Чертовы пуговицы

       — Стивен, не прячься, меня уже предупредили, что ты дома.        Тони шагает по направлению к спальне довольно быстро, гадая, почему Стивен молчит.        Мысленно перебрав свои грехи, он все же не находит ничего ужаснее пары опозданий и абсолютно дурацкого недоразумения в четверг.        Впрочем, это тоже не объясняет, почему Стивен упрямо молчит.        Причины могут быть разными, но одну Тони не жалует совсем.        «Боже, только не это…»        Тони мучительно вздыхает, ведь молчанки он переносит тяжело.        Они, конечно, оба не тихие и темпераментные, но, когда Стивен уходит в жесткий игнор, Старк чувствует, как внутри него словно что-то умирает.        Словно солнце ушло и больше никогда не вернется.        Темнота сгущается, будто насовсем укрывая небо от света, и иногда Тони застывает на месте.        Лихорадочно спрашивая себя, как они до этого дошли.        Сумрак давит, напряжение растет и Старк ничего так страстно не желает, как вернуть все на круги своя.        Он не выдерживает больше дня, неимоверными усилиями снова и снова ища выход.        Тони под любыми предлогами начинает искать возможность оказаться рядом со Стрэнджем.        На третьей ходке Старка, кажется, в поисках якобы оставленного Тони в комнате планшета, Стивен поднимает глаза от убийственно огромного фолианта размером с динозавра и загадочно улыбается.        — Тони… Я так понимаю, работа встала. Может, скажешь, зачем пришел?        — Стивен, я… Поверь, я вовсе не хотел прерывать твое чтение, но мне и правда нужен планшет. Срочно.        Легенда хлипкая, и шита просто на скотч, но Тони упорно стоит на своем.        — Иди сюда… Тони… А словами сказать не пробовал? Я не кусаюсь. Я тебя слушаю.        — Стивен, прости. Я не умею извиняться… Ты же знаешь… Если бы я был дипломатом, то меня бы с позором выгнали бы еще на первом курсе…        Тони осторожно, словно в первый раз пробует воду.        Стивен морщит лоб, и массирует переносицу, на минуту закрыв потемневшие глаза.        Но книга положена на стол обложкой вниз, и, по-видимому, не только Тони надоело молчание.        — Тони… Тебя вообще бы не взяли туда, если что. Ты органически не в состоянии долго слушать других людей…        — Допустим… Зато я неплохо варю кофе и вожу любой транспорт…        Тони, с азартом не только поддержавший такой нужный, местами чудной, местами дурацкий, но разговор, отчаянно надеется на прощение.        Только эта надежда разрешает Старку так уверенно приобнять Стивена за плечи и вдохнуть его удивительный запах.        Тонкие мандариновые дольки настойчивой жажды и летние переливы пьяного от жасмина ветра.        Он помнит его.        Стивена.        Всего.        Как есть.        И можно забыться.        Забыть обо всем.        Кажется, Тони, с молодости не верящий во все эти приманки, все-таки попался, как мальчишка.        Энтони ощущает себя другим.        Целым, как бы иронично это не звучало в контексте их работы.        Молодым, задорным, искрящимся.        Живым и… желанным.        До немоты под веками…        Словно Стивен вливает в него силы, поддерживая, заботясь, оберегая.        В первый раз Тони, тогда, давным-давно, разоренно дернулся, словно его хлестнули плеткой, но разум тут же шепнул ласково и честно: «Не надо, Тони. Он просто любит тебя. Тебя, такого разного, и принимает. Полностью, Старк. Отпусти себя. Доверься. Рискни.»        И Старк доверился.        И это оказалось самым лучшим выбором.        В сумбуре вспоминая потом тот их первый раз, суматошный, яркий, стихийный и невероятно откровенный, они оба смеялись.        И этот спонтанный поворот не туда вывел на правильный путь.        Путь к себе.        К любви…        — Стивен?        Вопросительная интонация колышется, падая до почти панической, Тони нервничает уже серьезно.        