Все сказки стары как мир

Они максимально комфортно устроились на диване. Вглядываясь в мелькающие на телеэкране картинки, Уилл опустил голову Ганнибалу на плечо. Было нечто странное в том, как быстро они привыкли к своему новому образу жизни. Такие уютные вечера, когда Ганнибалу не нужно было находиться в больнице, были лучшим временем их совместного времяпрепровождения. Уилл от души ценил каждую минуту их домашнего счастья. Иногда они могли не разговаривать часами, просто наслаждаясь компанией друг друга. Уилл лишь слушал и наблюдал, слегка побаиваясь, что Ганнибал примет его внимательность за психоанализ. В это время сам Ганнибал потянулся, чтобы провести ладонью по волосам Уилла, спадающим ему на плечо. — Как думаешь, нам следует пожениться? Вопрос был полностью неожиданным, и Уилл приоткрыл в удивлении рот. Стоило взвесить сразу несколько факторов, поэтому не хотелось принимать поспешных решений. — Да, я знаю, что спрашиваю так внезапно и напрямую. Возможно, тебе требуется время на раздумья. И прости, что говорю о серьёзных вещах настолько бесцеремонно. — Церемонии… не так важны, — Уилл приподнялся и посмотрел на своего любовника. — То есть получается, что ты в своём решении уверен? — Мы живём вместе уже некоторое время. И думаю, нам хорошо будет вместе и в дальнейшем. Я сейчас не могу представить мир, в котором наши отношения имеют финальную точку. Тогда почему бы не оформить их официально? Ну разве что ты будешь чувствовать себя некомфортно в своём новом статусе. — Как ты можешь даже говорить такое? Для меня счастье быть твоим супругом. Просто предложение было слишком внезапным, поэтому я на некоторое время лишился дара речи. — Ну, я не планирую грандиозную свадьбу. Можем просто зарегистрироваться, подписать нужные бумаги, обменяться кольцами и поехать домой. — Проще простого. Уилл был позабавлен видением Ганнибала относительно их свадьбы, при этом полностью разделял его мнение. Не нужно было увеселительных мероприятий или прочих попыток вписаться в общественный стандарт. Здорово было просто покончить с формальностями и продолжать дальше жить, как прежде. — Извини, если ты надеялся… — Мне нравится твоя идея тихой свадьбы, и определённо не хотелось бы этой всей суеты, — признался Уилл и запечатал поцелуй на губах Ганнибала. Ещё несколько долгих минут они с теплом обнимали друг друга, и Уилл просто не мог поверить собственному счастью. Страх проснуться в постели без Ганнибала пропал. Они сделали ещё один шаг в сторону общей стабильности.

