***
Пеппер была идеальным кандидатом для разговоров. Кто еще мог знать Тони лучше, чем он сам себя знал? Только она, которая была с ним столько лет. Он много боли ей принес за все эти годы, но сейчас она была счастлива с человеком, который давал ей все, чего не мог Тони. — Так что у тебя случилось? — спросила она, отбирая у Старка бутылку виски. Поттс была, как всегда, прекрасна в бежевом брючном костюме, с собранными в хвост светлыми волосами. Ее лицо был свежим, отдохнувшим. Она светилась. Кажется, при нем она никогда такой не была. Неужели семья действительно может так менять людей? — Стив хочет ребенка, — буркнул он, роняя голову на сложенные руки. Пеппер понимающе фыркнула. Уж кому, как ни ей, знать, насколько Тони сторонится этой темы. — Я так понимаю, все закончилось ссорой? — осторожно уточнила она. — Он оставил кольцо и ушел, — Старк согласно кивнул. — Да что его может не устраивать? Зачем вообще нужны эти дети? Нам ведь и так хорошо вместе. Пеппер тяжело вздохнула. Тони порой казался невозможным. — Тони, вы семья, понимаешь это? — спросила она. — Кольцо на пальце — это не просто показатель принадлежности. Это что-то гораздо большее. — Допустим, но дети ведь не обязательны? — Стив — омега, Тони. Это его инстинкт, природа. Всем омегам свойственно хотеть детей. Но это не главная причина. Стив очень заботливый. У него ведь никогда не было семьи, поэтому он хочет свою. Чтобы было, о ком заботиться. Кто-то, кто был бы доказательством того, что вас с ним связывает что-то большее, чем секс и кусок металла на пальце. Понимаешь? Наверное, Тони понимал. Не так хорошо, как должен был, но понимал. Омеги, их инстинкты и маленькое нечто, у которого будет поровну всего от Тони и Стива. — Из меня не выйдет хорошего отца, — он предпринял последний аргумент. — Я не знаю, как, не умею, Пеп. А я ненавижу чего-то не уметь. — Вот уж точно, — со смешком заметила девушка. — Но ты и не должен уметь все на свете. У тебя отвратительный характер. — Спасибо на добром слове! — Ты законченный эгоист и зависим от алкоголя, ты помешан на своей работе, почти лабораторный наркоман. — Ты долго будешь меня грязью поливать? Я за помощью пришел, вообще-то! Злая ты, Пеппер, не любишь меня! — Люблю, и ты знаешь это, — она улыбнулась, касаясь его волос. — И Стив любит. Даже несмотря на все это, он любит тебя. И Мстители любят тебя. Ты хороший человек, Тони. То, что Говард не был хорошим отцом, не делает тебя таким же. Ты ведь заботишься о Мстителях, просто сам этого не замечаешь. Тебе не нужно стремиться быть идеальным. Тони посмотрел на нее недоверчиво. Ему слабо верилось. Ребенок — это всегда чертова ответственность, а к ней он не был готов. Едва ли вообще когда-то будет готов. Но он любит Стива. Блять, как же он невозможно любит его. И смог бы он ради него попытаться стать отцом? Тони не знал. Он в первый раз был в чем-то настолько не уверен. — Где твоя уверенность, Тони? — со смешком спросила Пеппер, выгибая ровные брови. — Впервые вижу тебя таким. Неужели настолько страшно? — Ты меня убиваешь, детка, ты в курсе? — простонал Старк. — Мое моральное состояние и так оставляет желать лучшего. — Со мной такое было на протяжении всей работы на тебя, — заметила Поттс лукаво. — Так что, будь добр, не жалуйся. — Так это месть? — Тони в притворном удивлении поднял бровь и бросил в девушку небольшую подушку. С тех пор, как они расстались, между ними словно ничего и не изменилось. Пеппер осталась самым родным и близким ему человеком. Его другом, поддержкой, опорой. Она всегда была в его жизни и, Тони надеялся, навсегда в ней останется. Пеппер искренне рассмеялась. Он любил, когда она смеялась. — А ты как думал? — выговорила она сквозь смех и обняла его тонкими руками. От нее вкусно пахло фруктовым парфюмом. Не приторно-сладко и удушающе много, как любили делать многие женщины, заливая себя духами по самую макушку, а тонко и чуть с кислинкой. Миллиардеру всегда нравилось, как она пахла. — Все будет хорошо, Тони. Просто поговори со Стивом. Он поддержит тебя. Не нужно было рубить с плеча. Ты со всем справишься, а мы тебе поможем. Тони беспомощно уткнулся ей в плечо. Девушка улыбнулась, покачивая его, словно маленького ребенка. Постепенно, но Старку