Чертовы пуговицы

       Стрэндж рассеянно гладит кота, сегодня у волшебника какое-то непонятное, упрямо проскальзывающее льдинкой в сердце тоскливое настроение.        Британец мурчит что-то расслабляющее, но маг уже улетает в своих мыслях далеко.        Стивен смотрит на свои руки.        Он помнит их и другими.        Не этими руками с тонкими, гибкими и длинными пальцами, мягкими подушечками и аккуратными розовыми ногтями.        Нет…        Сумрачная вечерняя лента серпантина дороги, его самоуверенность.        Вдруг начинающий лениво накрапывать дождь, страшный удар, вылет с дороги и сминающая катком в гармошку и машину и водителя беспощадная сила.        Темнота.        Цветными пятнами вспыхивающие в плохо работающей голове обрывки звуков, ты изо всех сил стараешься не отключиться.        Но в последнюю секунду полуразмытое, нечеткое зрение решает тебя добить, и ты замечаешь две окровавленные культи на том самом месте, где по идее должны лежать две твоих руки, и этого шока измученный усиливающейся во всем теле болью организм уже не выдерживает…        С трудом открывая глаза, потому что больно везде, ты приходишь в себя в больничной палате.        Больно буквально все.        Дышать.        Глотать.        Смотреть.        Сжав зубы, ты смотришь вперед и видишь то, что осталось от твоих рук.        Они бессильно лежат на одеяле, проткнутые насквозь какими-то металлическими штифтами; похожие на сшитые мастером-неумехой большие игрушечные руки, наспех залатанные уродливыми стежками заплаток на скорую руку.        Нет.        Этого не может быть.        Это не мои руки.        Это ошибка.        Это не могут быть мои руки.        От ужаса ты нервно сглатываешь сухим ртом, добавляя себе еще одну волну боли…        Стрэндж даже научился различать боль.        Она бывает тонкой, исподволь начинающейся где-то под ребрами ниточкой, постепенно обретающей силу и быстро распространяющейся по всему телу…        Иногда это резко вспыхивающий, колющий ножом, прорывающий тебя тысячами острых иголок приступ, вынуждающий тебя задохнуться, с немыслимыми усилиями переводя дыхание…        Ночные судороги накрывают тебя волной паники, раскалывая пополам, и ты, превозмогая себя, мучительно ловишь в темных отражениях свое белое лицо…        Руки обжигает огнем, и каждое их конвульсивное, рвущее организм на части, дергающееся движение доводит тебя до безумия…        Так больно.        Больно, больно, больно.        Все время.        Нестерпимо.        Ты беспомощный инвалид.        То единственное ремесло, что ты умеешь делать, ты потерял.        Руки больше неподвластны тебе, и любая попытка вернуть жизнь в переломанные суставы приводит лишь к очередной вспышке боли в твоем помутненном от отчаяния мозгу.        Все они покрыты сетками шрамов, как татуировкой, руки дрожат, плохо двигаются и не в состоянии удержать между пальцами даже карандаш.        Ты разорван навсегда, как твои руки.        Безнадежно разбит, сломан, как все связки, сосуды и все нервные окончания.        Повреждения необратимы, собрать назад твои руки не сможет ни один, даже самый гениальный хирург.        Ты перепробовал все, консультировался у лучших специалистов, но все бессмысленно…        Стрэндж вздрагивает, вспоминая, сколько лет это снилось ему в кошмарах.        Авария, тьма и лавина боли, закрывающая собой небо.        И ты просыпаешься в холодном поту, чувствуя, как сердце замирает от ужаса…        Только спустя достаточно большой период времени после катастрофы Стрэнджу удалось невозможное.        Лишь благодаря бесценной помощи Вонга и других друзей-магов они смогли собрать конклав волшебников и с помощью сложнейшего невозвратного заклинания вернули Стивену казалось бы, давно утерянное.        Его руки.        Изящные пальцы чародея нежно гладят за ушами мурчащего от удовольствия Задиру.        Старк обожает целовать руки волшебника, любуясь их артистичной, изысканной красотой.        Он так восторженно касается их, гладя и расправляя просвечивающие через бледную кожу тонкие жилки вен, что маг засматривается.        Тони неисправим.        Старк целует его в губы и тихо говорит: «Стивен, поверь, я люблю в тебе абсолютно все. Я любил бы тебя, даже если бы от тебя осталась только одна голова.»        Стивен смотрит ему в глаза, ощущая, как мороз от силы этих слов, сказанных тихим, уверенным шепотом, продирает его до костей.        Они оба знают, что это правда.        Сумасшедший мой.        Эти кошмары почти прекратили приходить к магу по ночам, только когда они с Тони стали жить вместе, деля все пополам: и радость, и печаль, и своих демонов.        Старк вернул ему самого себя, согрев своей любовью уже начинающее застывать от леденящей тоски измученное сердце чародея.        И Стивен доверился ему.        Поверил в нас.        Таких, как есть.        Безумных.        Любящих.        Двоих.