Вспоминай меня ночью...

Чем ближе она подходит ко мне, тем неуверенней и медленнее становится ее шаг. Сомневается. И что мне делать? Может, Алисе позвонить или Тане… Так, блять! Что за херня в моей голове. Да – да. Нет – нет. Так да или нет? Блять, ну, конечно же, да! Хочу выглядеть в ее глазах достойно? Надежно? Охуеть, как хочу! Почему? Потому что я могу пережить то, что она никогда не станет моей, но я не могу пережить, то, что она испытывает отвращение от того, что между нами было, хоть и имеет на это полное право. И я хочу хотя бы стать для нее человеком, которому она может доверять. И все? Ни хуя… Просто эгоистично хочу ее рядом. В любом формате и качестве. Последние три неуверенных плавных шага, и замирает в паре метров от меня. – Садись, тебя всю трясет, – говорю уверенно в приказном тоне, открывая дверцу пассажирского сидения. Она автоматически делает еще один шаг и замирает снова. – Лекс, – проводит рукой по растрепанным сейчас немного волосам, снимая капюшон. И мне хочется, чтобы она прошлась так по моим. – Я не думаю, что это хорошая идея. И я еще не определилась с местом, куда поеду. «Моя ты хорошая!» – умиляюсь я внутренне, ненавидя себя за цинизм. – "Ты опять полагаешь, что я даю тебе выбор?" – Сядь в машину и определяйся. Тебе нельзя стоять на ветру. Закусив губу, плавно соскальзывает мимо меня на сиденье. Сажусь рядом, включаю зажигание и настраиваю микроклимат, чтобы она наконец-то согрелась. Но ее лихорадит еще сильнее, чем в гримерке… Веки тяжелеют и опускаются. – Куда ехать? – спрашиваю, заранее уже зная, что сегодня ей некуда. Просто чувствую по ее неуверенному состоянию. – Ты торопишься? – напрягается она. – Я просто жду ответ на смс… – Белла, на часах четыре утра, и тебе некуда ехать. Правильно? – Я буду знать в течение двадцати минут… – раздраженно. Наверное, Царевна достала её уже с этой темой. Трогаюсь с места и выворачиваю на дорогу. – Где ты живешь, Белла? – Это сложно… Ее челюсти отбивают чечетку, хотя в машине уже, наверное, все тридцать. – Ты вообще где-нибудь живешь? – Второй вопрос ближе к теме, – улыбается она. – Пока нигде. – И давно? – Несколько месяцев уже. Она закрывает глаза и откидывается на подголовник. Протягиваю руку и прикасаюсь к ее влажному, раскаленному лбу. Блять, да она пылает! – Белла? Ты горишь вся! – Мхм… – бормочет она, – завтра пройдет. Торможу у ближайшей аптеки. Что там покупают в таких случаях? Последний раз болел в глубоком детстве… Выхожу и ставлю машину на блокировку. Реально боюсь, что сбежит, пока меня не будет. Минут десять выслушиваю нудного консультанта и покупаю весь предложенный арсенал, захватывая бумажку с каракулями – чего, сколько и во сколько. Возвращаюсь в машину. Ее глаза закрыты. Дыхание поверхностное и прерывистое. Опять касаюсь ее лба – никакой реакции. Уснула? Слава тебе, господи! Слышу писк телефона, выпавшего из ее руки на колени. Она не просыпается. Беру телефон, чтобы прочитать смс. Это перебор? Несомненно… Но у меня есть охуительная отмазка – мне нужен был адрес, куда ее везти. Хотя я, конечно, не повезу ее туда. Но это уже частности. От кого? Рон Галан. Да ну нахуй?! Открываю… «Детка, никаких проблем. Приезжай сама или скажи, откуда тебя забрать». Торможу первый порыв – выбросить телефон в окно – этого я, блять, ей объяснить не смогу. Кидаю его на заднее сиденье. Отдышавшись, плавно трогаюсь, чтобы не разбудить ее. Всё! Сегодня она моя. И я никуда не собираюсь. Не могу же я оставить ее в таком состоянии? Но это, блять, тоже отмазка. Потребность быть рядом гораздо мощнее сострадания. А что еще можно ожидать от такого, как я? Все закономерно. Паркуюсь у дома. Надеваю пакет с лекарствами на руку и на плечо ее рюкзачок. Открываю ее дверь. – Белла… – шепчу я негромко. Она не реагирует. Протягиваю руку, чтобы подхватить ее, и понимаю, что она уже вся мокрая напрочь и при этом дрожит, не прекращая. Подхватываю ее на руки и закрываю ногой дверь. На сигнализацию поставлю из окна. Она безвольно сворачивается у меня на руках, и я, блять, счастлив! Ей херово, а я счастлив… Но, это, блять, так! И я рад, что она заболела! Вот мы и дома! Утром я и мечтать не смел... Аккуратно кладу ее на свою кровать и замираю, чтобы осознать это. Белла в моей постели! Присаживаюсь на колени, стягиваю