становилось легче. Возможно, ему действительно не нужно было говорить всей этой чуши. Игры в семью? Да он спятил, сказав такое. Они никогда не играли. Они и были семьей, просто Тони было сложно признать, что кто-то захотел быть ему семьей. — Джарвис, где сейчас Стив? — спросил Тони, ловя улыбку Пеппер. — Капитан отправился вместе с мисс Романофф, мистером Клинтом и мистером Барнсом по магазинам, — ответил ИскИн. — Они решили воспользоваться вашей кредиткой. Тони фыркнул. Больше, чем уверен, что это была идея Наташи. Или Клинта. Стив не настолько мелочный, чтобы мстить Тони через кредитку. Он вообще ей никогда не пользовался. Это Тони позабавило. Наташа вполне могла серьезно ударить по его кошельку, но уж никак не разорить. У Тони слишком много денег, которые некуда тратить. — В какой именно магазин они поехали? — Гипермаркет на Парк Мейн стрит. — И какого черта их в Бруклин понесло? — себе под нос буркнул Тони, решая, проще взять костюм и привлечь к себе внимание общественности или спорткар?***
— Можно я ему стрелу в задницу все же запихаю? — громко высказался Клинт, когда Стив пришел к нему и Наташе, чтобы поделиться. Вообще-то, пришел он только к Наташе, но Бартон как-то сам собой затесался и с удовольствием подставил уши. Он вообще переживал за жизнь всех в башне. Стив порой даже сомневался в своем статусе «мамочки», потому что слишком уж Бартон влезал всюду, куда придется. — Угомонись! — процедила Наташа, одергивая его и пытаясь усадить обратно. Потому что Клинт встал в весьма героическую позу и пылал праведным гневом. Роджерсу стало немного смешно видеть лучника таким. — Стив, все будет хорошо. Образуется. Тони не такой уж идиот, я думаю. Хотя… сомневаюсь. Он все же идиот. — Он не идиот, — улыбнулся Стив. Старк мог быть кем угодно, но уж точно не идиотом. Просто он… капитан понимал, что он боялся семьи и детей, но все равно слышать такие слова было несколько обидно. Стив ведь никогда не играл с ним в семью, он верил, что они семья. — Это Старк-то? — хохотнул Клинт. — Присутствие у него мозгов и научного гения не делает из него знатока всего остального. Пусть он технологический гений, в остальном он — полный профан и дилетант. — Хорошо, что ты не дилетант, — усмехнулась Романофф. — Короче, завязывай хандрить, Стив. Лучше поехали по магазинам. Развеемся. — О, отлично, я с вами, — тут же активизировался Клинт. — Кто бы сомневался, — фыркнула Наташа, смотря на сомневающегося Роджерса. Настроение было ни к черту, но развеяться все же было нужно. — Хорошо, поехали, — согласился он. — За все платит Старк! — торжественно заявила Наташа, потому что знала, что у Стива — карточка Тони. Он не хотел брать ее, потому что не любил тратить деньги, которые Старк зарабатывал отнюдь не так легко, как кажется. Но Наташу было не остановить. Оставалось только надеяться, что он сможет удержать подругу в узде, чтобы потом не было стыдно перед Тони. Стив все же не настолько мелочный, чтобы мстить таким способом. Он вообще не собирался мстить. По дороге они захватили хмурого и неразговорчивого Баки, который постоянно пребывал в плохом настроении последние несколько недель. Сэм впопыхах собрался на миссию почти два месяца назад и так до сих пор и не вернулся. С ним все было хорошо, никаких серьезных последствий или ранения, он просто не хотел возвращаться. И Баки вынужден был справляться с течкой сам. Впервые с тех пор, как оказался помечен. В машине они ехали молча. Почти. Наташа и Клинт, сидящие впереди, во всю распевали песни. Стив и Баки же молчали. Роджерс просто не особенно ценил свои вокальные таланты, а Джеймс был глубоко погружен в мысли. — Бак, у тебя все хорошо? — спросил Стив, кладя руку другу на плечо. Тот дернулся, помотал головой и захлопал глазами. — Да, мелкий, да, у меня все отлично, — отшутился он, но Стив не настолько дурак, чтобы не заметить. — Не веди себя, как мамочка. Ты уже начинаешь привыкать к этому состоянию. — Приходится, — усмехнулся в ответ капитан. Он не стал расспрашивать и наседать дальше. Если Баки будет нужно, он расскажет сам. А раздражать его лишний раз не стоит. Гипермаркет был большим и пестрел цветами. Стив редко бывал в таких огромных, на четыре этажа, где даже была винтовая горка