слушал так внимательно и с открытым ртом, наблюдая за счастливым Чонгуком. — Я подумал, что нам они точно не помешают, одну отдадим твоей маме, ещё одну обещал выкупить Хосок, ну, а третью себе оставим, эту. Вдруг пригодится, — Гук нежно чмокнул синюю макушку и посмотрел в любимые глаза, которые стали заплаканными. — Чудо моё, маленький, ты чего? — Чонгук отстранил омегу от себя на вытянутые руки и осторожно стёр подступившие слёзы с его глаз. — Пригодится, Гук, — прошептал Тэхён, убирая руки с чоновой шеи и складывая на своём животике. — Что? — Пригодится, Гук-и. Я… я беременный, Гук. Омега замер со сложенными на животике руками, смотря в чёрные, глубокие, любимые глаза напротив, ожидая реакции. Но её всё не было. Казалось, прошла вечность. Чонгук стоял, опустив одну руку, а вторую держа на плече мужа, смотря в пустоту отсутствующим взглядом. Его сердце перестало биться или, наоборот, неслось галопом – непонятно. Он с трудом поднял взгляд на Тэхёна, расплываясь в глупой улыбке. — Тэхён-и, — прошептал альфа, проведя большим пальцем по щеке родного, убирая мокрую слёзку. — Тэхён-и, Боже, Тэхён! — Чонгук опустился на колени, зарываясь носом в худой животик, гладя его руками, и поцеловал чуть ниже пупка, кажется, тоже заплакав. — У меня будет ребёнок! Тэхён, господи! Милый мой, родной, спасибо! Тэхён-и, — альфа снова прижался щекой к животу омеги, целуя каждый сантиметр. — Мой родной, мой любимый, — шептал Чонгук, гладя нежную кожу сквозь футболку младшего. — Гук-и, так ты… ты… что… — Тэ поднял его лицо к себе, и тот тут же прижал хрупкое тело к своему, доказывая им обоим, что никогда и ни за что не отпустит. — Так ты рад? — искренне поразился омега, не сдерживая слёз, смотря в глаза напротив, полные любви, счастья и обожания. Детская глупость Тэтэ заставила Чонгука улыбнуться ещё шире, до боли в скулах, но он обвёл пальцем родное лицо, невесомо целуя красные губы, сцеловывая влажную дорожку счастья с щеки. — Конечно, детка. Да я самый счастливый альфа на Земле! Тэхён-и, родной, ты не представляешь, как я рад! Мне двадцать семь лет и это, сука, лучшее, что было. Ты лучшее в моей жизни, ты моё всё. А теперь вас двое, и вы мои, — Гук опустил руку на родной, пока ещё плоский, животик, поглаживая. Омежка залился краской, но прижался к мужу губами, накрывая его ладонь на животе своей. — Мы твои, Чонгук-а. Навсегда, — расплакался он в чоново плечо, сжимая тонкими пальчиками крепкую ладонь. С такими руками на его теле омега ничего не боялся. Он прекрасно знал, что Чонгук за него любого убьёт, а теперь их будет трое. И они самые счастливые в этом мире. Друг друга полностью. Дольше, чем навсегда.