Опасные сети

После случившегося, события в Диканьке стали развиваться стремительным образом. Яков Петрович, как потом сказали госпоже Гоголь, исчез сразу же после возвращения с места преступления, сел в экипаж и уехал, не сказав ни слова. А вот Николь не спешила возвращаться домой. Помня о угрозе следователя, девушка решила остаться в селе ещё на несколько дней. Первым делом Николь вместе с доктором Бомгартом должны были похоронить Александра Христофоровича Бинха, уже бывшего главу полицейского управления Диканьки. На кладбище, кроме писательницы и Леопольда Леопольдовича, был ещё Вакула со своей дочкой Василиной, да и Яким с батюшкой. Пока священнослужитель отпевал усопшего, Николь решила пройтись взглядом по кладбищу. Это было самое обыкновенное кладбище с деревянными крестами и могилами. Где-то кресты стояли потемневшие, где-то совсем сгнившие, но когда Гоголь увидела ряд совсем новеньких крестов на ещё сырых могилах, в груди у девушки что-то неприятно кольнуло, заставляя судорожно отвести глаза. Вдруг что-то маленькое и тёплое коснулось руки Николь. Маленькая ручка Василины тихонько сжала ладонь писательницы, будто девочка чувствовала и понимала все что происходило у Гоголь на душе. Посмотрев на Василину, Николь встретила пару нежно васильковых глаз юной ведьмочки, в которых плескалась такая чудесная, свойственная только детям, энергия, смешанная с таинственной силой колдовства. Маленькие глазки успокаивали, шепча всего несколько простых, но таких нужных в данный момент слов “ Всё будет хорошо “. Улыбнувшись юной чародейке, девушка ещё крепче сжала ручку Василины и повернулась к смолкшему отцу Варфоломею. Настал черед самой жуткой части ритуала. Светленький гроб Александра Христофоровича подняли и начали на верёвках медленно опускать в свежевскопанную могилу. Дерево с глухим стуком опустилось на самое дно, а за ним пришло время кидания первых горстей мокрой чёрной земли. Первому дали кинуть писарю Тесаку, как самому преданному помощнику Бинха. Рука паренька потянулась к кучке могильной земли. Зачерпнув немного, Тесак медленно подошёл к краю могилы, но почему-то никак не мог разжать ладонь. Руки мужчины тряслись, а на глазах начали блестеть первые крохотные слезинки. Тесак поднял трясущуюся руку над могилой и, утерев длинной шапкой слезы, отпустил мягкий комочек земли. На подрагивающих ногах помощник покойного Бинха отошёл в строну, уже вовсю стирая бегущие дорожки слез. Посмотрев на парня Николь поняла, что этим вечером бедняга точно будет омывать потерю начальника стаканчиком другим горелки и скорее всего на пару с доктором Бомгартом. Далее после Тесака пошёл, уже не скрывавший своих слез, Леопольд Леопольдович, и, как после подумалось Гоголь, именно его горсть земли будет насквозь пропитана солёными и горькими слезами скорби. После доктора к могиле подошёл Вакула, огромная рука которого зачерпнула землицы сразу и за себя и за дочку. И вот подошёл черед самой писательницы. Тоненькая рука, обтянутая в чёрную перчатку, подхватила небольшой комочек смертной почвы. Мягкая на ощупь грязь пачкала ткань, оставляя на них темно-коричневые разводы. Подойдя к погребальной яме, Николь поняла, что господин Бинх был убит слишком жестоко, и его ей, как и всем остальным, будет очень не хватать. Земля полетела на гроб, а вместе со стуком комочков о дерево в голове Николетты Васильевны пронеслась последняя прощальная мысль. “Это был прекрасный выстрел, Александр Христофорович“