для того, чтобы быстрее спуститься с последнего этажа на первый. По ней во всю каталась детвора. Клинт, как увидел, тоже рванул туда, но Наташа удержала его за воротник. — Нат, ну отпусти, — заскулил он. — Ну это же круто. — Бартон, ты взрослый мужик, прекрати этот дурдом! — простонала Романофф. — Мужчины стареют к пятидесяти! — гордо заявил Клинт и умчался в магазин детских игрушек. Наташа умчалась за ним. Стив и Баки направились следом только для того, чтобы посмотреть, как Бартон откопал на полках распакованный лук и стрелы. Радости-то сколько было, как будто Тони ему обновления на его собственных сделал. Баки даже притащил им со Стивом по стакану горячего кофе, чтобы было не так скучно наблюдать. Хотя, скучно явно не было. Бартон — такой человек, который всегда и везде умеет привлечь к себе людей. Теперь тоже. Привлек и охрану, и продавцов, и детишек. Потому что Клинт категорически не хотел отдавать лук и стрелял из него, повесив колчан за спину. Стрелы-то были с присосками, поэтому было весьма забавно наблюдать, как матерый охранник пытается отодрать ото лба попавшую точно в центр стрелу. И самым интересным было то, что она не отдиралась. Хитрый Клинт успел смазать стрелы суперклеем. Откуда взял только? Детишки восторженно пищали и вились вокруг Бартона, который мастерски стрелял даже из детского лука. Опыт и сноровку не пропьешь, как говорится. Баки и Стив усмехались, потягивая кофе и прислонившись к стене магазинчика. — Интересно, его вынесут отсюда вперед ногами или нет? — хохотнул Джеймс, толкая Стива локтем. Тот обернулся к другу, отмечая, что тоска из его глаз ненадолго пропала. Все же порой капитану казалось, что Клинт в их команде куда важнее, чем кто бы то ни было. Только у него доставало здорового юмора и харизмы сглаживать любые конфликты. Если у Тони юмор зачастую мог быть немного обидным, язвительным, то у Клинта получалось язвить так, что обидным и оскорбительным это никогда не получалось. Он дурачился, как ребенок, вел себя далеко не как супергерой Земли. И глядя на него становилось легче. А если еще прибавить тщетные попытки Наташи его угомонить. — Как бы Наташа не уложила всех охранников и сама не скрутила Клинта, — заметил Стив. — Да, это она может, — Баки согласно кивнул. Потому что Наташа могла все. Потом Баки кто-то позвонил. Стив не спрашивал ни о чем, просто смотрел, как меняется выражение лица друга. Ему показалось, что он слышал голос Сэма в трубке. Значит, вернулся. Капитан надеялся, что у них все наладится, потому что они оба заслуживали счастья. Но лезть с советами он не собирался. Если будет действительно нужно, он поможет, но специально вмешиваться не станет. От Клинта с Наташей и Баки его отвлек тихий детский плач. Стив напрягся, вслушиваясь, и пошел в направлении звука, пока не увидел среди толпы маленького мальчика, которому на вид было не больше четырех лет.***
Машину Тони на парковке провожали голодными взглядами. Он заплатил одному из охранников круглую сумму, чтобы тот глаз с его ласточки не спускал. После чего направился в магазин. Казалось бы, найти Стива в этом огромном здании будет проблематично, а оказалось, что нет. Потому что вопль Бартона был слышен даже с первого этажа. Его ни с чем не спутаешь, к счастью. Поэтому Тони безошибочно направился на четвертый этаж, где располагались магазины с игрушками. Бартон носился по нему, как угорелый, стреляя из лука в охранников, которые пытались его поймать. Тони бы присоединился, если честно, потому что это было чрезвычайно забавно, но ему нужен был Стив. Роджерса найти было нетрудно. Едва ли Стив со своими ростом и размахом плеч мог потеряться в толпе. И Старк замер, наблюдая, как капитан осторожно опускается на корточки рядом с плачущим мальчонкой. — Эй, привет, — поздоровался Стив, улыбаясь. Только он умел улыбаться так, что сразу становилось тепло. Мальчик это тоже почувствовал и поднял голову, смотря большими и мокрыми глазами. Они были красивыми, изумрудными, со слипшимися стрелками ресниц. — Что случилось? — Папа… — сквозь слезы выдавил ребенок. Для своих лет он хорошо умел разговаривать. — Папа потелялся. Капитан осторожно потрепал его по светлым и вьющимся волосам. У Тони защемило внутри от того, как Стив