***
Утро встретило юношу пронзительной головной болью, но не успел он распахнуть глаза, как дверь в его комнату отворилась, и один из стражников велел ему подняться. Рик, всё ещё ощущая головокружение и слабость от голода и нервной истощённости, брёл под конвоем по коридорам замка, направляясь к покоям принцессы. Ошейник, сдавливающий горло, уже не вызывал жжения как прежде, но принц испытывал желание хотя бы немного ослабить его, чтобы дышать стало легче. Нерушимая связь. Особые узы. Размышляя об этом, юноша понял, что камень на ошейнике, связанный с камнем на кольце принцессы, обладал контролирующими и сдерживающими свойствами, дающими хозяину полную власть над рабом. Однако ему было необходимо увидеть эти свойства в действии, чтобы понять, как решить возникшую проблему. Как противостоять принцессе. Стоило ему оказаться в покоях Сильвии, как он почувствовал приятный пряный аромат жареной индейки и сглотнул подступившую к горлу слюну. Господи, он бы всё отдал, лишь бы утолить голод, мучивший на протяжении двух дней. Сильвия смотрела на него с привычной кривой ухмылкой, а он не мог отвести взгляда от яств, коими был уставлен стол принцессы, презирая себя за эту слабость. Когда стражники ушли, Сильвия жестом указала на стул, приглашая юношу сесть, на что тот лишь недоверчиво нахмурился. — Не бойся, не отравлено, — улыбнулась принцесса. — Тебе стоит быть благодарным за мою доброту. Мало кто станет угощать рабов такими блюдами. — Я благодарен, — сдавленно пробормотал юноша, усаживаясь напротив принцессы, но не решаясь приступить к трапезе. — Ох, нет, мой дорогой, разве так принято выражать благодарность? — Сильвия рассмеялась. Покачав изящной ножкой, она протянула руку к дорогой бордовой туфельке и сняла её, после вытянув стройную ногу, обтянутую белым чулком. — Ну, давай, — прищурилась она, недвусмысленно указывая взглядом на свою ступню, — поблагодари меня как следует, и можешь угощаться. Рик понимал. И всё внутри него натянулось тугой струной от осознания того, чего именно от него ждут. Это было неприемлемо. Унизительно. Юноша сжал руки в кулаки и стиснул зубы, подавляя настойчивое желание ударить принцессу за один лишь намёк на подобное. Это противоречило его натуре, его воспитанию, его статусу, в конце-концов. Он был наследным принцем некогда богатой, процветающей страны. Он был аристократом. Как мог человек, в чьих жилах текла благородная кровь, унизиться до того, чтобы целовать чьи-то ноги? Как мог он пасть до чего-то столь омерзительного? — Я не стану этого делать, — твёрдо сказал он, не отводя взгляда от принцессы. Злость плескалась в его глазах, но, казалось, это сопротивление и ярость лишь повеселили Сильвию. — Почему же? Ох, я и забыла… ты же когда-то был принцем. Что, гордость мешает? — язвительно спросила она. — Как жаль, — она испустила притворный тяжёлый вздох, — но тогда с угощением придётся повременить. — Облокотившись локтями о стол, она склонила голову на скрещенные пальцы, хитро поглядывая на Рика. — Человек может протянуть без еды и воды не больше недели. Неужто ты так хочешь умереть? — усмехнулась Сильвия, но юноша ничего не ответил. Принцесса долго задумчиво смотрела на него, пока рот её вновь не скривился в зловещей ухмылке. Фредерик приглушённо вскрикнул, когда принцесса внезапно схватила его за волосы и, намотав длинные чёрные пряди на кулак, притянула юношу к себе, заставляя смотреть прямо в её ядовито-зелёные глаза. — Ты моя вещь, — процедила она. В её голосе не осталось ни капли прежнего лукавства — лишь пронизывающий холод, заставляющий сердце дрожать, словно пойманное в ловушку, а кровь в жилах застывать, обращаясь льдом. — И я не хочу, чтобы ты сдох раньше времени. — Отпусти, — выдавил юноша, когда принцесса потянула его волосы, болезненно оттягивая голову назад. Короткий вскрик сорвался с его губ вместе со звонкой пощёчиной. Несмотря на внешнюю хрупкость, Сильвия была куда сильнее, чем он думал, и от её удара на щеке юноши остался отчётливый след её ладони. — На колени! — приказала Сильвия. — Я не буду, — упрямо твердил Рик. Он предпочёл бы умереть здесь, нежели целовать ноги врага, желая умилостивить гнев наследницы Серпенс. Лучше умереть, чем пресмыкаться. И когда принцесса вновь подняла руку, Фредерик перехватил её запястье, затравленным, но твёрдым взглядом глядя на принцессу. — Вы просто избалованное дитя. И Вы не в праве бить меня. Он знал, что подобная дерзость