Часть 94. Сила любви
23 февраля 2020 г. в 22:50
— Тони! Тооонии! Ты слышишь меня? — Стивен начинает подозревать, что Старк поймал какой-то вирус, оглох и отдыхает на коврике в прихожей, окончательно потеряв здоровье.
— Тониии! — волшебник собирается отправить уже стоящего в боевой стойке Леви на поиски так некстати куда-то провалившегося Тони.
— Да здесь я, здесь, не собирай спасательную экспедицию. — шутит Старк, влетая в спальню и целуя волшебника в губы.
— А чего молчишь? Онемел от счастья? — обрадованно говорит маг, легонько щёлкая сияющего Тони по носу.
— Нет, я тебя всегда отлично слышу, но если ты ещё раз так произнесешь мое имя, то я запру тебя дома на неделю, посажу под домашний арест и заставлю смотреть со мной старые фильмы. — щурит карие глаза Старк, искусительно улыбаясь.
— Как я его произношу? Вот так? — и волшебник надувает щеки, вытягивает губы трубочкой вперёд и почти поет: «Тооонии!»
— Ты издеваешься? — смеется счастливый от одного присутствия рядом Тони.
— Или нет, я ошибся, нужно вот таким образом. — маг снижает голос до хрустящего, как первый снег, необъяснимого шёпота и нарочито долго тянет все буквы: «Тттооонннии!», в конце неожиданно подмигивая качающему головой обомлевшему Старку.
— Стивен, признайся, ты в детстве был хулиганом и терроризировал весь район? — хохочет Тони, прижав веселого чародея к стене и пытаясь удержать отбивающегося всеми силами Стрэнджа.
— Нет, дорогой мой, грозой района был ты, а я всего лишь был тайным покровителем города, удачно маскирующимся под личиной фармацевта. — парирует волшебник, не переставая шуточно бороться за свободу.
— Ты подсыпал яд в невинные лакричные монпансье? — поддерживает игру Тони.
— И вместо облаток с обезболивающим торговал из-под полы мексиканскими амфетаминами! — смеётся маг, чувствуя, как температура, как у заболевшего, начинает подниматься вверх. Болезнь старая, и прогрессирует год за годом, необычайно легко меняя устоявшиеся формы и способы проявления. Вирус чрезвычайно гибок, живуч и совершенно не монтируется с любыми другими хворями. Называется сие причудливое некупируемое заболевание «Старк». И болеть им просто здорово.
— Стивен! Я, конечно, и с закрытыми глазами могу дознаться, что происходит и куда ты меня притащил, но… — игриво сообщает Старк в пространство, ведомый лишь рукой мага за плечи в неизвестность.
Шелковое кашне насыщенного василькового цвета, изворотливо выхваченное волшебником прямо из воздуха, закрывает Тони глаза и приятно холодит виски знакомым запахом мятного лосьона Стрэнджа.
Тони согласен на все, только бы эта рука, уверенно держащая его за плечи, не отпускала никогда.
Стивен, влетев в дом как взорвавшаяся граната, не дал Тони даже слова молвить, загадочно сказав о каком-то сюрпризе и потащил еле успевшего закольцевать второй цикл нового теста Старка за собой.
Сопротивляться было бы смешно, да и зачем?
Старк так привык к постоянным брешам в неустойчивой, как психика Джарвиса, нелинейной реальности их совместной жизни, к тому, что чародей давно и прочно вписан в их общее уравнение modus vivendi, что наотрез не хочет помнить другое.
Совсем.
То время, когда он был один.
Тогда, когда их еще не было.
Тогда, когда он не знал, что существуют такие уникумы.
Редкий сплав монолитных качеств.
Обаяние, ум, невероятная одаренность во всем, чего касаются твои руки, будь то медицина катастроф или сложносочиненные формулы древней магии.
Бесстрашие и смелость на грани сумасшествия, стирающая все доводы разума.
И подаренная мне верность.
Бережно взлелеянное долгими бессонными ночами чувство…
Я все еще помню, как ты в самый первый раз сел ко мне в машину.
Мы осторожно ходили по самому краю, уже понимая, что осталось чуть-чуть.
Потому что я не знаю, как вести автомобиль, если твои руки маетно и чертовски соблазнительно крутят какую-то ручку, неосмотрительно забытую мной в машине тысячу лет назад.
«Плохая идея.» — думаю я, ища глазами указатель, только лишь для того, чтобы не залипнуть на этом зрелище окончательно.