смотрел на ребенка. Тепло и с болезненной надеждой. Его глаза чуть светились. — Давай будем искать его вместе, хорошо? — как можно мягче спросил он, чтобы не напугать мальчика напором. — Я высокий, поэтому ты сядешь мне на плечи и будешь высматривать папу. Идет? Мальчик осмотрел Стива большими глазами. — Идет, — согласился он, и Роджерс осторожно посадил его себе на плечи. Он так потрясающе смотрелся вместе с мальчиком. Мягко улыбался, держа его за ножки. Тони не мог оторвать взгляда. Стив стал бы потрясающим отцом. — Где ты видел папу последний раз? — снова спросил капитан, чуть задирая голову. Ребенок держался за его волосы и, наверное, сдавливал слишком сильно, но Стив не противился и не злился. — Там, — мальчик робко ткнул пальчиком вперед. — Тогда идем туда! Они направились вперед, отдаляясь от эскалатора, рядом с которым стоял Тони. Старк последовал за ними, смотря своему омеге в спину. Стив был создан для детей. Он терпеливый, рассудительный и воспитанный. Он смог бы дать ребенку так много. Их ребенку. Возможно, у него — или у нее — были бы каштановые волосы, как у Тони, и голубые глаза, как у Стива. Он был бы умным, как Тони, и смелым, добрым, как Стив. Он бы был у них. Тони хотел бы увидеть, каким он получится. Но для него быть отцом — это слишком. Он никогда… Черт, он просто никогда не пытался им быть. Стив разговаривал с мальчиком. Того звали Кларк, а его папу — Брюс. Тони чуть усмехнулся, вспоминая Супермена и Бэтмена. Имена совпадали просто идеально. Стив, видимо, тоже вспомнил небезызвестных героев Готэма и Метрополиса, потому усмехнулся. За разговорами с ним Кларк перестал трястись и плакать. Только тихо шмыгал носом и внимательно высматривал в толпе своего отца. — Ты капитам Амелика? — спросил мальчик, смешно выговорив «капитан». Букву же «р», как заметил Старк, не выговаривали многие дети. Коварная она, эта буква. Интересно, их ребенок смог бы выговаривать ее? Он ведь был бы гением в Старка, значит, смог бы. — Узнал? — со смешком спросил Стив. — Я думал, что хорошо замаскировался. — Папа тебя очень любит, — искренне ответил мальчик. — Ты его спас. Стив много кого спасал. На каждой миссии. Даже кошек и собак, хотя Тони понятия не имел, где именно он их находил. Такова была не только его сущность омеги, но что-то куда глубже этой сущности. Старка всегда это поражало в нем. Наверное, так же сильно, как он ненавидел мораль Стива и прошлом, теперь он любил ее и все, что с ней связано. — А тепель спасаешь и меня, — продолжил мальчик и внезапно ткнул пальчиком куда-то вперед. — Папа! — громко позвал он. — Папа, я тут. Брюс оказался довольно высоким и стройным мужчиной где-то за тридцать. С копной таких же светлых и вьющихся волос и зелеными, почти изумрудными глазами. Он был омегой. С меткой на шее, но она давно истерлась и только тонким контуром обозначала шею. Значит, альфа ушел от него давно. — З… здравствуйте, — он начал заикаться от шока, когда понял, на чьих именно плечах сидит его сынишка. Стив вернул ребенка отцу и тепло улыбнулся, протягивая руку. — Рад знакомству, Брюс, — мягко выговорил он. — У вас замечательный сын. — Только очень шустрый, — отозвался тот на выдохе и трепетно коснулся протянутой руки. Тони неприятно кольнуло внутри. На Стива часто так смотрели. Как на божество. Но во взгляде Брюса было что-то еще. Запретное чувство. Симпатия. И Старк задохнулся от волны нахлынувшей ревности. Потому что эти двое — даром, что омеги — хорошо смотрелись вместе. — Спасибо вам большое, капитан. — Всегда рад помочь, — тот смущенно покраснел и пожал плечами. — Не теряйся больше, — обратился он к мальчику, протягивая тому сжатую в кулак руку. Кларк догадался, что нужно сделать, и ударил своим кулачком. — Не буду, — пообещал он, и Стив потрепал его по голове. — До свидания. — Пока, кроха, — Роджерс помахал ему и его отцу, разворачиваясь и наталкиваясь взглядом на Тони. Казалось бы, они смотрели друг на друга бесконечно долго. Не отрываясь, словно не виделись несколько лет и заново пытались запомнить друг друга. Стоящие рядом Брюс и Кларк не мешали. Стив ведь был помечен, а его запах отчетливо отдавал запахом Тони, поэтому не догадаться, кто и кем кому приходится было сложно. Старк подошел