непростительна, но не мог сдержаться. Ненависть бурлила в жилах, испепеляя кровь, но принц лишь сжал зубы, не давая всепоглощающей злости вырваться наружу. Рано. Ещё слишком рано. Он не мог так рисковать. Сильвия лишь нахмурилась и подняла другую руку, палец которой венчало золотое кольцо с тёмно-бордовым кристаллом. Камень блеснул при солнечном свете, льющемся из окна, и Рик неожиданно ощутил слабость во всём теле, заставившую его упасть к ногам принцессы. К горлу подкатывала тошнота, и перед глазами всё кружилось. — Давай же, сделай это, — словно издалека слышал он голос Сильвии. Ненавистный. Пугающий. Как же хотел Рик отрезать язык этой змее, лишь бы не слышать этих лукавых нот в тембре её голоса. Лишь бы не видеть этой отвратительной ухмылки. Ступня принцессы оказалась прямо перед его лицом. И что-то заставляло юношу склониться над нею. Он не мог совладать со своей волей. Не мог противиться этому мерзкому голосу и той силе, что захватила его тело, словно сковывая тяжёлыми цепями. И лишь одна мысль билась в помутившемся рассудке: «как же низко я пал». Что-то с силой сдавливало грудь, не давая дышать, ошейник будто превратился в удавку. И, возможно, Рик был бы и не прочь задохнуться в этот момент. Лишь бы не чувствовать, как унизительные слёзы текут по щекам. Но губы его так и не коснулись ступни мучительницы. И юноша потерял сознание, бессильно упав у её ног. Сильвия задумчиво глядела на распластавшееся тело Рика. Она и сама не знала, какие эмоции больше распирали её: негодование или же некое любопытство. Она опустилась на корточки перед юношей, внимательно рассматривая его лицо, и пробормотала, с нежностью намотав на палец прядь его длинных волос: — А ты неплох… Может, хотя бы ты сможешь развеять мою скуку?.. Когда Фредерик с трудом разлепил глаза, то увидел перед собой холодный серый потолок своей крошечной комнаты без окон. Он попытался подняться, но что-то пригвождало его к месту, не давая сдвинуться и, обратив взгляд к ногам, юноша понял, что те скованы, как и его руки. На конце длинной цепи был тяжёлый круглый железный шар, который Рик, даже приложив все усилия, не смог бы поднять. Юноша бессильно облокотился о стену, горько вздохнув. Его удивляло, что принцесса не наказала его за неповиновение. Но куда больше он чувствовал себя удручённым невозможностью составить точный план побега, и кольцо принцессы стало очередным камнем преткновения в этой затее. Принц судорожно сглотнул, услышав снаружи чьи-то шаги. Поначалу он решил, что это вновь явились стражники, посланные Сильвией, вот только шаги были слишком тихими, словно некто крался в ночи, стараясь не издавать лишнего шума. Юноша напряжённо прислушался, выжидая. И когда дверь в его камеру открылась, облегчённо вздохнул, слабо улыбнувшись. — Это ты? Странно, что ты пришла навестить меня в такое время, — заметил юноша, глядя на неожиданную гостью. Катрин стояла перед ним, сжимая в тонкой руке связку ключей и, опасливо заглянув в коридор, проверяя, нет ли за ней слежки, тут же закрыла дверь и быстро подошла к Рику. — Что ты делаешь? — растерянно спросил он, наблюдая, как девушка нервно, трясущимися руками перебирает ключи, в поисках нужного, снова и снова пытаясь вставить их в замочную скважину на оковах Рика. — Надо спешить, — коротко ответила Катрин и радостно улыбнулась, наконец отыскав подходящий ключ. Освободив принца из оков, она вновь обратила к нему взгляд, и в этот раз Фредерик видел немую мольбу в её серых глазах. И эта мольба была так знакома ему. Точно также Катрин смотрела на него в тот день, когда он жестоко разорвал их узы. — Ваше высочество, — едва слышно позвала Катрин, и Рик вздрогнул, услышав это холодное обращение. Почему она не могла вновь назвать его по имени?.. — Ваше высочество, обещайте, что вернёте нашу страну, — попросила она. — Обещайте, что Серпенс, что все эти твари получат по заслугам. Обещайте… что отомстите за всех нас и… за мою семью, — девушка склонила голову, пряди русых волос упали на её глаза, заволочённые слезами. Лишь сейчас юноша заметил алые следы верёвок на её запястьях. И он боялся увидеть то, что скрывалось под шёлковым платьем служанки. Боялся увидеть другие следы, порочащие её нежное тело. Рик мог лишь сжать кулаки в негодовании, злясь как на захватчиков, отнявших всё, чем он дорожил, так и на себя самого, бессильного что-либо исправить. И протянув руку, он коснулся щеки девушки, заставив её поднять взгляд. — Обещаю, — твёрдо