***

— Насколько я помню, ты согласился на следующую нашу встречу только после вопроса об моём отцовстве, — начал Уилл, установив два блюда на кухонном столе. Он подготовился заранее, и ужин уже был готов к визиту Ганнибала. — Что ты хотел таким образом проверить? Ганнибал приятно улыбнулся, вдыхая аромат только что приготовленной рыбы. Безусловно, Уилл получал от рыбалки такое же удовольствие, как от процесса разделки, готовки и непосредственной дегустации блюда. Уилл обладал необходимыми навыками для всего процесса, и Ганнибалу нравился такой подход. — Хотел узнать твои способности к пониманию. Насколько хорошо ты сможешь прочесть меня, — Ганнибал произносил слова отрешённо, глядя в тарелку и не поднимая глаз на Уилла. — Если бы у тебя были дети и ты взял мой случай, мне также была бы интересна динамика. Полагаю, люди с родительским опытом тоже работают в вашем центре. — Надеюсь, у меня получилось убедить тебя, что я хорош в своей работе. И что не обязательно быть отцом, чтобы прочувствовать чужое горе. На этих словах Уилл внимательно следил за Ганнибалом, чтобы впитать его реакцию. На некоторое время воцарилось молчание, пока тот обдумывал свой ответ. А затем подтверждающе кивнул. Уилл не должен был терять кого-либо, чтобы понять, что означает сочувствие, но Ганнибалу всё же казалось, что для его действий была конкретная причина. — Кого ты потерял? Уилл прикрыл глаза. Его разоблачили. И он ответил улыбкой. — Я вовсе не так планировал продолжение разговора. — И что же? Мы теперь не доктор и пациент и не обязаны следовать каким-либо правилам, — пояснил Ганнибал, терпеливо ожидая ответа. — Мать. Никогда не знал её, мы никогда не встречались. И одновременно с этим я утратил отца. Он с головой ушёл в работу и не обращал внимания на весь окружающий мир. — Психологически ты ощущал себя сиротой, — подытожил Ганнибал. — Думаю, что так. Но теперь я вырос, и я независим. Хоть отчасти независимым я был всегда. — Должно быть, ты боишься уязвимости, боишься положиться на кого-либо другого. — Просто стараюсь так не делать. — Я был точно таким же до встречи с Эбигейл. Когда она въехала в мой дом, обстановка полностью сменилась, и я говорю не о мебели. Уилл усмехнулся — он не представлял, чтобы Ганнибал позволил кому-либо другому переставлять вещи в его идеальном доме. Даже если это его суррогатная дочь. — Эбигейл помогла мне понять, что быть уязвимым — не значит быть беспомощным. — Никогда не задумывался над тем, чтобы сменить работу? — спросил Уилл, уже широко улыбаясь. — Потому что из тебя получился бы хороший психотерапевт. Теперь рассмеялся Ганнибал. Он сделал глоток воды и посмотрел в глаза Уиллу, вглядываясь в самую их глубину. — Мне очень сложно проявлять сочувствие. Я понимаю мотивацию чужих поступков, но мне трудно демонстрировать должную отдачу. Уилл прищурился. В этом Ганнибал оказался прав: он будет ужасным терапевтом, демонстрируя равнодушие, пока пациенты делятся своим самым ранимым и сокровенным. Он даже не произнёс, что ему жаль за детство Уилла, которое прошло в одиночестве. Не вздрогнул и не проявил ни малейших признаков сочувствия. Для каких-то пациентов, наоборот, такая линия поведения была более предпочтительна, чем жалость. Например, сам Уилл не любил ни поздравления с днём рождения, ни сочувственные речи. И то, и другое казалось наигранным. — Думаю, есть техники, чтобы развить это качество в себе. — Это уже будет актёрская игра, — признался Ганнибал, чем вызвал у Уилла очередную мягкую улыбку. Они продолжили ужин в беседе, а после Уилл предложил выпивку, но Ганнибал отказался, ссылаясь на своё нахождение за рулём. Поэтому дело перешло к кофе. Когда Уилл подавал на стол чашку с дымящимся напитком, Ганнибал выглядел отрешённым, потерянным в мыслях, на его лице вместо улыбки проступило болезненное выражение отчаяния. Уилл молчаливо ожидал то ли объяснений, то ли момента, когда Ганнибал вернётся в реальность. Он взглянул на него вблизи, желая запрыгнуть внутрь лабиринта его мыслей, желая прочесть его как открытую книгу. Мужчина перед ним не был осиротевшим отцом, он был потерянным ребёнком. Ребёнок, что выстроил вокруг себя идеальный замок, впустил в его двери кого-то поиграть, а потом утратил этого кого-то. Теперь замок был наполовину разрушен. — Иногда я позволяю чайной чашке упасть на пол. Делаю это специально, — Ганнибал обвил ладонями чашку с кофе. Обычно он смотрел людям прямо в лицо, так, словно мог прочесть их одним взглядом. Сейчас же выглядел отсутствующим и отрешённым. — А затем недоволен тем, что она не собирается обратно по собственной воле. Уилл уже собирался что-то сказать, но никак не мог подобрать слов. Тут же Ганнибал поднял взгляд, улыбнулся и посмотрел Уиллу прямо в глаза. — Возможно, однажды чашка соберётся в единое целое. В его воображении множество мелких кусочков поднимались с пола и соединялись воедино. Утраченное счастье подлежало возврату.