первым. Было как-то плевать, что они посреди огромного гипермаркета, вокруг куча людей, которые знают их в лицо и по именам. Плевать, что потом кто-то может выложить фото в интернет. Плевать на все. Сейчас не это важно. — Привет, — первым поздоровался Стив. Его горячее дыхание осело на коже. — Тони, я хотел извиниться. Мне не стоило так на тебя давить, я… — Замолчи, ладно? — попросил Тони. — И дай мне левую руку. Стив удивленно захлопал глазами, но руку послушно протянул. Тони достал кольцо и вернул его на законное место. Чуть погладил теплый металл и поднял пальцы Стива к губам, целуя каждый. Брюс рядом смущенно кашлянул и поспешил закрыть сыну глаза, а тот громким шепотом возмущался, потому что хотел посмотреть. — Мы семья, верно? — спросил Тони с надеждой. — Я просто… черт, Стив, я отвратительно не подхожу для семьи. Я не уверен, что буду хорошим отцом. Я вообще ни в чем в себе не уверен. И мне чертовски страшно. — Мне тоже, — заметил Стив мягко, прислоняясь своим лбом к его, чуть сдвинув кепку на бок, чтобы козырек не мешал. — Но нас же двое, верно? Я просто хочу… — Я знаю, Стиви, я знаю, — выдохнул Тони. — Давай попробуем. — Давай, — капитан согласно кивнул и первым подался вперед, целуя. Его рука, которая держала кепку, закрыла их лица с правой стороны от любопытных глаз. Где-то сбоку опять вежливо кашлянул Брюс, становясь так, чтобы закрыть их с левой стороны от начинающей проявлять интерес публики. Тони усмехнулся в поцелуй и нагло привлек омегу к себе. Обнял за талию, раздвигая мягкие губы языком и врываясь в горячий рот. Стив удовлетворенно замычал и со вкусом ответил, забывая вообще обо всем. И только маленький Кларк на фоне звонко смеялся и корчил рожицы на камеру. Сэм/Баки Баки, в принципе, понимал, что он, частично, идиот с тягой к саморазрушению. В этом с Тони они были похожи, хотя ни один из них этого не признает. Поэтому он понимал и причину того, почему Сэм решил свалить от него на пару месяцев на миссию. Уилсон был терпеливым и редко относился к чему-то серьезно в силу своего характера, но это не тот случай. Джеймс идиот, но не полный. Он не такой профан, как Стив, которому, пока не ткнешь, он не заметит. Поэтому он отлично понимал, что Сэм привязался к нему. Куда сильнее, чем должен был. А Баки… а что Баки? Он, как уже говорилось, просто идиот с заниженной самооценкой, тягой к саморазрушению и самобичеванию, а также с непомерным чувством вины. Поэтому, когда Сэм позвонил впервые за эти месяцы и сказал, что вернулся, Баки почувствовал, что хочет его увидеть. Черт, как же он хотел его увидеть. Смеющиеся глаза, белозубую улыбку на половину лица, услышать идиотские комментарии и прочее прилагающееся в комплекте к Сэму Уилсону. Стив не стал его держать. Он словно слишком хорошо понимал, но не спешил лезть с советами. За это Джеймс был ему благодарен. Пока хватало и молчаливой поддержки лучшего друга. Потом он как-нибудь сам расскажет. Стиву уж точно расскажет. Они порой казались двумя бабульками-сплетницами. Хотя, учитывая, сколько им лет, не мудрено. Нужно только лавку найти и семечек купить. Для полноты картины. Уилсон торчал в комнате Баки. Он казался уставшим и слегка потрепанным, но без видимых серьезных ранений. Везучий, сукин сын! Баки порой не знал, восхищаться этому или нет. У Стива и Тони вон постоянно были проблемы из-за того, что оба побитыми с миссий возвращались. Хотя, у них вечно из-за всего проблемы были. Вот что значит диаметральность характеров. — Привет, — первым поздоровался Сэм, и Баки понял, что что-то явно не так. Совсем не так. — Живой? — хмыкнул Баки для вида, пристально рассматривая шоколадную кожу. Его никогда не привлекал этот оттенок, но Уилсону идеально подходило. — Не растаял на чрезмерном солнце, Шоколадка? Сэм фыркнул и усмехнулся. — Не дождешься, старик, — отмахнулся он. — Я еще тебя переживу. И я слишком твердая шоколадка, чтобы растаять. — Ооо, уж поверь, про твою твердость я знаю из, так сказать, первых рук, — усмехнулся Баки. Пошловатых шуточек он набрался от Старка, будь он неладен! От Старка вообще поразительно быстро перетекали плохие привычки. Сэм, кажется, смутился. Было бы заметно, если бы ему позволял цвет кожи. Баки всегда нравилось его