Все сказки стары как мир

Он медленно открывал глаза, неуверенный, что именно увидит по пробуждению. Это был не первый раз, когда он просыпался не дома, и не первый, когда просыпался в постели Ганнибала. Тем не менее его разум ещё не полностью освоился со сложившейся ситуацией. Заливающие комнату солнечные лучи отражались от белых простыней. Уилл не мог припомнить последний раз, когда он просыпался с таким глубоким чувством любви и надежды на светлое будущее. Каждое утро после их совместной ночи было подарком, избавляющим Уилла от поднадоевшего одиночества. Не то чтобы одиночество тяготило: прежде Уилл к нему просто привык. Сейчас же он преодолел укоренившийся страх впустить кого-то в свою жизнь и разум. Уилл никогда не признавал концепцию истинной любви, рождающейся внутри самого сердца. Сердце всегда было всего лишь органом, таким же сложным и совершенным, как весь человеческий организм. Ещё минуту понежившись на мягкой подушке, Уилл похлопал пятернёй по месту, где лежал Ганнибал. Никого не было, да и сами простыни уже успели остыть. Отсутствие любимого заставило испугаться. В комнате стояла тишина, нарушаемая ровным и тихим дыхания самого Уилла. Он устремился взглядом к открытой двери в надежде разобраться, что произошло. Обычно Ганнибал оставался в постели, ожидая его пробуждения, чтобы поцеловать и пожелать доброго утра. Даже когда оставалось в обрез времени перед работой, он не нарушал ритуал. Постель была настолько мягкой и уютной, что подниматься с неё не хотелось вообще. Не хотелось разбивать идеальную сладкую иллюзию, в которой вся жизнь казалась сном. Уилл улыбнулся, когда атласное пуховое одеяло соскользнуло с его обнажённого тела. Как глупо было надеяться, что состояние утреннего блаженства можно растянуть навсегда. Затем в комнату зашёл мужчина. Его мужчина. Который прошёл на своём жизненном пути столько испытаний и всё ещё остался для самого Уилла открытым и готовым принять подаренные судьбой возможности. Одетый исключительно в полотенце, завёрнутое поверх ещё влажного тела, Ганнибал направился к гардеробу и принялся с присущим ему спокойствием передвигать плечики внутри. Уилл не смел произнести ни слова; просто любовался тем, как двигались мышцы Ганнибала под кожей, как капельки, стекая, вырисовывали линии на его обнажённом теле. Зрелище было воистину захватывающим, и Уилл хотел сохранить его в памяти так, чтобы никогда не забыть ни единой частицы этого утра. Несмотря на свою слепую надежду, что их совместное счастье будет вечным, Уилл знал, что время склонно следовать своей собственной дорогой, поэтому ценил каждую секунду подаренного небесами блаженства. Ганнибал повернул голову совсем чуть-чуть, но краем глаза уже заметил, что его любовник проснулся. Тогда он полностью развернулся к Уиллу, позабыв о своих раскопках в гардеробе. — Доброе утро. — Привет, — ответил Уилл и мягко рассмеялся, показывая пальцами, чтобы Ганнибал развернулся. — Не обращай на меня внимания. Смотреть на тебя сзади одно удовольствие. — Вот так вот? — Ганнибал прищурился. Сам он казался очень довольным этим утром и тем, как выглядит его любовник в постели. Улыбнувшись в ответ, Ганнибал извлёк из выдвижного ящика старомодную полароидную камеру. Затем отошёл на шаг и прижался к зрачку. — Хочешь снять меня, едва прикрытого простынёй? — произнёс Уилл с наигранным возмущением, от души наслаждаясь тем, как любуется и как жаждет его Ганнибал. — Хочу снять тебя спящим. В ответ на настолько смелое и необычное предложение Уилл нахмурился. Он бегал глазами от объектива к самому Ганнибалу, пытаясь понять, что именно значат его слова. Уиллу уже было за тридцать к тому времени, как он полностью, сознательно принял тот факт, что будет всегда один и одинок. Людям он не доверял, да и в целом общение с ними не строилось. Вежливая болтовня ни о чём являлась для него загадкой, а если учесть, что нежелание говорить о погоде совмещалось с неумением поддерживать зрительный контакт, Уилл всегда оказывался на обочине. Он знал, какая жизнь его ждёт, и знал, что приговор не изменится. От вспышки фотоаппарата Уилл моргнул и вернулся к реальности. Он наблюдал за тем, как Ганнибал ожидает фото, и мягко улыбнулся от этого зрелища. — Ты хранишь их? — спросил Уилл, присаживаясь на кровати и протягивая руку за фотографией. Ганнибал неуверенно кивнул, и, почувствовав чужой страх, Уилл успокаивающе улыбнулся. Он не злился — просто был удивлён, что кто-то хочет сохранить себе мимолётное выражение его лица.