Помнится, когда Тони так пришел где-то полгода назад, и тоже звал Стивена, то, к ужасу своему, обнаружил любимого на кухне, в каком-то нервном оцепенении бездумно мешающего ложечкой чай.        Старк мгновенно понял, что все не так.        Стивен, намертво приклеившись к стулу, качался, как юнга в первом рейсе парусника.        И Тони рванулся, и успел.        Стивен, бормоча что-то бессвязное, начал валиться на бок.        Тони подхватил его, и перенес на диван, вполголоса дав указания Джарвису.        Стивен, вовремя пойманный Тони, был легко ранен.        К счастью, все обошлось, но Тони всегда был начеку.        Он прекрасно помнил, что его обожаемый колдун не прочь вступить в любую драку, особенно, если речь идет о магических сражениях.        За годы, проведенные вместе, как любит говорит Старк, «в попытках спасти спасителя миров» Тони привык ко всему.        — Стивен, что с тобой? Не молчи, прошу тебя.        Стивен смотрит на Старка немного странно, даже растерянно.        Он бледен до обморока и руки нервно шарят по подлокотнику кресла, будто в поисках опоры.        Просканировав необычно тихого и бледного мага, измученного до крайности, Тони обеспокоенно летит вперед.        — Нет, Тони. Не стоит. Не подходи ко мне близко. Не надо.        Стивен, повелительно подняв руку в запрещающем жесте, запахивается в свой халат еще больше.        — Стивен. Ты в порядке?        Тони не понимает, что происходит.        Леви, с волнующим шелестом вьется возле Старка и тот в сотый раз жалеет, что Плащ не умеет говорить.        Если на Стивена находит мрачное настроение и хандра, то вытягивать его оттуда, словно крота из земли, трудно.        — Стивен, не дури. Ну что ты творишь? Ты опять поссорился с Вонгом? Порой мне кажется, что вы насмерть разругаетесь, но так и не примете эти ваши знаменитые поправки. Расскажи мне.        Тони и не думает слушаться.        Сердце считывает мягкость и обособленность Стивена, и вместе с тем словно какую-то пелену, но тяга сильнее.        Стивен здесь, он жив, и даже если он не желает разговаривать, то у Старка найдутся способы исправить эту ошибку.        Тони тихо садится перед сидящим в кресле горестно вздыхающим Стивеном на корточки и осторожно гладит его по руке.        — Ты сегодня раньше прилетел. Все хорошо, Стивен. Ты дома…        — Тони… Не трогай меня. Отойди от меня, прошу тебя. Я заболел. Ты можешь заразиться…        Стивен, предусмотрительно вытащивший откуда-то большой белый платок, закатывает глаза.        — Стивен… Джарвис уже занимается этим. Мы справимся. Я никуда не уйду, и не рассчитывай на то, что ты будешь мирно умирать здесь один.        — Ты неисправим. Тони, я действительно что-то плохо себя чувствую. Мне не хотелось бы, чтобы и ты завтра свалился с температурой. — мрачно замечает чуть посветлевший лицом Стивен, когда Тони приносит ему горячий чай, целую кипу лекарств и бережно укрывает его одеялом, удобно устроив мага на их кровати.        Старк везде, он мастерски переодел то и дело закрывающего глаза Стивена в его пижаму, поправил подушки и мирно сообщил ему, что, судя по показаниям медсканера, это просто грипп, и все решаемо.        — Тони… Ты ведь так и не примешь меры, чтобы самому не заболеть. Но спасибо. — Стивен шепчет это, определенно зная ответ.        — Стивен. Меня проспиртовали в больничке Барффа всего, от макушки до пяток лет на десять вперед, и я здоров, как бык. Я буду рядом. Всегда. Я согласен даже спать подле твоего ложа на коврике. Не переживай… Я быстро поставлю тебя на ноги… После стольких клиник я кое-что понимаю в терапии. Утром приедет Энди Мачетт, и шансов улизнуть от меня в свои грезы у тебя уже не будет.        «Под убаюкивающий голос Тони, так нежно целующего Стрэнджа в щеку, несмотря на запрет, так приятно засыпать.»        Это была последняя мысль Стивена, перед тем как окончательно заснуть, согревшись в уюте дома.        И просыпаться тоже.        «Тоже, Стивен.»