Но все идет наперекосяк, когда я отвечаю на внутренний звонок от Джарвиса и ты откидываешь голову на спинку кресла.
Голубые глаза так странно сканируют меня, словно ты видишь меня впервые.
Не то чтобы это нервирует, но уж точно не оптимизирует все мои попытки сосредоточиться на дороге.
Если бы.
Я не могу.
Не смотреть на то, как двигается твой кадык, когда ты говоришь о новой системе анестезии.
Я рассматриваю анестезию просто, как постоянный испытатель этой волшебной процедуры, но в твоем исполнении даже затейливый рассказ о методиках, тестируемых знакомыми из частной клиники звучит, как захватывающий детектив с элементами фантастики.
Я слушаю тебя, зачарованно лаская взглядом эти затягивающие мое хладнокровие, словно жгутом, роскошные ресницы.
Моя задача становится и вовсе невыполнимой, когда ты, заметив мои муки, как ни в чем не бывало светским тоном предлагаешь мне свою помощь, легко кивая на руль.
Я качаю головой, потому что ты не знаешь, о чем просишь.
Потому что электричество бежит по мне свободно и просто, потому что узелки моих безумных мыслей скручиваются, подобно змее, в гигантскую ленту жажды обладания.
Потому что твои ответы отпечатываются во мне буквами под горячей от накала кожей.
Твои таинственные, тайные взгляды, как ожог, оставляют на моем лице отметины.
Знаки твоего откровенного и очевидного интереса.
И моего съехавшего в кювет рассудка.
Мы уже в третьем акте, Стивен.
И к черту намеки.
Это не игра.
Это горение.
Дивная находка в лабиринте уходящих вверх пустых коридоров времени.
Чувствительная точка на тыльной стороне ладони.
Мне уже давно не шестнадцать, чтобы так столбенеть.
Так что вариантов нет, и это оно.
Встающее на горизонте, как солнце после урагана, ощущение, проскакивающее дрожью на кончиках пальцев, что это твое.
Твое навсегда.
Мы спелись душами еще до встречи губами.
Рассыпав себя на перестрелку взглядов, уже зная, что пропали.
Мы есть.
И так невозможно близко.
Так верно и естественно погружаясь в нирвану.
Я не понимаю, как в кровь впитывается, постепенно заполняя все клетки, эта умопомрачительная, мистическая субстанция счастья.
Она изменяет все, модифицируя органы под новые условия существования, и полыхает в организме ровным и страстным источником движения.
Став топливом, смыслом и самой сутью меня.
Вплавившись в сосуды, проскочив веселой цепью по суставам и не оставив ни намека на прежнее бытие…
Это больше меня.
И эту падающую на плечи мраморной балкой, прорывающую меня, как перо бумагу, истину я понимаю, когда сердце бьется в кровь, услышав потерянно воющий от паники свой собственный охрипший до неузнавания голос.
Я отделяю слова одно от другого, словно зерна от плевел.
Но их слишком много.
Они крошат мои эмоции в мельчайшую лунную пыль, оседая внутри и забивая ноздри горестным чувством нарастающей под сердцем тревоги.
Слишком острые.
Неправильные.
"Стивен исчез с радаров."
Разбитый, растерзанный зверь во мне отползает в сторону, скуля от необратимости.
Тьма превращает меня в тень.
Захлебывающееся от проникающего ранения в грудь предчувствие не дает мне вздохнуть, чтобы восстановить дыхательную функцию хотя бы наполовину.
У меня нет блока от сердечной привязанности.
Нет защиты от любви, и вся мощь железного воинства превращается в прах под твоим озадаченным взором.
Я стою, весь, как есть, перед своим единственным настоящим…
Стивен отпускает меня, аккуратно снимая повязку.
На улице падает пушистый, плотный снег, а в нашей беседке стоит теплый аромат июньской земляники.
Стол накрыт с неописуемым мастерством на двоих, и в центре на специальном стуле уже обосновался Задира, призывно урча от удовольствия.
Камерный, изысканный ужин для нас под изумленными лицами тысячи свечей, озаряющих наш элегантный, как рояль, невероятный вечер.
— Тебе нравится? — спрашивает Стивен, подойдя вместе с Тони к столу.
— И ты еще спрашиваешь? Стивен, это прекрасно! Лучше не бывает. — и Старк подчеркивает силу своих искренних слов поцелуем в губы, ставя точку в обсуждении…