***

После того, как Ганнибал никак не отреагировал на дверной звонок, Уилл громко постучал кулаком по двери. Не последовало ни чьих-либо шагов, ни даже просто шелеста или шума, так что следовало подумать, что хозяин сегодня не дома. Тогда Уилл ещё раз сверил время на часах с записью в ежедневнике. Он прокрутил в памяти свой предыдущий визит: речь точно шла об утре четверга. Затем приложил ухо к деревянной двери, предпринимая попытки вслушаться в хотя бы малейший шум. Ничего. Также никакого запаха, который бы сигнализировал о катастрофе. Лектер производил впечатление человека, которому несвойственно быть забывчивым или невнимательным. Он бы открыто признал, что не нуждается в дальнейшей помощи, но тем не менее согласился на предложение Уилла и даже сам предложил приготовить завтрак. Также Лектер не показался Уиллу суицидальным, и пусть Ганнибал недавно утратил дочь, точнее приёмную дочь, он никогда бы не пошёл на такие меры. Он был из той породы людей, которые наслаждаются каждой минутой бытия и всегда открыты для нового опыта. Скорбь была просто этапом в его жизни. Машины на стоянке тоже не было, но она вполне могла находиться в гараже. Уилл набрал номер мобильного, но тот молчал. Вот теперь было самое время для беспокойства. Если бы обстоятельства помешали встрече, Лектер обязательно оставил бы записку или уведомил бы любым другим способом. Дорога до больницы заняла четверть часа. Уже приблизившись к стойке регистратуры, Уилл ощутил нарастающую неловкость. Глаза светились неуверенностью, а губы слегка подрагивали. — Прошу прощения, не могли бы вы подсказать: доктор Лектер проводит операцию? Девушка за стойкой нахмурилась. — По какой причине вы интересуетесь данной информацией? — У нас была назначена встреча, которую он пропустил, — пояснил Уилл, слегка раздражённый тем, что период неопределённости растягивается по причине излишних формальностей. — Сейчас посмотрим, — проговорила девушка, кликая мышкой в невыносимо медленном темпе. — Да. Он в операционной. Его вызвали, потому что случай не терпел отлагательств. — Когда точно ему позвонили? Собеседница прошлась по Уиллу преисполненным скептицизма взглядом, потом сверилась с экраном и с висящими в холле часами. — Четыре часа назад. — А как долго обычно длится операция? Уилл и сам понимал, что его вопрос лишён здравого смысла, ведь никто не может точно знать, как долго Ганнибал пробудет в операционной — но попытаться следовало. Взгляд администратора из скептического превратился в убийственный. — На этот вопрос не существует ответа. Если желаете ждать, можете присаживаться в холле, но не могу предоставить гарантий, что доктор появится в ближайшее время. Уилл поблагодарил администратора за информацию и освободил место для следующего в очереди. Лектеру позвонили слишком ранним утром, и в это время он не мог отменить встречу. Некоторое время Уилл подождал в коридоре, расхаживая взад и вперёд и раздумывая над тем, стоит ли оставаться. Как долго будет длиться операция? К тому же после часов напряжённой работы доктор Лектер будет очевидно уставшим и не готовым к какому-либо сеансу. И пусть Уилл пытался убедить его не воспринимать их встречи исключительно как деловые отношения врача и пациента, Ганнибал так и не смог с этим смириться. В коридоре находилось несколько пустых кресел, и Уилл в конечном итоге опустился на одно из них. Пока он проверял часы каждые пять минут, прошло полчаса. Лектер был единственным пациентом за день, и позже Уилл планировал приехать в офис, чтобы заняться бумажной работой. На вторую половину дня была намечена прощальная вечеринка одной