смущать. — У тебя течка сегодня? — с ходу спросил он, меняя тему. Слишком резко, как Барнсу показалось. Говорить о собственных течках он не любил. Лишнее подтверждение его биологической принадлежности. — Как будто ты сам не знаешь, — буркнул он. Ему показалось, или в глазах Сэма мелькнуло болезненное выражение? — Знаю, Бак, — как-то беспомощно выдохнул он. — И она будет последней течкой, которую мы проведем вместе. Чего-то такого Джеймс и ожидал. Потому что он ублюдок от корней волос до кончиков пальцев. А Уилсон слишком хороший парень для него. И терпение у него не безграничное. — С чего вдруг так решил? На юге мозги проветрились? Понял, что так будет правильно? — спросил Баки, хотя ему было откровенно не весело. Терять Сэма не хотелось от слова совсем. Потому что Сэм давно втек в кровь, словно паразитический вирус, и отказывался выводиться. Да Джеймс, честно, даже не пытался. — Потому что у нас «просто секс», Бак, — передразнил Сокол, и Джеймс невольно вспомнил тот разговор со Стивом, который был сразу после того, как Сэм сделал ему предложение. — Если тебя такое устраивает, то меня — нет. — Значит, все же слышал? — спросил он, подходя ближе. — Я спустился за тобой, чтобы еще раз поговорить. Думал, что ты можешь передумать, — Сэм пожал плечами. — Как оказалось, не можешь. Он поднялся с постели и подошел, начав медленно и нарочито нежно стаскивать с Баки одежду. Их общий запах усилился, потому что течка Барнса провоцировала выброс феромонов Сэма. Цепная реакция. Барнс прикрыл глаза, дожидаясь привычной тяжести в теле и жара, разливающегося по внутренним органам. Он никогда не любил течки, терпеть не мог свою сущность, но с Сэмом, почему-то, всегда было легко и просто. Уилсон не обращал внимания на эти его часы слабости и никогда не упоминал о них за пределами комнаты. Барнс был ему за это благодарен. Правда, в этот раз все пошло не так, как планировалось. Потому что Сэм не стал его раздевать полностью, ограничившись только рубашкой. После чего обхватил руками, словно осьминог, и прижал к себе. Беспомощно уткнулся лбом в плечо. Баки удивленно распахнул глаза, чувствуя, как шально колотится сердце в грудной клетке. И его, и Сэма. Словно одно на двоих. — Неужели со мной так дерьмово, Барнс? — спросил он хрипло. — Неужели ты, ублюдок, никогда не сможешь меня принять? Даже с меткой на коже? Дело в том, что Баки уже принял. Еще с самого первого раза. Принял, понял и старался смириться, что его помутило на Уилсоне, его придурковатых замашках и шутках, том тепле, которое он давал. А Баки оно было нужно, как никогда. Это тепло. Он всю жизнь провел в холоде криокамеры и никак не мог отогреться. Но Баки — ублюдок. Не может он разрушать жизнь Сэма. Тому это не нужно. — Боюсь, что мой ответ либо поднимет твое эго до небес, либо опустит его ниже плинтуса, — усмехнулся он. Сэм тоже усмехнулся, но потом резко выдохнул. — Да что угодно, просто скажи, — беспомощно прорычал он. — Я так ненавижу тебя, Барнс, кто бы только знал. Ты самая главная заноза в моей жизни, почему тогда я люблю тебя так, что у меня крышу сносит? У Джеймса все внутри перевернулось. «Я люблю тебя», да? Ему много раз говорили это и до войны, и во время. Молодые девушки, парни, боже, да кто угодно. Все, с кем он встречался или спал. И только сейчас почему-то едва органы не вывернуло от этих трех слов. — Меня не надо любить, Шоколадка, — заметил он осторожно, словно Сэм был минным полем, которое могло взорваться в любой момент. — Я этого… — Что? — перебил его Сокол. — Не заслуживаешь? Слушай, ты бы заканчивал свои — как это Старк говорит? — пиздострадания и раскрыл глаза. Да, Старк действительно так говорил. Правда, потом получил по губам от Стива. Из-за последующего комментария о том, чем еще он может побить Тони по губам, его едва не расчленили, кстати. И Баки понимал, что слишком много на себя берет и винит себя за все. — Старк заразен, я посмотрю, — Баки снова усмехнулся. — Сэм, на моих руках крови больше, чем воды в Нью-Йорке. У меня не может быть ничего из… этого. У меня не может быть тебя. — А вот это уже, блять, не тебе решать! — прорычал Сэм. — И мне что, пойти замочить половину города, чтобы быть рядом с тобой? Могу позвать Дэдпула, вместе как-нибудь