ее кроссовки и следом носки. Ее пальчики пахнут пятой, и я, не удержавшись, провожу губами по своду ее изящной стопы. Понимаю, что надо разбудить, чтобы вкачать в нее порцию лекарств, но не спешу с этим. Тяну вниз собачку замка на толстовке и аккуратно снимаю. На ней только спортивный топ. Жаль, но его придется оставить… Она не оценит с утра, если я посмею обнаглеть настолько. А я хочу, чтобы она осталась у меня подольше. Желательно навсегда. Но это, конечно, просто мечты. Ее топ насквозь мокрый, и она дрожит как осиновый лист. Я достаю свой самый теплый, подаренный еще мамой, плед и укутываю ее, как мечтал сегодня. Целуя в обнаженные плечики. Мои губы сегодня явно вышли из подчинения у мозга. Отрываюсь от нее на пару минут, чтобы заварить в кружке лекарство. И снова возвращаюсь. Пора будить. – Белла, – шепчу я, приподнимая ее в сидячее положение и подсовывая под голову парочку экземпляров из моей коллекции подушек. Она открывает глаза и немного прищуривается от света и непонимания. Ее глаза находят мои и начинают расширяться от удивления, а потом зажмуриваются. – Чееерт… – тянет она, но получается что-то нечленораздельное, потому что ее зубы стучат. – Выпей. Это лекарство… – я, придерживая в объятьях ее одной рукой, прикладываю к губам теплый напиток – все как я мечтал сегодня. Она на автомате делает несколько глотков, не сводя с меня глаз, и отстраняется. – Я уснула? – хрипло спрашивает она. – Так неудобно, прости… – Тебе нужно переодеться, Белла. Ты вся насквозь мокрая, – игнорирую я ее. И вкладываю в руки свою большую и теплую футболку. – Мне помочь, или ты справишься? Я знаю, что она откажется от помощи, но специально формулирую так вопрос, чтобы отвлечь ее от всех мыслей по поводу слинять от меня. Она растерянно берет футболку и все-таки пытается: – Мне нужно вообще-то… А где мой телефон? Можешь вызвать мне такси? – Я могу вызвать тебе только врача… Переодевайся! И быстро выхожу из комнаты на кухню, чтобы сделать ей еще чаю. Когда возвращаюсь, она уже в моей футболке кутается в плед. Ее вещи лежат у кровати. – Мне так неудобно перед тобой… – опять начинает она свой бред, – обещаю с утра слинять! «Размечталась…» – улыбаюсь я про себя. И протягиваю ей чай. – Выпей и ложись спать. Наклоняюсь, чтобы забрать ее вещи с пола. Она подозрительно смотрит на меня. – Они все мокрые. Заброшу в машинку… – поясняю я и, пока она не успевает сообразить, быстро ухожу. Ставлю на самый длительный режим. Они не должны успеть высохнуть к утру… Да в принципе уже и есть утро. Возвращаюсь в комнату. Она держит кружку двумя руками и делает маленький глоток. Ее губы дрожат на ободе кружки, и я завидую ей. Хочу приласкать их своими и почувствовать ее дрожь. Я вообще завидую всему, что имеет право к ней прикасаться. Достаю из блистера две таблетки и протягиваю. Она с благодарностью смотрит на меня. Блять! Вот только этого не надо! Если бы ты знала все мысли в моей голове, то точно бы не испытывала это чувство по отношению ко мне. – Поспи, – присаживаюсь я рядом с ней и помогаю залезть под одеяло, откидывая в сторону плед. Ее глаза закрываются. Я загружаю для нее на компе плей-лист с релаксом и, чтобы не смущать, ухожу на кухню и делаю себе крепкий кофе. Я не собираюсь спать ближайшие пару-тройку часов. Это было бы расточительством с моей стороны. Возвращаюсь минут через двадцать, и моя девочка уже спит. Моя? Сегодня – да! Но только сегодня. Закутывая ее посильнее одеялом, я ложусь рядом и притягиваю ее к себе. Я точно знаю, что она не проснется, иначе бы не посмел. В лекарстве, которое она выпила, много снотворного. Мои губы замирают у ее косточки за ушком, и я целую ее. Просто чтобы проверить, спал ли жар, но на самом деле потому, что могу. Блять, это просто блаженство! Я хочу запомнить каждую секунду… Прижимаю ее к себе крепче, она разворачивается во сне, сползает с подушки мне на руку и прижимается, обнимая одной рукой. Мог бы я отпустить ее сегодня? Нет. Она просто не дала мне выбора, чтобы я не дал его ей. Я беру ее пальчики в руку и начинаю тихонечко поглаживать, а потом прикладываю к губам и целую. Я охренительно счастлив сейчас. Так, как никогда раньше. И у меня теперь есть пара часов, чтобы помечтать о том, как все могло бы у нас быть, если бы я был не я, а кто-то другой.