из его коллег. И пусть Уилл будет скучать по ней, но это привычный круг жизни — старение, пенсия, смерть. Увидеться с Ганнибалом хотелось всё сильнее; Уилла зацепила история Эбигейл, и ему хотелось знать подробности. На следующий день после совместного ужина он пересмотрел файлы о ней ещё раз, подробнее. Уилл хотел загуглить причину её смерти, но в итоге не решился на этот шаг. Ожидал, когда Ганнибал расскажет ему всё сам, когда будет готов к этому разговору. Уилл почти задремал и решил взять кофе в автомате, когда услышал знакомый голос. — …да, я проверю его состояние во второй половине дня. До встречи, Фред. Когда он обернулся, то увидел, что доктор Лектер сбрасывает звонок. Некоторое время он бегал пальцами по раскладке, а потом снова поднёс телефон к уху. Уилл не был уверен, стоит ли ему поздороваться или же вежливым будет подождать, пока Ганнибал завершит беседу, но с первых же слов ответ пришёл сам собой. — Моё имя Ганнибал Лектер, и сегодня у меня назначена встреча с одним из ваших терапевтов, Уиллом Грэмом. Могли бы вы, пожалуйста… — На этих словах он заметил Уилла, который в одной руке держал стаканчик, а второй махал ему в приветствие. — Кажется, моя проблема решилась сама собой. Приношу извинения за беспокойство. — Привет, — поздоровался Уилл, и в ту же минуту возникло чувство, что приходить ему не стоило. Этим шагом он только проявил свою привязанность. — Доброе утро, — улыбнулся Ганнибал, и его черты смягчились. Было очевидно, что самым сильным его желанием является вернуться домой и проспать ещё несколько часов. — Смотрю, вы справились с поиском. — Никто не открыл дверь, и я подумал, что вы смогли бы найти способ уведомить меня об отмене сеанса заранее. — Да, я хотел позвонить вам, а потом понял… — …Что я забыл вам оставить мой номер телефона, — Уилл закончил предложение и улыбнулся. Дом Лектера и его история настолько очаровали Уилла, что он запамятовал элементарные вещи. Как социальный работник, он должен был сразу предоставить свою визитную карточку с предложением обращаться по любому поводу. — К тому же, мне пришлось выехать довольно ранним утром, так что все обстоятельства были против меня, — с виноватым взглядом завершил Ганнибал. — Не стоит беспокоиться. Но на будущее… — Уилл скользнул рукой в левый карман и извлёк аккуратный прямоугольный кусочек картона. — Вот. И не стесняйтесь звонить мне в любое время дня или ночи. Моя работа не ограничивается временем с девяти до пяти. — Как видите, моя тоже. Но раз теперь я свободен всю первую половину дня, не желаете ли позавтракать вместе? Предложение внезапно окрылило Уилла. Лектер не просто находился в хорошем настроении, он также предоставил Уиллу шанс и постарался не воспринимать их встречи как исключительно терапевтические. Скорее всего, беседовать во время приёма пищи было для него наиболее комфортным способом взаимодействия. — С удовольствием. Уилл занял своё место и принялся шерстить меню. И пусть завтрак он уже пропустил, к тому же был ужасно голоден, сконцентрироваться на написанном оказалось непростой задачей. Краем глаза он наблюдал за Ганнибалом, рассматривающим визитную карту и временами поглядывающим в сторону Уилла. Когда официантка оставила их наедине, Уилл сделал глоток кофе и отвернулся к окну. — Как прошла операция? — Кхм. Она прошла бы намного лучше, будь со мной ещё один ассистент. Тем не менее всё было гладко, и мужчина в скором времени станет на ноги. — Вам нравится спасать жизни, не так ли? — Да, это часть моей работы. Поэтому я не особенно расстраиваюсь, когда мне звонят среди ночи или просят срочно прибыть в госпиталь. Уилл