управимся. Могу даже предложение тебе выложить трупами на асфальте. — Вот уж спасибо, — отмахнулся Джеймс, усмехаясь. Помнится, Уэйд уже как-то проделывал подобное. Выглядело, мягко говоря, не особенно эстетично. — Тогда что мне, черт подери, еще сделать, чтобы до тебя, идиота, дошло? Всегда знал, что у стариков отключается память. У тебя, похоже, блять, все отключается! Баки захотелось ему врезать. Для профилактики. Но он не стал. Потому что, черт подери, Сэм был в чем-то прав. Возможно. Но Баки ему об этом не скажет. Ему казалось, что он прыгает с обрыва. Даже дыхание хотелось задержать, при этом набрав полные легкие воздуха. Потому что Джеймс раскачивался на самое важное для себя решение. Возможно, не особенно разумное, но, черт подери, ему уже хватит издеваться над собой и Сэмом. Уилсон явно такого не заслужил. Он вообще самого Баки не заслужил — то еще проклятье, — но, если уж Сэм настолько мазохист, что хочет быть с ним, то Джеймсу остается только ответить тем же. — Ты псих, тебе говорили? — заметил он. — Было дело, — фыркнул Сокол. Баки усмехнулся, смотря ему в глаза. Теплые, карие. Красивые, сука, безумно красивые. Со смешинками на самом дне. И откуда он такой свалился Джеймсу на голову? Зачем Стив его вообще откопал? Вечная головная боль и главная одержимость Барнса. — Повяжи меня, — попросил Джеймс. Было почему-то не особенно стыдно просить о таком. Вот вообще ни разу. Баки никого до этого не просил о вязке, потому что считал это унизительным. У омег вообще было много чего унизительного. Однако вязка с Сэмом — это… черт, от одних картинок становилось горячо внизу живота. Течка как бы уже стучалась в двери, и Баки начинал соображать мутно. Ему голову кружило запахом Сокола. От него пахло ежевикой. И медом. Сладко и терпко одновременно. Баки не любил ни того, ни другого, но сочетание запахов и их отпечаток на Сэме был потрясающ. — Ты соображаешь, что говоришь? — сглотнул Сэм. — Или это как в первый раз, когда ты ко мне завалился? — Мне пока не настолько отшибло мозги, Шоколадка, — хохотнул Баки и улыбнулся. Впервые искренне и широко. Потому что, ну в самом деле! Хватит! Всего хватит! Стив и Тони после такого разлада смогли найти общий язык и как-то притереться заново. Ему нужно перестать цепляться за прошлое. Его нужно закрывать настоящим. Пытаться. Этому всегда учил его Стив. — Тогда у меня встречное предложение, — прорычал Уилсон, заваливая Баки на кровать. Его рука скользнула на шею, и у Барнса едва мозги не перегорели. Метка! Для альфы! Это было полным безумием, из которого нет выхода. — Либо так, либо вообще никак, Бак. Джеймс понимал. Сэм не собирался шутить таким. И, черт подери, у него внизу живота все скручивало от предвкушения. Он кивнул, и Уилсон повернулся к нему спиной, наклоняя голову и открывая доступ к шее. Барнс облизнулся и широко провел языком по теплой коже. Порой ему казалось, что она на вкус действительно, как шоколад. Сэм дернулся и тут же расслабился, прикрывая глаза и срываясь на судорожный выдох. Баки вылизывал его затылок, смачивая слюной, после чего сомкнул челюсти, до крови впиваясь зубами. Ее сладкий и металлический вкус разлился во рту. Запах ударил в нос, и Баки всего прошило с головы до пят. Потому что тело отозвалось на метку альфы мгновенно, дурея от дозволенности и доверия. Слизав всю кровь и очистив кожу, Баки едва не заурчал, чувствуя теперь нерушимую связь между ними. Это, черт подери, был договор навечно. Без права на пересмотр. — Ты только что подписал себе смертный приговор, — усмехнулся Баки, поворачивая Сэма и укладывая того на спину, забираясь сверху. — Переживу как-нибудь, — фыркнул тот, кладя горячие руки на бедра Джеймса. — Ну, посмотрим, — с вызовом бросил солдат, склоняясь и жадно целуя. Они боролись за первенство, срывая друг с друга одежду и отрываясь лишь на мгновение, чтобы глотнуть воздуха. Глаза у обоих горели безумием. Запах смешивался в такой коктейль, что рот заполнялся слюной, а перед глазами плыло. Баки не позволял Соколу сменить положение, придавив его к кровати и обхватив бедрами. Ерзал, дергался, двигался взад-вперед, вырывая из Сэма судорожные выдохи и протяжные стоны на грани срыва. Тот в ответ гладил горячими руками, и его