***

У постоялого двора Диканьки стоял экипаж. Яким, кряхтя и пыхтя, переносил весь багаж госпожи Гоголь из комнаты в транспорт. Пора было отправляться домой. Николь и так задержалась тут на целую неделю, а ведь надо было ещё как можно скорее уйти из Третьего отделения, чтобы больше не работать помощником проклятого Гуро. У писательницы за прошедшие дни в голове успел сложился прекрасный план действий на ближайшее будущее. Как только она уйдёт из отделения сразу же поедет в Москву к матушке. Та давно ей писала с просьбой о встрече, да и сестёр Николь не видела очень давно. А ведь со всей этой беготнёй за Всадником и лишней эмоциональной нагрузкой Николетта совсем выбилась из сил. Сейчас ей хотелось только покрепче обнять матушку, рассказать ей про все то удивительное, что с ней приключилось, и найти хоть какое-то утешение в любящих материнских руках. А после отдыха Гоголь наверное снова начнёт писать, но там уже как карта ляжет. Главными сейчас для девушки были три пункта. 1)Вернуться в Петербург 2)Порвать все возможные и невозможные связи с Гуро 3)Увидеть родительницу Когда Николь вышла с постоялого двора, то увидела, что перед экипажем уже стояли все те люди, которые за такой короткий срок стали ей второй семьёй. Здесь были все: слегка пьяненький доктор Бомгарт, угрюмый парень Тесак, молчаливый Вакула и его прелестная дочка Василина. Все провожали Николетту Васильевну с явной печалью на душе, а бедный патологоанатом опять расплакался, крепко обнимая писательницу. - Николетта Васильевна, приезжайте как-нибудь в гости,- сквозь слезы лепетал Леопольд Леопольдович. – Без вас здесь будет ужасно тоскливо, просто невыносимо! Возвращайтесь поскорее! - Господин Бомгарт, обязательно, обязательно приеду ещё. Может месяца через два-три, когда поправлю здоровье обязательно приеду,- успокаивала Николь чувствительного доктора. Такие слова немного утихомирили эмоционального патологоанатома, но несколько слезинок все же скатились по его красным щёкам. Дальше к девушке подошёл Тесак, который все это время держал какой-то свёрток в руках. - Госпожа дознаватель, я это… тут короче… вот,- промямлил писарь протягивая писательнице вещицу. Приняв странный подарок из рук паренька, Гоголь немедленно его раскрыла. Внутри лежал тёмный галстук, который Николь узнала сразу. Это был галстук Александра Христофоровича. Вопросительно посмотрев на Тесака, девушка сразу же получила ответ. - Это… хм… на память. Помнится это был любимый галстук господина Бинха. Он им… хм… очень, очень гордился… хм… - Тесак… Я даже не знаю что сказать… - Ничего не говорите госпожа дознаватель. Просто возьмите на память.,- тихо проговорил писарь потупив взгляд в землю. Растроганная писательница, бережно завернула галстук обратно в тряпку, пообещав всегда носить его с собой в качестве оберега. Далее подошла очередь Вакулы прощаться с Николеттой. Не сказав ни слова, Вакула просто подошёл к Гоголь и крепко накрепко обнял, стараясь при этом ничего не сломать девушке. Как только Николь вызволялась из сильных рабочих рук, Василина тихонько дёрнула девушку за пальчик, стараясь привлечь к себе внимание. Присев на корточки, чтобы быть с ведьмочкой на одном уровне, юная писательница внимательно посмотрела на Василину. Девочка прислонила к своему уху свою самодельную куклу и внимательно выслушала все, что она ей нашептала. - Марушка говорит, чтобы ты была осторожнее. Дядя в красном тебя просто так не оставит. Ещё она говорит, чтобы ты скорее выполнила то, что задумала, иначе будет поздно. Немного опешив, Николь постаралась правдоподобно улыбнуться. Девушка понимала, что словами Василины нельзя пренебрегать, но и хорошего они тоже ничего не сулили. - Хорошо, милая. Я все поняла. Спасибо тебе большое,- сказала Гоголь погладив девочку по руке. – Ну все нам пора. Яким, отправляемся! Николетта Васильевна ещё раз со всеми попрощалась, скрипя сердцем, села в экипаж и тронулась прочь из Диканьки на встречу серому и мокрому Петербургу.

***

Пробуждение Николетты Васильевны на пути домой было не из лучших. Благодаря какой-то ямке и сильной тряске, Николь проснулась с болью в голове и новенькой шишкой на затылке. Следующая тряска закончилась бранной руганью на деревянный планшет, который случайно упал на ноги девушки. Все происходящее казалось Николь пыткой. Экипаж все время трясло, а желудок писательницы все время хотел избавиться от того небольшого количества еды, который получил по пути в Петербург. Как только дорога более менее выровнялась Гоголь услышала гул улиц и цокот копыт о мощеные дороги осенней столицы Империи. Наконец-то адская повозка остановилась, и Николь, не желая и секунды оставаться в замкнутом пространстве, выскочила из экипажа на свежий воздух. Такая резкая смена положения не прошла бесследно. Измученные и ослабленные внутренности болезненно сжались готовясь выпрыгнуть наружу. Голова закружилась, и чтобы не упасть девушке пришлось схватиться за дверцу экипажа. Яким, спрыгнув с облучка, уже ринулся помочь барыне, но Гоголь лишь отмахнулась, пробурчала что-то про свой багаж и шатающеюся походкой направилась прямиком к себе в квартиру, стараясь остаться незамеченной.