Чертовы пуговицы

Стивен

       Тянет.        Домой.        Мне что-то подмешали в тот слабоалкогольный коктейль в целестианском баре?        Вкус был вроде такой же, как всегда, но с послевкусием была небольшая проблема.        Оно было миндальным.        А откуда в лаймово-мятном взрыве под загадочным названием "Дирианка" взялся орех?        Нет, это ностальгия, точно.        Я до дрожи в коленях хочу домой.        Что я делаю на чужой, продуваемой всеми ветрами планете, сидя в местном кабачке и бездумно разглядывая старые комиксы?..        Плащ, словно вторя его невеселым мыслям, пригладил складку на правом плече и успокаивающе прижался к щеке, балуя мягким и уютным знакомым теплом.        Я не хочу отправляться в земли Ланграта, не желаю встречать празолу с посылкой от Сандра, моего давнего приятеля с планеты Брозим.        Я.        Так.        Хочу.        Домой.        Я закрываю глаза и вижу Старка.        Он, как обычно, приклеен ко стулу в мастерской и делает несколько дел одновременно.        Тони держит в зубах карандаш, указывает Дубине рукой на схему, разложенную по всему столу, и при этом пьет кофе из своей бомбической кружки и смотрит одним глазом сводку на лэптопе.        Не человек, а спрут. Деятель. Мой упрямый механик.        Второго такого техноманьяка не найти...        Маг вздыхает, вспомнив, как однажды они, гуляя по городу, забрели в какой-то малюсенький, как спичечный коробок, музей.        На их беду, там были выставлены различные ретро автомобили, древние приборы и прочая волнующая душу историков мелочь.        Где-то на третьем экспонате, завороженно слушая не умолкающего ни на секунду Старка, волшебник случайно оглянулся и заметил, что не он один попал в магическую ауру Тони.        За ними тихо-тихо, как заколдованные гуси за мальчиком, несмелой группой брели все посетители, густо перемешанные с самими музейными работниками и парой забывших все на свете экскурсоводов.        А когда маг хотел что-то сказать, двухметровый детина, частоколом возвышавшийся над публикой, как столб на пустыре, молча прижал свою руку к губам и шикнул на пораженного Стрэнджа.        Тони был в своей стихии, вдохновенно вещая о том, что он знает наизусть.        Старк, как афалина в море, купался в самозабвенном упоении и преклонении аудитории. Его слушали, как бога, каждое слово, как семена во свежевспаханную землю, падало и распускалось дивным, невиданным, красивейшим лазоревым цветком.        Высокий, звучный, наполненный, выразительный, как у хорошего певца, голос Тони очаровывал и вел за собой.        Оказавшись в своей родной, до мельчайшей детали знакомой стихии механики, Старк взлетел сапсаном к чертогам высших сил без малейших усилий...        Когда ветер поет вольной птицей уносящих тебя в поднебесье менестрелей, обнимая тебя, как солнце прижимает спелое красное, как гранат и багряное, словно поцелуй ночи, яблоко.        Он зовет тебя, звенит в ушах, трепещет в ладонях, взбивает чубом волосы и хохочет до свиста, угадав, что ты счастлив.        Когда стремительная центробежная сила тащит тебя в светящуюся бездну, туда, где загораются и гаснут мириады созвездий.        Туда, где в серебряных блестках чужих галактик рождается новая жизнь.        Туда, где в искрах беспощадных сражений темных сущностей зреет вечность.        Где в негасимом пламени вселенской кузницы плавится само время, рассыпаясь и крошась, словно свежий хлеб, и становясь вакуумом.        Когда ты можешь все и один небрежный взмах твоей руки может подарить целый мир...        Им пришлось удирать через черный ход, потому что Старка узнали, и Стивен благоразумно не стал ждать автограф-сессии и утянул своего оратора домой, благо, что опытный, побывавший и не в таких переделках, Макс среагировал мгновенно.        Секунда, и они уже летели по мостовой, и волшебник спросил у Тони, с каких гаек их понесло в музей, если Старк в миллионы раз интереснее и ярче расскажет абсолютно про любую вещь.        Тони в ответ только смеялся и все крепче прижимал к себе разгоряченного приключениями волшебника.        Господи, как же мне хорошо с тобой везде и всегда.        Я скучаю так, что воздуха легким попросту не хватает, и я заполошенно дергаюсь, как марионетка, ища спасительный кислород.        Стрэндж гладит кольцо Старка, решив плюнуть на планы и вернуться домой через два дня, потому что столько времени без источника жизни он не выдержит.        Это бессмысленно...