кожа ярко контрастировала с кожей Баки, словно молоко и шоколад. Баки это нравилось. Ему впервые было легко и хорошо, а голова не была забита ненужным. Был Сэм, было дикое желание, скручивающее живот. Была свобода. Пальцы Сэма двигались неторопливо и мягко. Растягивая, доводя до безумия. Баки кусал губы, упираясь ему в грудь руками, и мычал, изредка постанывая и выдыхая сквозь зубы. Ему было чертовски потрясающе. Жар носился по телу, разгоняемый кровью, в голове мутилось, а мурашки покрывали кожу. Потому что плевать на все, когда можно вот так. Когда каждое касание пропитано всем, что только может один человек дать другому. И если не ради этого стоит жить, то ради чего вообще? Баки был не против сдохнуть в любой момент, ему не было страшно умирать, но теперь у него появилась причина прожить чуть дольше. У него появилась семья. — Я люблю тебя, придурок, — выдохнул Сэм, обвивая его одной рукой за шею и притягивая к себе, продолжая пальцами другой растягивать податливые и мягкие мышцы, проталкивая внутрь щедро вылитую смазку. Баки подался вперед, ложась на Сэма и целуя. — Сучка, — усмехнулся он, заводя руку за спину и перехватывая крупный, увитый венами член. Направил его в себя, впуская сантиметр за сантиметром. Сэм придерживал его за бедра, но не мешал, не напирал. Просто позволял Баки делать все самому. Как захочется. И тот делал, насаживаясь до самого конца, после чего принялся двигаться. Сначала неспешно, привыкая, а после срываясь на бешеный темп, от которого задыхались они оба. Сэм стонал в голос, вцепившись пальцами в бедра до синяков, и вскидывался навстречу, загоняя размашистее и глубже. Баки едва не скулил. Он никогда не скулил, но сейчас, черт подери, невозможно было сдержаться. Он дышал загнанно и часто, облизывая губы и не сводя взгляда с темных, почти черных глаз Сэма. Метка на коже пульсировала и распространяла тепло по всему телу. Внутренние органы жгутом скручивались все сильнее с каждым разом. Они оба были на пределе. После безумных часов резких толчков, рычания и синяков на коже, укусов и вкуса крови во рту, голова звенела и кружилась. Баки глотал стоны, цепляясь за плечи Сэма, а тот запрокидывал голову, хватая ртом воздух. Его всего трясло, и Баки нравилось думать, что это из-за него. У самого Джеймса пальцы на ногах поджимались от того, как член всякий раз попадал по простате, прошивая тело с головы до пят разрядом резкого удовольствия. Его вело так, как никогда и ни с кем. — Бак, мать твою! — прорычал Сэм. — Я тоже, Шоколадка, — подхватил Джеймс, сжимаясь туго и плотно, доводя Сэма почти до конвульсий. Хотя, сам он был не лучше. Мокрые волосы липли к спине и лицу, капли пота стекали по коже. Легкие горели, словно в них кипяток залили. Кровь пульсировала в висках. Насадившись до упора, Барнс замер, чувствуя, как внутри распирает плотный и большой узел, запечатывая сперму Сэма внутри. Это было потрясающе. Он никогда не думал, что будет вот так. Ненавидел это, хотя стоило бы просто принять. Нет ничего плохого в том, чтобы утром вырывать врагам глотки, а ночью становиться кем-то другим рядом с тем, кто останется единственным, которому позволено это видеть и об этом знать. — Блять! — протянул Сэм, и Джеймс был с ним полностью солидарен. Внутри было мокро, горячо и растянуто до предела. Баки завалился на хрипло и тяжело дышащего Уилсона, прилипая к нему. К себе он даже не прикоснулся, кончив без рук. От одного ощущения Сэма внутри. — Я тоже, Уилсон, я тоже, — внезапно выдохнул Баки. И Сэму не нужного было объяснять. Он не дурак. Понял все с первого раза. И поцеловал так, что у Джеймса перед глазами потемнело. Правда потом, спустя несколько недель, где-то две или три, потемнело у него перед глазами уже по другой причине. Когда они со Стивом сидели на кухне, разглядывая тесты на беременность. И если Роджерс светился, как начищенная монета на пару с довольным Сэмом, то вот Баки и Тони явно не разделяли радости. Потому что выражение лиц у них были примерно одинаковыми. Что-то вроде: «Какого хрена? Это правда произошло?». Но Старк хотя бы был готов к подобному, а вот Баки как-то даже не думал. Вообще не думал. Поэтому теперь рассчитывал, под каким именно углом запустить в лыбящегося Сэма стулом.