сказал он, притягивая Катрин ближе и крепко обнимая, ощущая, как дрожащие пальцы девушки судорожно сжимают лацканы его рубахи. — Спасибо, Катрин. Она видела в нём свою последнюю надежду. И даже если ненавидела за предательство, если не могла простить то, что сотворил он в прошлом с её сердцем, сейчас ей больше не на кого было положиться. Катрин хотела верить. Если не в любовь Рика, то хотя бы в его жажду мести, созвучную её собственной. Хотя бы в его искреннее стремление освободить Ландикард от гнёта Серпенс. И когда юноша сжал её вспотевшую ладонь, она без единого сомнения сплела с ним пальцы, следуя за принцем по мрачному коридору замка. Они старались идти как можно тише, благо звенящие цепи, снятые с рук, более не создавали мешающего шума. Фредерик ясно ощущал пронизывающий страх Катрин, но не мог позволить себе успокаивать её, и лишь крепче стиснул хрупкую руку. За время пребывания во дворце, Катрин выяснила о единственном существующем пути отхода, где было возможно миновать стражу и выбраться незаметно, вот только путь этот проходил через подземелье. Рик уверенно вёл девушку за собой, пока она указывала путь, и одновременно обдумывал, что делать дальше. Ландикард был осаждён воительницами Серпенса, потому он не мог вернуться туда. Половина континента также была захвачена врагами. Однако ещё оставались государства, не только поддерживающие дружеские отношения с Серпенсом, но и те, что противостояли им. Фредерик слышал от отца, что эти страны объединились, рассчитывая общими силами одолеть врага. И если бы Ландикард, некогда бывший великой державой, вовремя оценил мощь противника и вступил в ряды объединённых наций, то, возможно, и не пал под натиском Серпенса. Будучи наследным принцем Ландикарда, Рик мог обратиться к представителям объединения, и именно это и планировал сделать, вспоминая, что уже имел честь общаться на одном из приёмов со знатью из их рядов. Пока юноша снова и снова проворачивал в голове план действий, то и не заметил, как камень на ошейнике стал сиять всё ярче с каждым шагом, отдаляющим Рика от его камеры и от змеи, пленившей его. Лишь гулкие шаги внезапно раздались в ушах, прервав его мысли. И глаза юноши широко распахнулись в ужасе. Стоило им с Катрин повернуть за угол коридора, как перед ними возникла стража, и острие копья едва не пронзило горло принца. Катрин сильнее прижалась к нему, едва сдерживая слёзы. Парень всем телом ощущал её дрожь, когда их окружили, прижав к стенке.***
Громкий вскрик сорвался с разбитых в кровь губ, когда плеть снова коснулась покрытой алыми рубцами кожи. Рик вновь и вновь пытался увернуться от плети, но цепи, которыми он был прикован к стене, крепко держали, не давая вырваться. Пульсирующая боль проходила по телу с каждым ударом, оставляющим на коже кровоточащие отметины. Палач, высокий мужчина с внушительной мускулатурой, не жалел силы, словно получая удовольствие от мучений своей жертвы, извивающейся в цепях. А Рик мог лишь корчиться от боли, ощущая металлический привкус собственной крови во рту, срывая горло в непрекращающихся криках. Казалось, словно каждый удар срывает заживо куски кожи и режет по оголённому мясу. Всё вокруг кружилось, словно сам мир перевернулся, обратившись адской каруселью, и пленник видел перед собой лишь вращающиеся стены и искажённое лицо палача. А где-то в глубине комнаты едва слышно раздавался чей-то смех. Сильвия с улыбкой наблюдала за экзекуцией, удобно устроившись на скамье. Возле неё, покорно склонив голову, стоял мужчина, один из стражников. Принцесса поманила его пальцем, заставив наклониться к ней, и что-то прошептала, отчего глаза мужчины изумлённо распахнулись. Хозяйка отдала приказ, и он не в праве был ему перечить. Но всё же указание Сильвии явно было ему не по вкусу. Фредерик пытался отдышаться и прийти в себя, когда избиение прекратилось. Но неожиданно, цепи, до этого приковывающие его к стене и держащие руки разведёнными в стороны, сильно ослабли, и юноша упал на колени. Он не успел понять, что происходит, прежде чем ощутил чужие грубые руки, шарящие по его телу. Кто-то схватил его за волосы, болезненно оттягивая голову назад, и тут же Рик почувствовал влажное прикосновение губ к его шее. Омерзение нахлынуло на юношу вместе с тошнотой, когда, стоило рассудку избавиться от туманной дымки, и пришло осознание происходящего. — Н-нет, — его голос дрожал, звучал сипло и едва слышно. Рик хотел кричать, хотел