кивнул и продолжил цедить кофе, раздумывая над корректностью своего следующего вопроса. — Что с теми, кто не выжил? — Ничего. Они умирают. Каждый раз я делаю всё, что в моих силах, но иногда этого недостаточно. Поэтому я должен принять и эту сторону своей работы. — В случае с Эбигейл вы уже достигли стадии принятия? Уилл ожидал тишины, показательной скорби или даже прорвавшейся слезинки, но Ганнибал и тут удивил его. — Полагаю, тут нет смысла разводить демагогию. Я ничего не мог сделать ранее и тем более ничего не могу сделать сейчас, чтобы изменить текущее положение вещей. Было приятно слышать такую позицию. Ганнибал не чувствовал ни вины, ни ответственности за смерть Эбигейл и не собирался задумываться об этом в дальнейшем. — Вы часто проведываете её могилу? Им принесли заказанные блюда, но Уилл не решался приступить к трапезе ранее, чем Ганнибал договорит. — Был там дважды. — При всём желании избежать стандартных терапевтических вопросов вынужден спросить, стало ли вам лучше после визита? — Я бы не приходил, если бы мне становилось хуже. В этом было бы нечто мазохистское. — Вы были бы удивлены, сколько людей посещает кладбище, чтобы почувствовать себя разбитым. Таким образом они подпитывают свой образ страдальца. Или же просто чувствуют вину. — Это не про меня. Мои причины проведать Эбигейл никак не связаны с чувством вины или эгоистическими комплексами. Затем они приступили к трапезе и перешли к более обыденным беседам: про врачебную практику Ганнибала и его научные исследования. А ещё обменялись парочкой историй школьных лет. Уилл предложил провести Ганнибала до дома, потому что хотел продолжить беседу. Становилось всё более ясным, что ему нравится проводить время с Ганнибалом не только в качестве терапевта, но и в качестве друга, если только можно назвать дружбой отношения, продлившиеся ровно три визита. — Как смотрите на прогулку в парке в следующую нашу встречу? — предложил Уилл, мягко улыбаясь. От его улыбки возле глаз появились морщины, но одновременно с этим всё выражение лица излучало крайнюю степень искренности. — Наша терапия приобретает всё более нетрадиционный характер. — Я просил вас не воспринимать это как… Воспринимайте меня как дневник, как собеседника, которому можно доверять безоговорочно. Я знаю, что мы не друзья и нам далеко до этой отметки, но именно с таким отношением мы сможем достичь прогресса в наших планах. Сможете ли сделать это для меня? Довериться мне? — Мне трудно доверять по команде, прямо здесь и сейчас. Но думаю, мы уже проговорили некоторые вопросы, поэтому не вижу причины останавливаться. Пока… Вы ведь ведёте моё дело, верно? — Уилл кивнул, и Ганнибал продолжил. — Есть какой-то отрезок времени или правило, когда вы должны… завершить его? — Я собирался обсудить этот вопрос в следующую встречу. Но думаю, что не смогу забыть вас сразу после того, как завершится наша последняя «официальная» встреча. Придётся сделать ещё гору официальной работы. А ещё я стараюсь поддерживать контакт с людьми, даже если наши пути разошлись. С самого начала Ганнибал выглядел преисполненным скептицизма относительно самой терапии, но со временем, кажется, смог расслабиться в компании Уилла. Их общение было исключительно плановым проектом, а проектам свойственно подходить к логическому завершению. Если же, помимо профессиональных отношений, их связывало нечто большее, они смогут увидеться даже после того, как вся бумажная работа будет завершена. — Я свободен в среду. Можем запланировать прогулку на этот день. — Договорились. Я наберу вас во вторник, чтобы остановиться на точном времени.