вырваться из крепких рук, сдирающих с него одежду. Хотел уничтожить этих тварей, порвать их на куски. Но мог лишь беззвучно ронять предательские слёзы, слабо вырываясь и сжимая зубы от боли, разносящейся по телу от каждого, даже самого лёгкого движения. Пальцы палача касались его кожи, с садистким удовольствием грубо проводили ногтями по кровоточащим отметинам плети на спине и груди. Мокрый язык, одно прикосновение которого вызывало отвращение, ласкал шею, где судорожно билась жилка, неожиданно прикушенная мужчиной. Рик чувствовал себя добычей в руках оголодавшего зверя, алчущего его плоти. И он предпочёл бы оказаться сожранным заживо, нежели ощутить эти похотливые прикосновения, что словно оставляли гниль на его коже. Уничтожали. Растаптывали. Бросали в чертоги ада. Юноша распахнул глаза, ощутив влажную головку члена мужчины, упёршуюся в его тело. Принц не хотел верить, что это происходит с ним. Не хотел принимать такую правду. Ведь только этой ночью он получил долгожданную надежду обрести свободу, как в тот же миг надежда была разбита. Исступлённый крик сорвался с губ, когда плоть мужчины одним резким толчком проникла в него, разрывая. Рик чувствовал себя посаженным на кол. Юноше казалось, что толстый член палача добрался до самых внутренностей, превращая их в кровавое месиво. Адская боль пронзила всё тело, перехватывая дыхание, опустошая измученный разум. Пленник полагал, что ещё больнее быть просто не может. Но ошибся. Стоило мужчине начать двигаться в его теле, грубо, несдержанно, проталкивая член по самое основание, и Рик подумал, что, наверное, он умрёт здесь. Умрёт, не выдержав этой с ума сводящей боли. Даже унижение ушло на второй план — всё вокруг затопила немыслимая агония, заволокла все мысли кровавой пеленой. Хлюпающие звуки и тихий, почти шипящий — змеиный смех принцессы, — раздавались в тёмной камере подземелья, освещённой лишь двумя факелами. Кровь стекала по худым бледным бёдрам Рика, окрашивая кожу витиеватыми багряными узорами, а мужчина продолжал насиловать его, с каждым толчком проникая всё глубже. И стоило принцу потерять сознание от боли, как его били по щекам, возвращая в эту мерзкую реальность, окрашенную алым. Крепкая рука другого мужчины схватила его за волосы, и в губы юноши упёрся сочащийся смазкой член второго стражника, с ухмылкой смотрящего на пленника. Фредерик из последних сил стиснул зубы, в хрупкой надежде, что хотя бы уста его останутся не запачканными, но когда стражник ударил его кулаком в живот, выбивая кислород из лёгких, рот Рика сам собой распахнулся в слабой попытке глотнуть воздуха. И тогда мужчина протолкнул свой член в его рот, удерживая голову юноши, не давая вырваться. — Ну давай, поработай язычком, — обманчиво ласково пробормотал стражник, усмехаясь. Рик не знал, сколько это длилось, но, казалось, сама вечность пронеслась перед его глазами. За эти мгновения боль, разрывающая его тело, стала привычной, и он почти перестал её ощущать. Помутнённый рассудок отказывался работать, отказывался принять реальность, где двое мужчин насиловали его на глазах у принцессы, с наслаждением любующейся зрелищем. Члены мужчин толкались в него, истязая, уничтожая последние оставшиеся клочья гордости, и мерзкий вкус спермы был подобен яду, разливающемуся в его теле, в его сознании. Юноша поднял измученный взгляд, тут же столкнувшись со взглядом принцессы, устремлённом к нему. И почему-то Рику захотелось улыбнуться. Нервное веселье разлилось по венам, словно опустошённый рассудок дал сбой. И когда стражник вновь толкнулся в его рот, почти проникая в самое горло, Фредерик резко сомкнул зубы. Громкий крик, напоминающий звериный вой, раздался по камере, эхом отражаясь от каменных стен. Глаза Сильвии распахнулись в удивлении. Один из стражников остановился, в ужасе глядя на сцену развернувшуюся перед ним, но не вынимая всё ещё возбуждённого члена из тела узника. А второй стражник повалился на пол, стоная от невыносимой боли и прижимая руки к паху, откуда не переставая лилась кровь, обагряя каменные плиты. Рик выплюнул откушенный член мужчины, и тот со влажным шлепком упал на пол, оставляя на плитах кровавые брызги. Алые капли стекали по подбородку юноши, а окровавленные губы растянулись в безумной улыбке. Тихий смешок сорвался с уст, и вскоре перерос в неудержимый, раскатистый хохот. Смеясь, Фредерик продолжал всё также неотрывно и пристально смотреть в удивлённые глаза принцессы.